"Time is like a carousel It goes round and round While we’re standing still What if I told you that it was just a dream"
(c) Time - VOSTOK
Первые пару минут после слов темного мага проходят в тишине, но напряжение в комнате становится все ощутимее. Узнать, что Ад существует на самом деле — это одно, но вот отправиться туда уже смахивает на безумие, потому она щурит глаза, вглядываясь в лицо мага, словно ожидая, что он вновь рассмеется, поражаясь их наивности. Но даже улыбка не появляется на лице Румпельштильцхена, от чего сердце сжимается, а в горле образуется ком. Она не умеет любить, ей это чуждо. Все, что может позволить Эмме черное сердце — уважение, которое она испытывает, пожалуй, лишь к родителям. И идея отправиться на поиски своей настоящей любви уже вызывает кучу сомнений, не говоря уже о том месте, куда она должна за ней пойти. Одна из первых мыслей в ее голове — "неужели мне придется умереть чтобы обрести счастье, чтобы научиться любить?" Сердце бьется чаще от этой горькой мысли, и собственная никчемность наваливается новым грузом на юную принцессу. Любить и даже ценить такую жизнь сложно, но смерть — это уже совсем иное. Это конец всему. Какой смысл в этом, если она все равно потеряет людей, ради которых это делает? Она станет ничем, просто памятью. Возможно, тогда она будет счастлива, как и ее родители, но отчего-то верится в это с трудом. Изучая своих родителей, Эмма понимает, что они думают о том же, и все абсолютно теряет смысл. Цель поездки — подарить Эмме настоящую жизнь — невозможна. Эта новая жизнь, как бы иронично это не было, ожидает ее в смерти. — Нет, дорогая принцесса, Вам не потребуется прощаться с жизнью, чтобы попасть в Подземный мир. Даже там у меня есть связи, неужели Вас это удивляет? — с тихой насмешкой в голосе говорит Румпельштильцхен, прерывая поток мыслей. Эмма поднимает на него глаза вновь и хмурит брови, совершенно не понимая, как можно попасть в Ад по связям и, тем более, вернуться обратно. Да еще и с мертвым, но спрашивать она не решается, отчего-то чувствуя, что ответы и на это у него найдутся. — Но все же Ад… Я не уверена, что готова к такому. Почему я должна верить тебе? Что если ты просто желаешь моей смерти, моих мучений? — И зачем мне это, спешу спросить Вас, принцесса? И это вовсе не Ад. Царство Аида куда сложнее, чем Вы можете себе представить, — Румпельштильцхен вновь звонко смеется, слегка наклоняя голову в бок, вновь сверкая желтыми глазами, отчего по телу Эммы пробегает волна мурашек. — Я не знаю, но верить тебе и… — Какова цена? — прерывает ее Дэвид и три пары глаз устремляются на него. — Всего лишь одна безделушка, которую принесет ваша дочь из иного мира, и мы в расчете, — спокойно отвечает маг, пожимая плечами, словно это самый обыкновенный диалог, чем вводит Эмму в еще больший ступор. — Хочешь, чтобы моя дочь крала у Богов? — рычит Дэвид, хмуря брови все сильнее. — О, прошу вас. Они не так могущественны, как принято считать. Аид и его приятели не могут повлиять на наш мир, особенно из-за такой ерунды, — Румпельштильцхен усмехается, вновь с интересом изучая Эмму, ожидая ее ответа. Глядя на отца, Эмме хочется лишь закричать от ужаса и непонимания, видя, что сомнений в его глазах уже меньше. Отпустить своего ребенка в Ад кажется чем-то совершенно безумным, опасным, пугающим, но все, что видит Эмма в своих родителях — отчаяние, и от этого становится лишь больнее. Вера в нее угасала с каждым днем, она поняла это давно, но не понимала, насколько сильно она уже успела угаснуть до сего момента. Поджимая губы, Эмма переводит взгляд со своих родителей обратно к темному магу и тихо выдыхает, понимая, что у нее остается лишь один вариант. Ей нет смысла оставаться дома, ведь рано или поздно, это обернется катастрофой. Бежать из замка? Кто знает, чем это может обернуться. Совершенно неприспособленная для большого мира принцесса с черным сердцем способна разрушить и то туманное будущее. И собственная смерть, если сердце почернеет еще немного, не сможет помочь ни ей, ни родителям. При всем безразличии к жизни, умирать страшно. Сейчас, попав в ад, она сможет вернуться, если верить Румпельштильцхену, но стоит сердцу почернеть еще немного и она уже не выберется оттуда никогда. Ей нечего терять. — Я согласна, — твердо отвечает Эмма, глядя прямо в желтые глаза.***
Шокированные родители даже не пытались отговорить ее, хоть и смотрели на дочь с сомнениями. В их глазах читалось согласие, ведь лучше позволить ей отправиться в преисподнюю и надеяться на лучшее, нежели потерять ее в любой момент, стоит сердцу почернеть еще немного. Потому, Эмма шагает вниз по склону, позади Румпельштильцхена, крепко сжимая ручку своей сумки. — Не беспокойтесь, принцесса. К живым в Подземном мире относятся с удивительной любовью. Особенно, когда они спускаются туда с такой благой миссией. Аид будет в восторге от Вас, — усмехается маг, продолжая идти вперед. — Я встречусь с Аидом? — хмурится Эмма, поднимая взгляд от своих ног к затылку мага. — Разумеется, он не упустит возможности познакомиться с вами. Но он не тот, кого стоит опасаться. Ваша цель, когда Вы найдете свою истинную любовь — убедить судей в том, что ваша любовь достаточно сильна, чтобы они отпустили вас в мир живых. Задача не из простых, но думаю, что Вы справитесь. — Судей? — Три брата — Минос, Радаманф и Эак. Они решают судьбы умерших. Аид, разумеется, будет с ними, но важнее всего убедить Миноса. Думаю, что именно он займется вашим делом. — Отлично, — выдыхает Эмма, поджимая губы. Как убедить Бога в том, что ее любовь искренна, если любить она не умеет? — Не беспокойтесь. Когда Вы почувствуете истинную любовь в своем сердце, эта задача не будет казаться столь невыполнимой, — вновь, словно слыша ее мысли, отвечает темный маг, и Эмма фыркает в ответ, спускаясь с ним к воде. — Как я узнаю, кто моя истинная любовь? Как я вообще пойму, куда мне идти, если это целый мир, по вашим словам? Поворачиваясь к Эмме лицом, остановившись на берегу возле озера, Румпельштильцхен слегка усмехается, видя растерянность в ее глазах. — О, Вы поймете. Не стоит беспокоиться. Магия в Подземном мире уникальна. Она сама приведет Вас туда, куда необходимо. Харон остановит лодку там, где Вы будете ближе всего к цели. Дальше дело за Вами. — Он подходит ближе к воде и наклоняется к ней, касаясь пальцами, и спустя пару секунд на воде появляются ярко красные круги, заметные даже в ночной темноте. — И это все? Больше мне ничего знать не надо? — возмущенно спрашивает Эмма, не отводя глаз от красных кругов на воде. — О, да, еще кое-что. То, что Вы должны мне привезти, находится в тронном зале Аида. Вы, принцесса, несомненно окажетесь там, возможно, даже несколько раз. Но мой Вам совет — не торопитесь и заберите это перед самой отправкой домой. То, что мне нужно, называется ящиком Пандоры. Небольшой ларец с различными символами на нем. Не переживайте, Вы сразу поймете, что это он, когда увидите. — Потрясающе, — выдыхает Эмма, но недовольство сходит на нет, сменяясь удивлением, когда она чувствует мороз по коже. Повернув голову, она видит, как тугой туман надвигается к ним из глубин озера, и именно он охлаждает пространство вокруг. — Не советую Вам отправляться в путь в этом, — хмыкает Румпельштильцхен, кивая на ее платье. Но, едва Эмма успевает ответить, как он взмахивает рукой, облачая ее в штаны, рубашку и теплый синий жакет, а вместо туфель на ногах образуются высокие сапоги. Сумка исчезает из ее рук. — Спасибо, — отвечает Эмма, опуская голову чтобы разглядеть себя. — Дайте это Харону, когда сядете в лодку. — Румпельштильцхен протягивает ей пару монет, прежде чем поднять глаза к ее лицу, слегка усмехаясь. — И не забудьте о нашем договоре, дорогуша. Услуга взамен на услугу, все честно. Дождавшись ее кивка, темный маг тут же исчезает, заставляя Эмму вздрогнуть от неожиданности. Тихо выдыхая, успокаивая бешено бьющееся сердце, Эмма поворачивает голову к лодке, появившейся из тумана, которая медленно двигается в ее сторону. Мурашки пробегают по ее спине от вида фигуры, скрытой под черной мантией и Эмма понимает, что этот вид — сама смерть. Страшная, неизвестная. Раньше Эмма не думала о смерти, никогда не задавалась вопросом "а что же будет дальше?" Сейчас понимание, что вскоре она увидит, что ее ждет, пугает ее и восхищает одновременно. Мало кто умирает, точно понимая, куда отправится дальше. У нее же будет такая роскошь. Разумеется, если она вернется в мир живых. Лодка останавливается, и Эмма глубоко вдыхает, набираясь смелости, чтобы сделать шаг навстречу. Опускаясь в лодку, она поднимает руку с монетами, стараясь заглянуть под капюшон, увидеть лицо своего перевозчика, но все, что ей удается углядеть — дряхлая от старости рука, забирающая у нее монеты. Когда лодка трогается с места, она сжимает ее край, садясь на небольшую скамеечку, слегка дрожа от холода. Отводя взгляд от Харона, она опускает глаза, чтобы изучить воду, но не видит ее из-за плотного тумана вокруг. Когда туман наконец-то рассеивается, Эмма удивленно распахивает глаза, оглядывая местность. То, что она видит вокруг, несравнимо ни с чем, что она видела когда-либо в своей жизни. Мир словно разделился на две части, а разделила их река, по которой они плыли. Темно-зеленая вода, спокойно омывающая берега, была мутной. Берег по левую сторону от лодки был песчаным и плавно переходил в поля с ярко-зеленой травой и прекрасными белыми цветами. Ветки высоких деревьев вдалеке плавно покачивались на ветру, шелест их листьев казался лучше пения любых птиц, успокаивал и согревал. Двигаясь дальше вперед, Эмма видит уютные небольшие дома и людей. Даже на таком расстоянии, Эмма будто видит беззаботные улыбки на их лицах, их движения легки и свободны, отчего Эмма едва находит в себе силы, чтобы отвести взгляд и оглядеть вторую сторону. Поворачивая голову направо, Эмма слегка хмурится, теряя то умиротворение, что испытала от шелеста листьев на другом берегу. Берег, усыпанный высокими цветами Асфоделя, казался менее привлекательным из-за местами сухой земли и желтоватой травы, но лица людей вдалеке не выражали страха. Они казались спокойными, и пусть на их губах не было таких улыбок, как на левом берегу, это место все еще не внушало ужас, и Эмма поняла, что если после смерти ее ждет такая жизнь, то это не так уж и плохо. Эмма вновь возвращает взгляд на левый берег, позволяя себе понаблюдать за людьми вдалеке, но вскоре зеленые луга сменяются сухой землей и становится в разы теплее. Шумно выдыхая, она расстегивает жакет, не понимая, как так резко изменился климат. Опуская взгляд, Эмма едва сдерживает крик, видя, что вода в реке сменилась на пламя. Она вмиг отталкивается от борта лодки, желая убраться подальше от огня, и поднимает испуганный взгляд на Харона, но тот также непринужденно продолжает вести лодку вперед. Опуская ладонь на дно судна, она чувствует, что дерево все еще холодное, и шумно выдыхает, понимая, что лодка надежна, и пока она в ней, огонь не тронет ее. С каждой секундой становится все темнее, и Эмма поджимает губы. Когда вокруг остается лишь тьма, а скалистый берег освещает лишь пламя огненной реки, Эмма быстро сдается, больше не пытаясь разглядеть что-то дальше скал, она лишь надеется, что они проплывут эту часть как можно скорее, но лодка останавливается возле ступеней в скале, и все тело Эммы напрягается. Она ждет пару секунд, надеясь, что лодка все же продолжит свой путь и они покинут это мрачное место, но этого не происходит, и Эмма морщится, поднимаясь с места. Встав на лестницу в скале, она поворачивается к лодке, чтобы спросить у Харона, куда ей идти дальше, но огненная река пуста, словно лодки и не было никогда. Тяжело выдыхая, Эмма поднимается наверх по ступеням и замирает на самом верху, оглядывая пространство, что открывается ей. Зрение медленно привыкает к темноте, и впереди она видит невысокие дома. Все они кажутся такими ненадежными, каких она не видела даже в самых бедных районах. Над всеми этими домами и грязными улицами, по которым скитается народ, она видит огромный замок, отдаленно похожий на замок Румпельштильцхена, но даже дом темного мага в сравнении с этим кажется безобидным. — Какого черта… — шепчет Эмма, ступая вперед, понимая, что выбора у нее нет. Тело, стоит ей отойти от огненной реки, тут же окутывает мороз, и Эмма запускает руки в карманы жакета, продолжая шаг. Выходя на грязную улицу, пахнущую сыростью и кровью, она морщится, оглядываясь. Очевидно, что тут обитают не лучшие люди, и ей становится еще более неуютно оттого, что где-то среди этих людей, грязных и несчастных, обитает ее истинная любовь. Двигаясь вперед с осторожностью, Эмма ловит на себе взгляды мимо проходящих людей, они скалятся ей, словно пытаясь улыбнуться, но не в силах сделать этого, и Эмма напрягает плечи, не исключая того, что ее могут атаковать. Идя вперед, переступая через лужи грязи, Эмма ускоряет шаг, хоть и не понимает, куда ей необходимо идти. Из мыслей ее вырывает хлопок двери, и она поворачивает голову на звук, наблюдая, как словно падающее домино, люди один за другим закрывают двери и окна в домах. — Какая неожиданность! — раздается голос позади и Эмма вздрагивает, резко оборачиваясь. Она отступает на шаг назад, видя перед собой мужчину с широкой улыбкой на губах. Он кажется здесь таким же лишним, как и Эмма. Его одежда и кожа чисты, а белизну зубов можно заметить даже в темноте. — Живая! Кровь бурлит в венах и сердце… — незнакомец замолкает, прислушиваясь. — Сердце бьется! — восклицает он, пугая Эмму лишь сильнее. — Вы… — едва слышно произносит она, оглядывая мужчину вновь. Он склоняется над ней, поражая своим ростом. Но самое пугающее в нем вовсе не то, что он почти вдвое выше. Его голубые глаза будто смотрят ей в душу, переливаясь, словно голубой огонь. И Эмме тут же становится неуютно от этого взгляда. — О, дитя! Как некрасиво с моей стороны, я не представился! — он наклоняется, не сводя глаз с Эммы, и разводит руки в поклоне, прежде поправив свой костюм. — Я — Аид. Добро пожаловать в Тартар! — восклицает он, выпрямляясь, и тут же сокращает расстояние между ними, хватая руки Эммы в свои, оглядывая. — Я… Меня зовут Эмма, — тихо отвечает она, разглядывая мужчину напротив, осторожно освобождая свои ладони. — Я пришла чтобы… — О, я знаю-знаю. Истинная любовь, ну конечно. Жаль ваше сердце, Вы не сделали ничего, чтобы его очернить. Пока еще… — он усмехается, отходя на шаг назад. — Будет интересный суд, если Вы все же умрете. Интересно, какой будет вердикт Миноса… — задумчиво протягивает он, отчего Эмма напрягается лишь сильнее. — Вы знаете об истинной любви, значит Вы не станете мне мешать? — слегка настороженно спрашивает Эмма. — О, что Вы, дитя. Куда интереснее наблюдать за людьми не вмешиваясь. Вы способны загубить себя и без участия Богов. — Звучит обнадеживающе, — протягивает Эмма, отводя взгляд. — На вашу помощь, я так понимаю, рассчитывать тоже не стоит? — О, конечно нет. Как бы меня не восхищала истинная любовь, я не хотел бы потерять одну из моих душ. Стоит признаться, что она одна из моих любимиц, — заговорчески шепчет Аид, слегка наклоняясь, и Эмма изумленно распахивает глаза от его слов. — Она?! Моя истинная любовь — женщина?! — восклицает она, отступая еще назад, чувствуя себя некомфортно от такой близости Бога царства мертвых. — Ой… — Аид прикрывает рот рукой, словно стыдясь тому, что проговорился, но за его рукой Эмма видит усмешку, и это пугает лишь сильнее. — Всего хорошего Вам, Эмма, — кивает он, тут же растворяясь в воздухе, оставляя Эмму стоять одну посреди домов, в каждом из которых закрыты двери и окна. Несмотря на то, что только что Эмма имела честь познакомиться с верховным Богом, все ее мысли лишь о том, что ее истинная любовь, если верить Аиду — женщина. Круг поиска сужается, но все же, не имея представления, что такое любовь, но видя ее вокруг каждый день, она сомневается, что когда-либо видела любовь между двумя женщинами. Она знает, что мать любила своих подруг, но это не было сравнимо с тем, что она видела в глазах матери, когда она была со своей истинной любовью. Словно весь мир не имел значения, когда отец Эммы был рядом с ней. Она никогда не видела, чтобы женщина смотрела так на другую женщину, если это не была ее дочь. Хмурясь, Эмма оглядывает дома, понимая, что после визита Аида не каждый рискнет открыть дверь, а ей требуется отдых. Разумнее бы было и вовсе не пытаться говорить с кем-либо здесь, но иначе она не найдет того человека… женщину, за которой пришла. Еще раз оглядев улицу, Эмма понимает, что у нее остается лишь один выход — идти вперед, в надежде, что на пути рано или поздно покажется кто-то, кто будет готов впустить ее, чтобы она немного передохнула. Но едва Эмма успевает сделать шаг, как позади слышится ржание коней и она резко оборачивается, отскакивая от дороги. Теряя равновесие, она падает в грязь, приземлившись на спину. Морща нос, Эмма поднимается, чувствуя, как грязь стекает по спине за воротником, игнорируя голоса вокруг. — Просто прекрасно, — рычит она, вытирая руки о чистую сторону брюк. — Приносим извинения, мы Вас не заметили, — говорит кто-то, вынуждая Эмму поднять голову. Она хмурится, видя старика в карете перед собой, который отчего-то кажется ей знакомым. — Ну, сами понимаете... — хмыкает он, улыбаясь, и Эмма слегка отшатывается, чувствуя запах крови. — Да, ничего, — холодно отвечает она, вновь опуская взгляд на свою одежду. — Нет, что Вы. Я считаю своим долгом хотя бы предложить Вам что-то. Вы вся грязная. — Мне… — Эмма замирает, понимая, что это может быть ее шанс на отдых. — О, Вы не знаете, где тут можно остановиться? Отдохнуть и помыться. — Вы не местная? — хмурится он, еще раз оглядывая Эмму. — Никогда не встречал здесь гостей, — говорит он, с интересом изучая ее. — Э… Да. Я здесь ненадолго, — кивает она, вытирая брызги грязи с лица рукавом. — Что ж… В таком случае, я считаю своим долгом предложить Вам отдых в моем замке, — говорит он, указывая рукой на мрачный замок впереди, отчего у Эммы бегут мурашки по спине. — А Вы?.. — слегка напряженно спрашивает она, поднимая брови. — О, прошу прощения. Грубо с моей стороны… Меня зовут Леопольд. Король Леопольд. Эмма распахивает глаза, неотрывно глядя в лицо старику. Сердце начинает биться быстрее от осознания того, кто перед ней, и почему мужчина показался ей таким знакомым. — Дедушка? — выдыхает она, не сводя с него глаз.