Терновая клетка

      Арриан быстрым шагом направился в кабинет, потому что ему казалось, что стены начали резко давить на него. Всё из-за той девушки. В прошлый раз он приказал выкинуть постельное бельё и начисто убрать в комнату, словно там побывал смертельно больной человек, и он может заразиться, если останется малейший след. Ему не хотелось слышать её мелодичный голос или смотреть в глаза. Они не нравились ему в Лилиане больше всего. Чистые, как озёрная гладь, видящие то, что так упорно пытаются скрыть.       Все люди эгоистичны по своей природе, их интересуют собственные проблемы, желания, мечты, а не чужие. На других людям, как правило, наплевать. И они это знают. Они знают, что другим на них наплевать, так же, как и им на них. Арриан не раз в этом убеждался, потому что сам такой же. Даже сейчас это заведение переполнено эгоистами, у многих из них есть дом и семья, но они приходят сюда ради своих желаний. Некоторые принесут кошель золота в храм и будут просить помолиться за них, ибо они оступились, а бог милосерден и простит любого. Только на самом деле этим людям всё равно, они не испытывают мук совести или раскаяния и в скором времени вернуться сюда. От скуки? Из любопытства? От одиночества? Всё это не важно и является лишь побуждением человеческого эгоизма. У всех бывают ошибки, у кого-то больше, у кого-то меньше, но никто не безгрешен. Церковь точно не является тем местом, где живут люди без греха, его отец — прямое тому доказательство. Всё же у этих людей есть свобода, а у Арриана нет.       Свобода — это роскошь, она доступна далеко не всем. Особенно если учесть, что тебе ничего нельзя иметь. Ты должен жить лишь так, как написано в священном писании, и другого не дано. Особенно, когда всё сделано для высшего блага. Но есть ли это священное благо на самом деле? Если им просто прикрываются те, которые хотят скрыть свою уродливую натуру? Арриана учили, что жизнь священнослужителей должна быть праведной и без единой ошибки, ведь они даруют людям свет. Они несут ответственность не только за себя, но и за других. Их устами говорит Всевышний. Он, как единственный человек, владеющий святой силой, должен быть неприкосновенен. Ему нельзя было общаться с другими или играть, потому что отец всегда говорил, что Арриан особенный, и он всегда верил в это. Целый день он молился, читал священные писания, историю и учился использовать свои силы. Арриан должен был хорошо контролировать тело и дух. Для этого его учили медитировать. Каждые три дня он ходил вместе с наставниками на священный источник и становился под поток воды. Не важно было, зима на дворе или лето. Только в лишениях познаётся истинный божий замысел, так ему твердили. Он должен был носить белые одеяния, чтобы подчеркивать свою чистоту. Никто не имел право коснуться Арриана, потому что его тело должно было оставаться таким же чистым, как его душа. Во время купания все слуги покидали комнату, им не позволялось видеть и сантиметр голой кожи. Всё время он находится в изоляции от тех, кто мог осквернить его. Для этого мальчика запирали в одной из башен храма. Даже собственная мать не могла подолгу общаться с ним, он видел её лишь изредка, и это были самые счастливые моменты в его жизни.       Любовь грешна и отравляет душу, священнослужитель должен посвятить свою жизнь только Создателю и любить его. Хоть отец и говорил это Арриану, он очень любил свою красивую и добрую маму, а она его. По крайней мере, так маленький мальчик думал, пока однажды она не покинула его. Этот день навсегда останется в памяти. Алая кровь, стекающая по рукам его матери, была такой же яркой, как её волосы, а на губах застыла улыбка. Неужели мама так сильно хотела уйти? Разве такое возможно? Может удатся ей помочь? Но было слишком поздно. Шок тотчас же сменился чувством глубокого отчаяния. Слабость разлилась по всему телу, колени задрожали. В том момент мальчик осознал, если он не может спасти любимого человека, значит, его дар бесполезен. Какой смысл помогать другим, если нельзя даже спасти того, кого любишь? Эти мысли прочно вошли в голову Арриана. Отца заботила только его сила, а сына он не замечал. Чувства ребёнка, потерявшего мать, были для мужчины на последнем месте. Ведь как бы сильно ребёнок не кричал, всё бесполезно, когда его не хотят услышать. Поэтому боль от потери любимого человека Арриан вымещал на других, постепенно забывая всё, что ему мама говорила или учила. Наказывать Арриана никто не мог, и ему всё сходило с рук. Может быть, всё бы прошло со временем, но найденный дневник покойной матери всё усугубил. Мир Арриана ещё больше затрещал по швам. Мальчик перестал доверять людям. Он хорошо научился манипулировать окружающими и скрывать свои истинные чувства. Его сердце ожесточилось и стало холодным, словно лёд. Оно закрылось ото всех. Благодаря чувству собственного превосходства, из-за божественной силы Арриан всё больше начал презирать людей. Они ему казались глупыми и слабыми.       Хоть Арриан и учился хорошо, и наставники хвалили, его ничего не интересовало. Пока он не узнал о похожем мальчике, который был так же одинок. Со временем всё превратилось в навязчивую идею. Он стал зациклен на предмете своего интереса. Арриан рос, как и его желание приблизиться к принцу, потому что они похожи. Только прошло столько лет, а ничего не изменилось. Хотя нет, Маркус изменился, а Арриан словно застрял. Его время остановилось, как часы. Даже родная тётя, с которой он смог увидеться, став достаточно взрослым, так считала. Ради него она всё время наносила на волосы специальный раствор, чтобы люди не заподозрили об их родстве. Хоть они и не были знакомы лично. У беглых рабов в империи нет особых прав, работу найти тяжело, поэтому она содержит публичный дом. Тётя поднялась с самых низов, но для Арриана она чище, чем все служители церкви. Публичный дом — не то место, в котором должен находиться священник, а узнай об этом отец - давно бы сошёл с ума. Его волнует только дар. Из-за него у мужчины не было свободы, как у пришедших сюда людей. Арриан — пленник храма и никогда его не покинет, как бы сильно не ненавидел. Он надеялся, что Маркус станет его спасительной ниточкой, но теперь она рвалась и не было возможности — это остановить. На его лице появилась усмешка. Они с принцем разные, потому что он ещё хуже. Арриан устраняет людей руками других, чтобы не потерять дар, хотя и ненавидит его. Он без зазрения совести марал руки ради Маркуса, и считал это нормальным. Может, на его совести даже больше искалеченных судеб, чем у Принца. Его труды всегда оставались незамеченными, и Арриан тоже смирился с этим. Как бы он не играл жизнью других и не насмехался над ними, мужчина понимал, что так же слаб, как и они. Он не мог идти против своих желаний.       Спустя время Арриан всё-таки вернулся в свою комнату. Там уже была тётя и два её охранника, она вышла из спальни и улыбнулась. Значит, Лилиана уснула, и её отнесли на кровать. Когда охрана вышла, мужчина сел на диван. Рядом лежала книга, которую читала девушка. Лилиана, скорее всего, она и первую встречу их не помнит, если бы мужчина тогда бы не пошёл к озеру, она бы скорее всего, утонула. Арриан действовал инстинктивно и просто прыгнул за ней в воду, без задней мысли. Он пришёл навестить Маркуса перед дальней поездкой, не зная, что всё так обернётся. Может, это было божьим провидением, а может, насмешкой судьбы. Они противоположны друг другу и не похожи. Лилиана раскрывается перед многими людьми, в отличие от него самого, который постоянно скрывает истинные чувства под маской. Он думал, что хочет жить так, не замечая чужих глаз. Мужчина даже завидовал тому, как она могла свободно сказать всё, что у неё на душе. Для него это непозволительная роскошь. Всё время Арриан хотел быть ближе к Маркусу, потому что считал его таким же, как он, а теперь он не знал, что делать. Даже не осознавая этого, Лилиана дала ему толчок к действию. Девушка заинтересовала Арриана, но в то же время он боялся её. Он не хотел, чтобы кто-то менял его, как это произошло с Маркусом. Стремление жить в мире иллюзий или в воздушных замках грёз рано или поздно заканчивается тем, что человек падает с небес на землю.       — О чём ты задумался? — Спросила Элодея и села напротив племянника.       — Ни о чём.       — Риан, тебе меня не обмануть. — Так его называли только она и покойная мать.       — Я просто устал. — Его слова потонули в протяжном вздохе.       — Интересно, от чего же? Наконец-то заметил, что к тебе относятся, как к пустому месту? — Женщина не сводила с него пытливого взгляда. — Тебе самому не надоело?       — Зачем ты снова поднимаешь эту тему? — Со злостью произнёс он. — Тебе обязательно всё сводить к этому разговору? Я же говорил тебе, я просто устал, вот и всё.       — Пойми, уже наконец-то, Риан, ты отличаешься от него. У тебя собственный путь, тебе не нужно делать, то, что поможет ему, это не твоя жизнь, а его. — Тёте было невыносимо смотреть, как ребёнок её старшей сестры калечит свою жизнь из-за того, кто этого не ценит и не замечает.       — Знаю. — С его губ сорвался тяжелый вздох.       — Ты уже и сам устал от этого. Я ведь вижу. — Элодея взяла Арриана за руки. — Твоя жизнь и без того мальчишки полна проблем, не бери груз с чужих плеч на себя.       — Почему ты приняла меня? — Спросил мужчина и посмотрел ей прямо в глаза. — Ты же знала, что сделал отец, почему не прогнала, когда я к тебе пришёл в первый раз?       — Как я могла прогнать того, кто так сильно был похож на мою любимую сестру? — На её лице появилась немного грустная улыбка. — Я знаю, что она тоже любила тебя, несмотря ни на что. У твоей матери был сильный дух, я до сих пор не изменила своего решения. Она не могла бросить тебя по своей воле… — Голос Элодеи немного задрожал.       — Может мама просто устала от меня? Она ведь не хотела этого.       — Не смей так говорить! Неважно, при каких обстоятельствах всё произошло, ты был её солнцем, пока она жила с тем чудовищем. Я уверена, это он виноват. — Сквозь зубы процедила женщина. — Ему нужна была послушная овца, а твоя мать мешала.       — Чем? — Арриан ненавидел своего отца даже сильнее, чем дар.       — Она влияла на тебя. Если бы ты не любил свою мать, ты бы не пришёл ко мне. Я до сих пор помню, как капли дождя стекали по твоему лицу, ты промок до нитки и почти не стоял на ногах. — Она крепче сжала его руки, которые теперь стали больше её. — Целую ночь у тебя была лихорадка, ты постоянно звал мать.       Если для других он был святым и самым почитаемым человеком на континенте, то для женщины, так бережно державшей его за руки, Арриан был просто любимым племянником. Чувства других людей его не волновали, но чувства Элодеи он никогда не игнорировал, потому что она была ему дорога. После одного ранения, когда его жизнь оказалась на волоске, она заботилась о нём, раненом и напуганном подростке. Это она собственноручно меняла повязки и держала его, когда он кричал от боли. Эта женщина сидела с ним, она ухаживала за Аррианом, как родная мать, и без ее заботы он вряд ли смог бы выздороветь. Элодея привела ему учителя фехтования и отдала меч, который тщательно хранила. Он переходил по наследству в их семье и остался, как напоминание о далёкой родине. В тайне от отца и других служителей церкви, Арриан научился фехтованию, и ему это нравилось. Она привезла кучу книг, которые ему не позволяли читать. Словно время, когда его мать была жива, вернулось.       — Сестра ушла из этого мира, но она оставила мне тебя. Я не могу заменить тебе её и не пытаюсь, позволь мне хотя бы уберечь тебя от глупых поступков… Я очень волнуюсь. — Элодея улыбнулась Арриану, сердце мужчины дрогнуло. Улыбки его матери и тёти были одинаковыми.       — Ты тоже мне дорога. — Его хриплый голос прозвучал чуть неуверенно. Он никогда не умел проявлять искренние чувства, потому что всегда их подавлял.       — Если это так, то прекрати пытаться привлечь внимание принца, а лучше заведи семью и позволь мне стать не только любимой тётей, но и бабушкой. — Теперь её улыбка стала хитрой, а в глазах появился озорной блеск.       — Ты слишком молода для этого, как и я. — Мужчина отпустил руки Элодеи и нахмурился.       — Глупости, я с удовольствием буду нянчить твоих детей.       — Если хочешь детей, то заведи своих, а не заставляй меня.       — Ты же знаешь, я не могу. — Она махнула рукой.       — Как и я.       — Запреты глупой церкви ещё никого не останавливали, тем более это не лишит тебя дара, так что всё в порядке. Я буду заботиться о твоей семье, и никто ничего не узнает.       — Какая же ты богохульница, тебя не смущает, что перед тобой служитель церкви? — Арриан обреченно вздохнул. — С возрастом ты становишься всё более настойчивой. Вот поэтому я так редко тебя навещаю.       — Пару минут ты сказал, что я ещё молода. — Элодея усмехнулась.       — Я ошибся.       — Тогда вернёмся к нашему разговору.       — Прекрати. — Мужчина сложил руки на груди. Он всем своим видом давал понять, что на эту тему не хочет разговаривать.       — Ладно. Пока можешь передохнуть. — Она взяла бутылку и налила им обои по бокалу вина.       — Тебе снова подарили алкоголь? Ты понимаешь, что это странно - принимать такие подарки?       — Что поделать. — Элодея пожала плечами. — Я веду дела с мужчинами, а они иногда бывают глупы и тупы, как пробки от бутылок, которые мне дарят. Мудрые люди говорили, что алкоголь — корень всех бед для людей и для всей страны, а я считаю, проблема в идиотах, которые ей правят.       — Решила пофилософствовать? —Арриан, усмехнувшись, взял бокал из её рук, и сделал глоток.       — Я не так сильна в этом, как ты. Лучше расскажи, что это за девушка, которую ты привёл с собой?       — Личная горничная Маркуса.       — Риан, только не говори… — Потрясенное лицо тёти заставило его пожалеть о своих словах.       — Неужели, ты считаешь, что я настолько отчаялся? — Он не дал женщине закончить фразу. — Просто так вышло, я сделал это ненамеренно.        — Разве он не питает особую неприязнь к противоположному полу. — Поинтересовалась Элодея.       — Оказывается, что нет. — Он снова сделал глоток.       — Если планируешь утопить своё горе в вине, то у меня есть ещё несколько бутылок. — Женщина скривила губы.       — И завтра на службе от моего чарующего запаха попадают не только прихожане, но и изображенные на фресках святые.       — Я бы на это посмотрела. — Элодея улыбнулась. — Тебе всё так же плохо от использования дара?       — Да, ничего не изменилось.       — Тогда ты не должен использовать свою силу так часто.       — В этом нет надобности. Я с детства не отличался хорошим здоровьем. Может я всё ещё жив только благодаря этим силам?       — Ты правда так считаешь?       В ответ Арриан лишь равнодушно пожал плечами. После исцеления ему всегда становилось плохо, и это неизбежно. Благодаря своему дару мужчина хорошо различал боль. Она имела разные оттенки: физическая боль горяча, как раскалённый металл, а неосязаемая — холодная, как лёд. Арриан не знал, какой оттенок у его боли, дар помогал другим, но не мог помочь ему самому. Он вспомнил Лилиану, она всегда испытывала боль, но не физическую. Эта была глубже и ощущалась совсем по-другому. Свежая и непрекращающаяся, она была спрятана в её душе. Если бы не то нападение, он бы никогда не смог почувствовать это. Девушка хорошо владела своими чувствами и не давала им выйти наружу.       — Знаешь, она не выглядит плохим человеком. — Элодея посмотрела в сторону двери, за которой спала девушка       — Она глупая и наивная, привыкла, чтобы кто-то протянул ей руку помощи. Имеет просто поразительную способность находить неприятности, всегда и везде. Совсем несамостоятельная, как слепой котёнок. — Со злостью проговорил мужчина. — И ничего не знает о жизни.       — Ты не думаешь, что слишком раздражаешься? Это забавно.       — Рад, что смог тебя развлечь. — Арриан цокнул языком и быстро осушил свой бокал.       — Риан, я вижу, у тебя к ней есть интерес. Ты бы не привёл её в то место, которое почти считаешь домом. Очень необычно, что ты помог ей. Тем более, если женское чутьё меня не подводит, именно её ты тогда и спас из озера. — На губах Элодеи играла лёгкая улыбка. — Ты ведь сказал, что она горничная?       — Дворец не для неё. Она легко там сломается. Чем сильнее доверяешь людям, тем тяжелее пережить их предательство.       — Люди не могут жить одним холодным расчётом. Ты должен больше ценить доверие.       — … — Арриан ничего не ответил.       — Возможно, рядом с ней ты сможешь открыть двери, которые так долго держишь закрытыми.       — Сближение с горничной Маркуса последнее, чего я желаю в этой жизни.       — Может это определение и мешает тебе? — Женщина выгнула бровь. — Да, она его горничная, но эта девушка живой человек и у неё есть сердце и душа. Перестань видеть в ней только горничную принца.       — Я не понимаю, зачем мне это делать? — Раздражённо произнёс он.       — Риан, может, ты боишься, что захочешь большего? Ты сам говорил, что вы с ним похожи. Если она действительно тебе понравится, что тогда ты будешь делать?       — У меня уже есть такой человек.       — Ошибаешься. Твой интерес к нему — обычное желание быть принятым и понятым. — Элодея задумчиво покрутила бокал в руках. — Любовь похожа на дерево: она растёт сама по себе, глубоко пускает свои корни во всё наше существо, и часто продолжает зеленеть даже в разбитом, обратившемся в развалины сердце. Твоё сердце именно такое.       — Я всем доволен. Прекрати. — Он вздохнул. Арриан уже не знал, кого он пытается: себя или настойчивую тётю, которая никогда просто так не сдавалась.       — Ты как бескрылая птица, которую посадили в клетку, и она всё время рвётся на свободу, но запомни, Маркус — не твой человек. Он не сможет подарить тебе крылья для полёта.       Элодея встала с дивана и вышла из комнаты, оставив Арриана наедине со своими мыслями. В глубине души он понимал, что его тётя права. Он уже устал от своих чувств, теперь они напоминали вредную привычку, от которой тяжело избавиться. Устал от чувства полной безысходности, возникающего после каждого разговора с Маркусом. Это действительно пора было прекращать. Безответная любовь приносит не меньше страданий, чем ожог от прикосновения к раскалённому металлу. Она может быть не менее яркой, сильной и крепкой, но в ней слишком много отчаяния, либо самообмана. Нельзя насильно заставить чьё-то сердце откликнуться. Если его чувства действительно были любовью. Когда Арриан вошёл в спальню, он сразу же посмотрел на Лилиану. Ровное, едва слышное дыхание говорило о том, что девушка крепко спала. Комнату насытили запахи карамели и каких-то цветов, как и в тот раз. Звенящая тишина, которая так не характерна для «Квартала удовольствий», повисла в ночном воздухе. Почти минуту Арриан рассматривал ее волосы, рассыпанные по подушкам и обнаженное плечо, а мягкие розовые губы манили и как будто ожидали поцелуя. Ему уже приходилось целовать их, но тогда обстоятельства так сложились. Выглядывающая из-под одеяла ступня девушки была чуть меньше его ладони, узкая, изящная. Он подошёл к кровати, стоило его пальцам коснуться обнажённой кожи, в голове возникли воспоминания. Руки мужчины уже скользили по этому телу, наверное, Арриан единственный смог почувствовать, что Лилиана не человек.       — Я знаю, что тебе будет больно, так же сильно, как и мне. Ведь он откажется от тебя, когда узнает, что ты ведьма. — Тихий голос мужчины так и остался неуслышанным.