***
– Это разве нормально, Серёж? – Да, Арс, это нормально. Ты же говорил, что у твоего Тоши течка начнётся скоро, вот его и кроет. А ты разве не знал? У тебя же было столько отношений. – У меня отношения чаще всего длились две недели, не больше. А Алёна вообще была бетой, она себя так не вела, вот и не знаю, что делать. – А ну да, ты же у нас донжуан хренов. Короче, Арс, не переживай. Сегодня просто нормально постарайтесь поговорить, ну, я надеюсь, ты понимаешь о чём я, и всё будет заебись. – Понятно, Серёг, советчик из тебя хуёвый. – Да я тебе честно говорю, всегда помогало. – Ладно, Серёжа, я понял, мне пора, я уже приехал, потом позвоню. – Ага. Арсений отключился и припарковал машину у дома родителей. Он приехал раньше, чем планировал, думал, что на перекрёстках опять будут пробки, но из-за погоды было объявленно критическое положение и люди, по возможности, старались не выходить из своих домов. В доме пахло чем-то вкусным, похоже на жареную курицу с запечённой картошкой. – Арсюша? Ты уже приехал? – в коридор вышел папа и нежно улыбнулся сыну. – Привет, пап. Да, просто специально заранее выехал, думал буду долго стоять в пробках, а на улице оказалось пусто. На обед курица с картошкой? – Какой у тебя хороший нюх. Проходи в столовую, что стоишь в коридоре, через минут пятнадцать будем кушать. – Хорошо. Арсений прошёл в гостинную, а потом зашёл в столовую, в которой уже сидел отец, что-то печатая в телефоне. – Ты уже приехал? – не отвлекаясь от телефона, сказал отец – Ну, как видишь. О чём ты хотел со мной поговорить? – После обеда, ты же никуда не спешишь? – Нет. Арсений сел напротив отца и, не желая встречаться с ним взглядом, сразу же начал что-то смотреть в телефоне, делая занятой вид, хотя на самом деле у него был просто открыт главный экран. Наконец пришёл папа и горничная, несущая еду. Папа конечно любил готовить, но таскать тяжести не очень. Обед прошёл практически в молчании, родители расспрашивали про учёбу и Антона, Арсений отвечал, не подавая виду, что они с Антоном поссорились, и если бы не родители, то они бы уже точно помирились, потому что Арсений точно знал, что Антон уже дома и, наверное, опять смотрит какой-нибудь фильм или сериал, валяясь на кровати с чипсами и оставляя после себя крошки. Родители ещё говорили про компанию, новости и политику, но это не особо интересовало Арсения. Покончив с обедом, отец сразу же позвал Арсения в свой кабинет, папа просто грустно посмотрел на обоих, понимая о чём они собирались говорить. Отцовский кабинет Арсений ненавидел всей душой, там произошло слишком много плохого, что бы он мог спокойно находиться в нём хотя бы пять минут, слишком это место наполнено болью. Отец зашёл в него первый и, как обычно сев за своё место, быстро убрал наверняка важные бумаги в стол, пока их не увидел Арсений. Парень же по обыкновению встал перед столом, ожидая пока отец начнёт говорить. Помолчав ещё минуту, он начал. – У меня скоро будет операция на печень. Я посчитал, что ты это должен будешь знать, потому что на несколько месяцев компания перейдёт под покровительство твоего папы. – Хорошо, но это же не всё? – Ты же знаешь, что он мягкий человек, а "бизнес – это сочетание войны и спорта", как говорил французский писатель А. Моруа и ты это знаешь. Я хотел тебя попросить помогать папе, чтоб на него не давили, а для тебя это будет как практика. – Ты меня звал только за этим? – Ты давно не появлялся дома, и папа волновался. Вот я тебя и позвал на обед, тем более мне всё равно надо было тебе это сказать, так сказать, убил двух зайцев одним ударом: и папу порадовал, и с тобой поговорил. – А когда ты ложишься в больницу? – В следующую субботу. – Угу. Я могу идти? – не в силах находиться с отцом в кабинете, решил спросить младший, чтобы его уже быстрее отпустили. – Иди. И звони почаще папе, он волнуется, – напоследок сказал отец, когда Арсений уже поворачивал ручку двери. Арсений вышел из кабинета, желая побыстрее вернуться домой, потому что родители его достаточно на долго держали, спустился на первый этаж и уже хотел пойти в прихожую, как его в гостинной остановил папа. – Сынок, подожди. – Что? – Я не хотел говорить это тебе перед отцом, не хотел чтобы он волновался. В общем, я недавно говорил с его лечащим врачом, и он сказал, что печень может не прижиться, всё-таки возраст и скорость регенерации тоже влияет на это. Тебе нужно доучиться, и если, не дай Бог, всё-таки опасения подтвердятся, я... – Пап, всё будет хорошо, я уверен, что операция пройдёт успешно, и печень приживётся, – сказал Арсений, улыбаясь нежной улыбкой папе, чтоб его поддержать, – сейчас главное поддержать его, отцу сейчас тоже очень сложно. – Да, ты прав. С ним всё будет хорошо, –мужчина подтвердил слова сына и также нежно ему улыбнулся. Арсений обнял папу, успокаивая и поддерживая его. Он был всегда поддержкой папы. Отец часто пропадал на конференциях, заседаниях и командировках, когда Арсений был маленьким, и папа всегда думал, что отец ему изменял, а когда приходил домой, то они часто из-за этого ругались. Крики родителей разрывали сердце маленькому Арсюше, а когда всё стихало, в его комнату тихо заходил папа, натягивая на себя улыбку, чтобы, наверное, убедить Арсюшу, что у них всё хорошо. Однако, видя, что Арс ему не верит, папа сникает, садиться рядом с сыном, обнимая его, и начинает говорить, что это временно, что у них было просто много недомолвок, и из-за этого они сейчас кричали, им надо было просто нормально поговорить и ничего такого не было. Арсений часто его успокаивал после таких разговоров. Наверное, ещё из-за этого Арсений не любил своего отца, но благодаря ему, ещё маленький Арсений поклялся, что не будет таким же как его отец, не будет доводить до такого, ни за что не будет кричать на любимого человека. Из-за этого теперь он так рвется домой, нормально поговорить с Антоном.***
Время было за девять, когда Арсений наконец подъехал к дому. От родителей он уехал в три часа, потом ему написал его преподаватель, которого он заменял всё это время, он просил привезти из университета очень важную папку ему домой, объясняя это тем, что не может сейчас туда поехать. Потом появилась ещё одна непредвиденная ситуация, как пробка на мостовой, точнее, дорожные работы, из-за которых пришлось кружить по городу, ищя объезд, и конечно же потом его остановили, потому что он "превысил скорость". Во дворе не было свободного места и, тяжело вздохнув, Арсений положил голову на скрещенные на руле руки. Голова гудела от кишащих, как пчёлы в улье, мыслей. Мысли об отце, осознание того, что он скоро станет главой компании, хотя папа сказал, что будет главным, если операция не поможет, пока Арсений недоучиться. Просидев в таком положении ещё минуту, Арсений начал искать свободное парковочное место, но, как на зло, мест рядом с подъездом не было, пришлось поставить машину в другом дворе и бежать под жутким ливнем, пытаясь не упасть из-за жуткого, штормового ветра. Арсений ввалился в квартиру и захлопнул дверь, хотя изначально хотел тихонько прикрыть, чтобы не разбудить, наверняка уже спящего, Антона, но, на его удивление, из под двери спальни лился свет, а через несколько минут, когда Арсений развязывал шнурки своих белых Vans, которые были так опрометчиво надеты, луж особо на улице не было, но из-за большого количества воды и какого-то гандона, который наехал всё-таки на единственную лужу, они посерели и сильно промокли. В дверном проёме показалась высокая фигура с растрёпанными волосами и заспанными глазами. "Ждал меня" проскочила мысль в голове у Арсения, и он старался сдержать блаженную и умилённую улыбку, ведь понимал, что парень хоть и засыпал на ходу, но всё равно держался ради их встречи. Антон опёрся на косяк двери и смотрел на брюнета, натягивая на ладони рукава Арсеньевского теплого джемпера с ракушками, в квартире было, на удивление, холодно, хотя отопление ещё не отключили. Арсений опять перевёл глаза на шнурки, которые так и не хотели развязываться. Пальцы окоченели от жуткого холода, который успел пробрать до костей, за те несколько минут, которые Арсений пробыл на улице. Окончательно сдавшись, он забил на шнурки и начал снимать куртку, из которой можно было выжимать воду, как на колени перед Арсением спустился Антон и всё-таки развязал шнурки кроссовок. От него веяло теплом, а запах мяты усилился. – Ты под дождь не попал? – спросил Арсений, почему-то тихо, как будто боялся разбудить или напугать кого-то. – Нет. Вернулся буквально за минуту до начало дождя, – отойдя от Арсения, сказал Антон, убирая руки в карманы домашних штанов, – сходи в душ, согреешься, а то заболеешь, а я спать пошёл, – сказал Антон, уже разворачиваясь. – Пойду только тогда, когда мы поговорим. – О чём, Арс? Я думал, что мы договорили. – Нет, мы не договорили. – Арсений встал и подошёл к Антону, тот, в свою очередь, отшатнулся, стараясь быть дальше от голубоглазого, – Я хочу, что бы мы это обговорили и всё выяснили, я не хочу, что бы у нас были недомолвки, – Арсений внимательно наблюдал за Антоном, который тяжело выдохнул, наверное, последний воздух, который был в его лёгких. – Хорошо. Я понял, что это просто был вид благодарности и всё, и что мне не надо было настолько сильно преувеличивать, – Антон опять развернулся в сторону спальни и старался быстрее свалить в комнату, показав этим, что разговор окончен. – Почему ты меня пытаешься избегать? – Арсений остановил Антона, схватя его за руку, как в нос ударил сильный запах мяты, настолько приторно-сладкий, что оседал в горле горечью, от которой хотелось избавиться. Теперь до Арсения дошло, у Антона началась течка. Арсений притянул высокого парня к себе, на что тот, от неожиданности, ойкнул и чуть не упал, но его успели схватить. Резкий рывок заставил Антона вздохнуть, и теперь он учуял феромоны Арсения, отключающие мозг. Блокаторы перестали работать. В ту же секунду Антон был прижат к стене, закидывая на плечи старшего руки и притягивая его ближе к себе, его губы сразу накрыли губы Арсения напористым и требовательным поцелуем, который сразу углубили. Это не тот поцелуй, который был на катке, не тот, который Антон каждый день получал от Арсения, они были нежными, стеснительными, сейчас же поцелуй был наполнен страстью и желанием. Руки голубоглазого забрались под джемпер, и теперь холодными пальцами, которые всё никак не отогревались, он блуждал по телу, пуская толпы мурашек по спине Антона из-за холода. Губы начали спускаться по нежной коже вниз, целуя, кусая, оставляя на шее засосы, которые потом младший будет замазывать тональником и ворчать, как старый дед, на Арсения. Джемпер за ненадобностью полетел куда-то в сторону входной двери, открывая больше места для поцелуев и укусов. Антон же, в свою очередь, пытался стянуть с Арсения кофту, которая мешала любоваться подтянутым телом своего мужика, но руки путались. Стянув с себя кофту, альфа подхватил омегу под колени, заставляя того схватиться за плечи, неся его в спальню, пытаясь не задеть дверной косяк Антоном и не убиться самому. В голове у себя голубоглазый пометил, что Антон слишком лёгкий, и его надо откормить. Арсений толкает парня на кровать, надвисая над Антоном, разглядывая впалый живот, вздымающуюся грудь от частого дыхания, ключицы, с уже краснеющими засосами, потом опять припадая к припухлым, от поцелуев, губам. Домашние штаны были стянуты сразу вместе с боксёрами, Арсений привстал на колени, отдаляясь, разглядывая его. Теперь Арсению был представлен весь Антон, такой разгорячённый и возбуждённый, смотрящий так преданно и покорно. От такого взгляда младший немного смутился, но потом притянул альфу к себе, закидывая на его талию ноги, чувствуя как рука Арсения спускается к паху, нарочно задевая уже вставший член, ведя к сжатому колечку мышц, сильно сочившемуся естественной смазкой. Слабо надавив, палец сразу проник в тёплое нутро, не теряя времени, добавился и второй, начиная разрабатывать и вырывая тихий скулёж со стонами. В комнате становится душно, феромоны альфы и омеги переплелись, создавая какой-то особенный запах, который, наверняка, уже въелся в одежду и одной стиркой от него не избавишься. К двум пальцам добавился третий, заставляя Антона ахнуть, но этого было явно недостаточно. Антон просил ещё, выгибаясь, пытаясь насадиться глубже на пальцы, требуя большего, но потом жалобно проскулил, когда Арсений вытащил пальцы, расстёгивая ширинку джинс, которая уже больно давила на вставший член. Штаны были наконец сняты и не доставляли больше дискомфорт, в тумбе у кровати нашлась пачка презиков, даже не открытая, походу, лежащая там ещё с начала учебного года. "Хорошо, что её Антон не нашёл, а то так просто мы бы не помирились, мы же помирились?" появилась мысль в голове у Арса, но быстро ушла на второй план, когда Антон сам перевернулся на живот, виляя бёдрами, потом додумает. Головка приставлена ко входу, Арсений двигает бёдрами, входя сразу на половину и останавливаясь, давая привыкнуть, поглаживая по бокам, успокаивая омегу, член всё-таки больше трёх пальцев. Он целует спину, плечи, иногда засасывая кожу и оставляя слабые засосы. Когда Антон, привыкнув, начинает сам пытаться двигаться и призывать к действию Арсения, старший входит до конца, вышибая из груди Антона стон блаженства, и начинает потихоньку двигаться, набирая темп, хотя сдерживаться не хотелось. Хотелось втрахивать Антона в кровать, хватать за шею, делать так, что бы он срывал голос, а не вот эти телячьи нежности, но нельзя сделать больно, нельзя. Темп постепенно становился всё быстрее и быстрее, а стоны всё громче и громче, иногда омега срывался на крик, когда головка попадала по простате. Антон сам подмахивал задницей, тянулся за поцелуем, выгибался, показывая на что он способен, несмотря на худое тело, он был достаточно гибким. Арсений кусал и целовал каждый сантиметр тела, на котором точно живого места не останется после этого, Антону это явно нравилось, хотя потом он убьёт Арсения за такие "боевые ранения". В конце концов темп дошёл до бешеного. Предчувствуя разрядку, альфа кладёт руку на член Антона, надрачивая и кусает зубами загривок, прокусывая нежную кожу до крови и зализывая в тот же момент рану, оставляя свою метку. Теперь Антон его и только его. Оргазм разливается по телу электрическим током, даря слабость в конечностях. Антон свалился на кровать, тяжело дыша, Арсений снял презерватив и кинув в мусорку под столом, лёг рядом, разглядывая спокойное лицо младшего, с приоткрытым ртом и зацелованными губами, которые уже начинали саднить, прикрытыми глазами и с растрёпанными волосами, прилипшие ко лбу из за пота. Антон сейчас такой красивый. Омега открыла глаза, смотря в голубые глаза-океаны напротив, в которых читалась любовь, ласка и верность. Антон понял, что это просто гормоны сыграли злую шутку с ним и то, что Арсений ему никогда не изменит, а Арсений понял, что Серёжин совет и вправду помог. Альфа накрыл обоих одеялом, которое валялось на полу и обвил руками талию Антона. В душ идти сил не было. На сегодня им хватит переживаний, сейчас хотелось отдохнуть. Просто уснуть в обнимку и всё, что парни, в принципе, и сделали.