Будь моей Тенью

143 Джеро огляделся по сторонам. Ему стало тревожно, неуютно в чужом незнакомом мире, даже жутко. Все было погружено во мрак, только кое-где светлячками переливались странные светящиеся цветы, стебли которых покрывали колючки. Неожиданно выползло из темноты какое-то существо и, как собака, накинулось на мальчика, который в ужасе отпрянул в сторону. — Стой, кто идёт? — послышался строгий голос. Это был син, охранявший границу между мирами. Он был огромного, как и Саваки, роста. — Ты кто такой, что здесь забыл?! — он придержал скалившегося монстра за ошейник. — Я... я ищу Саваки-сана, — испуганно пролепетал Джеро. — Очень смешно представить, что Саваки водится с такими, как ты... Проваливай отсюда, если не хочешь неприятностей. — Вот... его кольцо, — заикаясь проговорил мальчик, блеснув кольцом с инициалами Саваки. Син узнал кольцо и внимательно посмотрел на Джеро, недоумевая, что его может связывать с самим Саваки, одним из сыновей Хомураби. — Мне очень... очень нужно увидеть его, — добавил Джеро, умоляюще посмотрев на сина. Тот был в растерянности. — Ладно, — наконец проговорил он, ступай за мной. Мальчик с удивлением осматривал невероятный для него мир, таящий в себе опасности на каждом шагу, и косился на кокути, которого син посадил на цепь и вел рядом с собой, как собаку. — Саваки-сан, к тебе тут гости, — постучал син в покои Саваки. — Гости? Кто это ещё? — он был ошеломлен, увидев Джеро. — Оставь нас, — отпустил он сина. Ярости не было предела. — Какого черта ты тут вообще делаешь?! — закричал он. По лицу мальчика потекли слёзы. — Саваки, я очень переживал за тебя и... соскучился. — Да ты мог найти здесь свою смерть! Знаешь, насколько опасно таким, как ты, появляться в нашем мире?! Ты и в своем-то городе ума не дашь. Считай, что тебе просто повезло! По лицу мальчика продолжали катиться слёзы. Разозленный син отвернулся в сторону, светлые волосы упали ниже плеч. Разрыдавшись, Джеро пошёл к выходу, но син крепко схватил его за запястье. — Куда собрался, хочешь ещё раз испытать судьбу?! — Если ты не рад мне, так я лучше уйду! — Ладно, хватит уже, — смягчился Саваки, обняв мальчика. На фоне его высокой фигуры Джеро выглядел гномом. Син пытался успокоиться, погладив мальчика по волосам. — На самом деле, я тоже соскучился. Но ты себе представить не можешь, как опасно то, что ты сейчас сделал! — Я хочу всегда быть с тобой, хочу с тобой жить, — прошептал Джеро. Син склонился к нему, чтобы насладиться поцелуем. Иошинори вышел из ванной без одежды, он встряхнул мокрыми золотистыми волосами, которые мягким плащом упали на торс. — Иошинори, — строго сказал Широганэ, — почему ты без одежды?! — Я вышел из ванной, что такого? Мы с отцом всегда купались в реке без одежды. Почему мы должны стыдиться того, какими нас создала природа? — Это неприлично! Тут взрослые люди, немедленно оденься! — Хорошо, хорошо, ты только не кричи. Разве я какой-то убогий, что тебе не нравится вид моего тела? — Иошинори! Не заставляй меня повторять дважды. — Хорошо! Широганэ вышел на кухню, в которой хозяйничал Рюуко. — Ты стал такой хозяйственный, — усмехнулся Широганэ. — Ты против съесть на обед что-нибудь вкусное? — не поворачивая головы, сказал король рэев. — Я? Вовсе нет. Только за. Вошёл Иошинори. — Рюуко, давай, я помогу тебе на кухне? — Отойди! Я прекрасно разберусь без тебя, — Рюуко оттолкнул мальчика, у которого в глазах заблестела обида и, возможно, даже ненависть. Он отошёл и молча присел на стул, продолжая наблюдать за действиями короля рэев. Тарелка вырвалась из рук Рюуко и с грохотом разбилась, осколки разлетелись в разные стороны. Король рэев обернулся. Иошинори продолжал смотреть на него, на его губах играла едва заметная улыбка. — Уйди в свою комнату! — разозлился Рюуко. — Не кричи на ребёнка, он не сделал тебе ничего плохого! — вступился Широганэ. — Пусть выйдет отсюда, от него одни неприятности! — Если у тебя дурное настроение, не нужно срываться на этом ребенке! — Это тебе не нужно срываться на меня из-за него! — ответил король рэев. Сзади они услышали смех, от которого стало не по себе. Это хохотал, уходя, Иошинори. Хомураби проснулся и не обнаружил возле себя Шисуи. Одежды его тоже не было, повелитель Тьмы с досадой понял, что король рэев сбежал от него и стукнул кулаком по столу. — Чёрт! Чёрт, чёрт... — Что это за стук? — спросил Джеро, вздрогнув. — Наверное, у Хомураби снова плохое настроение, — гладил его по волосам Саваки. — Тот самый Хомураби, про которого ты рассказывал, он здесь? — Да. Мы в его резиденции. — А можно мне на него посмотреть? — Не стоит, не советую. Тем более, я хочу, чтобы ты смотрел только на меня, — син развернул к себе парня и долго вглядывался в его лицо. — Саваки, когда ты так смотришь, я начинаю сходить с ума. Ты такой красивый, что у меня нет слов. Саваки с улыбкой провёл тонкими пальцами по его щеке. — Как же ты попал сюда? — Мне помогло твоё кольцо, — мальчик показал кольцо с инициалами сина. — А еще на меня набросилось какое-то чудовище. Сначала я подумал, что это собака, но это был монстр или дьявол... — Это всего лишь был кокути, — усмехнулся Саваки. — Их тут много и для тебя они могут быть опасны, они совсем дикие. У меня тоже живёт один, хочешь покажу? — Нет-нет. Саваки, не нужно, пожалуйста! — взмолился мальчик. Син потянулся к нему и прижал к себе, Джеро с обожанием обнял его в ответ и закрыл глаза, примостив голову у него на груди. Казалось, время остановилось и все, что им было нужно — лежать, обнявшись. Шисуи скучал. Ему стало грустно. На самом деле, королю рэев хотелось остаться с Хомураби, но долг не мог его заставить этого сделать. Неизвестно, какие волнения могут начаться, если оставить резиденцию без присмотра и правителя. О том, что его похител Хомураби, он благоразумно никому не рассказал, в конце концов, это только их семейные дела. Когда уже вернется Широганэ... Нужно срочно что-то решать, не может же он сидеть тут целую вечность! Но телефон Широганэ не отвечал. Жив ли он, нашёл ли Рюуко? Шисуи снова печально вздохнул, смотря в окно. Он рисовал на влажном стекле невиданные узоры. Снег совсем сошёл, обнажил голую землю. Серое унылок небо подходило к его душевному состоянию. Радовали глаз лишь распустившиеся на пригорке первоцветы.