«Стивен Кинг написал однажды, что «ночные кошмары существуют вне границ логики, в них мало веселья, их не растолковать; они противоречат поэзии страха». В ужасных историях жертва продолжает спрашивать «почему?» Но, может, объяснений и не должно быть. Тайна без ответа — это то, что остается с нами навсегда, и мы помним её до конца дней.»
— Алан Вэйк
Голос, прошептавший «Поиграем?» на ухо Итану, принадлежал одной из дочерей Димитреску. Блондинка с шальным взглядом янтарных, как и у ее матери, глаз и широкой улыбкой, обнажающей клыки, глядела на Уинтерса в ожидании ответа. Рядом с девушкой стояли ее сестры, рыжеволосая и брюнетка, которые смотрели на мужчину, словно на зверька, которого необходимо поймать. Англичанин почувствовал себя загнанным в угол. — А, может, он немой? — подала голос девушка с рыжими волосами, обращаясь к сестрам. — Ты же слышала, Даниэла, что он отвечал дяде! — ответила ей черноволосая. — Да если бы и был, то играть с ним было бы уже не так весело! — Кассандра права, — согласилась блондинка, а затем сладко протянула, приближаясь к Итану. — Я уже представляю, как он будет вопить от ужаса и боли! — Дамы, — попытался прерывать обсуждения девушек Уинтерс. — Я, конечно, очень рад бы был провести с вами время, но… — он отступил шаг назад, нервно посмеиваясь. — Я, пожалуй, прогуляюсь! — Куда же ты собрался, сладенький? — Мне, правда, жаль, что я не с могу с вами провести время… — Нам не жаль, — коварно улыбнулись девушки, серпы с запекшейся кровью в их руках то ли материализовались из мух, то ли были вытащены из-под черных одеяний. При виде оружия мужчина нервно сглотнул. — мы думаем по-другому. — Ты можешь побегать, можешь — остаться на месте, но тогда весело не будет нам всем, — разочарованно произнесла Кассандра. Итану было страшно. От самого себя он скрывать это не мог, да и не хотел. Страх бы помог в экстренном случае слинять от суда побыстрее. — Что ж… Молчание — знак согласия. Нас трое, а ты один. Поэтому мы даем тебе фору. Десять секунд! — ухмыльнулась блондинка, переводя взгляд на сестер, а затем облизнула лезвие серпа. — Бэла, ну куда он убежит-то за десять секунд? — вроде попыталась «защитить» его Даниэла от своей сестры, с дикой нежностью глядя на англичанина. — Пятнадцать ему будет достаточно. Это был один из переломных моментов, когда Уинтерс отчаянно надеялся на то, что, если начнется ссора между этими тремя недо-вампиршами; он сможет слинять под шумок. Итана дико бесило, раздражало до побелевших костяшек пальцев, сжатых в кулаки, когда говорили о нем, будто Итан был животным, на которого только-только открылся сезон охоты. Слушая разговоры девушек, мужчина мечтал, чтобы Бог существовал, и англичанин мог помолиться о помощи в такой непростой момент. «Только бы выбраться на улицу, — быстро неслись отрывки мыслей, как табун неукротимых мустангов, в голове Уинтерса. — Выход за спинами вампирш. Скорее всего, придется обороняться. Только бы патроны были в магазине». Решение вскоре было принято: мужчина развернулся и резво начал взбираться по лестничному пролету. Сзади послышался пронзительный голос одной из девушек: «А ты уже сам все решил?! Ну беги! Пятнадцать… Четырнадцать…» — Ну и хер вам, букашки кровососущие, — пробормотал Итан, несясь по коридору левого крыла. Высокие потолки с кессонами, и висящие на выкрашенных в светло-серый цвет стенах подсвечники с орнаментом. Пол был устелен коротковорсовым ковром, как и на лестнице. Уинтерса напрягло, что в коридоре не было ни одной двери; лишь длинные картины- панорамы в позолоченных рамах. Все напоминало интерьер дома Гейзенберга, но в это же время — казалось невероятно чужим и пугающим. На этаже сновали слуги в масках волков, как у того человека, что проводил лордов в тронный зал; они двигались по коридорам, словно неуспокоенные души, сотканные из тени. Идеальные слуги: молчаливые и незаметные. Скрывшись за углом коридора, чтобы отдышаться, мужчина раскрыл саквояж и начал шарить в нем руками, ища пистолет и баночку с патронами. Пальцы тряслись. «Черт! Только не это! — закусил губу Итан, с трудом запихивая патроны в магазин. — Давай — давай! Пожалуйста! » Убрав запасные патроны и застегнув саквояж, Уинтерс бросился бежать дальше по коридору, как только краем уха уловил звуки жужжания. — Где же ты прячешься? — раздался издалека девичий голос, лишь слегка заглушавший гудение назойливых насекомых. Уинтерс тихо выругался и ускорился, хотя бежал почти на пределе. Сердце колотилось в груди от страха, но, иногда замедляясь, будто вспоминало о былой военной подготовке. Набойки на ботинках отдавались лишь глухими ударами в такт бегу. — Я чую в твоей крови страх! — продолжала кричать Бэла. Голос уже звучал ближе, что навело мужчину на мысль, что пора бы ускориться. Ему было страшно. «Будь святая вода на руках, помогла бы она? » — возник неожиданный вопрос в голове Итана, который он решил поскорее отмести в сторону. Что в лесу, что в королевском замке он чувствовал себя беспомощным существом, на которое охотятся ради забавы или далекой от моральных норм целей. В лесу была свобода, но и полная неуверенность в том, что он сможет выбраться оттуда. В замке есть четкие пути к побегу и к отступлению, но ощущение потерянности и скованности в неприлично высоких и широких коридорах будет постоянно следовать за тобой. Поворот. Бежать. Еще поворот. Это похоже на чертов Il Labirinto. Где двери? Где все чертовы двери? Просто беги! Все окна задернуты шторами. Свет исходит только от горящих свечей в настенных подсвечниках. Где-то стоят красивые вазы, из которых поднимается сладковатый, но тошнотворный, если принюхаться, дым от благовоний с сандалом. Догонят — церемониться не станут: выпотрошат и выпьют кровь, не позволив ни единому миллилитру алой плазмы более плескаться внутри тела. — Ну не прячься же ты! Мы тебя все равно найдем! — ворковал голос. «Почему она одна? Где еще двое? » — еще один быстры вопрос в голове, над которым стоило бы подумать позже, а сейчас нужно найти укрытие и переждать, пока она «пролетит» мимо. Итан мог еще долго бежать по коридорам, что, кажется, вообще не кончались, как вдруг увидел дверь в стене. Металлическая ручка отражала мягкое сияние свечей. Рывок. Слава Богу, что она поддалась сразу, открываясь внутрь. Шмыгнув за дверь, Уинтерс прижался спиной к двери, чувствуя, как стучит пульс в ушах, как воздух обжигает бешено сокращающиеся легкие в груди, как его всего колотит. В помещении темнота. Но мужчина ощущает, что комнатушка маленькая, скорее — коморка. Тут пахнет какими-то помоями, застоялой водой, а в нос забивается пыль, пробуждая желание чихнуть. Он слышит приближающийся звук жужжания. Почти не дышит, пытаясь не выдать себя. «Господи…» — взмолился в мыслях Итан. — Где же ты, жалкий мужчинка? — почти рыча цедила Бэла, принюхиваясь, в надежде обнаружить Уинтерса по запаху. В маленькой комнатушке мужчине было находиться слишком туго — от запаха сознание постепенно плыло, а к горлу подступил тугой комок. Но у этой вони был и плюс: она могла перебить собой весь запах мужчины — она могла спасти ему жизнь. Вопрос жизни и смерти, в котором англичанин решил стойко терпеть отвратительный запах и ждать. Просто ждать. Итан услышал, как разочарованно проскулила вампирша, понимая, что потеряла след, будто охотничья собака, запутавшаяся в следах лисицы зимой. — Я тебя еще найду, — уже спокойнее произнесла вампирша, но в ее голосе до сих пор слышалось раздражение. «Ну — ну, найдешь ещё как! Только через мой труп! » — ответил ей про себя Уинтерс, прислушиваясь к звукам за дверью каморки. Гудение насекомых удалялось. Как только слух мужчины перестал улавливать жужжание, он с облегчением выдохнул и, досчитав до двенадцати, перестраховываясь, аккуратно выглянул из-за двери, «придирчиво» осматривая коридор. — Пиздец, — устало пробормотал Итан, проводя ладонью по лицу. Он не знает, где еще две девушки, да они могут быть абсолютно, блять, везде. Он не знает, как скоро блондинка может вернуться за ним на это место, а возвращаться обратно по тому же маршруту — опасно и рискованно. «Давай же, думай! » — Уинтерс буквально заставлял мозг мыслить в экстренном режиме, что делать дальше, как рациональнее унести ноги отсюда. Был еще вариант: попытаться отыскать Карла, но для этого было бы необходимо найти еще один вход в тронный зал. А это могло затянуться на долгое время. Короткие перебежки по замку и поиски выхода на улицу высосали за час почти все силы и это, учитывая то, что последний раз Итан ел часов восемь назад; в животе предательски урчало, но подкрепиться было нечем. Уинтерс почти не запоминал маршрут, по которому он двигался. Все было одинаковое, словно кто-то нарочно пытался запутать его и заставить остановиться, чтобы обдумать куда двигаться дальше. «Не останавливайся, » — подбадривал себя мужчина каждый раз, когда мышцы ног отдавались больным напряжением. Нужно найти тронный зал. Найти Гейзенберга. — Не устал? — Итана передернуло. Он оглянулся и увидел, приближающуюся к нему Кассандру со сверкающим в свете свечей лезвием серпа. Бесконечное жужжание. Как она смогла подобраться к нему и осталась незамеченной. Похоже, что усталость Итана играет на руку только вампирше. Уинтерс бросился бежать. Теперь пистолет приятно тяжелил руку, но саквояж в левой руке без пальцев ощутимо мешал. «Надо было рюкзак купить! » — решил мужчина, после этого он больше не думал — бежал и пытался спастись. Итан не сразу начал замечать, но сбавляет темп, однако упорно старался нестись по коридору с первоначальной скоростью. Мужчина слышал лишь собственное дыхание, что было абсолютным минусом из-за приближающегося к нему роя насекомых, принимающих силуэт девушки. Толчок в спину. Итан не успевает поймать равновесие и падает. Успевает перевернуться. Лезвие серпа входит в икроножную мышцу. Мужчина вскрикивает. От боли в ушах звенит, а перед глазами белые круги. Как же это все напоминает побег в лесу. Только вместо отвратного «детища» лорда за Уинтерсом по замку носятся три «ведьмы» в одеждах жриц. Сложно представить, что из этого хуже. — Мм… Кровь, — улыбается Кассандра, наклоняясь к мужчине. Итан вскидывает пистолет и стреляет. Пуля вместо того, чтобы попасть в лоб девушки, врезается в потолок. — Что за хрень? — недоумевает Уинтерс, стреляет, стреляет и стреляет, сжав зубы. Ему больно, и он злится на происходящее. В крови плещется адреналин. Рой насекомых лишь рассеиваются и пропускают пули, вылетающие из дула пистолета. На это вампирша лишь заливисто смеется: — Ты думал, что это поможет? — А ты хотела, чтобы я тебя серебром накормил?! — съязвил мужчина, сглатывая ком в горле и стараясь вытерпеть боль в ноге. Кассандра смеется, а затем начинает тащить Уинтерса по ковру в сторону, откуда он прибежал. Боль пульсирует в ноге, не давая подумать о дальнейшем плане действий. Итан просто стреляет оставшимися пулями руку девушки. Крылатые шестиногие рассеиваются, и мужчина отдергивает конечность. Вспышка боли сопровождает резкое вытаскивание лезвие серпа из мышцы. Насекомые обратно собираются в руку девушки. — Ах ты! — замахивается серпом Кассандра, но не успевает — Уинтерс стреляет ей в лицо, не давая ей договорить. Отстреливаясь от озлобленной вампирши, мужчина бежит вперед. Адреналин лишь подстегивает, заставляет сердце качать кровь быстрее и быстрее, закрывает глаза сознания на кровоточащую дыру в ноге. — Ты не уйдешь от меня! — кричит девушка вслед Итану, а затем рассыпается в рой насекомых и с яростным жужжанием преследует мужчину. Поворот. Поворот в другую сторону. Лестница. Коридор. Еще поворот. И ни одной двери! Гобелены в позолоченных рамах, мерцание свечей, да вазы с благовониями. Лестница вниз. Коридор. Сердце делает кульбиты. Напряжение в теле перестает беспокоить и превращается в лёгкость, мышцы переходят в режим анаэробной работы. Поворот. Зрение сузилось до ширины коридора. Однообразные панорамы. Такие же подсвечники. Он словно в кошмаре. А за ним несется гудящий рой из насекомых, иногда доносятся разъяренные крики Кассандры. «Стой!», «Ты пожалеешь!», «Гаденыш, остановись!» … Еще один спуск вниз, скорее всего, первый этаж. Уинтерс продолжает бежать, но теперь набойки звонко стучат по мрамору, будто зазывая всех, кто ищет мужчину: «Смотрите, вот он я! Я здесь! Слышите стук моих ботинок?». Как же это бесило. В этот коридор проникал солнечный свет. Окно. «Черт возьми, окно!» — возрадовался Итан, пытаясь бежать еще быстрее, чем только мог. Окно. Окно. Это слово заполнило весь разум мужчины, который, подобно растениям, тянулся всеми частями к солнцу. Чем ближе он был к окну — тем яснее в голове формировалась мысль, что прыгать в него он не будет. Но инстинкт самосохранения уже все решил и без сознательной части. Прыгать и ни о чем не думать. Закрыв лицо локтем, Итан прыгнул. Звон стекла. Повалившись на короткую свежую траву, Уинтерс постарался встать как можно быстрее. С территории дворца смотаться было невозможно — высокий каменный забор, который может, только мать этих «ведьм» перелезет. — Вот ты где! — послышалось сразу с двух сторон. Из окна вылетел рой мух и материализовался в Кассандру, с другой стороны к ней подошли Бэла с Даниэлой, обнажив лезвия серпов. — А я уже тебя потеряла, сладенький! — злобно улыбнулась блондинка. Сестры одновременно бросились на Итана. Пулями их напичкать — не вариант. Только один, самый верный — уносить ноги. Уже начинающее клониться к западу солнце благосклонно одаривало землю лучами, затапливая светом сад, по которому несся мужчина. Теперь это уже было почти идентично долгому бегу в лесу. Сил почти не было. Найти тронный зал или выход. Зал или выход. Зал или… Еще окно. «Господи, спасибо! Как мне везет сегодня!» — обрадовался Итан, пока вновь не услышал смеха трех девушек за спиной вперемешку с раздражающим жужжанием. Прыжок. Уинтерс больно ударяется плечом о мраморный пол и уже не так резво вскакивает на ноги, готовый бежать дальше. Но не бежит. Продолжает стоять, окруженный осколками стекла под ногами. Итан оказался в тронном зале, как и хотел. Огромная зала, как и зал ожидания, но уже залитая светом из гигантских палладианских окон. Все словно сделано из золота. На Уинтерса смотрят шесть пар глаз. Осуждение в янтарных глазах леди Димитреску, испуганный взгляд странного горбатого существа, укрытого плащом, как горбун Квазимодо; скрытый за вуалью взгляд женщины, держащей на коленях куклу; нахмурившийся Карл и безразличный холодный взгляд королевы из прорезей маски- клюва. — Гейзенберг, как твой ручной человечишка посмел нарушить наше собрание?! — резко поднялась со своего места дама в шляпе, с презрением глядя то на брата, то на растерянного Итана. В окно залетели насекомые, вскоре вновь ставшие тремя девушками, которые сразу бросились к матери, жалуясь на мужчину, стрелявшего в них. — Это, наверное, все твои ручные жуки за ним охотились! — Карл тоже поднялся со своего места и подошел к Уинтерсу. Встревоженный взгляд лорда был скрыт за темными линзами очков. — Он посмел стрелять в моих дочерей! Они просто играли с ним! — Да от их игр мухи дохнут! — ядовито усмехнулся Гейзенберг, поворачиваясь к сестре. — Ты никогда меня не поймешь! Тебе вообще чужды такие понятия, как «забота» и «любовь к ближнему»! — вскинула подбородок леди Димитреску, обнимая дочерей. — Ты мне нотации читать собралась, высоченная стерва? — хохотнул Карл. — Ты дальше своих «милых и прекрасных» букашек нихуя не видишь? Мне всегда казалось, что с колоколен видно намного лучше! — А ты только в своих железяках копаться и умеешь, — произнесла женщина, а затем добавила. — ты всего лишь дитя с большущим эго! — Сука! — лорд сжал кулаки, кольцо и пистолет Итана задрожали. — ТИШИНА! — воскликнула королева, поднимаясь с величественного трона. За ее спиной внезапно выросли шесть черных вороньих крыльев. Облачена она была длинное черное платье свободного кроя и две белоснежные ленты на каждом длинном рукаве. На идеально уложенных волосах, что словно отражали свет люстр, покоилась корона. Если бы голос мог быть оружием, у Миранды это было длинное узкое лезвие из нержавеющей стали, которой можно «разрезать» любой разговор и любую тишину. — Да, матерь! — одновременно склонили головы и Карл, и Альсина. Леди вернулась на свое место, усадив рядом дочерей, а лорд остался стоять рядом с Уинтерсом. — Гейзенберг, — коротко произнесла Миранда, глядя на лорда суровым взглядом. — Кто этот человек и что он здесь делает? — Я привез его с собой, а эти кровососы, — Карл кивнул в сторону сестры. — Они решили за ним поохотиться! — Мы лишь играли! — вставила слово Даниэла, сидя рядом с матерью, что гладила дочурку по голове. — Заткни ебло! — Не смей так говорить с моими дочерьми! — выпрямилась Димитреску. В ее глазах блеснул огонь ярости. — Попробуй заткни меня! — скрестил руки на груди Карл. В этой перепалке он вышел относительно сухим. — Я же сказала. ТИШИНА! — повысила голос Миранда, ее голос эхом отразился в высоких стенах замка. Именно такой тон и должен быть у всех правящих особ. — Ваше Величество, — начал Итан, учтиво кланяясь. — Я приношу искренние извинения за то, что доставляю неудобства. Разрешите удалиться? Королева окинула его бесстрастным взглядом с ног до головы. Уинтерс прямо почувствовал, как бежит холодок по коже. — Можете удалиться. — Благодарю, — еще раз учтиво поклонился мужчина, в последний раз кинув взгляд на Гейзенберга, направился к дверям тронного зала, прихрамывая. Он чувствовал, как Миранда прожигает его спину ледяным взглядом. — Ма, я с ним, — услышал Итан голос Карла, натребовавший возражений, а затем быстрые приближающиеся шаги тяжелых сапог.***
— Ты просто ходячий сгусток проблем, отвечаю! — усмехнулся лорд, закурив сигарету, как только они вышли из дворца. — Ну и воняет от тебя какими-то помоями! — Не весело, знаешь ли, бегать по коридорам с проткнутой ногой, — закатил глаза Уинтерс, убирая пистолет в саквояж и морщась от боли при каждом шаге. — А почему ты пошел со мной? У вас же собрание шло… — Твое общество приятнее, чем пернатая сучка с короной и манда в шляпе, — делая затяжку за затяжкой, ответил Гейзенберг. Итан почему-то засмеялся, услышав «прозвища» родственников лорда. Смех — лучшая психологическая разрядка. Карл удивленно приподнял брови, смотря на мужчину, а затем засмеялся в ответ, легонько толкнув Уинтерса в плечо. От смеха лорда в душе Итана потеплело, от сердца отлегло. Он просто так сильно устал, а Гейзенберг уже несколько раз вытаскивал его из разной жопы.