На другом конце провода

Нить стальной выдержки натянулась и порвалась за одну долю секунды. Казалось, Аякс даже услышал, как внутри что-то хрустнуло, разбившись на мельчайшие осколки, но тут же склеилось воедино. Она ломала его. Сообщения Лютер вызывали неопознанную бурю эмоций, и скачущее давление доказывало нестабильное состояние парня. Его бросало то в жар, то в холод; на секунду показалось, что он слишком бурно среагировал, как-то неестественно и безумно. Он оставил это сообщение непрочитанным, кинув телефон на противоположную часть дивана. Руки лихорадочно скрыли изумленное лицо, в гортани что-то неприятно завибрировало, как будто из желудка по пищеводу пробиралось нечто живое, задевающее мышечные стенки. Оно карабкалось выше, царапая горло, и застревали тяжелым комом, запрещающим даже говорить. Он даже не заметил, что улыбался. Пытался вбить себе в голову, что это — обычный вопрос, заданный в попытке хоть как-то поддержать беседу. Что в данном диалоге нет ничего сокровенного или интимного. Она просто интернет-друг, скрашивающий его одинокую игру на протяжении двух гребанных лет. И единственное, что он знал о ней до момента их переписки по телефону — она живет в Париже. Об этом свидетельствовала графа в игре, да и момент их знакомства, когда Лютер общалась при помощи переводчика и хотела обучиться другому языку в переписке с Тартальей. Спустя год их совместной игры она даже поблагодарила Аякса, рассказывая, что сдавала тесты на высший балл. Больше о себе она не вещала, — Чайльд бы точно вспомнил каждую мелочь, которая касалась этой девушки. Тарталья решил взять себя в руки. Снова ухватился ладонями за телефон, разблокировав экран. Перечитал ее сообщение трижды и тяжело вздохнул, будто очищая тело от посторонних мыслей. На спине тут же появилась россыпь мурашек, неуверенность завладела длинными пальцами, запрещая снова прикасаться к экрану. Она просто интернет-друг, которого он узнает получше. Просто человек, с которым он проводил свое свободное время на протяжении двух лет. Черт. От этого легче не стало. Аякс зажмурился, осознавая, что уже четыре минуты игнорирует ее сообщение. От принятия подобного стало еще более неловко, нежели было раньше. Утопая в мякоти дивана и укрываясь дряхлым пледом, Чайльд на секунду ощутил себя защищенным, находящимся в безопасности. И этой секунды хватило, чтобы напечатать ответ. <Мне пришлось долго подумать, чтобы дать тебе ответ ;3> Прекрасно, Чайльд, ты просто гений! — мысли хвалили его треснувшее эго, пытаясь собрать всю уверенность по кусочкам. Однако, ее все равно не доставало, чтобы вывести буквами нужный ответ. Признаться, Аякс и сам не знал своего вкуса; если девушка хоть как-то отвечала на его вопросы — она уже автоматически становилась фавориткой. Единственное, что он знал точно: навязчивые леди его очень пугали. Имея богатых родителей, ему часто приходилось встречаться с дамами, которые навязывали свое общение, чтобы разузнать о материальных благах Аякса. Собственно, некоторые парни тоже этим страдали; Кэйа был единственным, кто сдружился с Аяксом не ради денег, а просто потому, что может травить анекдоты на любую тему. Сообщение Лютер действительно заставило его задуматься. В мыслях тут же предстали девушки, которые ему когда-либо симпатизировали. Так, например, одной из них была Барбара; она невысокая, приветливая, милая и болтливая. На первом курсе ему симпатизировала и Люмин, однако ее неразговорчивость отталкивала; иногда казалось, что все ей противны, кроме этого надоедливого Сяо. <Думаю, милые..? Невысокие, склонные к разговорам. Люблю, когда девушки общаются без намеков, так куда легче их понять ;3> После того, как Аякс осмелился это набрать, он еще несколько минут думал об отправке. Однако в голове возникла еще одна гениальная идея, от которой он, конечно же, так и не смог отказаться. <А тебе какие парни нравятся, если не секрет?> Теперь можно отправить. Лютер временила с ответом, видимо, не ожидая такой реакции. Может, ее как-то задел ответ Чайльда? Может, она представляла что-то другое? Никогда в жизни Аякс не был настолько неуверенным, как сейчас. Даже когда он сдавал билет, который не открывал ни разу, уверенности ему придавал давящийся смехом Альберих на заднем плане, которому потом тоже не свезло. А сейчас даже не было привычной поддержки друга, от которой бы он никогда не отказался. <Кхм-м, думаю, мне нравятся... Смелые... Болтливые, с чувством юмора. Я тоже не люблю навязчивых людей, из-за которых невозможно совершить даже лишний шаг.> От подобных откровений в груди как-то потеплело. Хоть Аякс и жил один, он чувствовал удобство и спокойствие — никто никогда не насиловал ему мозг. Однако теперь он будто бы сильнее начал нуждаться в чьем-либо общении. Большинство дней в году ему ничем не запоминались, но последние три дня он знал досконально, будто увидел их в самом крутом фильме, случайно наткнувшись на какой-то странный канал. <И часто ты у парней спрашиваешь такое? ;3> Невиданная дерзость, — сам себя поругал Аякс, собираясь уже удалять сообщение, но оно волшебным образом оказалось, черт его возьми, прочитанным. Что же, она сама заявила, что ей симпатизируют смелые парни, поэтому Аякс решил стать более напористым. <Надеюсь, я не кажусь навязчивым, а то это было бы большой проблемой...> Усмешка не покидала уста весь их небольшой диалог, поэтому вскоре заболели щеки, напоминая, что им тоже нужна передышка. Тарталья терпеливо выжидал сообщений, совершенно позабыв про телевизор и кофе, что успел остыть. Вспомнил о чашке он лишь когда Лютер печатала уже больше минуты, и отпил немного остывшей жидкости. <Если ты называешь это навязчивостью, то моих друзей можно отнести к сталкерам. И да, ты первый получаешь от меня такой вопрос.> Благо, Аякс успел проглотить кофе раньше, чем прочесть данное сообщение, иначе опрометчиво бы выплюнул все на потрепанный плед, спасавший его от осенней стыни. Фраза Лютер била по щекам, даря неимоверный заряд бодрости, чаруя своей непредсказуемостью и харизмой. <Значит, я могу считать себя особенным?> Ответ пришел незамедлительно. <Можешь.> Их беседа длилась чуть больше заданного времени, ибо Лютер сообщила, что ее соседка немного припозднится. Аякс пропустил шутку по поводу того, что Лютер просто хочет поболтать немного подольше, но все его попытки пофлиртовать были жестоко проигнорированы. За время беседы с этой юной особой он узнал много чего интересного: Лютер блондинка, невысокого роста, имеет пристрастие к сладкому и не очень любит себя, — последний факт Аякс уже вывел самостоятельно. Она рассказывала о себе будто нехотя и в не самом хорошем ключе, принижая не только свою внешность, но и свой голос с отвратительным, как она сказала, акцентом. Аякс пытался ее переубедить, но вечно встречал типичное: «Ты не слышал/видел». А на контраргумент «‎ Так покажи/дай послушать» она лишь присылала смеющиеся смайлики и копировала одну и ту же фразу: «‎Недостаточный уровень дружбы с персонажем», выведенную из игры. К сожалению, вскоре диалог пришлось прекратить, ибо Лютер будто нехотя заявила, что соседка наконец-таки пришла, а глаза немного подустали от такой нагрузки. Разошлись они на взаимных пожеланиях всего наилучшего и занялись собственными делами. Лютер — спать, Чайльд — надевать пальто и идти в ближайший круглосуточный за пачкой мятной жвачки, любимым клубничным коктейлем и растворимым кофе, который он так и не допил. Естественно, больше его одолевала какая-то лень, но Аякс слишком хорошо знал себя: он снова наобещает себе все купить завтра и к чертям забудет про это. А с завтрашнего дня он вряд ли вообще будет выходить из дома. Он быстро накинул на себя теплый вязанный свитер, который когда-то ему подарила любимая бабушка. Такой же был и у Тевкра, только слегка поменьше и посветлее. Накинул старую кожанку и помчался на улицу, в этот раз вызывая лифт, а не интуитивно наступая на лестницу. До круглосуточного было пять минут ходьбы, поэтому Аякс даже задуматься не успел, как услышал звон колокольчиков над дверью и встретился с запахом освежителя воздуха «‎Морской бриз». Продавщица слабо поприветствовала его, узнавая эту рыжую копну за километр и давясь ароматом кофе и мяты, исходящим от него и перебивающим дорогущий освежитель воздуха. Она механически достала пачку с мятной жвачкой и уже ожидала вопроса «‎А где кофе-то?». Все было точно по плану. — А где кофе-то? — раздался приглушенный возглас Аякса где-то у стенда, и продавщица тяжело вздохнула. Он даже на том же самом месте стоял, что и пятьдесят три раза раннее. — Два шага вправо, голову ниже и руками выгребай пачку в самом углу, — тяжело вздохнула она, пробила мятную жвачку и ожидала остальные покупки парня. — Ты полтора года заглядываешь сюда и все еще не можешь запомнить месторасположение любимого кофе? Аякс усмехнулся, подходя к кассе. — Простите-простите, из головы вечно вылетает, — начал оправдываться он, выкладывая на стол пачку растворимого кофе, клубничный коктейль и плитку молочного шоколада. С последнего продавщица даже слегка опешила, сощурив глаза и будто бы догадавшись о чем-то постыдном. — Неужели наш Аякс нашел девушку? — выпалила она, пробивая все продукты, из-за чего глаза Чайльда заметно округлились. — Ты сам признавался, что не любишь сладости, если в них нет вкуса клубники, а передо мной лежит обыкновенная плитка молочного шоколада. Аякс кашлянул. Догадливая. — Решил разнообразить свой рацион, — контратаковал парень, забрав все свои покупки, пожелал хорошей ночи и, расплатившись, ушел. Продавщица еще долго смотрела ему в след, ставя тридцать баксов на то, что он влюбился. И если бы Чайльд это услышал, то потребовал бы свои пятнадцать. Он и сам не был уверен, симпатия ли это или влюбленность. Но уверял себя в одном: для влюбленности он слишком мало о ней знает. Может, бабочки в животе от ее сообщений просто потому, что она для него как ящик Пандоры? Узнает что-то неизведанное, будто интимное, в мельчайших подробностях, поэтому и волнуется. Да и в игре у Лютер было много ухажеров, которые предлагали ей свои артефакты. Один Аякс делал наоборот: клянчил у уровня повыше, у нее, чтобы прокачаться дальше. Это ведь Лютер показала ему все секреты и ачивки. Домой Аякс вернулся быстрее, чем предполагал. Кинул в портфель жвачки, спрятал пачку кофе и заполнил холодильник клубничными коктейлями, которыми успел закупиться. Шоколадка не давала ему покоя. Он положил ее перед собой и любовался, как произведением искусства. Достал мобильный телефон с кармана и зашел в диалог с Лютер, прочитывая это сообщение еще раз: <А я люблю сладкое. Особенно молочный шоколад, он сразу помогает развеселиться. И на учебу настраивает.> Он пальцами поддевает упаковку, разрывая ее не по совсем намеченному маршрутку. Надламывает кусочек шоколада, тяжело сглотнув вязкую слюну, и подносит ко рту. Сама идея этого плана не приносила ему никакого удовольствия, — он просто хотел почувствовать хоть что-то, что ощущала и Лютер в реальной жизни. Молочный шоколад он не ел уже лет пять. Откусывает. Жует медленно, пытаясь распознать вкус этой сладости, и осознает, что это чересчур. Может быть, шоколадка и подошла бы под кофе, но так просто ее есть Аякс не хотел; жевать эту приторную сладость уже и вовсе не нравилось, однако Чайльд не сразу заметил, что она самостоятельно растаяла во рту, превратившись в не менее сладкую жидкость. Он стыдливо прикрыл лицо руками, вместо обещанного веселого настроения ощущая какой-то нечеловеческий стыд и обиду на себя же. Гадко. Сладко. Отвратительно. Однако, Лютер эта сладость очень подходила, — и от этой мысли приторность стала не такой противной. На диване парень и уснул, совершенно позабыв о наличии собственной кровати. Раскинутый плед впитал всю его усталость.

***

Утро никогда не отличалось надоевшей до рвотного рефлекса рутиной: душ принят, кружка кофе выпита, сжеванная мятная жвачка и слабый аромат одеколона, впитавшегося в вязанный кардиган тоже оказались на месте. Пальто и шарф — отличное дополнение заспанного образа Тартальи. Однако синяки под глазами не проходили, зато один, над переносицей, практически исчез, — все спасибо советам из интернета и различным мазям, которыми Тарталья размазывался в три часа ночи, проснувшись от очередного кошмара, подробности которого он так и не вспомнил. Он давит в себе приступ очередного зевка и закидывает распакованную шоколадку в свой рюкзак, надеясь хотя бы в университете кому-нибудь ее скормить. Выходит, что удивительно, на пять минут раньше положенного времени и вызывает такси, усевшись на излюбленную лавочку. Дорога до университета тоже не пестрила какими-то особенностями. Единственное, что поменялось — в этот раз хозяин булочной неподалеку не вышел, так как время открытия еще не пришло. Естественно, Аякс же раньше вышел. Раньше он прибыл и к университету, вылезая из прогретой машины обратно в морозную реальность. Естественно, все снова приобрело тусклые оттенки; даже пожухлая листва, пестрящая вычурным красным и темно-оранжевым не приносила никакой эстетики этому виду грязных луж и заспанных лиц. Особенно эстетика пропала, когда Аякс случайно вступил в эту чертову слякоть, проклиная осень в очередной раз. Однако университет заметно поменялся. В этот раз Аякс не опоздал и не прибыл ровно к звонку; люди бегали туда-сюда, как белки в колесе, стараясь успеть любую мелочь до начала занятий. Что забавно, до Хэллоуина был еще месяц, однако университет уже наполнялся рисунками паутины на стеклах и дверях. Чайльд еще не успел зайти в помещение, как уже ощутил аромат сырости, старых книг и пота, наполняющего все старинное здание. Плесень и лозы винограда сочились сквозь щели в стенах, наполняя это здание какой-то милой атмосферой. Он вспомнил скрип дверей и половиц под ногами. Но все мысли безжалостно перебили. — Ох, Аякс, доброго утра. Этот меланхоличный тембр, пронзающий своей твердостью даже металл, тут же ударил по самолюбию Чайльда. Чжун Ли, гордо вздымающийся над парнем, смотрел ровно на него, чуть опустив голову; опять эта элитная группа надоедала Тарталье своим присутствием и популярностью. Естественно, он завидовал каждому участнику данного студенческого отряда, но Чжун Ли он завидовал куда сильнее; особенно в плане знаний и характерной только ему прямолинейности. — Привет, Чжун Ли, как продвигается родительский бизнес? — из вежливости спрашивает Аякс, стараясь быстрее услышать ответ и уйти по делам, пока около них еще не успела собраться компания зевак; члены элитной группы мало отдыхали без всеобщего внимания и поклонения. — Спасибо твоим родителям за спонсирование их идеи, все очень хорошо. Я действительно рад, что ваша семья тоже чтит старые традиции, — протягивает парень, звериной хрипотцой ударяя по чувствительному слуху. — Ну, от этого они получают большую прибыль. Бизнес не прогорает уже долгие годы, а это очень хорошо. Значит, деньги не идут на ветер, — Аякс старается хоть как-то прервать беседу, но собирающаяся понемногу толпа уже начинает напрягать. Но в один миг его будто встряхнули и дали отрезвляющую пощечину одним взмахом ладони. Барбара, бегущая на занятие, кратко помахала Аяксу и будто бы вытянула его из общества Чжун Ли. Тарталья помахал в ответ, собираясь уже покидать эту чертову компанию знаменитостей. — Это Барбара? Барбара Пейдж? — резко задает вопрос парень, заставляя Аякса опешить. В голове сразу возникли саркастичные шутки по типу снисхождения Царя до обычных холопов, но Чайльд лишь кратко кивнул, осознавая, что тут нет того человека, который эту шутку бы оценил. — Ты с ней знаком? Один мой друг заинтересовался ей, но не может найти свободной минуты для знакомства. Он довольно популярная личность в университете, поэтому так просто к ней подойти не может. Ты не против, если я чуть позже скину тебе его номер? Стыдно об этом просить, но я давний должник этому человеку, поэтому хотелось бы ему как-то помочь. — Я сделаю все, что в моих силах, — кратко бросает Аякс. — Спасибо. И Чжун Ли уходит, заставляя Аякса довольно выдохнуть. Ага, как же, так просто он Барбару не отдаст. Когда парень понял, что уже опаздывает на занятие, то снова чертыхнулся. А он ведь впервые пришел заранее, но все вышло как и всегда. Приходит в аудиторию Аякс не самым последним, что его, естественно, радует. Садится на собственное место и изумляется, когда снова видит там Барбару. Она смущенно хмыкает и выдавливает из себя звуки, стараясь спросить разрешение, однако Аякс лишь молча садится рядом и усмехается. — Шоколад молочный любишь? — вдруг задает вопрос парень, заставляя Барбару отвлечься от учебы. Она утвердительно кивает головой, повторяя, что просто обожает сладости. Чайльд опускает руку в карман рюкзака и достает оттуда практически целую плитку. — Дарю, мне не понравилось. И что-то внутри болезненно кольнуло, когда вместо слов благодарности Барбара смущенно поцеловала его в щеку. Однако боль была приятной, заставляющей громко выдохнуть и вкусить аромат клубничного коктейля, исходящего от нее. На секунду ему показалось, что он совершил какое-то предательство. А потом быстро понял, что предавать некого. Кроме самого себя. Аякс уже практически день не общался с Кэйей; в последний раз он написал ему вчера днем, но так и не дождался ответа. Чайльд прекрасно знает, что если Альбериху плохо, то он спит целыми днями, не поднимая головы с подушки, однако чувство одиночества крепко вцепилось и не отпускает, отрывая Аякса от социализации. Но сейчас, когда он мило перешептывается с Барбарой, рассказывая ей абсолютно глупые вещи и внимая ее хихиканьям, одиночество будто бы уходило на второй план, делая этот день не самым отвратительным, а даже наоборот, одним из наилучших. Только вот Судьба не очень жалует развлечение Тартальи, будто бы наказывая его и подсылая в компанию воркующих голубков бомбу замедленного действия. — Ну не знаю, Аякс, на твоем бы месте я выбрал кого-нибудь получше, — резко выпаливает Скарамучча, с каким-то омерзением осматривая недовольную Барбару. — Например, Джинн. Он давил на больное и был прекрасно осведомлен об этом. Доказательством служило резкое подскакивание Барбары и дрожащие губы, способные вывалить на Скарамуччу огромное количество проклятий. А на лице Муччи в это время не дрогнул ни единый мускул; осталась лишь чеширская ухмылка, доказывающая, что все это ему очень нравится. — Прекратите, — завопила Барбара, покидая место. — Прекратите меня сравнивать с этой гребанной шлюхой! От последней фразы Аякс даже побледнел, а улыбка Скарамуччи стала еще шире. Он словно предугадал все последующие действия и лишь негромко цыкнул, когда подскочила и Мона. — Скарамучча, прекрати, это очень некрасиво, — отчеканила девушка, пытаясь увести парня обратно на место и позволяя Чайльду подняться, дабы проверить самочувствие пострадавшей. — Ты же сказал, что постараешься больше не создавать скандалы. — Да пошла она на хер, — выплюнул Скарамучча, послушно следуя за Моной. — Разве вы не видите, что она притворяется пай-девочкой, а на самом деле та еще стерва? Она не заслуживает такого обожания, отвратительно. — Ты просто завидуешь, — отрезал Чайльд и исчез за дверью. — Я просто всегда говорю правду. Найти Барбару не составило труда; она ушла недалеко, засев в женской раздевалке. Верно угадать ее местоположение помогли тихие всхлипы и выкрики проклятий, которыми Барбара обсыпала Муччу. Аякс тихо постучался в дверь. — Уйдите, — грубо выбросила она. — Не уйду, — тут же ответил Аякс и услышал, как Пейдж громко втянула воздух, стоило руке Чайльда коснуться металлической ручки. И он зашел. Заплаканное лицо Барбары будило в Аяксе синдром спасателя, и в одну секунду у парня возникло желание прижать девушку к себе крепко-крепко, повторяя, что она не достойна таких оскорблений и подначиваний. Он хотел сказать, что Мучча просто завидует ее популярности, что он не должен даже разговаривать с таким добрым человеком, как она. Но горло словно пересохло, и ни единый звук не смел вырваться из него. — Прости, — единственное, что он цепкими клещами вырвал из своего нутра. — За что? Дрожащий голос беззащитной Барбары будил в Тарталье что-то неизведанное, будто это именно он заставил ее плакать. Стало неловко, захотелось еще раз извиниться и уйти, сделав вид, что ничего не было, но этот запах клубничного коктейля на ее губах. Сводил с ума. — За то, что не заступился. Она усмехнулась, стало легче; однако в душе по-прежнему скребли кошки. Он делает что-то неправильное. Возникло ощущение, что все должно быть по-другому, что на этом месте находится не он. И когда Барбара приближается настолько близко, что аромат клубничного коктейля заставляет его содрогнуться, он понимает, что это все неизбежно. — Поцелуй меня — и прощу. Он не поцеловал. Не успел даже среагировать перед тем, как она поцеловала его. Это был невесомое касание губ, позволяющее языком пробежаться по клубничному бальзаму, — в этом Аякс удостоверился окончательно. Она завладела его устами лишь на несколько секунд, будто пробуя на вкус, все еще сомневаясь в реальности происходящего. Аякс сомневался до последнего. Но когда грудь сильно заболела, будто стараясь оттолкнуть Барбару, все встало на свои места. Он ощутил тепло ее кожи, обжигающее спертое дыхание и запах этой чертовой клубники. Стало приятно. И очень больно. Как будто что-то породило неизведанное внутри, но тут же само и умерло. Как будто Аякс совершил что-то отвратительное и прекрасное одновременно, вбивая себе в голову, что он не хочет отстраняться. Но отстранился. — Теперь прощаю, — сказала она и покинула помещение, перестав плакать. Но теперь плакало что-то внутри Аякса. Горько и тихо, стараясь не травмировать покрасневшего хозяина. Аякс так и не понял: понравилось ему это или нет. Он пришел в аудиторию, сел тихо и осторожно, сминая записку Барбары: «‎Дай ответ до Хэллоуина. Я никому не скажу». И она действительно никому не сказала. Последующие пару дней Аякс провел в смятении, вспоминая вкус клубничного бальзама на ее мягких губах. Она была создана как будто из шоколада: приторная сладость, отравляющая такого любителя горького. Одним касанием губ, от которого сводило живот, она перевернула его мысли вверх дном. Снаружи ничего не поменялось, но внутри Аякс словно стал абсолютно другим человеком. Лучше бы это все было одним сплошным сном. Кошмаром. Полное осознание перемен пришло, когда в вечерней переписке он с упоением ожидал очередное сообщение Лютер и ощущал какое-то неприятное томление. Будто бы он не заслуживал того, чтобы писать ей. Он молил Бога о том, чтобы Кэйа наконец-таки ответил хоть на что-то, помогая Аяксу в этой непростой ситуации, но сам Альберих будто бы специально насмехался над потерянным парнем, так и не появляясь ни в сети, ни в университете. Когда Аякс пальцами прикасался к губам, он чувствовал горькое жжение; она обожгла его своими чувствами, не позволяя полностью исцелиться. Она делала вид, что ничего не произошло — от этого становилось больнее. Однако Аякс выдохнул громко и радостно, когда через пять дней его моральных скитаний наконец-таки появился спасательный круг — Кэйа Альберих, слегка прихрамывающий, но довольный. — Я скучал по тебе, мой рыжий сборник анекдотов, — устало протянул Кэйа, встречаясь с недовольным лицом лучшего друга. В принципе, причину недовольства он тоже знал — сто тридцать пять пропущенных сообщений и двадцать четыре пропущенных звонка. — Прости-прости, во время болезни у меня заплыл глаз, и я ничего не видел, какая жалость. Ага, как же, так Аякс ему и поверил. — Ты пропил эту неделю. — Ох, расскажи лучше о себе. Аякс все же не мог долго злиться на своего собеседника, поэтому дружески похлопал того по плечу, признаваясь, что действительно рад его видеть. Особенно в сложившейся ситуации, — подметил Чайльд. — Лучше ты расскажи всю историю с самого начала, — усмехнулся Аякс, взглядом указывая на ногу. Кэйа лишь тяжело вздохнул. — Да я решил выпить немного в баре. Поднимаюсь на свой этаж, а лестница решает, что мне на этаж ниже, — на выдохе проговорил тот с настолько недовольным лицом, будто не хотел об этом и вовсе вспоминать. — Я провалялся там двадцать минут, пока дедушка не вернулся с круглосуточного и не поднял меня пьяного. Немного и руку повредил, но она прошла спустя два дня. — Ужасно, — искренне посочувствовал Аякс, но тут же усмехнулся. — А дедуль что? — Трезвый был, поэтому посмеялся, а не проклинал, — протянул Кэйа, будто довольствуясь тем, что кто-то интересуется его жизнью. — А у тебя как там? Довольно насыщенно, судя по количеству сообщений. — Ты их читал? — Не-а, — искренне ответил тот и усмехнулся, подмечая идущего с обеда Альбедо. — О, привет, Альбедо. В качестве благодарности не мог бы передать преподавателю, что мы немного опоздаем? Альбедо приостановился. О нет. Только не это. — Благодарности за что? — искренне поинтересовался парень. — Ну, за спасение от скандала с Скарамуччей. Да-да, не стоит оваций, — ответил Кэйа и прикрыл глаза. Лицо Альбедо с вечно хладнокровного, полного бесстрастия, превратилось в искренне изумленное. Если бы не образ, Альбедо бы засмеялся. — За это я должен был скинуть всю злость на вас, однако я этого не сделал. Если Вы считаете, что подкупка — лучший способ решения конфликтов, то спешу вас огорчить. Выглядело так, будто вы поощряли его за содеянное. И Альбедо ушел. А вот Аяксу, — человеку, который привык решать все деньгами, — действительно стало обидно. Но он ничего не сказал ему вслед, потому что знал: Альбедо был прав. И просто рассказал всю историю Кэйе, не утаивая ни единого события. Особенно, момента с Барбарой. — И что тебя останавливает от отношений с ней? — вдруг задается вопросом Кэйа, искренне не понимая причину девиантного поведения друга. И здесь Аякс решил ему все рассказать. До мельчайших подробностей. — Совесть.