Терновая клетка

      Дворец Императрицы был местом, в которое не так просто попасть. Все должны были уведомить её за несколько дней до своего визита, чтобы Императрица дала своё согласие или отказала. В нём находилось довольно много слуг, но почти всем запрещалось подходить близко к саду или покоям. С виду дворец — прекрасное место: украшенное изящными вазами с цветами, прекрасными картинами известных художников, статуями из чистого золота, панорамными окнами, из которых открывается завораживающий вид, в первый раз, посетив его, все гости восхищаются и восхваляют проделанную работу. Только прислуга, вся мрачная и немногословная, они словно боятся сказать лишнее. Это правильно. Во дворце даже у стен есть уши и глаза. Везде веет страхом, смертью и безнадёжностью, которые сочились, как вода из пробитой бочки. А за рыцарями, служившим Императрице, закрепилась слава жестоких и беспощадных воинов. Хотя так назвать их можно было с натяжкой. Эти нелюди больше напоминали стаю волков, стоило хозяйке дать команду, и они растерзают, кто встанет у них на пути. Всё подчинялось воле Императрицы — никто не смел ей перечить.       Лунный диск освещал комнату и купал её в своих серебристых лучах. Императрица вошла в застеклённый сад. Её роскошное платье было расшито драгоценными камнями, они сверкали и переливались, как звёзды в ночном небе.       — Всё готово? — Равнодушно спросила она.       — Да, Ваше Величество. — Две девушки низко поклонились.       — Тогда приступим. — Камилла сняла с себя вуаль. Её сморщенное лицо напоминало сухой лист на мёртвом дереве. Она улыбнулась, и на осунувшемся лице это выглядело жутко. Её рот был полностью беззубым.       На каменном алтаре, украшенном белоснежными цветами, лежала молодая девушка. Щёки были налиты румянцем, а на губах застыла мечтательная улыбка. Она полностью погрузилась в мир грёз. Императрица провела по её белокурым волосам и произнесла:       — Сколько потребуется в этот раз?       — Не меньше десяти, Ваше Величество. Цветы растут слишком плохо.       — Мерзкий мальчишка лишил нас того, кто смог бы ускорить процесс, придётся подождать ещё немного. Вы попрощались с нашей маленькой беглянкой?       — Да. Она покинула столицу. — Девушка в алых одеяниях вышла из-за небольшой колонны.       — Ты молодец, Розали. — На мерзком и сморщенном лице снова появилась улыбка.       — Всё ради вас, госпожа.       Императрица жестом показала ей подойти поближе. В одно мгновение Розали уже была рядом. Воздух быстро напитался запахом колдовства. Девушка встала на колени. Её глаза поблёскивали, словно она смотрела на величайший шедевр.       — Потерпите немного, уже скоро мы станцуем на прахе мерзких людишек, отнявших у нас всё. — Камилла положила свою костлявую руку на щёку девушки. Она тут же потёрлась об неё. — Что же, не стоит заставлять нашу дорогую гостью томиться в ожидании.       Розали молча кивнула. Алые одеяния на белоснежном полу напоминали кровь, сочившуюся из открытой раны. Она отошла к другим девушкам, которые так же смотрели на Камиллу с неподдельным восхищением. Они боготворили свою госпожу. Для них она была священна и служить ей — великая честь. Повелительница ведьм, последняя, в ком живёт сила первобытного хаоса. Императрица взяла белокурую девушку за руку. Цветы оплетали их руки, распространяя сладкий и удушающий аромат. Вскоре на алтаре осталось лишь иссушённое тело, которое отчаянно подергивалось, цепляясь за жизнь. Она била ногами по каменной плите, сдирая их до крови. Алая жидкость медленно стекала вниз. Эхо отчаянных криков распространялось по стенам, словно впитывали их и не могли насытиться бесконечными страданиями. Дряхлое лицо императрицы становилось фарфоровым и гладким. Волосы копной заструились по плечам. Послышался хруст костей, девушка обмякла и застыла. Её плоть иссохла, кожа туго облепила скулы, обнажив до самого основания нос, и напоминала истлевшую бумагу. Чёрные лианы с белыми цветами превратились в пыль. Служанки преподнесли императрице огромное зеркало, она придирчиво рассматривала себя. В отражении была роскошная женщина в платье чёрного цвета, расшитого драгоценными камнями. Не осталось и морщинки её на лице, только цветущая и прекрасная молодость.       — Как мой сын? — Императрица отряхнула своё платье и улыбнулась.       — Он так ничего и не поел.       — Ясно. Приберите здесь всё.       — Слушаемся.       Стук каблуков звучал невероятно отчётливо. Он отдавался звонким эхом в высоких потолках, резных зеркалах и высоких колоннах. Камилла поднесла руку к стене, на ней тут же появилась огромная пентаграмма. Камни, как детали мозаики, начали перемещаться, образовывая дверь. В просторной комнате стояла роскошная кровать. Посреди шёлковых простыней и мягких синих одеял лежал красивый светловолосый мужчина. Его безразличный и пустой взгляд был обращён в окно, задрапированного тяжелыми шторами. Повсюду были расставлены свечи и белоснежные цветы в вазах. Их аромат полностью завладел комнатой. Императрица расположилась в мягком кресле, а напротив села Розали. Слуги принесли чайный сервиз и набор закусок.       — Мой дорогой, я слышала, ты до сих пор отказываешься от пищи. — Сладким голосом проговорила императрица.       — … — Ответа не последовало, он даже не посмотрел на свою мать.       — Тебе должно быть уже легче? Как я слышала, раны прекрасно заживают.       — Зачем вы пришли? — Его равнодушный голос почти не был слышен.       — Ты задаёшь странные вопросы. Я ведь беспокоюсь о тебе.       — Конечно, как я мог забыть об этом. — Послышался мрачный смешок.       — Неужели, я слышу сарказм, любовь моя? — Императрица постучала ногтем по краю чашки.       Снова тишина. Её нарушало лишь монотонное тиканье огромных резных часов, стоящих на полу. Джеймс не знал, сколько он пробыл в этой комнате. После того, как мать наказала его. Мужчина провалился в небытие. Наказания всегда были довольно изощрёнными. Отходить от них приходилось довольно долго. Несколько мгновений назад он слышал душераздирающие крики, которые разбудили его. К сожалению, для него они стали чем-то обыденным, Джеймс немного нахмурился. Рана на животе всё ещё болела и тело знобило, но это было в порядке вещей. Он равнодушно рассматривал тёмный потолок. Послышался звук шагов, императрица села на край кровати и произнесла:       — Не стоит злиться на меня. Я ведь тебя предупреждала.       — Вы убили её? — Внутри мужчины всё сжималось от этой мысли.       — Пока нет. Она покинула столицу. — На губах Камиллы появилась зловещая улыбка.       — Когда это всё закончится? Неужели вам мало других? — Сквозь зубы спросил он.       — Она особенная, любовь моя. Такую, как она, я нигде больше найти не смогу.       — Рядом с вами я чувствую себя чудовищем, словно собственноручно отнимаю все эти жизни.       — Когда же ты поймёшь, что всё это ради великой цели? — Императрица погладила сына по волосам.       — Уничтожить империю?       — Нет. Мы избавимся от людишек, загоним их в самую глубокую пропасть, как когда-то они поступили с нами. Я хочу услышать их крики боли и отчаяния, чтобы все эти мерзкие твари молили о смерти и захлебнулись собственной кровью.       — Я ведь тоже человек, и отец им был! — Джеймс повысил голос.       — Встретив твоего отца, я оступилась, но… — Она вцепилась пальцами в подбородок Джеймса так крепко, что остались синие следы. — Ты моя плоть и кровь, не забывай об этом, в мире нет никого, кто бы был мне роднее, чем ты.       — Я бы предпочёл не рождаться вовсе.       — Осторожнее, мой милый. — Прошипела императрица. — Не забывай, с кем ты говоришь.       — Люди способны измениться. Никому больше не придется умирать, способ есть. Просто вы не хотите в это верить. — Джеймс понимал, что люди, действительно, извратили себя самих, но и ведьмы не безгрешны. Каждый из них способен на злодеяния и несчастен. Это две стороны одной медали, но войне можно было положить конец и прийти к компромиссу.       Камилла громко рассмеялась после этих слов.       — Ты такой взрослый, но всё ещё веришь в сказки? Посмотри на свой народ, любовь моя. — Она указала на Розали. — Мы прячемся, как крысы в сточных канавах, боясь показать истинную сущность. Люди жгут нас на кострах, называют чудовищами, обвиняют во всех грехах. Не мы начали эту войну, они первые пришли на эти земли и отняли у нас всё. Я видела, как они разрушили мой ковен, как убивали и истязали моих сестёр, моих родителей. Только одной мне удалось спастись. — Камилла произносила каждое слово со злобой и ненавистью.       В глазах Джеймса появилось замешательство. Он внимательно посмотрел на свою мать.       — Ты действительно думал, что тот старый червяк, твой дед? — В темноте, глаза императрицы казались полностью чёрными, словно сам Дьявол решил подняться из глубин Ада, и теперь сидит на кровати. — Герцог пешка, пока он полезен остаётся живым. Пришлось применить немного чар, чтобы он верил, что я его дочь. — Камилла искривила губы. — Я ошиблась лишь один раз, когда полюбила, и эта ошибка стоила жизни многим ведьмам, но больше я не дрогну. Земли наших предков насытятся кровью людей. Мы почти избавились от магов, теперь их черёд.       Новости о несуществующем родстве с дедом не сильно удивили Джеймса. С такой матерью, как у него, можно было ожидать многого. Больше мужчину беспокоило другое.       — Но Лилиана ведь тоже ведьма, зачем убивать и её? — Спросил он.       — Так ты уже знаешь? У прислуги слишком длинный язык, вероятно, он им больше не нужен.       Императрица окинула взглядом двух девушек. Через мгновения с их губ начала стекать кровь. Горничные рухнули на пол, кашляя и задыхаясь. Их глаза стекленели, они бились в агонии, царапая ладонями пол, оставляя кровавые следы. Джеймс попытался встать с кровати, но его словно пригвоздило к одному месту, он не мог пошевелить ни руками, ни ногами.       — Прошу, хватит. — Просипел мужчина. Джеймса скрутил приступ тошноты, кислота подступила к горлу и рвалась наружу.       — Как скажешь, любовь моя. — Императрица ласково улыбнулась, сжав руку в кулак. Раздался хруст, и девушки больше не шевелились. — Запомни, она лишь жертвенный агнец, как и её предшественница, эта смерть послужит высшей цели. Хотя неудивительно, что тебя так тянет к ней и влечёт к её облику. Они с ней очень похожи, но это не Сирена.       — Сирена? — Джеймс почувствовал, как сердце мучительно сжалось. Это имя казалось привычным и каким-то родным. Мужчина силился вспомнить, где он мог его слышать. Ничего не выходило, словно плотная пелена в голове застилала всё вокруг.       Камилла с понимающей улыбкой погладила его по подбородку и щекам, убирая следы синяков и ссадин, а после прошептала:       — Ничего не получится, мой дорогой, не мучай себя. Я забрала у тебя то, что могло бы разрушить наши чудесные отношения.       Стиснув зубы, Джеймс отвернулся. Ему было невыносимо смотреть на мать, которая постоянно творила зверства с улыбкой на губах. Она словно змея оплетала его и тянула за собой в бездонную пропасть. Императрица встала с кровати. Она приподняла платье, чтобы не запачкать его в крови, и направилась к двери. После странного щелчка трупы исчезли.       — Спасибо, Розали. — Произнесла Камилла.       — Прошу прощения, что не сделала это раньше. — Девушка коротко склонила голову.       — Я не злюсь. Признать свою ошибку, это замечательно.       — Мне остаться с принцем?       — Да. Проследи, чтобы он поел. — Она внимательно посмотрела на Розали. — А для небольшого стимула можешь избавиться от горничных, которые принесут еду, если он снова откажется.       — Слушаюсь.       Джеймс зажмурился. Он раз за разом просил, чтобы Лилиана бежала без оглядки и никогда не возвращалась во дворец. Это было его самым большим желанием.