***
Эд предложение воспринял лучше, чем ожидалось. Он мало того что не начал возражать, кипятиться, увиливать, его переполнял энтузиазм! Казалось, ему было бы достаточно даже факта того, что Арсений принял его амбиции. Он и подумать не мог, что учитель всерьёз согласится отправить его в академию. — Правда!? — он был готов прыгать на месте от радости, такой ребёнок, — Правда-правда!? — Правда. — подтвердил Арсений, и был едва не сбит с ног кинувшемся на него с объятьями парнем. Он рассмеялся, погладив младшего по голове. — Ну что ты? — он почувствовал, как Эда немного потряхивало. — Я так рад. — выдохнул тот, успокоившись, — Ты, правда, не представляешь, насколько это важно для меня. — Но... Это ведь не совсем то, чего ты хотел. — Арсений правда жалел, что не мог помочь ему воплотить мечту целиком. В её первоначальном виде. — Но это лучшее. Объективно. — Эд улыбнулся, так открыто и светло, что на секунду это обескуражило, — Я не думал, что ты... Поверишь в меня. — Я всегда в тебя верил. Прости, если не показывал это как следует. — что-то неприятно кольнуло под рёбрами. Арсений знал, что не был лучшим учителем. Он был наставником не только Эду, но и его сестре. Не мог не быть, та нуждалась в нём не меньше. Но это, к сожалению, приводило его ученика к ревности. Хотя Арсений никогда не сравнивал их вслух, все всё прекрасно понимали. Эд уступал ей по силе, что било по его самооценке. Иногда, в моменты провалов, он срывался и говорил, что лучше бы Арсений тогда взял в ученики её. Арс неизменно сердился, и уделял парню всё больше времени, пытаясь донести до него его плюсы и сильные стороны, заставить ставить успехи выше неудач. Но почему-то Эд в упор этого не видел. — Арс... Не надо, пожалуйста. Ты мне почти отец. — его взгляд мигом оброс серьёзностью, — Я тебя не подведу. — Славно. Не распаляйся раньше времени. Тебе будет двадцать только в следующем году, удели это время подготовке. Добей свой английский, латынь, я знаю, ты отлынивал. — Юля... Трепло. — показательно насупившись пробормотал парень. — Будто я сам тебя не знаю. — закатил глаза Арсений, — Всё. Марш к столу.***
У Арсения будто свалился груз с души. Нет, ему всё ещё предстояла колоссальная работа: сейчас он едва ли смог бы себе позволить оплатить Эду обучение, что, по традиции, являлось исключительно его ответственностью. Но за год многое может измениться. Он планировал сегодня закончить изобретение, на которое шли все его деньги. Без этой бездонной ямы, которая сжирала все ресурсы, накопить на ВУЗ за год стало бы сложно, но возможно. Так что, не смотря на всё, он был рад. В его жизни всё ещё осталась куча неопределенности, ему предстояло изматывающее путешествие, зачистка вампирского гнезда, головомойка от Стаса... Он старался сфокусироваться на том, что должно произойти сейчас и в ближайшем будущем. Не стоило забывать и про Турнир, который состоится всего через три месяца. К тому моменту он должен стать сильнее и отвязать от себя Антона. Он, конечно, мог рискнуть, и сунуться туда в компании вампира, правила это не запрещали, в крайнем случае так и сделал бы, но рисковать нарваться на пустые неприятности с не очень толерантными собратьями не хотелось. То, что он мог получить, было слишком важным. После разговора он находился в приподнятом настроении, и даже позволил Эду затащить себя на завтрак, хотя обычно предпочитал не есть. Никогда. Он отослал одного парнишку позвать Антона и его сопровождающего. Не дело оставлять его снаружи одного. «Парень довольно социальный. Ему, наверное, одиноко здесь.» Арсений улыбался, помогал накрывать на стол, шутил, и чувствовал себя непривычно живым. Впервые за долгое время. Когда пришёл Антон почти все уже расселись, так что парню досталось место далеко от него. Антон с почти осязаемым желанием смотрел на еду. Видимо, при жизни он её любил, хотя кто не любит? Арсений мысленно сделал пометку в голове угостить его чем-нибудь в Нижнем мире, где пища не вызовет свойственного вампирскому организму отторжения. Запоздало маг вспомнил, что Антон не ел больше суток, что при его ранах недопустимо. Он незаметно выскользнул из зала и намешал ему кровяной коктейль с большой дозой концентратора. Лишним не будет, жаль взять что-то такое с собой в путешествие они не смогут. Когда перед Антоном оказался непрозрачный стакан — нечего пугать детей, тот поднял удивлённый взгляд. Неужели думал, что о нём забыли? — Что так смотришь? — так забавно, — Думал, голодным останешься? — и Арс удалился на своё место, так и не поняв причин чужого замешательства. Он увидел только, как Антон принюхался, сделал глоток, и ненадолго завис, пялясь на стакан. Вниманием Арсения завладела Ляйсан, пересказывая вчерашний разговор с её мамой, у которой сейчас гостили их с Пашей общие дети, старший из которых был человеком, а младшая — магом. Бабушка о магическом мире не знала, и каждый раз всей семье приходилось дружно выдумывать байки, как детям удавалось провернуть очередную шалость. На этот раз бабушка убрала банку с конфетами на шкаф, а малышка София, пытаясь слевитировать её вниз, не рассчитала силу и та расплавилась... Благо женщина была доверчивой, и с лёгкостью велась на росказни категории "свет отразился от Юпитера и его усилило лежащее на подоконнике зеркало". Иногда Арсений поражался, как они доверяли ей детей. А история действительно презабавная. Арс почти физически чувствовал, как заряжался позитивом. Ему и в целом было очень хорошо. Ещё вчера иссушенная многочисленными испытаниями энергия вилась и бесновалась в его венах, обжигая. Теперь, когда все печати заработали, как до́лжно, контролировать её стало гораздо проще, даже не смотря на то, что сейчас, когда поглощающие печати работали на полную, в нём смешивались десятки бурлящих потоков разной интенсивности и элементальной принадлежности. Взрывоопасная смесь, но Арсений привык. Полноценно существовать он мог только паразитируя на чужой энергии. Но ему хватало совести не брать силой. Он поглощал мировую энергию, остатки чужой, и этого хватало. Почему даже один день всё не может просто быть хорошо? Без подвоха? Улыбка маской застыла на губах Арсения, когда он почувствовал пронзающий его взгляд. Он вскинул глаза, точно зная, что смотрят сейчас не на тело, а гораздо глубже. «О нет...» — единственный человек в этом доме, который не должен был видеть его сущность, не должен даже уметь видеть, от которого он не собирался прятаться, сидел с закрытыми глазами, но смотрел. Видел. Арсений прекрасно знал, как выглядел. Впервые взглянув на себя со стороны, он сам испугался. Чёрная дыра, монстр, паразит, какие только мысли не пронеслись тогда в его голове. Всё это время его спасало только то, что среди магов подглядывания в чужую суть считались неприличными настолько, что за рамками обучения никто не смел так делать. Но Антон не знал... Арс сосредоточился, быстрее нужного отключив печати. Всё тело пронзило электрическим током, энергия забурлила, слишком резко потеряв источник. Ему стоило больших усилий сохранить лицо. Антон открыл глаза, и в них читался страх...***
— Это ты его научил! — Арсений громко хлопнул дверью, — Зачем? — он в упор уставился на Пашу, который несколько небрежно стоял, оперевшись на стол. — Присядь. — Сам, блять, присядь. Зачем!? — Арсений закипал. Пашина привычка лезть в его жизнь могла навредить другому человеку. — Так будет лучше. — спокойно сказал старший. — Лучше для кого!? — Арсению захотелось стукнуться головой об стену от этой непробиваемой тупости, — Мне было нужно, чтобы он мне доверял! Если в критический момент он засомневается — погибнет! — Ты слишком... Привязчивый. Так будет лучше. — Для кого, сука, лучше? Хорошо, на него тебе плевать, но ты не подумал, как минимум, что станет со мной в момент его смерти!? Что будет с моей душой!? — Ты сможешь его защитить. Я в тебя верю. Но ты не должен с ним сближаться. — Я не думал, что ты настолько ксенофоб... Паша... — Арсений резко подобрался, беря себя в руки. Разочарования не было, он давно знал об учителе всё. Внутри он всё ещё кипел от гнева, но родная маска ближе к телу. На ней отобразилась привычно высокомерная улыбка, с лёгким налётом презрения. Он надеялся, что то, с каким трудом ему удавалось выдавливать из себя слова, не было слышно, — Ты, кажется, не понимаешь. — всего мысли достаточно, чтобы вечно бушующая энергия явила себя, лишившись оков. Паша не пошевелился, но взгляд выдал его страх, — Я тебя уважаю. Я тебя люблю. Но после всех твоих ошибок, после падения и смерти... — он рвано вздохнул, не решаясь произнести имена, — Ты правда думаешь, что имеешь право что-то в моей жизни решать? — вот оно, собеседник опустил голову. Всё-таки не хватает ему бесстыдства, — Думать можешь всё, что хочешь. Можешь даже об этом говорить. Но если ценишь то, что между нами осталось — не смей вмешиваться. У любого терпения есть границы. И Арсений ушёл. Ему срочно нужно было занять мозг деятельностью. Не думать, не чувствовать. Он был прав. Он почувствовал, и сразу обжёгся. Ещё вчера ему было бы легче... Он даже не принимал слова близко к сердцу. Но сейчас он чувствовал глухую ярость. И боль. «Это просто Паша. Он такой, какой есть. Мне не должно быть из-за этого больно. Не снова. Всё не реально, эмоций нет. Только покой... И пустота.» Но боль есть боль, как её не назови. Разве она становится слабее от того, что ты думаешь, что она не реальна?***
Мысли были далеко, но руки уверенно делали своё дело. Метал плавился, поддавался. Пусть кузнецы до посинения вопят, какой радиум сложный материал, как непросто его контролировать, Арс не поверит. Достаточно чтобы руки не росли из жопы. Металл един с энергией, и с радостью следует за ней. Из всех неорганических веществ ему не доводилось держать в руках ничего приятней радиума. Со временем он утонул в ощущениях единения с металлом, мысли очистились и голова опустела. Сантиметр за сантиметром поверхность последней ленты обрастала символами. В комнате стоял едкий табачный дым. Чем ближе он был к завершению, тем чаще сменялись сигареты в его рту. Когда оставалась всего пара символов Арс почувствовал чужое присутствие, и замер, прислушиваясь. Это точно Антон. Любой другой бы просто вошёл. Арсений продолжил работать, ожидая, пока парень соберётся с мыслями. Остался последний символ, вовремя же он. «Раздражает.» — прошло точно больше пяти минут, но человек за дверью не пошевелился. — Как долго ты собираешься там стоять? — да, сегодня терпение его подводило. Он небрежно махнул рукой, и с коротким скрипом дверь отворилась. Парень замешкался, но всё же вошёл. «В пасть к тигру, Антон?» — во время работы Арсений был буквально един с энергией, и ему не нужны были глаза, чтобы видеть. Видеть скривившееся от дыма лицо, замешательство, перешедшее в интерес-восхишение, блуждающий по комнате взгляд. Арс не удивился. Он знал, насколько необычной была его мастерская. Их мастерская... Запоздало Арсений вспомнил, как выглядел сам, но менять что-то было уже поздно. Можно было изловчиться и хотя бы по быстрому сорвать с волос отвратительно розовую заколочку, но работать с закрытыми челкой глазами казалось ещё более нелепым. Антон несмело подошёл и остановился у него за спиной. — Что это? — спросил он. Арсений закончил последний символ и ответил: — Оружие. — Как это может быть оружием? — Антонов скептицизм был почти осязаем. — Увидишь... — несколько заговорчески протянул Арсений. Настроения всё ещё не было, но захотелось усмехнуться, — Ты что-то хотел? — спросил он и задумался. «Хочу ли я говорить с ним сейчас?» — важный вопрос. Арсений видел только два выхода из ситуации: Антон либо принимает его, либо нет. Ни убеждать его, ни объяснять что-то о своей сущности он не намерен. — Да, я... «Я не готов.» — давать заднюю было не в его стиле, но пришлось. — Тебе прийдется немного подождать. — «Не хочу говорить. Не хочу слышать ложь. Может... Немного его шокировать?» Антон замялся, но кивнул. Арс даже пожалел, что из дел у него осталось последнее — самый важный шаг, закалка металла. Тлеющий бычок полетел в урну, на встречу с десяткой его падших собратьев. Арсений глубоко вдохнул и начал мысленно проговаривать древнее заклинание, потирая ладони одна об одну, делая их средоточием энергии. Чёрное пламя — элемент магии чистой энергии. Каждый не отказавшийся от оружия маг хотя бы раз в жизни ощутит на себе его жар. Оно, словно воронка, вытягивает из носителя энергию и пропускает её сквозь оружие, связывая их, позволяет ощутить оружие продолжением своего тела, стать с ним единым. Тяжёлое и очень неприятное заклинание. Арсений чувствовал, как огонь поглощает сначала верхний слой кожи, потом выжигает нервные окончания. Адская боль, пусть она и длилась несколько секунд, заставила его прокусить губу. По рту расползся неприятный металлический вкус. И это стало сигналом перебросить огонь на ленты. Пламя с радостью приняло их, и Арс отчётливо ощутил, как в них вливается частичка его сознания и остаётся там. На секунду он позволил себе забыться, отдавшись этому чувству. Чёрное пламя не только объединяет, но также закаляет сталь и придаёт ей эластичность. Арсений принялся мысленно направлять ленты, удлинять, укорачивать, соединять и выкручивать в странные конструкции, вкладывая в них свои воспоминания, инструкции, на всякий случай оставляя себе несколько вариантов. Ленты могут следовать за телом и сознанием, и никогда не подчинятся кому-то другому... Арсений потерял счёт времени, растворившись в процессе. Очнулся только когда снова почувствовал у себя во рту вкус крови, которая шла теперь уже из его носа. Плохо, пора заканчивать. Он наскоро скрутил ленты в клубок и скинул его в абсорбирующий песок, следом сунув туда же руки. Это пламя нельзя было потушить, только позволить чему-то поглотить его. Потраченная энергия бурным потоком хлынула обратно, едва не выбив из Арсения дух. Он вытащил изобретение и принялся любовно отряхивать от пыли, желая увидеть его как можно скорее. Вот оно, то, к чему он шёл семь лет, в его руках. — Боже... — Антон рванул к нему и попытался схватить за руку, — Как это вообще... «Я всего-то лишь Арсений, но можно и Боже.» — подумал Арс, отодвигаясь от Антона, вслух же говоря: — Не трогай. Обожжёшься. — мужчина улыбнулся. Хотя он ещё не до конца пришёл в себя, отчего-то его тронул этот порыв. Антон не послушал его. Выхватил изобретение и бережно вернул на стол, а затем принялся стирать пепел с рук Арсения под его внимательным взглядом. Маг немного залип, глядя насколько нежно парень прикасался к нему. Жаль, нервы сожжены. Он не мог это почувствовать... «Он не боится.» — наконец-то сформулировалась мысль. — Антон. — Арсений попытался обратить на себя его внимание, и именно в этот момент парень заметил, что кожа под его пальцами начала трескаться и отслаиваться. Его лицо приняло шокированное выражение, — Всё в порядке. Антон отшатнулся, ошарашенно на него пялясь: — Как это может называться "в порядке"!? — Ты меня не боишься. — озвучил он, удовлетворённо улыбаясь. Его сущность уродлива, опасна, он об этом знал. И Антон, не понимая её сути, похоже, был готов его принять. Удивительно, ведь она отпугивала или вызывала брезгливость даже у опытных магов. А этот невежественный в вопросах магии парень держал его за руки, не боясь. Так просто. — Самоубийц не боятся. — буркнул Антон. Его взгляд лихорадочно метался по мастерской. «Наверное он думает, что мне очень больно...» — Арс больше не сомневался в его искренности. Чёрт, если возможно так играть, то всем актёрам мира пора на пенсию. После подсказки Антон мигом нашёл нужное средство. Арс был готов поклясться: если бы его челюсть сейчас отпала, пробила бы ламинат, насколько шокированным он выглядел, когда кисти мага обрастали новой кожей. Презабавно. — Ээ... Как ты такими руками собирался это достать? — он вертел в руках чудо-баночку. О том, что пламя просто выжгло нервные окончания, Арсений решил тактично не сообщать. А дальше последовало и вовсе неожиданное: Антон извинился. Вот так просто, признал вину и извинился. «Учитесь, Павел Алексеевич.» — почему всё в мире не может быть таким простым?..***
Проводить время с Антоном оказалось неожиданно приятно. Не будучи скованным чем либо, он открыто улыбался и болтал бы без умолку, если бы Арс не болтал наравне с ним, если не больше. Когда он обнаружил в мастерской ноутбук, подключённый к интернету, его глаза натурально загорелись. Он чуть ли не умолял Арсения разрешить ему включить музыку! Как он мог отказать? Комнату наполнял гул битов сомнительного содержания репа, который Арсений наверняка осудил, если бы вслушивался, но всё его внимание занимал Антон. Парень натурально кайфовал, забавно пританцовывал, рассказывая, что по этому — музыке, скучал чуть ли не больше всего. Рассказал немного о любимом исполнителе, но эта информация пролетела мимо ушей, натурально проорал вслух после прослушивания выпущенных им за последние месяцы песен, и уже будучи полностью удовлетворенным включил какой-то микс из пятидесяти треков. Арсений не очень внимательно слушал, улавливая скорее эмоциональную составляющую, чем смысловую. Всё это время он параллельно привыкал к новому оружию. Когда ему наконец удалось взять ленты под относительный контроль, он не придумал ничего лучше, чем заставить Антона швыряться в себя вещами. Он хотел довести использование изобретения до автоматизма. «Изобретения... Когда он уже придумает ему название?» Парень к тому моменту окончательно вышел из состояния "истерики меломана" и серьёзно принялся ему помогать, паралельно задавая тысячу и один вопрос обо всём на свете, ограничиваясь, однако, магическим миром, не переходя на личности. Арсения такой расклад более чем устраивал. Снова почувствовать себя в роли проводника в неведомый мир для юного авантюриста — давно забытое, потрясающее чувство. Едва ли Антон понимал и десятую часть, но то, как блестели его глаза, стоило того. Арсений не сразу это осознал, но общество Антона было ему по-настоящему приятно. Хотя они были очень разными, почти противоположностями, между ними не было и грамма напряжения или неловкости. Впервые за долгое время пропитавшее разум насквозь одиночество будто отошло на второй план, уступая место чему-то новому... Или давно забытому старому.