“Дальше
Ещё одну ночь
Ты будешь со мной,
После раскаешься.
Время
Веретеном колется в пальцах,
Не засыпай пока.
Я не хочу уходить,
Четыреста долгих лет продлится зима.
Больше, чем можно простить,
Больше, чем можно спасти из пустоты.”
(с) Веретено - Немного Нервно
Эмма резко садится, распахивая глаза. Она пытается найти взглядом тело Реджины, пытается отыскать хоть какой-то признак того, что все произошедшее не было сном, но вокруг она видит лишь покои, выделенные ей королем Леопольдом. Она шумно выдыхает, чувствуя облегчение на сердце от осознания, что Реджина жива, если это можно так назвать, но сердце замирает, когда она поднимает пуховое одеяло. На ее штанах виднеются следы крови и Эмма мучительно стонет, понимая, что все это было реальным. Только что обретенная надежда разбивается на кусочки, и она поспешно спрыгивает с постели. Наспех накидывая на себя жакет, она выбегает из комнаты. Мысль о смерти пульсирует в голове, но ей не хочется в это верить. Как можно умереть в аду? Почему сейчас, когда она уже здесь, когда спасение было так близко? Она бежит вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени, ускоряясь, желая лишь понять, разобраться с тем, что произошло. Оглядывая главных вход, Эмма слышит приглушенный шум из столовой и бежит туда, едва не сбивая с ног служанку. Вскользь бросая ей извинения, она забегает в столовую и тут же замирает, видя Реджину. Она сидит, как ни в чем не бывало, на своем привычном месте за столом. Ее кожа по-прежнему бледна, но она кажется… живой, и Эмма убеждается в этом, когда она встречает удивленный карий взор — такой живой, в нем все еще есть искры, которые она утеряла в последние дни. — Это еще кто? — доносится до нее чей-то голос, но Эмма не может свести взгляда с Реджины. Живой, хоть и взволнованной. — Это Эмма. Мама, король Джордж послал ее, чтобы поздравить меня и короля Леопольда с днем свадьбы. Сам он, к сожалению, не сможет присутствовать, — быстро отвечает Реджина, поднимаясь и отводя взгляд от Эммы. Наконец-то, поворачивая голову, Эмма видит, что за столом произошли изменения. Король отсутствовал, но вот мать Реджины занимала обычное место Эммы за столом. — Доброе утро, — неловко кивает Эмма, даже не собираясь церемониться, вспоминая, как повела себя эта женщина в разговоре со своей дочерью незадолго до ее смерти. — Эмма, — шепчет Реджина, подходя ближе, — почему ты в таком виде? Это невежливо, — говорит она, стараясь, чтобы ее мать не услышала. — Оу… — Эмма поджимает губы, опустив взгляд, но прежде, чем она успевает оправдаться, Реджина шумно выдыхает. — Ты что, поранилась? Черт возьми… — вздыхает она, хватая ее за локоть, выводя из столовой, наспех бросая матери, — прошу прощения, мама, срочное дело, это касается свадьбы. И Эмма хмурится, пока Реджина ведет ее за собой по лестнице. Свадьбы? Значит, она еще не состоялась? Тогда почему Реджина помнит ее? Почему она так добра к ней сейчас, если она для нее — просто гонец? Но мысли прерывает недовольный вздох Реджины, когда она заводит Эмму в свои покои и толкает в кресло. — Как угораздило? — бормочет она, опускаясь на колени рядом с Эммой. Она осторожно поднимает ее штанины и хмурится лишь сильнее, — странно, крови так, будто ты в ней искупалась, а тут лишь небольшие ссадины. — Это не моя, — единственное, что находит ответить Эмма, удивленно наблюдая за Реджиной. Она поднимает глаза к ней, и Эмма поджимает губы, понимая, что только что сказала, — это… Ну, в общем, ничего страшного. Мне не больно. — Эмма, чья это кровь? Что ты натворила? — Нет-нет, простая случайность. Все в порядке, не беспокойся, я никого не убила, — она нервно усмехается, не прерывая зрительного контакта, вглядываясь в искорки в глазах Реджины, понимая, что видеть ее такой — это настоящее чудо. Живой, целой, еще счастливой. Свадьбы еще не было, а значит, она еще не пережила тех ужасных вещей, что сломали ее внутри. Как думала Эмма, все началось после дня свадьбы. — Что же… В таком случае ты можешь идти, только переоденься, иначе моя мать тебя точно покалечит, если ты будешь разгуливать по замку в таком виде, — улыбается Реджина, поднимаясь на ноги, отводя взгляд от глаз Эммы. — Почему ты так добра ко мне? — непонимающе спрашивает Эмма, все еще не сводя глаз с ее лица, все еще не веря тому, какой ее видит сейчас. — То есть? — Реджина слегка хмурится, определенно не понимая вопроса. — Разве это не меньшее, что я могу сделать после того, как ты помогла мне? — она улыбается слегка смущенно, но так искренне, что сердце Эммы сжимается прежде, чем забиться чаще. — А… Да. Точно, верно, — бормочет она, совершенно не понимая, о чем речь, но ей плевать. — Ладно, нужно вернуться к матери прежде, чем она начнет возмущаться. Переоденься и присоединяйся к нам, хорошо? — улыбается Реджина, пропуская Эмму вперед, открыв дверь. — Да, конечно, — кивает она, и хоть ей не очень хочется проводить время с ее матерью, все же там будет Реджина, а это будет стоить того. Эти искры в карих глазах зачаровывают, даря какое-то внутренне спокойствие, словно они уже прошли весь путь, словно они уже спасены, словно Реджина по-настоящему жива.***
На удивление, Эмма почти не обращает внимания на жужжащую над ухом Кору, мать Реджины. Даже бесконечные жалобы и придирки этой женщины не портят настроение, и Эмма проводит завтрак, любуясь тем, какой живой кажется Реджина. Мысль о том, что влюбиться в нее будет проще, чем Эмме казалось, посещает ее так внезапно, что Эмма едва не роняет чашку. Проливая немного жидкости на чистые штаны, она ловит возмущенный взгляд Коры на себе, но стыд приглушает добрая усмешка Реджины. Извиняясь, она покидает столовую раньше, быстро поднимаясь по лестнице, чтобы вновь переодеться. Но стоит ей открыть дверь, как Эмма замирает на пороге. На ее кровати со скучающим видом лежит никто иной, как Бог Подземного мира — Аид. Она хмурится, закрывая за собой дверь, боясь, что кто-то увидит ее в этой нелепой компании. Замечая ее, лицо Бога преображается и скука сменяется хитрой улыбкой. Садясь, он не сводит с нее глаз, слегка щурясь, и Эмма чувствует себя неуютно под его взглядом, но старается не показывать этого, напуская на лицо свойственное ему безразличие. — Разве Вы не рады видеть меня, принцесса? — лукаво спрашивает он, продолжая с интересом наблюдать за Эммой. Она проходит вперед в комнату и достает из шкафа любезно предоставленные ей брюки для езды верхом, ожидая, когда он покинет комнату, чтобы она могла переодеться. — Опережая ваши слова о том, что Вы чуете ложь за версту, прямо скажу, что нет. Но все же, чем могу помочь? — О, обожаю честность! Такая редкость в наши времена… — разочарованно вздыхает он, поднимаясь с постели. — Так о чем это я? Ах, да! Я лишь хотел поинтересоваться, как Вам здесь нравится, принцесса? — с ухмылкой спрашивает он, наблюдая за ней. — Что ж… Если честно, я ожидала чего-то похуже, но ничего, жить можно. Тем более, учитывая то, что я тут ненадолго. — О, несомненно, принцесса, — усмехается он, обнажая белоснежные клыки, и по телу Эммы пробегают мурашки. Его глаза словно разгораются ярче, — меня восхищает ваша уверенность. — А чего мне бояться? Петля вернулась в начало. Реджина жива и счастлива. А от остальных трагедий я ее уберегу. Это всего лишь вопрос времени, когда я приду к Вам с ее душой, требуя вернуть ее в мир живых. — Да-да, конечно, — кивает он, не сводя с нее глаз. — Главное не ошибиться, не так ли, принцесса? — А Вам это нравится, не так ли? — рычит Эмма, изучая его лицо, уже не ощущая ничего, кроме раздражения. — Несомненно, Вы подкинули мне работку. Было непросто сделать так, чтобы Вы гармонично влились в ее петлю. Реджина, как я уже Вам говорил, была всегда моей любимицей. А тут еще и такое! Мне представился уникальный опыт. Знаете, принцесса, я с таким нетерпение ждал смерти Белоснежки, дабы она присоединилась к моей игре, но Вы… О, Вы куда лучше! — звонко говорит он, хлопая в ладоши. Эмма морщится, глядя на него, ощущая отвращение и злость от его слов, понимая, что ему нет дела до душ людей, это всего лишь игра для него, способ развеять скуку. — Ты больной, ясно тебе? Она живая, и она не заслужила того, что ты делаешь с ней! — рычит Эмма, сокращая расстояние между ними. — О, принцесса, она заслужила и не такое, но я смиловался, обожая ее всем своим сердцем. А Вы, принцесса, что сделаете Вы? Так воинственны, так самоуверенны… — Отберу твою любимую игрушку, — рычит Эмма, отступая назад. Кинув брюки на кровать, она выходит из комнаты раньше, чем он успеет добавить еще хоть слово. Тяжело дыша, Эмма спускается вниз, направляясь в сад — место, где она искала успокоение все эти дни. Но стоит ей завернуть в яблоневую рощу, как она замирает, видя Реджину. Она смотрит вдаль с нежной улыбкой на губах, и Эмма невольно улыбается в ответ, но улыбка сходит с губ, когда она видит удаляющийся силуэт мужчины и картина становится цельной в ее голове. Реджина так счастлива потому, что ее любовь, тот мужчина, о котором говорил король, тот мужчина, над могилой кого она плакала, еще жив. Ее любовь еще жива, Реджина еще счастлива. Эмма выдыхает, отступая на шаг назад, но Реджина поворачивается, и ее сверкающие карие глаза ловят взгляд Эммы — пустой и потерянный. — Эмма? — зовет она ее, пугаясь такому виду. Но Эмма не останавливается. Она разворачивается, удаляясь, понимая, что она недооценила ужас всей ситуации. В этой петле Реджина только потеряла свою первую любовь, она даже не успела отпустить его прежде, чем с ней случились следующие ужасные вещи. Как покорить сердце той, кто только что похоронила любимого, затем тут же была отдана замуж за человека втрое старше нее, а потом изнасилована им? Как разорвать такую петлю? Эмма быстро удаляется прочь, выбегая за территорию замка, не обращая внимания на взволнованный крик Реджины позади. Она чувствует, что теряется, теряет суть. Еще пару минут назад она примерно понимала, с чего начинать, но сейчас ее будто вернуло в начало. Сердце сжимается, и Эмма сдавленно стонет от боли, сжимая в кулаке рубашку в районе груди. Чертово сердце. Сейчас ей кажется, что проще остановить все это. Пускай этот механизм перестает работать, пускай перестает качать кровь, пускай наполнится тьмой, обрывая жизнь. Она останется здесь, она покинет замок, сможет найти место, где ее существование будет хотя бы приемлемым. Сейчас же ей кажется, будто Аид завел ее в тупик, словно создал петлю и ей, обрекая еще живую душу на страдания. И кажется, что хуже уже не будет, кажется, что когда Эмма наконец придет в себя и вернется в сторону замка, то она должна чувствовать уверенность, принятие того, насколько сложна ее миссия, идти с уверенностью, что она справится. Родители всегда говорили ей, что настоящая любовь сильна, что она переживет любые беды. И Эмма идет, думая лишь об этом, надеясь, что у них получится полюбить друг друга несмотря ни на что. В конце концов, она дала себе обещание, что попытается ради родителей. Но, кажется, у Аида другие планы. Она будто чувствует его присутствие позади, будто чувствует, как его губы растягиваются в широкой улыбке, как он шепчет "Вы все так же самоуверенны, принцесса?" Эмма видит Реджину, хоть до замка еще и далеко, она стоит возле конюшни с небольшой сумкой в руках, и Эмма начинает понимать, что происходит, когда из амбара выходит юноша. Срываясь с места, Эмма кричит, умоляя их убираться как можно быстрее, но Реджина поворачивается слишком поздно. Позади появляется фигура другого человека, и Эмме не требуется много времени, чтобы догадаться кто это. Чертова Кора смотрит на Реджину хищным взглядом собственника, но Эмма бежит дальше, желая сделать что угодно, лишь бы Реджина не ощутила боль утраты в этот момент. Но тело ее парализует лишь одним взмахом руки Коры, и все, что остается Эмме — это наблюдать, как Реджина теряет любимого на своих глазах. Она неподвижно наблюдает, как и тогда в столовой, отчетливо понимая, что причина этому — вовсе не она сама. Если бы Эмма могла, она бы скинула старика с Реджины в тот день, разбила бы его лицо и бежала бы с ней из замка так быстро, как только могла. И если бы Эмма могла, она бы сейчас разорвала магию, закрыла бы парня собой, и плевать, что она может действительно умереть, а все они — лишь призраки прошлого. Но если бы все было так просто. Чертов Аид знал, зачем она пришла, он не мог бы отпустить Реджину просто так. Он сделал все, чтобы игра для него стала еще увлекательней. Реджина кричит, падая на колени рядом с телом возлюбленного, и Эмма смаргивает слезы, понимая, что снова не смогла ее уберечь. Сколько раз Реджина переживала этот момент? Сколько боли принесла ей смерть этого юноши в мире живых? — Спасибо тебе за это, Эмма, — улыбается Кора, взмахивая рукой, убирая с нее обездвиживающее заклятие, и Эмма распахивает глаза, не понимая. — Что? — хрипло шепчет Реджина, все так же сжимая в руках плащ мертвого возлюбленного. Она переводит глаза, полные слез, с матери на Эмму и обратно. Ее глаза будто чернеют, когда она осознает то, чего еще не успела принять Эмма. Это ведь была не она. Она ничего не говорила Коре, она даже не знала, что Реджина собирается бежать с ним сегодня. Это была Белоснежка. Это она рассказала тогда… И тут Эмма понимает, что имел в виду Аид. Она наконец-то понимает, какая роль была выделена ей в любимой игре Бога Подземного царства.