Будь моей Тенью

100 Сины привыкли видеть Шисуи в резиденции Хомураби, в которой он ходил как у себя дома, хоть это никому не нравилось. Но никто из синов не дерзнул ничего высказать повелителю Тьмы, ибо это было чревато последствиями. Проходя мимо одной из комнат, король рээв услышал стук и крик. — Кто здесь? — подошел к двери Шисуи. — Это Ая, помогите, кто-нибудь! — Ая? — удивился король Света. — Что ты здесь делаешь? — Меня держат здесь силой. — Ты снова обрезал свои когти, Хомураби? — проговорил Шики. — Ты нас всех позоришь! Твои когти — символ Тьмы, символ твоей власти, это отличает тебя от других королей, а ты трусливо от него избавляешься... — Правда? — посмотрел на него Хомураби. — А сам бы ты не хотел всю жизнь ходить с таким символом? Попробовать не желаешь? Почему же ты пытаешься избавиться от своего тела вечного ребёнка, ведь оно отличает тебя от других синов? И вообще, как ты разговариваешь со своим повелителем, наглый син! Поняв, что разгневал Хомураби, Шики решил надавить на нужную точку: — Не забывай, кто вернул к жизни твоего любовника, если бы не я... Внезапно Хомураби преобразился: поменялось выражение его лица, он начал быстро прихорашиваться, поправлять волосы и складки одежды. Шики обернулся: приближался Шисуи. Син решил удалиться. — Хомураби! — воскликнул Шисуи. — Почему ты держишь у себя в плену девушку, закрыв её в комнате?! — Какую девушку, Шису? Я занимался подготовкой к боям. — И, тем не менее, она сидит запертой у тебя в резиденции и зовёт на помощь! Кроме того, она — моя приятельница, выпустил её немедленно! Хомураби прокрутил последние события в памяти, вспоминая, какая девушка могла бы сидеть запертой в его резиденции. — А... — вспомнил он, — это, наверное, Лу привела её. — Хомураби, немедленно освободи девушку. Перед повелителем Тьмы встал выбор: если он освободит пленницу, обидется верная ему син, а если он этого не сделает, рискует поругаться с Шисуи. Терять Шисуи из-за капризов Лулу ему точно не хотелось. — Ладно, пошли, — сказал Хомураби, взяв связку ключей. Они подошли к двери и он открыл её. Ая опешила, когда увидела перед собой громадную фигуру Хомураби. В первый раз Хомураби стоял перед ней так близко. Ая со страхом и любопытством разглядывала повелителя Теней, смотрела на его зеленые глаза дикой кошки, на длинные красные волосы, черно-белые одежды, властное выражение лица. — Ая, ты свободна, — проговорил король рэев. — Спасибо, Шисуи, — пробормотала девушка, — но я не знаю, как отсюда выйти... — Мои сины доставят тебя в твой мир, — сказал Хомураби и увел Шисуи за собой. — Я думал, ты соскучился, — обиженно проговорил Хомураби, — а ты сходу напал на меня с упреками. — Было за что, — ответил Шисуи. — Да, я соскучился. Хомураби завёл короля рэев в свой кабинет и усадил к себе на колени. — Шису, я тоже очень соскучился. — Хомураби... А ты... Изменил бы мне? Повелитель Теней с удивлением посмотрел на него: — К чему такие вопросы? — Ну я же не знаю, чем ты тут без меня занимаешься. Пиры, там, вино, танцовщицы, милые юноши... — Мне было не до пиров, Шису, накопилась целая куча дел в резиденции. Если хочешь знать правду, сойдись мы раньше, я изменял бы тебе направо и налево, но сейчас мне даже такое не приходит в голову. Никто другой, кроме тебя, у меня не вызывает никакого интереса и желания. А ты? У такого красавца наверняка целая куча поклонников. Ты бы мне изменил? — Нет, Хомураби, конечно же нет, — ответил Шисуи, потянувшись к губам повелителя Тьмы. — Люблю тебя, Хомураби, — прошептал он. Закончив с поцелуями, король рээв проговорил: — Хомураби... есть плохие новости. Объявился пятый король син-рэй, который планирует подчинить нас, королей, своей воле, а тебя поставить на колени. — Ага, сейчас! — воскликнул Хомураби. — Размечтался! На коленях я стоял только перед тобой, Шису. В спальню постучал рэй, прислуживающий Рюуко: — Тут прислали цветы для Широганэ-сама... Тень находилась в этот момент в ванной. — Давай их сюда! — сказал Рюуко, вырывая из рук рэя огромный букет красивых белых роз. Дрожащими руками король Света достал записку, лежащую в розах: "Эти розы также очаровательны и прекрасны, как и ты, моя серебристо-белая Тень... Люблю. Киниро." Рюуко взорвался и ударил в дверь кулаком. — Что случилось, любимый? — вошёл Широганэ. — Тебе прислали, — он швырнул букет вместе с запиской на пол. Широганэ прочитал записку и порвал её на мелкие клочки, а розы выбросил в окно. Он присел к надувшемуся Рюуко и обнял его за плечи. — Я люблю тебя... — прошептал Широганэ, опустив Рюуко на постель и наградив его долгим, нежным поцелуем. Оторвавшись от поцелуя, Широганэ посмотрел на короля рэев: — Никто и никогда не сможет вырвать эту любовь из моего сердца, слышишь? Саваки бесшумно вошел в мастерскую и увидел, что она увешана его портретами. Мальчик, как всегда, был занят рисованием. — Джеро, я вернулся, — проговорил син. Джеро, отбросив кисть и краски в сторону, сломя голову помчался к нему и запрыгнул к сину на руки. — Саваки! — повторял он, расцеловав его в обе щеки. — Мой Саваки! Син сжал мальчика в объятиях. — Я принес тебе подарки: кисти, краски и мольберт. И ещё взял хорошего вина. — Как здорово! Спасибо, Саваки. Тебя так долго не было... Син уселся на стул и опустил мальчика к себе на колени. — Джеро, я тут подумал, что пора бы подыскать для тебя новое жилище. В этом старом, сыром, мрачном доме ты можешь заболеть. — Лоск и напыщенность богатых домов угнетают меня, — сказал мальчик, — я бы хотел что-то попроще, для души, для творчества, чтобы было уютно... — Так и будет, — сказал син, — выберем вместе дом и создадим в нем уют для нас, — он разлил вино по бокалам. — Война закончилась? — спросил мальчик. — Нет, Джеро, — вздохнул Саваки, — иногда мне кажется, что она не закончится никогда. — Тебя так долго не было, у тебя была близость с кем-то за все это время? — Нет, Джеро, не было, — проговорил син, — я уважаю себя, чтобы размениваться на сомнительные удовольствия с дешевыми шлюхами. Признаюсь честно, я все это время думал о тебе... представлял близость с тобой... и когда я думал об этом, ласкал себя... — Я тоже так делал, Саваки! — воскликнул мальчик. — Представлял нас вместе и ласкал при этом себя. Это нормально? — Абсолютно нормально, Джеро, — сказал син. Они осушили бокалы до дна. Мальчик захмелел. Они смотрели друг на друга, глаза Саваки блестели. Он медленно провёл языком по губам Джеро, слизывая с них капли вина, потом его язык проник в рот мальчика, соединяясь с его языком в долгожданном поцелуе. Джеро был готов отдаться ему. — Саваки... так горячо внизу живота... Син взял мальчика на руки и отнес в постель. Раздев его, он начал ласкать его губами, раздвинув бедра. — Саваки... — простонал мальчик. — Хочу тебя... Не мучая больше ожиданием, син овладел им. Он знал, что снова причиняет ему боль, но одновременно дарит наземное наслаждение. Вот этот момент, о котором так долго мечтал Саваки, лёжа в шатре, наконец, наступил наяву... Чем дольше было ожидание, тем более сладким показался момент. И никакие однодневные удовольствия не могли доставить столько радости, счастья и трепета, как долгожданное воссоединение с любимым и желанным существом. Саваки выбирал в партнёры лишь тех, кого считал достойным себя.