I Hate You

Так и вижу, как PoluscinaN делает куклу Вуду, потому что моя чудо-девочка всегда исправляет припадочные выходки моего головного мозга, предоставляя нашим крошкам конфетку, но эта глава не бечена. Not good, но сегодня как ни как праздник - хотя под конец дня и начало тошнить от обилия шариков, розовых медведей и роз. Да, и такое бывает(: - поэтому это - наш Вам present:* И еще, мы почти на финишной прямой. Грустно, но сказки тоже заканчиваются( Обнимаю:*

***

- Эй, засранец, не захватишь мою куртку? Луи остановился у вешалок, на которых висела одежда. Он не знал, чего ожидать от сегодняшнего дня после того, как вчера у Гарри случился эмоциональный кризис — может все наконец изменится? Может они будут более терпимы друг к другу? Но Томлинсон понимал, что все вернется именно к той отметке, на которой находились их «отношения» до этого всплеска эмоций. Гарри как был мудаком, так и остался. Стайлс шлепнул его по заднице, когда они были на кухне; выхватил пульт у него из рук, переключая каналы; съел последний тост, даже не подумав о том, что Томлинсон приготовил его для себя — короче, вел себя, как обычно, что безумно раздражало Луи. Но самое ужасное было в том, что все не просто вернулось на круги своя — до того, как у кудрявого случилась истерика - поведение Гарри стало именно таким, каким было в тот самый первый день, когда им сказали, что теперь они изображают «настоящих друзей». Он был властным, грубым, бесцеремонным, и Луи готов был кричать и выдергивать собственные волосы. Он не был уверен, что ему нравится чувствительный, уязвленный Гарри, которого он увидел на днях, но также ему не симпатизировал вот этот человек, который вел себя, как полнейший мудак. И хоть ему не нравились обе эти стороны Стайлса, да и вообще Гарри ему не нравился, но какие-то неправильные реакции начинали происходить в его организме - Луи каждый раз лихорадило. Томлинсон не чувствовал ненависти даже тогда, когда своими выходками Гарри перегибал палку. Даже не так - спектр эмоций был не такой, каким должен быть. Весь негатив перекрывало что-то... какое-то теплое чувство. Не пылающее кострище, а легкий огонек, который греет своим теплом. Он чувствовал то, что было ему пока непонятно, и это пугало Томлинсона до усрачки. Он не может смириться с мыслью, что стал таким уязвимым, открытым всего из-за одного человека, который, стоит отметить, открыто пользуется пошатнувшимся внутренним состоянием Томлинсона. - Держи, - хмуро проворчал он, бросая Гарри куртку. - Не хмурься, sweetcheeks, а то появятся морщинки, - кудрявый усмехнулся, руки скользнули в рукава куртки, поправляя завернувшийся ворот, - хотя, если тебе необходима помощь с морщинками, у меня есть один проверенный способ. Гарри дернул бровями, проходя мимо Томлинсона на улицу. Луи посмотрел ему вслед, запирая дверь квартиры, нагоняя Стайлса. - Серьезно? - голос так и сочился сарказмом. - Серьезно, - Гарри сделал самое невинное выражение лица, наигранно хлопая глазами. - Я слышал, что сперма благотворно влияет на кожу. Неудивительно, что у тебя такое очаровательное личико. - Пошел нахуй, Стайлс, - Луи занял пассажирское сидение в Range Rover Гарри, пристегивая ремень безопасности, скрещивая руки на груди. - Aww, ну я же знаю, что ты волнуешься из-за морщинок, - как можно быть таким зловредным и невинным одновременно?! Но как бы то ни было, это Гарри Стайлс — самый невыносимый долбоеб в мире. - И, малыш, если настаиваешь... Томлинсон страдальчески закатил глаза, в то время как кудрявый сделал непонятное движение — якобы расстегивая свои брюки. Вот именно, якобы. - Хватит строить из себя истеричку, - сказал Гарри, заводя автомобиль. - Никого я не строю, - огрызнулся Томмо. - Луи, ты скрестил руки на груди, бормочешь себе под нос и не смотришь на меня. Я абсолютно уверен, что ты истеришь. - Да неужели?! Я абсолютно уверен, что ты - мудак, а я стараюсь не связываться с такими, как ты. - Мы трахаемся, Томлинсон. И думаю, будет логичным сказать, что мы больше, чем просто «связаны». - Сказал, что стараюсь не связываться, но, как видишь, не всегда успешно, - Луи чувствовал тяжелый взгляд на себе, несмотря на то, что они ехали через центр города в ресторан, где должны были встретиться с ребятами. Через оживленный центр города. Томлинсон понимал, что мозги не должны плавиться от мысли о том, что Гарри рискует ими обоими, отрываясь взглядом от дороги, но серое вещество думало иначе, и да, Луи это льстило, но, с другой стороны, эта ситуация опять показывала, насколько незрелым и безответственным был Стайлс. Но опять же, все это не мешало сердцу стучать в груди громче, давая сигнал непонятным чувствам, которые появлялись из ниоткуда. Томлинсон может злиться, истерить, почти ненавидеть кудрявого, но уже буквально через минуту его собственное сознание уплывает под этим пристальным взглядом зеленых глаз, а сердце больно стучит в груди, потому что рука Гарри находится возле его колена — на коробке передач. Все это... странно. - Ты не пытался, - Стайлс опять смотрел на него. Этот взгляд пробирался под кожу, и Луи боролся с тем, чтобы не повернуться к кудрявому. - Смотри на дорогу, недоумок. Томлинсон скосил взгляд в сторону, едва ли Гарри это заметил, а вот Луи хватило тех доли секунд, чтобы отметить несвойственное для кудрявого выражение лица. Недоумение. Чистое, не наигранное недоумение. Стайлс взял себя в руки так же быстро, как и позволил себе секундную слабость, и складывалось впечатление, что ничего и не было. Но не для Томмо. - Истеричка. Луи потребовалась вся его выдержка, чтобы сохранить спокойствие. Кровь стучала в ушах, а лицо было красным. Парень так сильно сжал челюсть, что на скулах заиграли желваки, взгляд устремился вперед — на подъездную к ресторану, и всеми мыслями парень цеплялся за ребят, что ждали их. Он точно будет сидеть между Зейном и Найлом, а Гарри... Он ничего не сможет сделать. Кудрявый остановился около шлагбаума, опустил стекло, чтобы взять карточку на парковку. Раздался сигнал, и они въехали. Гарри сидел абсолютно расслаблено, зажимая карточку между средним и указательными пальцами. Луи не поворачивая головы, молча забрал у кудрявого карточку, больше интересуясь припаркованными автомобилями, чем парнем рядом. - Не потеряй ее, - сказал Гарри, сворачивая за угол. Томмо раздраженно закатил глаза, но продолжил молчать. Он был полон решимости избегать Стайлса, и не дать кудрявому ни единого повода подколоть себя. Ну уж нет, такого удовольствия он ему не доставит. Range Rover мягко остановился, мотор еще пару секунд работал, пока Гарри не повернул ключ в замке зажигания. Луи отстегнул ремень безопасности, выпрыгивая из машины — да так быстро, что кудрявый едва ли успел прикоснуться к ключам, — направляясь к лифту. Томмо нервно нажимает на кнопку на стене, двери автоматически открываются. Стайлс еле успевает протиснуться внутрь, прежде чем они закрываются. - Блять, Луи, мог бы и подождать. Томмо ничего не ответил. Он нажал на пятый этаж, глубоко дыша, крутя в руке карточку с парковки. - И не потеряй ее. Знаешь что, убери лучше в карман или еще куда-нибудь. И опять ничего. Тишина. Луи глубоко вдохнул через нос, прикрыв глаза, стараясь унять сердце, что с такой бешеной скоростью качало кровь. Хотелось ощутить отчужденность, одиночество. Только он, его сумасшедшее сердце, тяжелое дыхание и карточка... Чужая рука стукнула по его собственной, от чего кусок пластика упал на пол. Глаза резко распахнулись, но Томмо все еще держался за те крупицы, что не давали ему возможности врезать Гарри, наорать на него так, чтобы легкие заболели, чтобы не наброситься на этого заносчивого мудака. Вместо этого, Луи наклонился, поднимая несчастную карточку, кладя во внутренний карман куртки. - ЧЕРТ ПОБЕРИ, ЛУИ! - Гарри кричал, вцепившись пальцами в собственные кудри. Томмо повернул голову, чтобы посмотреть, как бесновался хозяин зеленых глаз. - ТВОЮ МАТЬ, ПРОСТО РЕАГИРУЙ НА МЕНЯ! БЛЯТЬ! Мне всего лишь нужно, чтобы ты... БЛЯТЬ! Все было настолько быстро, что Луи не успел даже вздрогнуть. Он никогда его не бил, не причинял физической боли, и Томмо никогда не видел настолько злого Гарри. Он пугал, от чего сердце билось в груди, мозг кричал о том, чтобы Луи что-то сделал, но он был в западне. Стайлс наклонился, нажимая кнопку «стоп» на панели, второй рукой зарываясь в спутанные волосы, притягивая Томлинсона к себе. Все разумное полетело к чертям, а тело горело. Луи сжимал рубашку Гарри, притягивая парня ближе, чтобы тела столкнулись, слились. Он позволил языку Стайлса скользнуть к себе в рот, потому что ему необходимо было вновь почувствовать чужие губы, всего Гарри, с его потрясающими руками и языком. Все такое знакомое, родное, но с другой стороны — рискованное и запретное. Воздух искрил, а кислорода в небольшом, замкнутом пространстве становилось все меньше. Стайлс толкнул Луи, впечатав того лопатками в дверцы. Губы переместились на шею Томлинсона, больно кусая, засасывая, ягодицы по-хозяйски смяли, отрывая от пола, заставляя обвить талию ногами. - Реагируй... - прорычал Стайлс, опять засасывая кожу на шее. Холодок пробежал вниз по позвоночнику, оседая внизу живота приятным томлением. - Не знаю как, - последнее слово Луи тонет в стоне, потому что Гарри делает одно единственное движение бедрами навстречу, которое моментально отзывается во всем теле Томмо. Стайлс кусает, заставляя голубоглазого шипеть, прижимается еще ближе, буквально вдавливая Луи в стену, и это — О МОЙ БОГ! - непередаваемо, потому что сзади прохладная стена, а спереди разгоряченное молодое тело. - Накричи на меня, ударь или — блять — … - Гарри сам оборвал себя. Томлинсон почувствовал, как на промежность ложится ладонь, сжимая; как кудрявая голова упирается в плечо; бедра еще сильнее вжимают парня в стенку, в то время как руки борются с ширинкой и маленькой противной пуговицей, - просто... заметь меня, - заканчивает Гарри, стягивая с Луи брюки. Томлинсон коротко выдохнул, потому что грубый, плотный деним неприятно терся о возбужденную плоть, доставляя неприятные ощущения. И если честно, то парень не был уверен, чем точно был вызван этот звук: ощущениями или тем, что сказал Гарри. Заметить его? Как кудрявый мог подумать о том, что он его не замечает? Луи постоянно думает о нем. Все мысли связаны с этим парнем, каждое движение Стайлса будит в нем непонятные эмоции. Томмо тяжело дышал, мысли путались, кажется, что еще немного, и он вовсе забудет, как дышать, потому что джинса явно была во всей этой ситуации лишней. - Слишком много одежды, - старался сказать Луи, выпутывая пальцы из упругих кудрей, спускаясь к джинсам Стайлса. Гарри не помогал ему. Его больше интересовала шея, кожу которой он кусал, засасывал, утыкался носом, шептал что-то нечленораздельное, иногда позволяя стону сорваться с губ. Звуки плавились на светлой коже, а вибрация отдавалась приятной дрожью, заставляя нервы и без того звенеть. Он чувствовал Гарри. Его голос, запах, прикосновения кожи. Все такое родное, заставляющее сердце млеть и биться так, словно у тебя тахикардия. Луи становился каким-то уникумом - мальчиком со странным, нездорово бьющимся сердцем. Наконец-то пальцы справились с застежкой на джинсах, пятками, спуская их вниз, руки вцепились в кудрявые волосы, оттягивая назад, заставляя Стайлса оторваться от шеи и посмотреть в голубые глаза. - Трахни меня, Гарри. Это было крохотное мгновение. Секунда, когда Вселенная замедлилась. Мир, где все сосредоточилось на том, как тяжело они дышат; где слышится единственный звук — звук их дыхания, что эхом отражается от тусклых, металлических стен лифта. Легкие Луи горят, и тишину нарушает рваный выдох, забирающий остатки воздуха из легких. Гарри сминает его губы, негласно говоря о жизненной необходимости и сексуальной неудовлетворенности. Кудрявый с силой засасывает верхнюю, оставляя заметный след от зубов чуть выше контура губы. - С радостью. Гарри приложил пальцы к его губам, заставляя Томлинсона втянуть их и обсасывать, обильно смачивая слюной, чтобы потом без предупреждения проникнуть ими в Луи, ощущая, как собственные кудри с силой оттягивают, царапая кожу головы. - Идеальный, - пробормотал кудрявый в шею Томмо. Туда, где не было еще всех этих отметок, к коим Стайлс питал извращенную любовь. Островок кожи, на котором не было клейма, показывающего, кому принадлежит Луи. Длинные, изящные пальцы скользили внутри него, растягивая и готовя, но Гарри слишком рано убрал их, и Томлинсон начал хныкать, двигая бедрами, пытаясь потереться о рубашку Стайлса. Он на мгновение задумывается о том, а что, если они проколются, и на одежде останутся следы того, чем они здесь занимались, и ребята заметят это, но мыслительный процесс прерывает ощущение чужого члена, растягивающего податливые мышцы. - Двигайся, - шепчет Луи на ухо кудрявому. Томмо вскрикнул, когда Гарри пальцами впился в его бедра, насаживая парня на свой член, одновременно кусая подставленное плечо. Эта была боль, которая смешалась с всплеском удовольствия. Такого же неожиданного и молниеносного, как удар молнии. Его руки притянули Гарри еще ближе; ноги сжимали бока кудрявого. Все тело болело от желания почувствовать другое как можно сильнее. Но было то, что никак не давало ощутить это единение. Вроде вот он, Гарри, прижимается к нему, но чего-то не хватало. - Просто. Идеальный, - Стайлс выделяет каждое слово, делая очередной толчок, снова и снова проникая в Луи, - Всегда. Идеальный. Каждый. Гребаный. Раз. - Гарри! - Томлинсон не знает, чего он хочет больше: наорать на этого идиота, чтобы тот заткнулся или просто мысленно отмахнуться, потому что воздух в лифте становится горячее, и кажется, будто вот-вот полыхнет. Он сгущается, и его не хватает даже на то, чтобы очистить голову и избавиться от головокружения. Какое-то влюбленное чувство. От каждого толчка спина скользит по металлической стене лифта, а взгляд пытается сфокусироваться на чем-нибудь, но постоянно возвращается к Гарри: кудри в полнейшем беспорядке, капельки пота на лбу и над верхней губой. Луи кричит, когда Стайлс меняет угол проникновения, каждый раз проезжаясь по простате, заставляя парня вздрагивать и сильнее вжиматься лопатками в стену. - Твою мать, Гарри... - Луи с каким-то животным садизмом проводит ногтями по спине, забираясь руками под рубашку, чтобы ощутить жар чужого тела. Он чувствует, как чужие мышцы сводит судорогой, и стонет, когда Гарри грубо сжимает его член. Взгляд встречается с темно-зелеными безумными глазами, где едва можно было найти границу зрачками и радужки. Это и стало тем спусковым крючком, который в одночасье выкачал из легких и без того безбожные крошки кислорода. Рот приоткрылся в беззвучном крике, кожа плавилась, и Гарри почувствовал, как Луи кончает, пачкая его руку и рубашку. - Fuck, fuck, fuck... - Стайлс продолжает двигаться, чувствуя, как сокращаются мышцы вокруг его члена, - Луи... Я... Томлинсон вцепляется в него, обнимая настолько сильно, чтобы было невозможно понять, где заканчивается он и начинается этот кудрявый засранец. В его голове пусто, но ему жизненно необходимо почувствовать его. Каждую клеточку чужого тела. - FUCK, - Гарри кончил в Луи, ощущая слабость во всем теле, наваливаясь на Томлинсона, чтобы не дать им обоим упасть. Одной рукой Стайлс поддерживал Луи под бедра, другой упирался в стену возле головы Томмо, пытаясь восстановить дыхание. Гарри вышел из парня, отпуская последнего из своих объятий. - Моя рубашка... - Луи посмотрел вниз, отмечая белесые пятна, которые едва ли получится спрятать. Он взглянул на кудрявого, который даже не пытался скрыть самодовольную ухмылку, - парни этого не поймут, да и не могу я появиться на публике в этом... Томмо нахмурился, стараясь стереть сперму с собственного живота, но только еще больше размазал ее. Гарри вытер руку о рубашку, предоставляя возможность абсолютно голому парню смотреть на человека, который только что его трахнул. - У меня в машине есть джемпер, - слова прогремели в лифте, нарушая долговязую тишину. Он натянул джинсы, наблюдая за тем, как Луи делает тоже самое, - спустимся за ним, прежде чем встретиться с ребятами. Томмо кивнул. Кудрявый наклонился, нажимая кнопку «B». Лифт поехал вниз на стоянку, где Стайлс оставил машину. Движение кабины вызывало легкую тошноту и головокружение. Ни один из них не проронил ни слова ни во время всей «поездки», ни вовремя маленькой прогулки до автомобиля, где Гарри нырнул на заднее сидение, доставая джемпер, который был великоват Луи. И вся эта молчанка продолжалась, пока они снова не оказались в лифте, где Томмо наконец заговорил. - Я не игнорирую тебя, Гарри. По крайней мере, без причины. Стайлс уже открыл рот, чтобы спросить, но тут послышался милый звоночек, и двери лифта распахнулись, запуская внутрь женщину. - Вам какой? - вежливо поинтересовался Луи. - Шестой, пожалуйста, - в тон ему ответила женщина. Они опять молчали, и воздух звенел от нависшего напряжения и невысказанных слов. И как же было потрясающе вдохнуть полной грудью, выйти за пределы этой удушающей металлической коробки, которая не была такой ужасной всего несколько минут назад, когда там было горячо, легко и просто прекрасно. Стайлс повернулся к Томмо, выглядя так, будто собирается что-то сказать, но их опять прервали. - Луи! Гарри! - окликнул их Лиам. Парни терпеливо ждали их у входа в ресторан. Новопоявившиеся подошли так, будто ничего не произошло. - Почему так долго? - Луи должен был сменить рубашку, - отозвался кудрявый. - Друг, на это? - Зейн взглянул на Томлинсона, недоуменно приподняв бровь. - Если честно, у меня было не так много времени, чтобы выбирать, - ответил Луи. - Гарри, - Лиам явно был озадачен. - Что? - У тебя, эм, у тебя... - Твою мать, Гарри! Это что, сперма? - Зейн кивнул на рубашку кудрявого, прикрывая рот ладонью, так же как и Лиам. Эти засранцы пытались не рассмеяться, и только голубые глаза Найла выражали полное непонимание и удивление, прыгая с кудрявого на Луи и обратно. - Вы не..? - прошептал блондин. - Не смеши меня, - улыбнулся Гарри, обнимая Хорана за плечи. - Пойдемте, пора перекусить.