Босиком по стёклам

В какой-то момент Шуга сдаётся. Он больше не хочет сражаться с самим собой, больше не хочет сделать больно Чимину, чтобы оттолкнуть, но всё ещё любит Чонгука, тоскует по нему чернушной тоской. И эта двойственность разъедает, отравляет, жрёт изнутри. Одному так сложно идти вперёд, что впервые за долгое время Шуга решает открыться. Выбор падает на Тэхёна, и когда Шуга исповедуется, — Тэ внимательно слушает коллегу, искренне радуется тому факту, что тот наконец-то сам себе признался в чувствах к Чимину, вот только разговор этот делает больно обоим участникам диалога. Потому что Тэхён тоже любил Чонгука, только сил признаться так и не нашёл. Опоздал. И первым признался Юнги. А потом… потом стало поздно вдвойне. И Тэхён очень хочет чтобы сейчас у этих двоих грёбаное «поздно» не наступило. Надо только подтолкнуть немного Юнги. И у них обязательно всё будет хорошо. Ведь чтобы двигаться дальше нужен человек-проводник. Жаль, что Тэхён такого человека так и не встретил… ~~~ Группа попадает в номинацию «Альбом месяца» и Чимин спешит к Шуге, чтобы скорее поделиться радостной новостью, только Шуга на новость не реагирует, затяжным, тягучим взглядом смотрит в глаза Чимину и ни слова не говоря вовлекает в поцелуй. У Чимина от поцелуя голова плывет. Он доверчиво льнет к Шуге, отвечая на поцелуй, позволяя углублять его, задыхаясь от эмоций. Поцелуй становится жадным и от этого бросает в жар. В ушах кровь шумит, а внизу живота появляется тянущее чувство. Чимин рвано выдыхает в поцелуй, не сумев справится с собой и это ломает последний барьер Юнги. Осторожно, словно в его руках хрустальная кукла, Юнги пробирается к телу Чимина и мягко оглаживает. Ноги не держат обоих, Чимина трясёт, когда они перебираются на кровать. В голове красное марево, а тело излишне чувствительно к ласкам. Никогда его еще никто ТАК не касался. Это пугает, отрезвляет, но Юнги ласковым шепотом убаюкивает страхи. Чимину всё равно страшно, но он решается, отдавая себя в руки хёна, мысленно умоляя его не делать больно. И словно в ответ на свои мысли он получает это обещание. Время течёт медленно, двое застревают в моменте. Юнги не торопится, ни миллиметра кожи не оставляет без внимания. Творит с телом под собой такие вещи, что щеки Чимина яркими солнышками алеют. Чимин расслабляется, доверчиво ластится, от каждой умелой ласки шумно выдыхая, дрожит ресницами и часто сглатывает, а Юнги заходит ещё дальше, отчего Чимин вздрагивает всем телом и выгнувшись о чём-то умоляет. Юнги же продолжая растягивать ласкает Чимина ртом, наращивая темп, играя кончиком языка, принимая в себя всё глубже. Парня на долго не хватает, но даже когда Чимин кончает, Юнги не отстраняется. Чимина от оргазма потряхивает, а тело становится податливым, расслабленным, и только тогда Юнги вспоминает о себе. От первого проникновения всё равно больно и Чим непроизвольно зажимается, стараясь уйти от этой боли. Но снова шёпот. В этот раз дрожащий, ведь Юнги сдерживает себя из последних сил, и осознание этого помогает. Чимин терпит, максимально стараясь расслабиться, жадно наблюдает за поплывшим от удовольствия хёном. Можно стерпеть любую боль, только бы так было всегда. Такая близость обжигает. Чимин поверить не может, что они правда это делают. И пусть это не так, как он видел в фильмах, и пускай набатом мысль, чтобы это закончилось скорее, потому что Юнги ускоряется и Чимин от саднящей боли выть готов. Когда же Пак уже готов просить остановиться, всё заканчивается. И это худший исход, потому что Юнги признаётся в любви, на пике, называя имя… …Чонгука . И Чимин с трудом собирает осколки себя с кровати. Это больнее, чем было до этого, это больнее всего, что раньше чувствовал Чимин. Молча, ничем не нарушая гнетущую тишину Пак уходит в душ, стараясь не обращать внимание на саднящую боль и противную, липкую сырость между ног. Запретив себе плакать он принимает душ на автомате, насухо вытирается и полностью разбитым возвращается в комнату. Она пуста. Юнги снова сбежал, вместо того, чтобы поговорить, и Чимин впервые с момента их общения этому рад. Слишком вымотала борьба с призраком, вымотал первый секс, который ничего кроме разочарования и боли не принёс. Чимин не задумываясь кутается в рубашку Шуги и отключается, свернувшись калачиком на развороченной постели. Спит он долго. Организм перенёсший стресс всеми силами уносит от травмирующей реальности, но естественные потребности грубо выталкивают из сна. Первые минуты мозг не помнит ничего, Чимин сладко потягивается, как вдруг проснувшиеся мысли суетливо нападают на беззащитного. Обида захлестывает удушливой волной, по-нарастающей, потому что комната пуста вновь. Шуга ушёл так и не появившись. На автомате завершив дела Пак не находит себе места, мечется по комнате задыхаясь в смешении ароматов. Тело ломит, но вопреки всему поселяется какое-то новое, томительное чувство в животе. Нежный, такой ласковый Чимин тянулся за лаской, всего себя отдал в моменте, изнемогая от жажды касаний. Он даже себе признаться боится, как ему хочется быть нужным, желанным, любимым. Жизнь айдола отняла у него любимых родителей и он как слепой котёнок искал тепла не в тех руках. Ледяная глыба Мин Юнги смогла лишь обжечь, но не согреть. Чимину необходимы объятия, он просто не может больше в одиночку. Хотел бы нежиться в руках грёбаного Шуги, даже сейчас потянулся бы за лаской. Вот только задетая гордость, жгучая обида и гнев остужают пыл. Пак так долго был правильным, нужным, нежным, понимающим. Растопил лёд, подобрался ближе. Добился искренних улыбок, редких касаний, долгих взглядов. И утонул в человеке, доставая до илистого дна. От несправедливости хочется орать в голос, до кровавой росы изо рта, уродливо рыдать, размазывая по лицу боль идущую из сердца. Но так страшно сломаться сейчас. Чимин так просто не откажется от любви, но и прощать не собирается по старой схеме, делая вид, что ничего не произошло. Произошло. И Юнги придётся ответить на все вопросы, которых накопилось несметное количество. А сейчас, чтобы не расклеиться нужен кто-то, кто сможет обнять, не причинив боли. Чимин вспоминает, что в любых поездках Тэхён ночует один. Негласное правило, которого все придерживаются, именно поэтому выбор падает на него. Наспех одевшись Пак на горящих стопах летит к нему. Ему просто хочется тепла. Тэхён даёт ему его с лихвой, ласково обнимает, перебирает волосы, греет. И Чимин оттаивает, вывалив на Тэ всю боль, лишь умолчав о том, что Юнги назвал его чужим именем. Это слишком ущербно, слишком больно. Это СЛИШКОМ личное. Тэхён в группе давно, Юнги знает как облупленного, поэтому сначала просто успокаивает Чимина. Юнги сложный, тяжелый человек, который ежедневно ведёт войну со своими демонами, каждый раз проигрывая. Тэхён видел Юнги после трагедии. И он знает, что такое не проходит бесследно. Чимина жалко, за него обидно, его хочется успокоить и пообещать, что всё обязательно будет хорошо. Тем более Юнги уже приходил… Вот только демоны прошлого ранят и жрут не только Шугу, но и Тэхена. Они у них одни на двоих. И последующий разговор неожиданно ломает что-то внутри. Тэхён так чертовски долго держал всё в себе, был сильным, ездил к родителям Чонгука, потому что остальные были СЛИШКОМ разбиты. Тэхён же был уничтожен. Он знал причину. Он всё знал. И ничего не сделал. Он до конца своих дней будет жалеть, что не вмешался. Не сказал. Не признался Чонгуку. Едкая кислота из груди соленым потоком из глаз сама по себе. Впервые не стыдно. Впервые ХОЧЕТСЯ поделиться. Сумбурно, несвязно, шмыгая носом. Чимин молча рядом. Сам потрёпанный отношениями, разбитый, помятый весь, но поддерживает. Лишнего не спрашивает, в душу не лезет. Но смотрит понимающе. И обнимает. Дурачок. Он так влюблён. Понятно что впервые. В его светлом мире нет места таким вещам как предательство, смерть, боль, невзаимность. А тут всё и разом. И всё же Тэхён не хочет разлуки этих двоих. Он не примет строну кого-то одного, потому что Юнги поступил как трус и мудак. Потому что Чимин проламывает головой стену, которую строили от него. Оба косячат, но не видеть того, что у них происходит значит ослепнуть совсем. Юнги впервые дышать начал, жить, спать. Да его улыбку все подзабыть успели. А тут на тебе! Сияет. И когда смотрит на Чимина взгляд не тот страшный-пустой, колючий, как в бездну смотришь. А тёплый, нежный. Юнги касания ненавидит. Он и раньше только для Чонгука исключения делал. Черт знает что в его жизни было, но за проявление чувств он мог и врезать. А после… даже хореографии ставили так, чтобы Шугу не касаться. А ведь сейчас он то и дело прижимается к Чимину, за руку берет невзначай. Теперь до постели дошло. Тэхён уверен, что Юнги ни с кем не был. Просто не смог бы. А Чимина подпустил. Но видимо слишком испугался и сбежал. Тэхён сам готов его волоком тащить обратно, но знает, что сейчас не время. Юнги сам всё сделает, зализав свои раны. Подонком он никогда не был. Ребята некоторое время дарят друг другу банальные, но такие необходимые слова поддержки. Чимин просится остаться у Тэхена и Ким не в силах отказать. Хоть и хранит единение, замыкаясь от всех, таким образом залечивая свои раны. Но этому мальчишке отказать без вариантов. Тот копошится долго, в одеяле путается и затихает только тогда, когда Тэхён прижимает к себе, баюкая на своей груди. Чимин доверчиво жмётся, защиты, ласки ищет, что у Тэхёна ломается что-то внутри. Тэхёну тоже объятий хочется. В нем океан нерастраченной любви, но ещё больше боли. Впервые с момента смерти Чонгука Тэхён понимает, что после сегодняшней исповеди наконец-то готов двигаться дальше. Только этих придурков помирит. ~~~ С самого утра Чимин уходит в зал, занимается там до седьмого пота. В груди дыра, а мысли в голове противоречат друг другу. До зубного скрежета хочется к Юнги. Словно что-то перемкнуло в мозгах. Хочется его губы, его руки, голос. Хочется просто его запах на себе, чтобы всё простить. Но призрак Чонгука так явно встал между ними, что появляется желание опустить руки. Сдаться. Потому что неожиданно оказывается тяжело. «Я люблю тебя, Чонгук~а» — до сих пор звоном в ушах. Чимин отдал бы многое, чтобы услышать это в СВОЙ адрес. Когда же звонит телефон мысли уже успевают сделать невыносимо больно. «Любимый» От надписи сердце удары пропускает. Он позвонил… Самый родной голос в мире протянул ниточку. Встреча назначена и вопреки обидам Чимка стремглав несётся в указанное место, словно боится опоздать. Юнги же тоже торопится, опережая удары сердца о рёбра. Однако встретившись Чимин ломается. Ему так больно, что дышать нечем. Перед глазами проносятся моменты бьющие в цель. Вот он впервые робко признаётся ему, открывается, выворачивает душу. Вот он делает вид, что пошутил и просто становится тенью, окружая лаской и заботой. Вот он дарит свой первый поцелуй, получив взамен сожаление. Вот он каждую ночь засыпая рядом с ним умирает от невозможности коснуться. Страшнейшая пытка для любящего сердца. Вот он… отдаётся ему, наплевав на принципы, страх, стеснительность и боль. И слышит в ответ чужое имя. Юнги выглядит ужасно. Потрёпанный, усталый, взволнованный. А ведь Чимин даже не знает, где он провёл это время. Судя по виду с момента их первого секса он спать не ложился. — Прости… — самые важные слова, сдавленным голосом. — Я не готов — единственная возможная правда. Слёзы душат и Чимин позорно сбегает от Юнги. Сбегает в комнату Тэ, которая к счастью пустует. Оттого можно всласть окунуться в концентрат боли, упиться ею, опуститься до жалости к себе. Хочется вырвать сердце и скормить псам, забыть тембр голоса, лисьи глазки, тонкие пальцы. Разлюбить. И вновь почувствовать себя живым. Юнги же напротив возвращается в ИХ комнату, бездумно меряет её шагами и пьёт. Без алкоголя сейчас слишком страшно. И страх лишь один. «Не простит» И ради того чтобы убрать частичку «не» из предложения Юнги готов землю жрать. Пусть они не смогут быть вместе. Только бы Чимин никогда больше не смотрел с таким осуждением и болью. Чимин всегда был светом, но Юнги его погасил. И сейчас всё, чего он хочет, это вновь увидеть огонь в глазах парня.