Рыбак рыбака видит издалека. Отличная пословица, очень уместная в данной ситуации.
Я подумала, что притвориться человеком, хотевшим стать ближе к Владимиру Дощицину, и ворваться в его место жительства под предлогом незнания о смерти скончавшегося возлюбленного – разумная идея. В книгах так делают всегда. Но кто, чёрт возьми, знал, что у Дощицина была дочь? Более того, дочь одного со мной возраста и приметного внешнего вида, с потрохами сдававшего все её интересы.
На первый взгляд, милая пухленькая девочка невысокого роста, мягкая, нежная... С короткой мужской прической, – подбор делил пополам тёмно-каштановые, обрезанные чуть выше ушей, контрастируя с бритыми висками и затылком, – принтом известного персонажа комикса на футболке, кулоном с Гарри Поттером и малюсенькой татуировкой на кисти, эмблемой «Крыльев свободы», выглядывавшей из-под рукава гранжевой клетчатой рубашки. К слову, одногодка была очках, – едва заметных, – с тоненькой круглой оправой черного цвета.
Она не улыбалась, не смеялась, не вела культурную светскую беседу – лишь отрешенно молчала, выслушав легенду про одностороннюю безграничную симпатию, обещание позвонить, а потом внезапную пропажу. Так же мрачно сообщила о смерти своего отца, ввев меня в ступор. Продрагивать от дубака у входной двери было нестерпимо. Сдаваться была не намерена, потому напросилась на чай.
Как выяснилось, никого, кроме дочери, у Владимира Владимировича Дощицина не было – родители жили в Украине, жена погибла в автокатастрофе, когда Насте исполнилось двенадцать, с родственниками связь не поддерживалась. Выживали долгое время на зарплату: Владимир до последнего запрещал любимой дочурке впахивать в каком-нибудь макдаке, ведь она – ребёнок, и обеспечить ребёнку безмятежное существование – обязанность каждого родителя.
С трудом сдержала слёзы, выступившие от возросшего уважения к Володе, труп которого на днях рассматривала с хладнокровием, выискивая на фотографиях допущенные убийцей осечки.
В скромной, по-домашнему уютной обстановке мы пили вторую чашку чая.
— Твой отец был потрясающим. Мой... относился ко мне хуже, чем к скоту. Владимир не хотел бы, чтобы ты плакала и расстраивалась. Он хотел, чтобы ты была счастлива и делал для этого всё.
— Он не подумал обо мне, когда шёл на эту чертову работу, — Настя зашмыгала носом и заплакала. — Недавно все уши прожужжал, что к выборам ему поручили задание, от которого на кону вся его карьера и наше благополучие.
— Метил на повышение, значит? — беседа растянулась на час: чисто по-человечески я утешала рыдающую взахлёб девушку, рассказывала истории и, поняв, что полезные сведения кончились, перевела тему на ту, где я как рыба в воде. Или рыбак. — Интересуешься аниме, мангой и манхвами?
— Ага... Ты тоже?.. — разговор обо всём и ни о чем приобрел для меня крутой поворот из-за одной небрежно брошенной фразы: — Смешно получилось... Мои увлечения не разделялись, особенно в школе. Папа только-только заинтересовался моим любимым фандомом...
Он так мило не понимал сюжета «ОЯСП»... Боже, я снова об этом вспомнила. Я так много не успела ему рассказать...
— А с этого момента поподробнее, — отодвинем образ убитой горем влюбленной. — Твой отец, обычный русский человек, вдруг заинтересовался корейскими рисуночками?
— Ага, прикинь. Пришел ко мне как-то, показал картинку Лукаса... ты же читала? Вай, ты читала... и спросил:
«Настён, а кто этот парень?». Ну, я заговорила, обрадовалась: папе стало любопытно! Потом показал какую-то странную фотку красных глаз, спросил:
«Настя, ты же увлекаешься, этим, косплеем, в линзах разбираешься. Это линзы?». Я ответила: нет, чересчур реально выглядят. А потом показал фотографию лица какого-то парня, какую-то одежду... Точь-в-точь похоже на Лукаса и его стандартный сет! Я ещё удивилась, завизжала, ну вообще,
где ты видела в
России косплееров на персов
корейских комиксов? Только на аниме. Раритет.
— А когда это было? — Осведомленная. До нас и правда только-только начали доходить азиатские тренды, особенно корейские: они самые малоизвестные.
— Когда?.. Ну... Эм... По-моему, как раз перед тем, как отец рассказывал, что какой-то там депутат куда-то приедет на встречу с жильцами... Ну, не удивительно, выборы же... Одну секунду... Девятое, по-моему... Как раз тогда новая глава вышла «ОЯСП»...
Милиционер мало того, что поверил в то, что маньяк-психопат из другого мира, а ещё и убедил в этом бизнесмена? Показал фотку, значит... Может, что-то произошло, пока Лукас был в отключке?
Что такого мог сделать или сказать маг, что мгновенно, сразу же привело «обычного русского человека» к
корейскому комиксу? Хорошо, милиционер не обнаружил при психбольном ни документов, ни денег, ни других личных вещей, кроме так называемых «финтифлюшек». Обнаружил необычную внешность, насторожился. Сделал фото, отправил условному боссу. Но что-то как-то не понятно. Не клеится.
Почему взял финтифлюшки? Зачем привлек босса? Нет, чем богатого босса мог привлечь именно этот сумасшедший маньяк из тысячи других?
Явно не хватает важного кусочка пазла.
Обменявшись контактами, мы тепло простились. Я вышла на свежий воздух и мгновенно попала под ливший как из ведра дождь.
— Лукас, — коллега скучал под козырьком у подъезда. Не намок, скотина! Не капельки на него не брызнуло. В чёрной оверсайз куртке, прямых брюках и беленьких кедах, нарядный, а ни разу не заляпался грязью! Гребаный маг. — потихоньку продвигаюсь вперед. Нам срочно надо сгонять в квартиру к моим предкам. Если всё получится, удастся узнать, по какой причине нас хотят убить.
— Прямо-таки нас?
— Представь, что мент увидел что-то, что видеть не должен был, снял это на видео, – движущееся фото, – скинул боссу, и в конце концов догадался, что ты – персонаж романа? Что, если боссу-бизнесмену нужна твоя сила? Похоже, что ты и в первоначальной версии одиннадцатого сентября отказался от сотрудничества. И тебя убили. Убили, похоже, и мента, который провалил задание на повышение. В настоящем план тоже резко полетел под откос. Давай вспомним, что мне сказал Володя при первой встрече: за тобой двое суток следили. Ты на тот момент не телепортировался, значит, за тобой или следовали по пятам, или наблюдали через профессиональное оборудование. От одежды мы избавились на следующий день, но по глупости не проверили карманы. Это значит...
Я задницей почуяла, что в пределах квартиры меня давно дожидается очень неприятный сюрприз в виде GPS-трекера или прослушки.
— Лукас, они знают, где ты. Пока у них нет причин убивать Владимира. Вся эта чухня была создана, чтобы выманить нас. И у них получилось. Они узнали, что я твоя сообщница – и открыли охоту.
Колдун Чёрной Башни, видимо, не ожидал, что мой ум острее ума криминального гения, а пищащая над 2D-парнями девочка по вечерам всего-то милое альтер-эго. Потому как поднял брови, задумчиво глядя призакрытыми глазами на туманный столб ливня.
Рваные кеды промокли насквозь, к стенкам прилипли носки.
— Что-ж, пускай охотятся.
— Будем ждать, когда нагрянет Володя, чтобы хорошенько потрясти?
— Угадала. Сегодня ты меньше обычного похожа на зверушку.
Я сморщилась как от воды палец.
— Все мы твари земные. Ты не исключение. Так гласит Библия. Понял, земной собрат? Давай, поработай немножко на благо общества, перемести нас хотя бы поближе к дому предков. Так и быть, сама влезу в окно.
— В последнее время ты чересчур многое себе позволяешь. Начинаешь забывать своё место? — здравствуй, невинный тон с двойным подтекстом! Здравствуй, тон отпетого мафиозы! Привет, шанс отбросить коньки раньше положенного! Здравствуйте, старые-добрые друзья!
— Пожалуйста, не оставь меня умирать в самый неподходящий момент. Если бы мы не познакомились в реальности, ты бы был моим любимым персонажем. Честно-честно. Великие маги – интересные архетипы с точки зрения писательства...
Настала очередь высокомерно кривиться ему:
— Даже не пытайся сравнивать меня с какими-то недоносками.
— Не буду. Ты особенный великий маг. На то целых две причины.
— Всего две? Забираю слова назад про твой интеллект.
— Во-первых, ни один якобы великий маг не вылазил из романа в настоящий мир. Они – жалкие рабы Матрицы. А ты нет.
— А во-вторых?
— А во-вторых, я никогда не видела настолько зловредного мага, даже Раулюс и Хийка с тобой рядом не стояли. Как только научусь печь, выплавлю тебе шоколадную медаль.
— Я вполне могу бросить тебя здесь и уйти по своим делам.
— Тогда не узнаем, что видел Дощицин, — контраргументировала я, идя в наступление. Вода и порыв ветра сделали своё дело – тело пропустило новую дрожь, забилось в тряске и нутро мигом заполонила стужа.
— Твои проблемы.
— Нет, и твои. Если умру, то утащу на тот свет за компанию. Ты не снял проклятие.
— А, это... — рассеянно сказал волшебник, не торопясь телепортироваться.
— Да Господи, полетели уже, иначе прямо тут околею! — взгляд зацепился за огромный плакатище, приклеенный на доску объявлений. Под белозубо улыбавшимся хреном в синем костюме пестрила красная пропагандистская... то есть, предвыборная надпись: «ВИКТОР ЯСКЕВИЧ – ВАШ ЛУЧШИЙ ВЫБОР». А поверх налеплена агитация в патриотических тонах российского флага с лаконичным: «ЛУЧШЕЕ БУДУЩЕЕ С АНТОНОМ ГОЛОБОРОДЬКО». Ха-ха, два конкурента, сразу видно. Безвкусица... На носу выборы мэра города? Ах да, конец сентября близок.
— Не хочу, — заухмылялся Лукас в духе «а чё ты мне сделаешь?».
— Вот поэтому в реальности от таких надо давить на тапок, — я психанула, отряхнула джинсы, сразу намочив ладони, да запахнулась посильнее. — Тварь ты земная, а самооценка у тебя поднебесная.
И пошла пешком до первой остановки.
...Да, комната по правде белая. Палата, похожая на ту, в которой слегла рыдающая я с ожогом дыхательных путей, но рассчитанная на одного больного.
Вырвиглазный цвет, облезлая койка, знакомая рослая фигура Дощицина, нависшая над чьим-то перекосившимся лицом. Накрытый одеялом парень сверхъестественно бился в кровати, будто одержимый демонами.
Тело кидало из стороны в сторону. Тонкое одеяло слетело на пол, спинки постели покрылись толстыми слоями льда, напоминавшими стёкла. Прохлада разнеслась по помещению и тут же переросла в удушающий жар. Стёкла расплавились, ручьями стекая на пол.
— Не уходи...
Я подплыла бестелесным маревом поближе, подобравшись совсем близко ко рту, желая лучше слышать бессвязный шёпот.
Он перестал биться в ярости, словно бы обессилев. Оставило недовольное выражение – Лукас выглядел отчаянным, от чего где-то по затылку пробегались мурашки. Никто не мог представить, что эмоциональный спектр хозяина Чёрной Башни на самом деле давно переступил предел из высокомерия, омерзения и злобы.
— Атанасия... повторю, сколько захочешь...
На руках выступила гусиная кожа.
Почему тошно?
Настолько тошно, что нечем дышать.
Самонадеянному колдуну настолько тоскливо без неё?
— Что он бормочет? — мент опустился, вслушиваясь в бубнёж.
— Я Лукас... маг, которому ты предложила...
Предложила что? Поесть, поспать, погулять, почесаться? Чёртов гад, да закончи начатое, не скатывай всё в российский сериальчик.
Из-под волос белели бинты. Боже, насколько сильно в ничего не подозревавшего волшебника влетел автомобиль? А вдруг придурок заработал сотрясение? Хорошо же трахнуло по голове, раз заработал амнезию... Стоп, а как же... как же он видел сон об Атанасии, если всё забыл?
Мои прозрачные ладони потянулись к щекам великого Лукаса, так напряженно нахмурившего брови и потерянно просившего о чём-то, известному лишь ему одному.
И той, кого он с горечью звал.
Подушки пальцев коснулись щёк и прошли сквозь кожу, на которой блестели холодные капли пота.
Красивый. Никакие синяки под глазами не скроют аристократичного шарма, передавшегося от чистокровных родителей-дворян. От кого же перешёл противный характер, пренебрежение другими и отвратительная зацикленность на себе? От автора, наверное...
— Атанасия – это..? — от постыдного любования личика маньяка-убийцы отвлёк низкий бас Дощицина, вопрошавшего в голосовой «Гугл»-поиск. — Хрень какая-то детская...
Осекшись, я мгновенно отпрянула.
В бреду, Лукас повторял одно-единственное имя...
— Узнала что-то полезное? — начал контрактор, но был, к его неожиданности, проигнорирован: я подошла вплотную, слегка покачиваясь, и со второй попытки приложила ладошку ко лбу – заносчивое отродье уворачивалось. — Это ещё что за приступы заботы? Отвали.
— Заткнись, — слава Богу, с ним всё в порядке. Не помрёт. — Фух. Теперь ты неуязвим?
— Естественно. Вздумала меня недооценивать? — насмешливо хмыкнул Лукас, посмотрев как на умоотсталую.
Ноги подкосило от головокружения. Раскладывать карты прямо на остановке было не лучшей идеей... Твою направо, потемнело как! Хоть глаз выколи, ни черта не видно, за пределами навеса дороги покрыты мраком. Фонари, видимо, назло, не горели. Убиться по пути назад проще простого.
— Уравновешиваю баланс, — посмеялась тихонько я, вытерла рукавом куртки насморк, побежавший из носа водой, и выпрямилась. — А вообще, как бы твоя принцесса не отличалась от девушки из книги, я уже её уважаю и хочу, чтобы на момент встречи ты был целым и невредимым. Ты так трогательно звал её, пока был без сознания... Это услышал Владимир и догадался открыть «Гугл». Теперь всё складывается.
— Только не проси вас познакомить, — буркнул Лукас, моментально омрачившись.
Ливень усилился – град размером с горошину выразительно забарабанил в металлическую крышу. Как бывает при резкой смене температуры, воздух сразу пропитался сыростью. Нос, по ощущениям, мутировал в сосульку, вдыхал этот сырой воздух, казалось, прогоняя осенний зной по венам – стало хуже, чем было, хоть клацай зубами. Что-то перехотелось в темноте, по ливню, в тонких кедах и ветровке два часа пилить домой. Боюсь, не доползу.
— Не волнуйся, не буду ревновать и не буду в открытую ей сочувствовать. Я расхвалю тебя, скажу, что ты будешь чудесным мужем, напою вас горячим шоколадом и отправлю в свадебное путешествие, помахав белым платочком у порожка, — когда мне мокро и холодно, язык мой враг мой бесконтрольно брякает едкости. Впервые не пожалела.
— Себе посочувствуй, поводов побольше будет, — огрызнулся тот, собрался отвернуться, но некстати услышал треклятое клацанье и обратил проницательный взгляд рубиновых глазищ, прищуренных от недовольства, на мою скукожившуюся тушку. — У тебя сейф под кроватью с внушительной суммой. Возьми и купи тёплую одежду. Ты что, себя не уважаешь?
— Я ж-ж-жду, к-когда у-умру, чт-т-тобы т-ты умер с-с-следом, — переминаясь с ноги на ногу, и мертвой хваткой вцепившись в предплечья, чувствовалось: от ненависти до слёз одна минута.
Лукас неожиданно фыркнул, да с такой неподдельной искренностью, словно услышал старую-любимую приевшуюся шутку: вроде анекдот должен вставать поперек глотки, а вопреки логике становилось смешно. Пронаблюдав, как приподнялись уголки губ величайшего гада, взгрустнулось окончательно.
— Одного раза достаточно, — пока я открывала рот, дабы выстрелить новой порцией желчи, он щелкнул пальцами, что заворожило до оцепенения: простейший и одновременно самый влиятельнейший жест в мире действительно вселял трепет. — Не доживешь до тридцати, если будешь и дальше мыслить в подобном ключе.
Я пораженно прислушивалась к кардинальным изменениям в мироощущении. Склизкая, мокрая куртка и рубашка, прилипавшие утяжеленным грузом к телу, тканевые кеды, как и джинсы без утеплителей, резко исчезли, сменившись чем-то легким, приятным, свежим и источавшим магазинный аромат новизны.
— Господи, спасибо. Просто спасибо, — простояв так секунд двадцать, не мигая таращась в одну точку, изрекла я и прослезилась. Спасибо, что создал подростка, создавшего Лукаса. От души душевно в душу.
— Можешь не так формально, моего имени будет достаточно, — усмехнулся тот, а я вытянула руки и повертелась, обсматривая подаренную одежку: надутая оверсайз-куртка, похожая на ту, что была на маге, скрывала под собой плотный, по ощущениям шерстяной свитер и рубашку, а брюки – лосины из натурального меха.
Блаженная дрожь от ушей до кончиков пальцев на ногах. Разомлев, я признательно взглянула на ухмылявшегося контрактора и невольно улыбнулась. Ну гадость, ну говнюк.
— Ты хотела пройтись.
— За навесом ливень. Мне завтра в универ и на работу.
— Даже зная, что кому-то нужна твоя головушка, собираешься переться в свою убогую богадельню?
— Деньги могут потеряться, сжечься и так далее, а знания и духовные скрепы будут со мной всегда. К тому же, я верю, что пока моя кончина не выгодна, ты её не допустишь. Как я не допущу твоей. Спасибо за тёплые вещи, к слову.
— Меня сейчас стошнит. Полетели.
— Поле... ЧТО-О-О?
После «весёлого полёта домой» тошнило меня. Часа два.
— Пора встретиться с Атанасией.
