***
— А теперь, я хочу, чтобы кто-нибудь из вас дал определение антидотов, которое я дал вам на прошлой лекции и попросил заучить. Байрон проходил меж длинных рядов, вглядываясь в боязливые лица студентов, активно пытавшихся вспомнить невыученное определение, не замечая поднявшую руку Шелли. Мортис сидел на предпоследней парте, облокачиваясь на руку и скучающе глядя в окно. Небесно-голубая лазурь привлекала, в то же время отталкивая своей яркостью. Он слегка прикрывает сонные глаза, выпадая из реальности на короткий миг. Почти целую ночь он провел в раздумиях, пытаясь разобраться в своих мыслях, но безрезультатно. Гневный взор зельевара был обращен на апатичного Мортиса, который вот-вот готов был провалиться в сон. — Может быть, Мортис поведает нам? Он резко отрывает взгляд, пытаясь прогнать сонность с лица. Мортис напряженно пытается вспомнить вертевшееся на языке определение, обращает взгляд в парту, сонливо пытаясь мыслить. Слизеринец хотел было дотронуться до пергамента, как тут же отдернул руку. Он перевел раздраженный взгляд на профессора, который успел наложить заклинание на конспект. — Вы едва наскребли баллов на отметку "Слабо" на экзамене «СОВ», и неудивительно, что вы до сих пор так похабно относитесь к предмету вашего декана, — он понижает голос, прожигая слизеринца взглядом. — Я разочарован. Несмотря на тот факт, что я являюсь деканом слизерин, я отнимаю по вашей вине пять баллов факультету. Послышались раздраженные вздохи и шипение на передних партах, кто-то даже обернулся, дабы поблагодарить Мортиса презрительным взглядом. Гриффиндор обгонял слизерин уже на сорок пять баллов, а после отнятия - уже на пятьдесят. Соседний ряд, на котором сидели гриффиндорцы, победоносно улыбались, не боясь нарваться на гнев преподавателя. — Что-ж, думаю, мне следует напомнить, — он возвращается к преподавательскому столу. — Антидоты — вещества, нейтрализующие действие ядов и ядовитых зелий полностью или частично. Запишите это определение несколько раз до тех пор, пока оно не войдет в память, дабы сдать "ЖАБА". на "Превосходно". Сегодня в планах было остановиться на практической части, но, увы, многие даже не выучили теорию. Поэтому, сегодня останавливаемся на повторении предыдущей лекции, а на следующем занятии начнем практику. Мортис устало лег на парту, не в состоянии слушать томную лекцию профессора по зельеварению. Слизеринцы нехотя взялись за перья, начиная конспектировать прошлую лекцию, однако Мортис не видел смысла в этом, проваливаясь в недолгий сон.***
Вышедшее из облаков солнце надоедливо резало и без того сонные, уставшие глаза. Мортис направлялся в сторону Черного озера, скудно пообедав перед этим в Большом зале. До следующего, последнего занятия на сегодняшний день, оставалось двадцать минут, поэтому решение отдохнуть на улице не было плохим. Неподалеку слышалось пение птиц и голоса отдыхающих возле озера студентов, болтающих о чем-то своем. Слишком хорошая погода для уходящего октября. Подходя к берегу, Мортис не сразу замечает сидящую фигуру под растущим рядом с озером буком. До него доносится спокойная мелодия, плавно переходящая с нижних нот на верхние. Он подходит ближе в заинтересованности, и узнает Поко по небрежно накинутому желто-черному шарфу и инструменту в его руках, напоминающим банджо. Однако пуффендуец не обращает внимание на приближающийся шорох, продолжая наигрывать приятную мелодию. Мортис заходит в прохладную тень, усаживаясь ближе к гитаристу. Он следит за его движениями рук, следит, как Поко перебирает струны правой рукой, а левой зажимает аккорды, перебираясь на верхние лады. Слизеринец внимательно вслушивается в нежную мелодию, не решаясь перебить нежное звучание инструмента. Голова Поко склоняется к банджо, и светлые волосы спадают, прикрывая его беззаботное выражение лица. Когда Поко играет, он становится совсем другим, словно он проявляет себя настоящего в этот момент, отдаваясь музыке. И почему-то, Мортис испытывал непонятные для него самого, но теплые чувства, видя, как на лице Поко отражается довольная улыбка. Он тянет руку к чужому лицу, заправляя золотую прядь за ушко, видя улыбающиеся зеленые глаза. — М-Мортис? — Поко резко останавливает мелодию, переводя смущенный взгляд на Мортиса. — Как давно ты здесь? От неожиданности, он роняет медиатор, крепко зажатый до этого случая в правой руке. — Ой... — Поко быстро откладывает музыкальный инструмент в сторону, пытаясь найти затерявшийся меж низкой травы и сухих листьев неприметный медиатор. Мортис нагнулся, пытаясь найти маленький предмет. Их руки встретились, когда оба заметили темное пятнышко на одном из многочисленных листьев. Поко мельком глянул на Мортиса, резко убравший свою ладонь, и смущенно забрал медиатор. — Прости... — он неловко улыбается, пытаясь приободрить музыканта. — Я не хотел пугать тебя. Я только что пришел сюда, но не желал мешать тебе. — Верю, — пуффендуец улыбается, придвигая к себе инструмент и снова начиная играть. Повисло неловкое молчание, разбавленное тихими щипками струн. Послышался тихий порыв ветра, колышущий ветви старого дерева. Мортис вдыхает свежий воздух, откидывая голову вверх. Листва уже совсем опала, обнажая тонкие, голые ветви дерева и открывая взор на чистое небо. Лишь в Запретном лесу, где росли только хвойные деревья, по-прежнему оставалась неизменная свежесть листвы. Смотря на старые, но хрупкие "руки" бука, сразу веяло каким-то холодком. И мягкая мелодия Поко было тем, что согревало сейчас паршивую душу. — Что за мелодия? — хрипло интересуется Мортис, переводя взгляд на играющего. — Ну... — он неловко улыбается, играя очередной перебор. — У нее нет какого-либо названия. Я сочинил ее не так давно. Когда я еще был в больничном крыле, и когда Роза еще не навещала меня, мне было морально плохо после всего произошедшего... Вдобавок ко всему прибавилась постоянная скука. И скорее из-за этого, я начал сочинять какие-то маленькие отрывки мелодий, которые не вязались друг с другом и были полностью противоположны. Но потом, мне удалось немного поменять концовку каждой, и теперь одна прекрасно дополняет другую. И теперь, когда я взял в руки мандолину, я наконец смог сыграть свое маленькое произведение... Вот только я планировал сыграть его на банджо. — И что же не так с банджо, если ты взял в руки мандолину? — Мортис оставался невозмутимым, скрывая свое удивление. Он знал, что Поко умеет играть на разных инструментах, однако больше всего Мортиса поражал тот факт, что такую нежную, спокойную, и в то же время печальную пьесу он сочинил сам, за короткое время воплощая из маленьких кусочков мелодии единое целое. Поко смутился, поколебавшись перед ответом. — Я порвал струну... — он неловко улыбнулся. — Я удивлен, что у меня еще бридж не отклеивается от такой игры... Мортис молчал, не зная, как сформулировать свои мысли и как поддержать знакомого. Он вообще никогда не поддерживал кого-либо, поэтому подобное дается ему с трудом. — Я не назвал бы ее отвратительной, — Мортис положил руку на его плечо. — Струны иногда рвутся, но это не твоя вина. Да и ты рано или поздно поменял бы их. Поко мягко улыбнулся, мечтательно проводя медиатором по струнам. — Твоя игра... — он запинается, не зная, что сказать, и предательски краснеет. — Она правда замечательная. В смысле, ты очень хорошо играешь и чувствуешь музыку, я думал, что ты прекрасно понимаешь это. Тебе нужно быть более уверенным в себе. Пуффендуец молчал, погружаясь в свои мысли. Ветер то и дело уносил за собой серые листья, заставляя их кружиться в танце. Поко поежился, носиком утыкаясь в теплый шарф. — Ты правда думаешь так? Он тихо спрашивает, нерешительно глядя в алые глаза Мортиса, которые непонимающе смотрят на своего собеседника. — Разве я должен думать иначе, Поко? Пуффендуец слабо улыбается, пытаясь скрыть смущение. — Поко... — слизеринец тяжело вздыхает, кладя руки на плечи гитариста, заставляя его повернуться лицом к нему. — Ты не должен сомневаться в своих способностях. Тем более, если у тебя хорошо это получается. Ты чертовски талантлив, у тебя есть слух, Мерлин, ты сам сочинил свою мелодию! И ты еще смеешь сомневаться? Он сжимает его плечи, уверенно глядя в глаза Поко. — Иногда мне кажется, что я не слишком хорош, каким стремлюсь быть, — Поко улыбается, и у Мортиса защемило сердце, когда он говорит это таким голосом, но с этой чертовой улыбкой на лице. — И это очень огорчает меня. Но... Я правда рад, что тебе не все равно, и ты хочешь помочь мне. Я благодарен тебе, Мортис! Последний что-то бубнит себе под нос, и Поко убирает мандолину в чехол. Он поднимается вместе с Мортисом, отряхиваясь от листьев и устремляя взгляд в небо, которое уже успело поменять окрас на дымчато-белый. — Думаю, нам уже стоит возвращаться, — заключил Поко, переводя взгляд на слизеринца. Затем он резко опомнился. — Ох, точно! У нас же совместное занятие по истории магии! Можем сесть вместе, если ты не против. — Вовсе нет, — он отрицательно кивнул. — Пошли уже, иначе мистер Бо нас в живых не оставит. Поко по-доброму усмехнулся, вместе с Мортисом уходя от берега. Студентов на улице практически не оставалось, так как все спешили успеть на занятия. Повеяло легким холодом, и плечи Поко слегка дернулись. — А, кстати, — начал Мортис, — почему Роза не была с тобой сегодня? Обычно вы гуляете вместе. — Ну, сегодняшний день был исключением, — задумчиво произнес Поко. — Видимо, сегодня она провела обеденный перерыв в библиотеке... Но иногда она слишком занята, чтобы проводить время со мной. Баллов у факультета Когтевран очень мало, как и учащихся на этом факультете, поэтому ей приходится работать в разы усерднее и зарабатывать баллы для своего факультета... Я очень уважаю ее за это, хоть она иногда переусердствует и утомляет себя. Мортис молчал. Возможно, Роуз и казалась невыносимой заучкой, но теперь ее можно понять. Даже Пуффендуй сумел обогнать Когтевран по количеству баллов, что для когтевранцев было просто непростительным. Взяв на себя еще и роль старосты, Розе действительно трудно совмещать подготовку к экзаменам и обязанности старосты, да еще и успевать к тому же проводить время с Поко. — Поэтому я не хочу, чтобы она тратила на меня время. У меня много знакомых и приятелей, но мало друзей. Хотя, когда я был на пятом курсе, у меня было довольно много друзей. Просто многие из них решили не продолжать обучение на последних курсах по своим причинам. А с оставшимися друзьями я просто утерял прежнее общение. Многие уже не такие, какими были раньше. Они неспеша направлялись к громадному замку, наслаждаясь последними лучиками солнца, которые в скором времени растворятся с тучами. — Но это не столь важно, — Поко улыбается, смотря на Мортиса. — Ты хороший человек, я думаю, что мы можем сдружиться. Так что, у меня есть еще ты. В любой другой день Мортис бы возразил ему, но не сейчас. Почему-то, ему хотелось быть рядом с ним, дабы последний не чувствовал себя настолько одиноким. Слизеринец сам не понимал, почему. Возможно, это было чувство жалости к Поко, либо же Мортис хочет помочь ему по доброй воле, что казалось действительно странным для него. Мортис колеблется, не зная как поступить: по воле сердца, либо же по воле разума. Однако, когда Мортис переводит взгляд на Поко, какие-либо другие варианты отпадают. — На этот счет можешь не волноваться, — может быть, Мортис еще пожалеет о своем решении в другой день, а может быть, и не пожалеет, ведь слизеринец не до конца уверен, и действует он сейчас по какому-то озарению, ведущее его к правильному выбору. — Я буду рядом. Я обещаю. Поко удивленно взглянул на Мортиса, не ожидая от него такого ответа. Он останавливается, шокировано смотря на слизеринца, а затем озаряется радостной улыбкой, незаметно вытирая внезапно подступившие к глазам слезы. — Спасибо.***