Иными словами

Вся комната насквозь пропахла чем-то травяным и щекочущим нос до безобразного желания чихнуть; на деревянных стенах дома, построенного каким-то мужчиной с широкой спиной, что скончался, — может, не совсем по своей воле, — несколько столетий тому назад, то тут, то там висят аккуратные пучки разнообразных цветов, высушенных или еще совершенно свежих, собранных настолько ранним утром, что даже роса не коснулась их лепестков. Маленькие веревочные жгутики плотно обвивают горшки с подвешенными над потолком растениями, лианы которых мешают спокойно ходить, но почему-то греют душу хозяину дома. На столе, заваленном бумагами и тяжелыми толстыми книгами в обтянутых кожей обложках, разложены грибы, ягоды и немного собранных в саду фруктов. Хотя до полного созревания плодов еще несколько месяцев, Аарон давно научился варить быстродействующее удобрение, позволяющее яблокам за пару часов стать сладкими и ароматными. — Слезь со стола, — недовольно ворчит Миньярд, пытаясь достать из-под бедра несносного демона книгу зелий. Неподалеку бурлит и шипит нагретая на огне вода, дожидающаяся своего часа. И хотя из-за этого невыносимо-громоздкого котла в комнате становится жарко, как в самом настоящем Аду, открыть окна никак нельзя. На запах могут вновь сбежаться животные, а Аарон слишком не привык к оленям, заглядывающим в окно, подобно каким-то убийцам, выслеживающим жертву. Несколько раз он по доброте душевной угостил кроликов морковью, но после этого они стали слишком часто плодиться у его дома, что создавало море проблем: кролики всегда возвращаются домой, а Миньярду ужасно не хотелось бы, чтобы однажды, выслеживая ужин, какой-нибудь охотник набрел на его жилище. В мире сейчас не простое для волшебников время — стоит только людям узнать о силе, которой они обладают, как их тут же безжалостно и беспощадно сжигают их же друзья и близкие, устроив представление на площади города. Маги покидают крупные города, как только улавливают на кончике языка привкус опасности, и Аарон не стал исключением, когда сбежал от семьи, чтобы не расставаться и не тушить в себе свое волшебное начало. — Ведьмочка, а ведьмочка, — ехидно протягивает Джостен, сильнее напрягая бедра, чтобы не привыкшие к физическому труду руки парня не смогли выудить нужный предмет, — ты кое-что обещал мне за помощь с волками, помнишь? Скрестив руки на груди, Аарон отстраняется, укоризненным взглядом обводя фигуру демона перед собой. — Когда я призывал тебя, то не думал, что ты будешь доставлять столько хлопот, — фыркает Миньярд, а после тяжело вздыхает, останавливаясь на ногах этого рогатого черта: — Разве я не просил тебя не брать мою одежду? Ты не мерзнешь, а вот я — да, так что верни несчастный носок на его законное место, — командует Аарон, невольно заглядываясь на ало-розовый оттенок кожи Джостена и закрученные широкие рога, придающие ему тот самый ужасающий вид, отпугивающий простой народ. Довольно оскалившись, Нил обвивает длинным, жестким из-за чешуек хвостом икру Миньярда, после чего тянет его за ногу на себя, вынуждая упереться ладонями по обе стороны от крепких Джостеновских бедер. Под пальцами Аарона шелестят страницы книг, пока тот впивается в загоревшиеся ярко-красным глаза Нила осуждающим взглядом. — Ну же, красная шапочка, всего один поцелуй, — шепчет демон в то мизерное расстояние между их губами, что отделяет Аарона от полного грехопадения перед истинным злом, и Миньярд сдается, первым поддаваясь вперед. Глупо пытаться сопротивляться демону, которому ты уже давно продал душу.