“Твари твоих фобий, страхи твоих утопий
Все Служили королю, но король сошел с ума.
История простая: Твой Город погибает,
А я лишь Голос Совести, что клялся все сберечь.
Но с каждым днем все хуже, демоны город душат
Их не убить оружием, поэтому ты здесь.” (с) Веди меня - The Meto
Лежа в постели, пока сон не шел уже который час, Эмма точно знала, что будь она сейчас дома, то солнце бы уже встало. Город медленно просыпался, и Эмма невольно задавалась вопросом: как эти люди понимают время в кромешной тьме? А может лишь она видела очевидный недостаток этого места? Задаваясь этими глупыми вопросами, она тщетно старалась просто не думать о том, что произошло с Реджиной, но мысли то и дело возвращались к ней. Она вспоминала ее карие глаза, ее умоляющий взгляд, когда Эмма стояла в дверях, решаясь зайти и прервать ужасную сцену. Она вспоминала кровь на губах Реджины и понимала, что боль и смерть в этом месте ужасают. Даже в подземном царстве главный страх каждого — смерть. Вновь уводя свои мысли от Реджины, Эмма понимает, что должна прожить жизнь так, чтобы никогда не оказаться здесь вновь. Вопрос — как? Как очистить свое сердце, чтобы обрести этот шанс? Как полюбить Реджину сердцем, не способным на любовь, а главное — как Реджина может влюбиться в такую, как она? Что она может ей дать? Как ей разорвать петлю, чтобы спасти их, чтобы покинуть это место и не возвращаться никогда? Эмма тяжело вздыхает, понимая, что все мысли в итоге сводятся вновь к Реджине. Переворачиваясь на живот, она закрывает голову подушкой, жмурясь, желая просто провалиться в сон, переспать мысль о произошедшем, надеясь на то, что боль этого дня будет не такой едкой, когда она проснется. Но, к сожалению, несмотря на то, что Эмма все же погружается в сон, мысли ее не меняют направление. Морфей, словно отрекаясь от нее, передает ее разум в руки Фобетора, позволяя наполнить ее разум кошмарами. Фобетор ведет ее по темным коридорам, извлекая самые пугающие образы. Холодный коридор с каждым шагом будто становится все уже, и Эмма выдыхает, видя впереди дверь. Ей хочется вырваться на свободу, вдохнуть свежий воздух полной грудью, но когда она наконец-то добирается до заветной двери, она оказывается в пустой комнате. Она будто пульсирует, вибрирует при каждом шаге Эммы, вызывая дрожь в теле. Темную комнату освещает лишь свет луны, и Эмма, проходя в ее центр, останавливается возле постели. Она тянет свою руку к одеялу, желая раскрыть того, кто под ним прячется, но стоит ей это сделать, как ее оглушает собственный крик. Она видит бледное лицо Реджины, ее глаза, ранее карие и живые, теперь будто покрылись льдом. Опуская взгляд, она видит стрелы, торчащие из ее кровоточащих ран по всему телу. Падая на колени, Эмма касается пальцами холодной руки Реджины, крепко сжимая, будто пытаясь разбудить ее этим действием, но она не реагирует, и комната вибрирует сильнее, синхронно с трясущимся телом Эммы. — Проснись, прошу тебя, ну же, пожалуйста, — шепчет Эмма, смаргивая слезы. Она касается губами ее бледной руки, пытаясь согреть, но позади доносится крик, и Эмма поднимается, резко становясь перед телом Реджины, желая скрыть ее от опасности, хоть уже и опоздала. — Что ты делаешь?! Тебя не должно тут быть, Эмма! — кричит Белоснежка, стоя на пороге комнаты, которая медленно меняется. И Эмма понимает, что она стоит в склепе Реджины, там, где она похоронена, там, куда Эмму никогда не пускали, но она часто видела, как мать заходила внутрь с одинокой розой в руках. — Это все из-за тебя, — шепчет Эмма в ответ, игнорируя вопрос матери. — Это ты убила ее, это ты обрекла меня на такую жизнь! — кричит Эмма, приближаясь. Ее тело трясется, а слезы продолжают течь из глаз, затуманивает зрение, но она все же улавливает шок на лице своей матери. — Она — Зло, Эмма! Неужели ты не понимаешь, что если бы мы не сделали этого, то тебя бы с нами не было?! Мы все давно уже были бы мертвы! Все было просто — или она нас, или мы ее! — Ничего не было просто. Ты сделала ее такой. Ты во всем виновата! И я ненавижу тебя, ненавижу, какой ты сделала нас! — кричит Эмма, отворачиваясь, не желая больше видеть свою мать. Она смотрит на тело Реджины, стрелы из него пропали, но она все такая же бледная, безжизненная, и это приносит ужасную боль. Сердце сжимается, и Эмма стонет от боли, вновь падая у тела своей настоящей любви. — Я не знаю как вернуть тебя, я не знаю, как ты можешь полюбить меня после того, сколько боли причинила тебе моя семья, — шепчет Эмма, содрогаясь от рыданий. Она прижимается лбом к холодной руке Реджины, отчаянно желая почувствовать тепло, вернуть ей жизнь, но этого не происходит. Ничего не меняется, и когда Эмма вновь поднимает голову, чтобы посмотреть на нее, она видит, что ее прекрасное тело сменилось скелетом. Слишком поздно. Эмма опоздала. Ей больше не вернуть ее. Эмма кричит, резко распахивая глаза. Жадно хватая воздух, она оглядывается, понимая, что все ее видения были лишь страшным сном, но они же были и реальностью. Тело Реджины в ее склепе, должно быть, уже давно стало просто горстью костей. Закрывая рот рукой, Эмма жмурится, понимая, что плакала наяву, видя эти кошмары. Страх сжимает сердце от простого осознания — она была права во сне. Ее родители повинны в том, что с ними произошло. Она так старалась стать лучше для них, но теперь все это не имеет никакого значения. Ей нужно что-то делать, ей нужно спасти себя и Реджину, прежде, чем перестанет биться ее черное сердце. Решив, что обратно возвращаться в сон ей не хочется, боясь подобных кошмаров, Эмма решает, что ей непременно нужно увидеть Реджину, поговорить с ней, узнать ее чуточку лучше, найти подходящие слова и успокоить ее, стараясь убедить в том, что вместе они смогут справиться с жестокой судьбой. Но, дойдя до покоев Реджины, Эмма замирает недалеко от них, слыша ожесточенный спор. Она тут же напрягается, боясь, что король Леопольд решил вновь посетить ее, но она слышит, что второй голос принадлежит женщине. — Как ты могла так поступить с нами? Со мной, с твоим мужем?! Как можно быть такой эгоисткой? — кричит женщина, и Эмма хмурится, пытаясь понять, о чем идет разговор. Не может же эта неизвестная обвинять Реджину в том, что она пыталась дать отпор королю вчера? — С вами? О, нет, матушка. Этот чертов напиток никак не влияет на вас. Я больше не хочу, чтобы ты пыталась манипулировать мной. И я сделала это лишь для того, чтобы освободить себя от ваших ожиданий. А теперь убирайся, я не желаю больше видеть тебя в своем доме, — ожесточенно, но спокойно отвечает Реджина. Наступает тишина, и сердце Эммы сжимается в страхе, что Реджине вновь могут причинить боль. — Ты просто дура, Реджина. И ты пожалеешь об этом, — рычит мать Реджины в ответ, и Эмма едва успевает отойти от двери, когда она открывается, и женщина выходит из покоев Реджины, удаляясь, даже не обратив внимания на Эмму. Нервно сглатывая, Эмма выдыхает, провожая мать Реджины взглядом, прежде, чем подойти обратно к приоткрытой двери и тихо постучать. — Можно? — тихо спрашивает Эмма, заглядывая внутрь. Она видит Реджину за небольшим столиком, та сидит, прикрыв лицо руками, но когда Эмма говорит, она невольно вздрагивает, хоть и не отнимает рук от лица. — Уходи, Эмма, я не в настроении разговаривать, — устало отвечает она. — Я просто видела, как твоя мать выбегала из покоев и хотела узнать, все ли в порядке? Эмма тут же жалеет, что позволила себе задать этот вопрос. Она видит взгляд, которым смотрит на нее Реджина, убрав руки от лица, и в нем читается только упрек. Этот взгляд Эмма знала хорошо. Она точно знала, что сказала что-то не то, когда люди так на нее смотрели. — Все ли в порядке? — резко произносит Реджина, поднимаясь. — Ты шутишь? Боже, Эмма, мне приятно, что ты беспокоишься обо мне, но сделай мне одолжение, да и себе тоже — не стоит. Убирайся отсюда. Мне не нужна твоя жалость, ясно?! — кричит она, подходя все ближе с каждым словом. — Проваливай! — она захлопывает дверь перед Эммой, не давая ей ответить. Эмма шумно выдыхает, растерянно глядя на закрытую дверь, и частое сердцебиение вновь создает неприятное чувство в груди. Ей хочется постучать вновь, попросить у нее прощения, хоть она и плохо понимает, что именно сказала не так, хочется вернуть тот момент доверия и поддержки, который был между ними вчера, но что-то внутри подсказывает ей, что лучшее, что она может сделать сейчас — уйти. И она уходит. Она молча наблюдает за Реджиной весь день, она незаметно следит за ней, пока та гуляет в саду, наблюдает за ней за ужином или просто в коридорах. И Эмме кажется, что каждый раз, когда она видит Реджину, той становится лишь хуже. Будто с каждым часом ее глаза блекнут все сильнее, будто ее кожа становится бледнее, Эмме кажется, что с каждой новой встречей Реджина становится все холоднее, уходя в себя все глубже, и Эмме становится не по себе. Она необычно тиха за ужином и даже мерзкие шутки короля не отзываются ни единой реакцией на ее лице. И с каждой минутой Эмме становится все страшнее. Она покидает замок сразу после того, как убеждается, что король отправляется спать, и выходя в сад, Эмма садится под деревом, захватив с собой альбом и кусок угля. Она вырисовывает на листе лицо Реджины, желая увидеть хотя бы на бумаге ее счастливой, но заканчивая, она видит ту же боль в ее глазах, что была в них вчера. Эмма пытается понять, как себя вести, пытается найти выход из этой ситуации. Как она может подобраться к Реджине ближе не пугая, не раздражая ее; как показать Реджине, что Эмма испытывает вовсе не жалость, а беспокойство; как объяснить, что она хочет помочь? Эмма давно не переживала о том, что люди не понимают ее. Она давно смирилась с тем, что она была эмоциональным уродом в кругу людей. Но сейчас она отчаянно ненавидела это в себе. Ее радовало то, что Реджина откликается в ее сердце, но она никогда не думала, что это может приносить боль. Чувства всегда казались ей чем-то прекрасным, тем, о чем Эмма тайно мечтала долгое время. Но обретая их, ей одновременно хотелось и пробудить их сильнее, и отключить их навсегда. Ей было интересно, что еще может чувствовать сердце, но также она понимала, что дальше ей будет только больнее, особенно, если обретя чувства, она так и не добьется ответных от Реджины. В данный момент Эмме казалось, что произойдет именно это. Возвращая взгляд на бумагу, Эмма тихо вздыхает, проводя рукой по рисунку, смазывая уголь, не желая видеть ее печальные глаза вновь. Перелистывая страницу, она готовится начать снова, желая в этот раз все же изобразить улыбку Реджины, но ее глаза ловят движение наверху, и Эмма поднимает взгляд. Она видит знакомую фигуру на балконе, ее контур освещают свечи в спальне. Хоть Эмма и не видит лица Реджины, она неосознанно слабо улыбается, изучая контур ее тела, восхищаясь тому, как она прекрасна. Если бы кто-то сейчас спросил ее, что такое красота, Эмма без раздумий указала бы на Реджину. Желая запечатлеть этот момент, она быстро опускает взгляд, вырисовывая линии на листе. Она рисует Реджину быстро, как можно быстрее, боясь, что она может уйти в любой момент, но она не двигается. Облокотившись на ограждение, Реджина смотрит куда-то вдаль, и Эмма мысленно умоляет ее оставаться в этом положении как можно дольше. Нехотя отводя взгляд, Эмма вырисовывает последние детали рисунка, и улыбка на губах становится шире, когда она оценивает свое творение. Хоть рисунок и не был идеальным, но все же ей удалось передать особенность этого момента. Эмма поднимает взгляд обратно к балкону, и ее сердце пропускает удар, когда она наблюдает, как ударяя по ограждению, оно падает, и Реджина, теряя равновесие, летит вниз. — Реджина! — кричит она, откидывая альбом в сторону. Она поднимается быстро и резко, словно можно успеть, поймать ее прежде, чем случится непоправимое, но Эмма лишь видит, как ее тело приближается к земле. Она замирает, слыша, как ее тело ударяется о землю и из груди ее вырывается рваный выдох. Вокруг становится очень тихо, и тело становится будто свинцовым, но Эмма заставляет себя двигаться вперед. Она делает шаги к ней, дрожа, начиная слышать, как громко бьется собственное сердце в ушах. Эмма падает на колени возле ее тела, она видит ее стеклянные глаза, которые ловят ужас в глазах Эммы, и на губах Реджины появляется легкая улыбка, такая абсурдная, будто бы виноватая улыбка, будто Реджина сожалеет о том, что Эмма стала свидетелем такой глупой случайности. Дрожащей рукой, Эмма касается ее щеки, сглатывая ком в горле. — Реджина… — шепчет она, вглядываясь в ее глаза. Разум медленно начинает приходить в себя, пытаясь создать план дальнейших действий, но она видит, как глаза Реджины медленно блекнут. Ее взгляд теряет фокус, и Эмма замирает, пытаясь увидеть хоть один признак того, что надежда еще есть, но Реджина остается неподвижной. Ее открытые глаза не отображают ничего и Эмма громко стонет от боли, осознавая то, что никакой надежды нет. Реджина мертва. По рукам, вниз на безжизненную траву, медленно стекает теплая кровь.