Будь моей Тенью

98 Рюуко каждый час подходил к окну — Широганэ по-прежнему стоял на том же месте, будто превратился в статую. Уже было почти два ночи. Боль, разрывающая Рюуко изнутри казалась просто невыносимой. Он представил, сколько часов Широганэ мерзнет на улице и не выдержал, выбежал на улицу прямо босиком, раскрыв дверь настежь. Резкий свет ударил в глаза Тени. — Широганэ! — закричал Рюуко с порога. — Заходи! Тень поднялась по ступнькам и вошла внутрь. Король рэев решил подальше спрятать свою боль и страдания. — Ты, наверное, очень замёрз, — сказал Рюуко, — присаживайся. — Рюуко, — проговорила Тень, — я пришёл поговорить... — Нет, — отрезал король рэев, — я не желаю это обсуждать. Никогда. Тема закрыта. Знаешь, Широганэ, я был неправ, решив сразу сжечь все мосты: мы много пережили вместе, кроме того идёт война, а мы союзники, нельзя же вот так... Мы можем оставаться хотя бы приятелями. "Приятелями!" — Уже поздно, я постелю тебе наверху, чтобы ты смог отдохнуть, — добавил Рюуко. "Постелит наверху, будто совсем чужому, мимо проходящему гостю!" Всегда, всегда они засыпали вместе в их спальне... Широганэ почувствовал невыносимую боль, которая буквально душила. Он не мог здесь больше оставаться. — Спасибо, Рюуко, — ответила Тень, — но уже действительно поздно, я пойду, спокойной ночи. — Широганэ! — у двери окликнул Рюуко. Тень обернулась. — Куда ты пойдешь? Тебе есть куда идти? — Да. Я сейчас живу в баре у Шисуи. Ещё раз спокойной ночи, Рюуко. Рюуко приоткрыл дверь и долго провожал глазами его высокую худощавую фигуру с длинными белыми волосами, сплетенными в тугую косу. Король рэев больше не мог выносить этой боли и лег прямо на ступеньках, смотря в потолок, расписанный фресками. Его белая рубашка была небрежно расстегнута, волосы спутаны. — Где ты, Смерть?! — закричал Рюуко. Один из рэев проснулся: — Кто это так кричит? — Это Рюуко, сейчас лучше не выходить и не трогать его. Я не знаю, что там случилось, но что-то связанное с Широганэ. — Все понятно... — Ну что? — спросил Шисуи. — Раз ты здесь, значит... — Да, все плохо, — ответила Тень, снимая шляпу. — Я ждал полночи на холоде, под его окнами... — Широганэ удрученно сел на стул, ссутулившись. — А он даже не захотел говорить, сказал, что тема закрыта. Предложил постелить мне наверху, будто чужому... предложил остаться приятелями... — Не отчаивайся, Широганэ, — Шисуи положил руку, на которой красовались кольца Хомураби, на плечо Тени. — Сейчас я сделаю тебе чай с травами, который успокаивает, ты совсем замёрз. А завтра я сам пойду к Рюуко и поговорю с ним, быть может, он послушает меня. — Спасибо, Шисуи. Король рэев уложил его в кровать, накрыв одеялом и сам прилег рядом. Так как оба они были худощавого сложения, то без труда поместились на одной кровати. Сон долго не приходил, мысли Широганэ были тяжелыми и мрачными, как свинцовые тучи, но потом начали действовать травы, которые заварил Шисуи и веки сами собой сомкнулись. — Знаешь, Харука, — сказал вдруг Исаму, когда они ложились спать, — ведь тело Шики само по себе неплохое, а мерзким оно кажется только из-за того, что в нем сидела мерзкая сущность сина. Но теперь-то её в нем нет, значит, и тело не при чем. А сейчас в нем ты и тело больше Шики не принадлежит, ты украсил это тело и теперь оно будет по-другому восприниматься! — Вот придумал, — хмыкнул Харука, — чтобы утешить меня. Исаму подвинулся ближе и поцеловал мальчика в щеку. Потом ещё и ещё. — Харука, ты хочешь меня? — тихо спросил Исаму. — Да, но теперь... — Молчи, — Исаму закрыл ему рот ладонью, — я все переосмыслил: тело здесь не при чем и я буду любить это тело, потому что теперь в нем ты! — Знаешь, Исаму, я очень ценю в тебе одно качество: что ты любишь меня не за деньги, а любишь просто потому что любишь, кем бы я ни был. Иногда мне кажется, что я тебя... — Что ты меня?! — подскочил Исаму. — Ничего, — ответил Харука, обняв его за шею и привлекая к себе. Шики размышлял, сидя в кресле, и внезапно ему в голову пришла мысль, что его тело, скорее всего, лишат девственности и, возможно, воспользуются им ни один раз. Эта мысль привела сина в бешенство. — Чёрт, — проговорил он, подкуривая сигару. — Что такое? — спросил Митсеру. Шики представил, как маленький говнюк Исаму оскверняет его тело и сина передернуло. Он подумал, что тоже не останется в долгу и не вернет Харуке его тело без подарка. — Митсеру, ты же хочешь меня, правда ведь? — Шики внимательно посмотрел на сина. — Да, — удивленно поднял на него глаза Митсеру, — давно хочу, ты же знаешь... — Бери меня, я твой. Митсеру продолжал смотреть на него, поражаясь внезапной перемене и думая, где кроется подвох. — Ну? Пока я не передумал. Митсеру наклонился к нему, чтобы поцеловать. Поцелуй Шики был грубый, болючий, он искусал Митсеру за губы и язык. Парень увлёк Шики на кровать и когда он вошёл, син почувствовал ужасную боль. — Чёрт, — снова выругался Шики. — Что-то не так? — спросил Митсеру, с наслаждением погружаясь в него. Шики промолчал в ответ, продолжая терпеть. Когда Митсеру закончил, Шики поднялся с кровати, одеваясь на ходу, и со всей силы ударил его по лицу. — Ай, за что? — схватился за ушибленную щеку Митсеру. — Ненавижу, когда мне причиняют боль, — ответил син. — Я думал, что тебе нравится и специально делал побольнее... ты говорил, что нежностей не любишь... — Идиот, ты не видишь разницу между тем, когда нравится причинять боль другим и когда испытываешь её сам? Рюуко всю ночь не сомкнул глаз, эта ночь казалась сущим адом. Кто-то стучал в двери. — Кто там? — Рюуко накинул плащ и пошёл открывать. В дверях стоял Шисуи. Не дав сказать ему ни слова, Шисуи вошёл. — Рюуко, нам нужно серьёзно поговорить, — сказал он. Исаму и Харука целовались в постели. Исаму удалось преодолеть свои страхи и тело Шики больше не воспринималось, как что-то ужасное. Первая близость в новом теле понравилась обоим. Харука убедился, что парень по-настоящему любит его. Неожиданно он повернул голову и вздрогнул: на него смотрел он сам. Увидев Харуку и Исаму в постели, Шики понял, что подтвердились его самые худшие опасения. — Что, засранец, хочешь назад своё тело? Тогда быстрее целуй меня! Харука и Исаму уставились на него, замерев от неожиданности. Харука спохватился, натянув на себя длинную клетчатую рубашку. — Одевайся, в чем был, — раздраженно сказал син, — я не пойду по улице нагишом. — Подойди, — снова сказал Шики, когда Харука оделся. Мальчику жутко было видеть себя самого со стороны и осознавать, что в нем сидит кто-то другой. — Целуй, — сказал син. Харука подошёл и потянулся к нему. Целовать собственные губы было, мягко говоря, непривычно и даже дико. Будто бы целуешь своё зеркальное отражение. Исаму смотрел на это все со стороны, затаив дыхание. Харука почувствовал, как син высасывает из него душу, закружилась голова. Про себя Шики читал заклинание, Харука пошатнулся, упав на кровать. Син недобрым взглядом посмотрел на них. — Да, — сказал он, — маленький сюрприз напоследок: Митсеру вчера овладел твоим телом. Хорошего дня. Харука и Исаму переглянулись, последняя фраза вызвала отвращение у обоих. — Неужели... правда... — проговорил Харука, — фу, как мерзко... Исаму крепко обнял мальчика: — Не переживай, Харука, мы тоже в долгу не остались. Он был девственником.