***
Всё время, а точнее часов пять, Максим игрался с котёнком. Ему совершенно были неинтересны другие занятия. Он гладил, расчесывал, спал, играл – все это мальчик делал с комочком шерсти. Слава и Алишер иногда смотрели на него, умиляясь простым радостями детей. Моргенштерн уже от усталости ударился лбом об стол и жалобно промычал, показывая всем видом что очень устал. Любой бы человек сдался на втором или третьем часе максимум, а Алишер старался, ведь с ним рядом нужный человек, которого подвести в такой момент не очень хочется. Ради него можно и горы свернуть, хотя уже сил на горы не осталось, но все же факт остаётся фактом. За окном быстро потемнело. Каждый день становится короче прежнего, а ночь длиннее и мучительнее в ожидании прекрасного следующего, возможно, намного лучшего, чем вчера. От мрачного вида улиц в голову лезут лишь безотрадные мысли, убивающие всю радость внутри. Странно и жалобно скрепит дерево своими ветвями об оконное стекло, будто просит о помощи. Звуки не дают спокойствия и умиротворения души. Слава, увидев усталость ученика, решил прекратить бесконечный поток информации из своих уст и сменить его минутой молчания. Молчание даёт подумать о себе, о других, о многом, что тревожит разум, но иногда оно оказывается очень большой или, даже, глобальной ошибкой на пути к совместному счастью. Временами лучше говорить и высказывать свои чувства, чем придерживаться правила затишья, особенно когда в глубине сознания творится ураган. - Как ты? Жив? – Обеспокоившись, интересуется Слава. Ученик сначала не отвечает - думает, а после говорит: - Не знаю, - все так же, не поднимая головы с твёрдой поверхности, - одновременно сложно и понятно. Мы все разобрали что нужно? – выровнявшись в спине, спросил Алишер. - Думаю этого должно хватить, чтоб написать олимпиаду. Ты главное формулы не забывай, а так если их не забудешь от волнения, то все получится, - выдохнул Слава и продолжил, - Я вот когда-то на твоём месте был. Тоже любил физику по своему и относился к ней хорошо, как к предмету. С учителем готовились долго, очень долго, неделями, наверное месяца три. Я, вроде бы, все знал, но формулу одну забыл…. Так я сидел над одной задачей до посинения. Пока под конец, уже на последних минутах сдачи работ, вспомнил. Возможно из-за волнения забыл и всякое такое…. – учитель ещё немного рассказал о своей школьной жизни. Как давно ему не удавалось с кем-то так поговорить, точнее выговориться, вспомнить все, что минуло и от части забыто с улыбкой на лице. Главное, что человек сидящий напротив тебя внимательно слушает, будто впитывает информацию, как губка моющее средство, при этом молча и кивая головой. Моргенштерн смотрел на него таким родным взглядом, моментами смотря в сегодня исписанную бумагу на столе, боясь столкнуться взглядами. - В общем вот таким я был… - Закончил речь Слава. Собрав всю информацию в кучу, Алишер понял, что тот не был как он. У Марлоу хорошие родители, семья, у него пусть и были проблемы в школе, но он их преодолел своим великим умом. Правда он не упоминал ни слова о каких-то влюбленностях в школьные годы. Хотя это дело слишком личное. Это трудно пересказать даже самому себе спустя много лет. - А ты любил когда-то? – Задал вопрос Моргенштерн, забыв о своём брате. Хотя тот был слишком увлечён важным делом и ничего не слышал. - Я… - До неузнаваемости покраснел щёчки Славы, - я… - Задумался он вновь, - Не помню уже. Я был занят в основном учёбой и самореализацией, а с этим как-то не вышло…. А ты? И это обычные вопросы между учителем и учеником. Большинство учащихся боятся что-то лишнее спросить и сказать, а тут даже наоборот. Хочется зайти за пределы разумного и разузнать все возможное и доступное. Алишер почесал затылок, задумавшись о том, что ответить. Прошло около двух минут, Марлоу уже начал подниматься со стула, как вдруг услышал голос. - Ммм… Знаешь как… Я много влюблялся, а, может, даже и нет. Но не по настоящему всё слишком наиграно и мутно получалось. Хотел бы я влюбиться по настоящему, почти как в кино, только без актёрской игры. Возможно, я уже влюблен так. Но я пока не понимаю что со мной, но когда-нибудь пойму, - прекратил свое откровение Моргенштерн, боясь вымолвить лишнее. За эту фразу Марлоу успел покраснеть, побледнеть, покрыться мурашками и все это у него вызвала речь только одного человека в этом мире, в этой вселенной, в этом бесконечном пространстве. Всё таки репетитор поднялся со стула, быстро сходил на кухню и вернулся. Алишер взглянул на своего брата, который уже удобно умостился на диване, укрывшись одеялом, в обнимку с котиком и крепко спал. «Какой он милый все же… И для радости так мало нужно. Такая малость, а для ребёнка это целый мир, - подумал Морген и увидел Марлоу, садящегося тихонько за скрипящий стул от старости». - Так ещё часок на повторение всего, что мы сегодня прошли и ты свободен, - сказал Слава улыбкой, вернувшись с двумя чашками чая. Тут кофе нужно. Желательно без сахара и воды, а то и вовсе с банки ложкой зачерпывать гранулированные зерна в рот, чтоб выжить. Нужно было видеть этот прожигающий взгляд ученика, когда расставаться не хочется и учить что-то тоже. Отпив немного с кружки сладкого напитка, они начали работать не покладая головы и ручек. Мозговой штурм прошёл на удивление моментально, пролетел совсем незаметно. Алишер чётко и точно отвечал за заданные вопросы Марлоу. Он был готов ко всему на свете, кроме одного. Когда-то ему придётся сказать Славе о своих чувствах, иначе нельзя. Так и в психушку можно загреметь случайно, но он так и не знает, кто он для него. Оттягивать время очень тяжело. Особенно, когда из тебя прёт любовь к человеку. Её так трудно удержать, но можно потерять в один момент. Когда-то он все обязательно скажет Марлоу об этом, но не сейчас. Пока ещё рано. Слишком много сомнений. Так же нужно придумать запасной план, ведь все, может, сложится не так как хотелось бы. Слава устало кладёт свои руки на стол. Учителя, как удивительно не звучало, тоже имеют свойство уставать и изматываться. Морген полностью обессилившись опирается головой об край крышки стола. Вдруг он видит под столом ножки Марлоу в клетчатых штанах и цветастых носочках с непонятным принтом из какой-то мультфильма. Они с Алишером так близко, совсем рядом. Не сдержанный и слишком не терпящий ничего запретного, ученик тянется своими пальцами ног к сидящему без сил человеку. Жутко хочется сблизится, но вдруг он останавливает свой непонятный порыв и просто умиленно смотрит на учителя. - Вы живы? – Подаёт голос Алишер. В ответ он ничего не слышит, только сопение носика даёт понять, что человек жив. Моргенштерн уже волнуется, вдруг что случилось и нужно оказать незамедлительную помощь. Алишер тянется своими пальцами к лежащей на столе ладони учителя. «Что он подумает? Что он почувствует? Прикинулся или спит? Так страшно с одной стороны… - задаёт сам себе вопросы ученик, но на них ответа нет, - Я же чисто проверить. Ничего страшного в этом нет». Похоже помощь нужна не Марлоу, а Моргенштерну, ведь так волноваться и всех нервов лишишься на ровном месте из-за одного человека, но может эти утерянные нервы того стоят. Тактильный контакт такой желанный. Хочется обнять, укутать, зацеловать, но нельзя. Ученик, не жалея о своих действиях, тянется длинными пальцами к заветной ладони. Одно прикосновение, но по тебе уже будто проходит волна жара, тепла и мурашек. Тебя, словно ударяет током оголенный провод какого-то прибора. Марлоу шевельнулся и повернул голову в сторону сего действия. По его выражению лица нельзя прочитать что-то хорошее. Никаких эмоций, только нотка удивления и усталости в этих очах. Но вдруг учитель меняет роли. Теперь его ладонь крепко сжимает пальцы другого человека. Алишер удивлён. Он вообще не понимает, что происходит вокруг него и с ним. Может это опять бредовый сон? Какая-то галлюцинация? Возможно ли такое в реальности, что его руку сжимает рука учителя? Так ещё так реалистично. Холод и одновременно тепло сопровождает этот контакт…. Странно очень странно. Такого не бывает. Так просто нельзя стать счастливым или хоть на капельку успешным. Немного вздрогнув телом, как петух, Алишер, будто пришёл в чувства и заметил, что это реальность. Самая настоящая. Не сон. Так может быть и та ситуация, что была ночью тоже не сон, а жалкая пародия на реальность?! Мысли идут кругом от осознания всего. Но, может, Марлоу уже забыл? И не стоит о чем-то беспокоиться? Вдруг раздаётся детский лепет. Максим обратился к Алишеру: - Когда мы домой пойдём. Я уже устал немного, - сонным голосом говорит брат. - Мы уже идём. Мы закончили? – Обращается Моргенштерн к Славе, резко убрав свою ладонь. - Да-да. Можете идти, - перечит своим мыслям учитель, выводя гостей из квартиры. На пороге младший брат Алишера останавливается и говорит: - А котёнок с нами? - А… эээм… Мы как-то с тобой это не продумали. Вообще. Что делать будем? – Почесав затылок, ответил брат. На самом деле они вообще не подумали о том, куда потом поселят это маленькое чудо. Совсем забыли. Что теперь делать непонятно. Но не выкидывать же без защитное существо опять на холодную улицу с жестокими людьми на каждом углу. От этой мысли сердце кровью обливается и лёгкие сжимаются от нехватки кислорода. Внезапно в голову ученика приходит идея. Он повернулся к Марлоу и взял малыша. - Слушай… Ты это кота себе не хочешь? На улицу его выкидывать не охота совсем…. Тем более ты один в квартире. Может, хоть чуть теплее станет. Что думаешь? Берешь? – Продолжает давить на жалость учителя Моргенштерн, - Ты посмотри на него… Он на улице умрёт сразу… А мы потом его заберём к себе обещаю. Марлоу смотрит на то, что сейчас происходит пятикопеечными глазами. Любимый ученик строит такие глазки, что отказать нельзя. Да и вообще ему отказать невозможно. Да и животное жалко. Да и вправду Слава совсем одинокий в этой небольшой квартире. Может, веселее станет все же. - Хорошо, - ответил Вячеслав Марлоу. На лице Моргенштерна расцвела искренняя улыбка до ушей. Оно передал кота в руки учителю и направился вниз по ступеням, на прощанье помахав рукой.***
Моргенштерн ночью не мог заснуть, бесконечно крутился на простыни, меняя расположение подушки для удобства, но это, как назло, не помогало. То-ли это был такой прилив энергии неожиданный, то-ли мысли очередным потоком не дают покоя, то-ли все это вместе – не даёт ему заснуть спокойно и видеть уже третий сон, как все нормальные люди. «Интересно, а Слава спит? – Думает Алишер, - Как он там? Как котик? Не холодно ли ему? Когда я все таки смогу сказать, хоть что-нибудь ему про любовь….. Я долго не выдержу. Я так не выдержу долго. Мне хочется быть рядом с ним и всегда помогать ему на кухне доставать, что-то с верхних полок. Я вообще готов полностью выучить физику, от начала до конца, чтобы больше общаться с Вячеславом Марлоу, проводить с ним все свое свободное время. Лишь бы с ним. Лишь бы рядом». Утром он проснулся раздраженный этим никчёмным миром. Последние лучи солнца в этом году не радовали его, а лишь усугубляли ситуацию. Глаза слипаются, только успевай их открывать. Хоть спички вставляй между век или прищепки цепляй, чтоб расширить взор, а то такими темпами можно и мизинца лишится на ровном месте, споткнувшись об что-то твёрдое и угловатое. Тело вялое и такое странное, совсем не хочет выполнять своих функций. Моргенштерн чувствует себя очень плохо. Такое обычно бывало когда он хорошенько выпивал, хотя в этот раз, да и в последнее время, он больше не предпочитает дешёвую обжигающую жидкость. Ему по душе стал приятный, тёплый и нежный взгляд учителя и умиротворяющий звук тиканья часов на его запястье. Кое-как встав с кровати, Алишер взглянул вокруг и не увидел ничего примечательного. Что он мог искать? Аптечку. А конкретно волшебную таблетку от всех болезней. Тяжело и с огромной тяжестью, будто за собой он тянул вагон, ученик вышел из комнаты и достал нужный медикамент. Подействует лекарство не так быстро, но уже ближе к выходу из дома он будет как новенький. Перекусив чем-то лёгким и быстро одевшись, Моргенштерн отправился в школу, а точнее в сборище жалких людишек, желающих не пойми чего. По дороге в учебное заведение голова уже не болела, но около дорог с большим скоплением машинных газов снова ударяла неописуемая волна боли. Только переступив через порог школы и став возле нужного кабинета в ожидании урока, Алишер услышал громкий разговор, сопровожденный не менее тихим хохотом и размером собранной толпы, что сейчас стояла возле кабинета химии. -… Слушайте внимательно. Щас такое расскажу. Вы будете в полном ахуе, - быстро тараторила девушка. Это была та самая девушка, что приходила к Марлоу в пятницу и уходила перед Моргенштерном. - Не тяни интригу, - крикнул один из нетерпеливых. Все заострили уши и начали внимательно слушать. - Я ходила к физику, репетитору. Так наш Алишерка от порога кабинета до перекрёстка с нами шёл. Такой наивный, вы бы видели, как его глазки, то горят, не по детски. Смешок толпы. - Я думала они там засосутся прямо передо мной. Это так видно. Алишер еле сдержался, когда жал ему руку. Видимо трахнуть хотел, как и любую другую телку. Не зря Марлоу на неё смахивает, а может, ею и подрабатывает. «Сучка, по себе судит, интересно? Когда она успела стать такой стервой… Нормальная была когда-то… - Тяжело вздохнул Алишер, - Она Славу телкой назвала и оскорбила. Когда-то она пожалеет о своих словах. Да как она посмела!» Злости нет предела. Всё возможные чаши переполнены. Моргенштерн зол на неё и на людей вокруг, которые слушают этот бред. Хочется кого-то ударить из тех кто слушает эту «прекрасную» сказку. Пальцы из-за нервов сворачиваются в крепкий кулак, который готов раздробить морду любому. - А ещё, слушайте, когда я уже уходила, то этот, Морген к Вячеславу Марлоу шёл, а уже то поздновато для простых уроков. Понимаете на что я намекаю, - подмигнула девушка толпе. Вдруг в её взор попала звезда её рассказа. Диля перекосилась в лице и поникла. Она встретила этот неистовый взгляд льва на газель прямиком из «Discovery», ничего хорошего не означающий. Девушка понимала, что ей конец если кто-то не заступитися под кулаки, защищая её. А хотя кто хочет получить по лицу от Алишера, от того кто убить может одним ударом. Увы, девчонка сама наворотила теперь и расхлебывай. Злость и ярость переполнила все хорошие чувства и отношение к этой девушке. Моргенштерн ухватил кого-то за шиворот и разъяренно смотрел на перепуганного паренька. Тот уже мысленно о пощаде молит, лишь бы не быть с фингалом под глазом, а если хуже, то под двумя. Из неоткуда появился Саша и похлопал своего приятеля по плечу, чтоб привести в чувства и успокоить. - Забей на них. Они просто завидуют тебе. Вот и все, что с них можно ещё взять, кроме анализов и то все будут плохие, - успокаивающим тоном сказал Ермолаев, не желающий видеть какую-то драку. Тихий и умиротворяющий лепет приятеля заставил Алишера прийти в себя и расслабить нервы, так же как и кулак. Убрать весь гнев не получилось, но предотвратить чьё-то начищенное ебало – да. Сегодня ему не удалось повстречать Славу. Хотя в школе они пару раз пересекались неловкими взглядами, но не говорили. Просто смотрели другу в след и не более. В первый день недели у Алишера нет занятия у репетитора, поэтому придётся ждать следующего дня, чтобы повидаться с таким уже въевшимся в жизнь ученика учителя, как капля борща на белой ткани. День прошёл быстро, так же как и последний урок. Время идти домой. На удивление по дороге домой он никого не встретил. Улицы будто были пусты после какого-то апокалипсиса или же конца света. Деревья уже полностью голые ждут прихода суровой зимы. Трава возле тротуаров засохла и выцвела, стала совсем не такой как летом или весной. Дорога домой обошлась без происшествий. Алишер внимательно следил за проезжающими машинами и за меняющими сигнал светофорами. Поверхность под подошвой обуви почти не менялась. Все такой же серый и твёрдый асфальт с иногда попадающимися корнями деревьев, которые стремились на поверхность, будто хотели заполонить мир и стать владельцами этой планеты, подчиняясь Солнцу и Луне. Ярко-красное солнце уже садиться за горизонт, давая возможность выйти луне в свет. Алишер быстро поднялся по ступенькам и уже лежал на кровати, ожидая маму и маясь какими-то бессмысленными делами, а конкретнее уроками. На завтра толком ничего не задано. Литературу Моргенштерн прочитал уже летом, а перечитывать грустный роман не охота. Слишком много боли и скорби о не счастливой любви. Кому нужны эти грустные рассказы, где нужно только плакать? К тому же когда ты почти в подобной ситуации. Тут нужно надеяться на лучший исход, а не на нож в сердце или яд в желудке.***
Сегодня они уже были у себя в квартире. Отчим опять ушёл куда-то. Странный человек все же…. То приходит, то уходит, а лучше бы вообще не появлялся. Максим был у бабушки. Ему там спокойней и комфортней, тем более Алишеру никто не мешает заниматься учёбой. Входная дверь хлопнула и закрылась с характерным звуком. Моргенштерн тяжело поднялся с кровати и пошёл встречать маму в коридоре. - Привет, мам. Как на работе? – Крикнул сын, выходя из своей крепости. - Всё хорошо. Сейчас разогрею еду. Приходи на кухню, - подала голос заботливая мать. Алишер решил сейчас же направиться на кухню, ведь целых два дня почти не видел маму. Все двое суток он провел под опекой любимой бабушки. Каждый раз, как в новый Моргенштерн удивляется тому, как его мама готовит, ведь она целый день проводит на работе и почти сразу же идёт на кухню. Женщины – они удивительные люди. Вроде, устают, но вида не подают. Мама поставила две тарелки на небольшой кухонный столик на кухне. Они кушали попутно задавая друг другу разные вопросы по поводу прошедших дней. Когда скромная, но сытная трапеза закончилась, мать попросила Алишера: «Так… Клади тарелку в раковину. Если хочешь попей, чаю, а я к тебе зайду немного позже в комнату». Сын кивнул головой, вымыл посуду и направился к себе, набираться уму разуму. Спустя не долгих десять минут родная кровинка зашла в комнату, перед этим сукнув пару раз в дверь. - Так. Я тебе тут свет включу, а то совсем ослепнешь в этой темноте, - поучительно сказала мама. Алишер продолжал лежать и думать о чем-то своём, пока женщина не села на край кровати возле него. - Что-то случилось? – Обеспокоившись, спрашивает Морген. Обычно мама приходила к нему в комнату, чтоб сказать что-то не очень хорошее. Обычно за столом они говорили о хорошем, а тут – о печальном, плохом и негативном. По крайней мере эта ассоциация всегда появлялась в голове у Алишера, когда мать только ступала на порог комнаты. - Алишер, я вижу у тебя с учёбой уже все наладилось и, вероятно, репетитор уже не нужен, соответственно дальше тебе к Вячеславу Марлоу ходить не нужно, - монотонным голосом произнесла мать, думая обрадовать сына. Алишер чуть не поперхнулся собственной слюной от таких заявлений. Неужели это реально? Неужели его лишают единственной радости в этой никчёмной жизни? Как можно осознавать, что теперь, все общение со Славой сократиться вдвое, а то и втрое. Но перечить маме нельзя, ведь она главное в жизни. Да и деньгами она распоряжается. Мама тихо погладила сына по его кудрявым волосам, чтоб тот не грустил, если есть повод. - Х-хорошо, - заикаясь выговаривает Алишер с полным разочарованием в голосе, которое едва слышно. - А на эти деньги тебе новую доску купим. За хорошие достижения. Ты такой у меня умный растешь! – Женщина потрепала пышную шевелюру сына. Она встала с кровати и направилась на выход, понимая что сказала то, что нужно, радуясь тому, что её сын совсем не против и не грустит. Как только родная кровинка вышла за порог, Алишер не сдержавшись уткнулся в подушку. Ему хотелось кричать, плакать, бунтовать из-за этого всего. Пусть он и любил скейтбординг, но все равно, что может быть лучше, чем родной, близкий и любимый человек рядом. Всё так запутанно. Алишер, влюбившийся по уши, испытывает разные чувства, хорошие рядом с Марлоу и плохие без него, при этом всем он слышит ужасные слова от сверстников. Хотя они его не очень волнуют, но все же эти токсичные и противные люди не дают покоя, каждый раз собирая Алишеровы пальцы в кулак для самого сильного удара, но тут же он ослабляется, осознавая глупость действий. Неужели жизнь настолько сложно устроена, что для неё нужно так много, что б сказать лишь пару слов, лишь одну фразу, которая сможет изменить всю судьбу. Почему на пути к счастью там много преград? Но ведь, тот кто захочет очень сильно переплывет море, пройдёт пешком все материки и переживёт суровую погоду, лишь бы быть рядом с тем, кто тебе очень дорог.