Лекарство от одиночества

Гермиона нервно постукивала пальцем по огромной деревянной столешнице. В «Дырявом котле» было не протолкнуться, поэтому свободных мест осталось только два — в середине длинного стола. Её порядком злило то, что она должна сидеть здесь в полном одиночестве в ожидании друга. Получив в рождественское утро сову от Гарри, она хотела сжечь его письмо и послать ему обратно кричалку. Именно Драко успокоил её, увидев со свитком в руках во время завтрака в Большом зале. Они были одни, так как оба встали очень поздно после совместной ночи. И поэтому он просто подошёл к столу львов, забрал пергамент из её пальцев и прочитал письмо. Гермиона со вздохом сжала руки в кулаки. Гарри написал ей не со злым умыслом. Если даже Драко посоветовал ей встретиться с ним, значит, всё и правда в порядке. Но несмотря на это, она не могла не думать о том, что во второй день празднования Рождества он захотел встретиться с ней наедине и независимо от семьи Уизли. Выходит, он не заступился за неё и не пригласил в Нору. Поэтому она ждала его здесь — в переполненном и душном пабе в Косом переулке в окружении пожилых мужчин и нескольких женщин, которые накануне явно переборщили с алкоголем, празднуя Рождество. — Миона! — раздалось в шумном зале. Она с надеждой подняла голову, и действительно увидела там Гарри. Наконец-то! Он медленно пробирался к ней сквозь толпу ведьм и волшебников, которые то и дело останавливали его, чтобы пожелать ему счастливого Рождества. Она почувствовала подступающий гнев. Здесь никто не обращал на неё особого внимания. Не то чтобы она хотела этого… Они чуть ли не падали Гарри в ноги и совсем не интересовались другими людьми, которые тоже многим пожертвовали во время войны. Несмотря ни на что, эта картина оставила у неё горький привкус во рту. В их глазах героем был только Гарри и в какой-то степени Рон. — Как же это невыносимо! — пожаловался Гарри, когда наконец дошёл до неё. — Может быть, нам стоило встретиться в другом месте? — Ты же сам предложил «Дырявый котёл», — холодно ответила Гермиона. Она ничего не могла с собой поделать — ей казалось, что Гарри предал её так же, как и Джинни. Кажется, он понял по её голосу, что она не в настроении. Сняв своё тёплое пальто и сев на скамью рядом с ней, он искоса посмотрел на неё. В его глазах плескалось сочувствие. — Мне очень жаль, что Рождество в этом году прошло именно так, — начал он. Едва сдерживаемый гнев Гермионы тут же вырвался наружу, словно взрыв: — Прибереги свою жалость для других, Гарри. Если бы тебе было действительно жаль, ты бы поговорил с Роном и Молли ещё до наступления Рождества. Гарри покраснел и посмотрел в другую сторону. — А что я должен был им сказать? Это всё-таки их дом. Гермиона с мрачным видом впилась ногтями в свои бёдра. Она не собиралась повышать голос или устраивать сцену — это было последним, в чём она сейчас нуждалась. Она ответила, еле сдерживая себя: — Ты Гарри Поттер. Молли с самой первой секунды чуть ли не усыновила тебя. Если ты чего-то захочешь, то все Уизли из кожи вон вылезут, чтобы выполнить твою просьбу. — Ты прекрасно знаешь, как я ненавижу пользоваться своим статусом Гарри Поттера, — парировал её друг. Он больше не выглядел смущённым. — О, я тебя умоляю, — нетерпеливо прошипела Гермиона. — Ты мог бы просто сказать, что хотел бы отпраздновать Рождество вместе со мной и что моё присутствие никак не испортит праздник. — Откуда ты знаешь, что я этого не говорил? Покачав головой, Гермиона закрыла глаза. А почему она вообще должна в чём-то оправдываться? Она не сделала ничего плохого. Она снова открыла глаза и окинула его ледяным взглядом. — У меня больше нет семьи, Гарри. Так же, как и у тебя. Я думала, что хотя бы ты понимаешь, как одиноко встречать Рождество без родных людей. Но ты просто взял и согласился с ними, так ведь? Ты тоже подумал, что я буду ревновать к Лаванде и что всем будет неприятно от этого. И поэтому ты, как всегда, встал на сторону Рона и промолчал. — Это несправедливо с твоей стороны! — запротестовал Гарри. — Я не всегда встаю на сторону Рона. И ты не можешь отрицать, что действительно ревновала, когда Рон встречался с Лавандой на шестом курсе. Гермиона смиренно опустила плечи. Она надеялась, что хотя бы Гарри поймёт её. — Конечно, я ревновала. Я же была влюблена в Рона. А он был просто глупым мальчишкой. Но это другое, Гарри. Я рассталась с ним, если ты забыл. Рон мне как брат. Я больше не хочу, чтобы он был моим парнем или даже мужем. Всё в прошлом. Мне не нравится Лаванда, но я рада, что она пережила войну. Браун оказалась храбрее, чем я думала. Она показала себя с лучшей стороны во время битвы, хоть и тяжело пострадала от её последствий. Если Рон будет счастлив с ней, я никогда не буду саботировать их отношения. Мы уже не дети. Наконец-то ей удалось достучаться до Гарри. Он медленно сжал обе её руки своими. По его взгляду она поняла, что он искренне беспокоится о ней. — Мы не разговаривали друг с другом с начала лета, Миона. Рон сказал, что вы расстались, но я думал, что это только из-за твоего возвращения в Хогвартс. Я думал, что вы снова будете вместе, когда ты закончишь учёбу. — Ты мог бы спросить, — ответила она сдавленным голосом. Гарри сглотнул. — Да, ты права. Это просто… всё не так легко, Миона. Рон так сильно изменился после битвы, и я чувствую своим долгом позаботиться о нём и быть рядом с ним. Гермиона сжала его руки в сочувственном жесте. — Ты не можешь решить проблемы Рона, Гарри. Только он сам может это сделать. — Ты отказалась от своих родителей ради меня, — продолжил Гарри, словно не слыша её. — Я забрал у тебя то, что Волан-де-Морт забрал у меня. Я не знаю… как я могу загладить эту вину перед тобой? Слёзы жгли глаза Гермионы. Она надеялась, что её заклинание будет обратимым, но уже накладывая его, она знала, что шансы невелики. Нервно сглотнув, Грейнджер сморгнула солёную влагу. — Ты ничего не забирал у меня, Гарри. Я сама так решила. Будучи взрослым человеком, я сама сделала этот выбор. Это не твоя ответственность. Ты берёшь на себя слишком много вины. Ты ничего не можешь сделать с комплексом неудачника Рона и памятью моих родителей. Она почувствовала дрожь в руках Гарри. — Ты взрослый мужчина, и единственное, за что ты должен нести ответственность сейчас, — это твои действия. И поэтому я просто ожидала, что ты заступишься за меня, хотя бы немного. Настоящую боль мне причинило именно это. Тот факт, что не только Рон оказался слепым и глупым, но и ты с Джинни тоже. Гарри резко вырвал свои руки, наклонился вперёд и притянул её к себе. Гермиона тут же ответила на объятие, хотя была уверена, что завтра на первой полосе «Ежедневного пророка» обязательно появятся их колдографии и какие-нибудь глупые слухи. — Ты моя лучшая подруга, — прошептал он, уткнувшись лицом ей в плечо. — Я бросил тебя, когда ты больше всего нуждалась в своих друзьях. И мне честно очень-очень жаль. Я просто иногда могу быть таким слепым и чертовски глупым дураком. Улыбнувшись, она обняла его ещё крепче. — Не нужно оскорблять себя, чтобы извиниться. Я принимаю твои извинения и прощаю тебя. Так что перестань жалеть себя и ждать жалости с моей стороны. Из-за этого мне ещё сложнее простить тебя. Гарри вновь медленно оторвался от неё, но прежде чем полностью отпустить её, он поцеловал подругу в лоб. — Ты слишком добра к таким идиотам, как я и Рон. Гермиона криво усмехнулась. Она всё ещё ощущала боль оттого, что Гарри встал на сторону Рона, но теперь она верила в то, что ему действительно жаль. И она чувствовала, что он всё так же искренне любит её. Это всё, что ей было нужно. Ну, или почти… — Что ж, если мы закончили с этим, — нерешительно продолжила она, — тогда, может быть, мы сможем обсудить кое-что другое? Гарри с готовностью кивнул — теперь, когда она простила его, он мог говорить с ней о чём угодно. Жаркий румянец окрасил щёки Гермионы. Она не обсуждала это с Драко, но для неё это было важно. Она не хотела, чтобы у неё были секреты от лучших друзей. Грейнджер облизнула губы и, ещё немного выпрямившись, посмотрела Гарри в глаза. — Мы с тобой оба свидетельствовали в пользу семьи Малфоев на суде, не так ли? Явно удивлённый такой внезапной сменой темы, Гарри медленно кивнул: — Да. И я всё ещё убеждён в том, что мы правильно поступили. По крайней мере, в отношении миссис Малфой и даже самогó Драко. О чём на самом деле думал мистер Малфой? Это единственное, чего я не знаю. А почему мы говорим об этом сейчас? Гермиона неуверенно пожала плечами. — Ты простил их? Гарри отзеркалил её движение: — Я не знаю. Мне кажется, «простил» — это неправильное слово. Дело скорее в том, что я больше не злюсь на Малфоя. Только когда я запустил в него Сектумсемпрой, до меня вдруг дошло, насколько всё это реально. И он не убил Дамблдора, хотя мог бы. Думаю, мне больше жаль его. И его мать тоже никогда не делала ничего плохого. Она спасла мне жизнь во время битвы. Гермиона медленно кивнула. Всё это Гарри говорил ей и раньше. К сожалению, она всё ещё не поняла, ненавидит ли он Драко. Она снова облизала свои сухие губы. Она должна это сказать… — Я была единственной гриффиндоркой, вернувшейся в Хогвартс. С нашего курса. Гарри кивнул: — Да, Джинни рассказывала. Странно, наверное, было? Надеясь, что друг поймёт её, она продолжила: — Иногда мне было довольно одиноко. Но я подружилась с людьми из других факультетов, которые тоже вернулись на повторный курс. В поведении Гарри что-то изменилось. Гермиона видела, как напряглись его плечи, и он вдруг начал прислушиваться к её словам с бóльшим вниманием, чем раньше. — И? Она заставила себя не прерывать зрительный контакт. — Малфой тоже вернулся. — Ну да, это требование Министерства, — коротко прокомментировал её слова Гарри. Его глаза подозрительно сузились. — Гермиона, не ходи вокруг да около… что ты пытаешься мне сказать на самом деле? Конечно же, он сразу её раскусил… Она мысленно покачала головой, удивляясь тому, что некоторые вещи Гарри схватывал буквально на лету, а в каких-то других ситуациях чаще страдал «поздним зажиганием». Гермиона выпрямила спину. Она сможет сказать это. Сможет произнести это вслух. Она снова облизала губы. — Последние несколько недель мы проводим с ним довольно много времени вместе. Гарри скрестил руки на груди: — Проводите много времени вместе? И что, вы теперь друзья? Гермиона неуверенно покачала головой:  — Не совсем друзья. Скорее… ну как бы… Мы ещё не дали название нашим отношениям, но… Она покраснела и замолчала на полуслове. Её уверенность рассыпалась как карточный домик под упрямым взглядом Гарри. Почему для неё так важно мнение друга, который совсем недавно так плохо обошёлся с ней? — Гермиона, — недоверчиво произнёс Гарри. — Пожалуйста, только не говори мне, что ты влюбилась в Малфоя… Её взгляд метнулся в сторону, а затем снова вернулся к его лицу. — Может, и так? Глаза Гарри расширились, и он схватил её за плечи обеими руками. — Миона, при всём моём сочувствии к Малфою… он ненавидит тебя. Ты же лучше меня знаешь, как он относится к тебе и твоему статусу крови. Он ненавидит тебя! Гнев накрыл Гермиону с головой. Насколько трудно ей было признаться кому бы то ни было в своих чувствах к Драко, настолько же сильно её выбесило то, что Гарри плохо отзывался о нём. Она не собиралась это терпеть. Решительно покачав головой, Грейнджер убрала его руки со своих плеч. — Всё как раз наоборот. Он не ненавидит меня. Драко любит меня. А я люблю его. Гарри уставился на неё с открытым ртом. Словно не мог поверить своим ушам. Гермиона настойчиво продолжила: — Я не знаю, к чему это приведёт, но я знаю, что мы оба чувствуем одно и то же по отношению друг к другу. Он был рядом, Гарри. Когда мне было одиноко, он был рядом со мной. Мне хорошо с ним. — А ты уверена, что он не использует тебя? — спросил Гарри, всё ещё недоумённо глядя на неё. — Может быть, через тебя он хочет лишь улучшить своё положение в Министерстве? Или же сократить домашний арест своих родителей? Её охватило разочарование. — Ты действительно думаешь, что я не могу понравиться парню просто так? Гарри тут же поднял обе руки вверх: — Этого я не говорил, Гермиона! И я так не думаю! Я просто пытаюсь сказать, что… это же Малфой! И… он ненавидит тебя. Он всегда ненавидел тебя! — Ну что ж, сейчас он уже не ненавидит меня, — возразила Гермиона. Разумеется, она не ожидала, что Гарри будет в восторге от этой новости, но его рьяная уверенность в неискренности чувств Драко причиняла боль. — Я не хочу снова ссориться с тобой, — наконец смягчился Гарри после того, как они оба несколько долгих мгновений просидели в тишине. — Я просто беспокоюсь за тебя. Гермиона вздохнула и провела рукой по волосам. — А ты не можешь просто поверить мне? Довериться? Кто из нас лучше оценивает и понимает чувства других людей, а, Гарри? Ты? Покраснев, Гарри потупил взор: — Когда ты так говоришь, с тобой трудно не согласиться. Я просто… ты уверена, что это не связано с Роном? Рот Гермионы удивлённо приоткрылся. Как, чёрт возьми, он вывернул ситуацию в сторону Рона?! — Что?! — Ну… — медленно протянул Гарри. — Ты уверена, что не хочешь просто отомстить Рону таким образом? Сблизиться с Малфоем… наверное, это самое худшее для него. Гермиона посмотрела на своего лучшего друга неверящим взглядом. Сначала он сомневался в том, что Драко мог полюбить её, а теперь предполагал, что её жизнь всё ещё вращается вокруг Рона? Она невольно рассмеялась. Как Гарри мог так плохо думать о ней? Она почувствовала, как нить её терпения медленно, но верно становится всё тоньше и тоньше. — Гарри Поттер, — сказала она, более-менее успокоившись, — либо ты прямо сейчас возьмёшь свои слова обратно, либо это последний разговор, который у нас когда-либо будет. — Что? Гермиона в мгновение ока снова стала серьёзной и наклонилась вперёд. Она ткнула его пальцем в грудь и убедительным тоном проговорила: — Мы с Драко любим друг друга. Он понимает меня, а я понимаю его. Это касается только его и меня. Моя жизнь не вращается вокруг Рона, это в прошлом. И ты тоже не центр моей вселенной. Повзрослей наконец. Прими тот факт, что я сама принимаю свои собственные решения и знаю, что делаю. Какое-то время Гарри просто смотрел на неё. Её лицо было всего в нескольких сантиметрах от него, и поэтому она видела, как метался его взгляд, пока он напряжённо думал. Наконец он сделал глубокий выдох и обхватил её лицо обеими руками. — Ладно. Я понятия не имею, что происходит между вами, да и не хочу этого знать. Если он делает тебя счастливой, хорошо. Ты важна для меня, Гермиона. Я не хочу, чтобы ты снова страдала, как в случае с Роном. Но я доверяю тебе. Тепло разлилось в груди Гермионы. Вот он — Гарри, которого она знала. Она тоже положила обе руки ему на щёки и ответила: — Спасибо. Я не прошу тебя внезапно полюбить Драко. Это нормально. Я лишь хочу, чтобы ты принял мои отношения с ним и не подвергал сомнению ни моё здравомыслие, ни его мотивы. — Я не могу перестать сомневаться в серьёзности его намерений, — ответил Гарри, — но я буду держать язык за зубами. Обещаю. Улыбнувшись, она обняла его. — Хорошо, этого достаточно. Пока. Гарри на мгновение крепко прижал её к себе, после чего отпустил и немного отодвинулся. Он задумчиво потёр подбородок: — Мне рассказать об этом Рону? Гермиона фыркнула и покачала головой:  — Нет, не нужно. Гарри с облегчением улыбнулся: — Хорошо. Поскольку я боюсь, что он оторвёт мне голову. Гермиона была рада тому, что Гарри принял её выбор, несмотря на все свои страхи и неуместное беспокойство. Она облокотилась о стол. — Когда придёт время, я сама ему всё осторожно расскажу. Может быть, даже приглашу их с Лавандой на двойное свидание. На одно короткое мгновение Гермионе удалось сохранить серьёзное выражение лица. А потом, увидев, как дёргаются уголки рта Гарри, она заливисто рассмеялась вместе с ним. Несмотря на их разногласия, они всё ещё были друзьями. В глубине души Гермиона чувствовала, что они уже никогда не смогут быть близки, как во времена учёбы в школе. Слишком многое изменилось между ними тремя. И она сама слишком сильно изменилась после войны. Но, быть может, это было лишь частью взросления? Они навсегда останутся друзьями — это всё, что имело значение.