***
Собравшись с мыслями, Енбок вернулся к осознанию реальности. Поучительную речь, что не стоит жить в прошлом, а стремиться к будущему, произнес ему... Джисон. Тот самый Хан Джисон, который, по словам Чонина, довольно нелицеприятно высказывался в сторону новоприбывшего Енбока. И это не могло не удивить. – Почему ты все мне это говоришь? – вопрос звучал разумно, даже если Енбок не был осведомлен о давнем случае. Но Джисон, кажется, все понял. – Пойми меня правильно... У меня были причины, чтобы так отзываться о новом жильце замка. Но они не могут служить оправданием. Поэтому я хочу извиниться. Я был неправ, столь резко высказываясь про тебя. Мне жаль, что это также дошло и до твоих ушей. – Я должен был оставаться в неведении, что говорят обо мне за спиной? – нахмурился Енбок. – Да, это плохо, но... – Джисон отвел взгляд. – Впоследствии я понял, что был неправ. То было мое первое впечатление, на деле оказавшееся ошибочным. Позднее я хотел это признать, но вы не хотели и слушать. Впрочем, ваша реакция была понятна, и я перестал настаивать. Я бы предпочел, чтобы я сам разобрался со своим отношениям к вам, и вы узнали уже итог. – Значит, полгода мы жили в неприязни? – Енбок попробовал представить, какими взглядами наверняка обменивались Хан и Чонин, и это не доставило ему удовольствия. – Верно. И, возможно, мы довольно часто словесно сцеплялись с Чонином. Мне жаль за это. Никто не делал шаг навстречу, – на лице Джисона появилось некое разочарование. – Вероятно, именно из-за меня вы не торопились сближаться с Хенджином. В прошлом было столько причин, чтобы держаться подальше от мужа, что голова Енбока начинала болеть. Начиная от собственных предрассудков, до неосторожных слов Джисона – судьба складывалась не в их пользу. – И я хотел бы добавить, – продолжил говорить Хан. – Зачем пытаться стать прежним, если можно продолжить с чистого листа? Это все наверняка неспроста. Можешь меня не слушать или не верить, но я и сам не до конца понимаю, зачем я говорю тебе это. Может, потому что на деле ты оказался гораздо лучше, чем казался. Или что ты захотел завоевать доверие Хенджина? Точно я не знаю. Енбок на это мог лишь кивнуть. Ему определенно требовалось время, чтобы немного переосмыслить происходящее. И почему после вроде бы искренних разговоров появлялось только больше вопросов? Или же принц что-то упускал? – Я хотел бы спросить, – Енбок хотел прояснить еще один момент. – Кто ты? У тебя нет крыльев или других необычных признаков. – Анимаг, – просто ответил Джисон. – Могу превращаться в некоторых животных по своему желанию. Но некоторые маги могут контролировать наше обращение. Как Хенджин. Значит, в замке проживали и другие магические расы. Впрочем, и Ынтак, отравившая Енбока, тоже не была темной феей. – Могу ли я тебя кое о чем попросить? – осторожно спросил Джисон, глядя Енбоку прямо в глаза. Тот с небольшим промедлением кивнул. – Можешь передать Чонину мои слова? Мы наговорили друг другу достаточно плохого, и я хотел бы лицом к лицу перед ним извиниться. Было бы трусостью просить тебя сделать это за меня. Но пока я не могу к нему даже подойти. К тому же, я потерял целый месяц. И за это время накопилось столько проблем, – он тяжело вздохнул. – Ладно, мне нужно собрать отчеты с работы охраны. Я благодарен, что ты поговорил со мной. Поклонившись, Джисон пошел к выходу из часовни и, не останавливаясь, бросил через плечо: – Симпатичная накидка, – и исчез за дверью. От этих двух слов напряжение внезапно улетучилось, а Енбок смог лишь смущенно сжать губы. Не имея альтернативы, на свежем воздухе он все также носил ту накидку, что оставил на его плечах Хенджин в их первую встречу. Она была теплой и удобной. И вселяла какую-то уверенность. Через некоторое время Енбок собрался последовать за Джисоном, но остановился и почему-то повернулся к распахнутому окну. С улицы залетел теплый порыв ветра и мягко прошелся по волосам принца. Он действовал правильно. Выходил из часовни Енбок уже со свободной душой. Необычный ветер нельзя было расценивать иначе, как не знак свыше. Нельзя было точно сказать, как боги общаются с людьми, но принц чувствовал – Начало покровительствовал ему. И первым делом следовало найти Чонина. Его по неизвестной причине привлекли к делам замка, и нельзя было точно сказать, чем он занимался. Поэтому Енбок шел по выученному маршруту до кухни, где работала Инхель, чтобы та могла ему помочь. Но, к большому счастью, Чонин уже был там. Он сосредоточенно что-то спрашивал у старшей по кухне, и Енбок не решился ему мешать. Закончив дело, Чонин сразу заметил друга, радостно улыбнулся и подошел к нему, помахивая листочком в руке. – Мне доверили важное дело, – с гордостью произнес он. – Распределить поставки продуктов на месяц. Я был удивлен, что поставили именно меня, но мне передали, что кто-то посоветовал меня Хенджину. К нему близки только Джисон и Джуен. Очевидно, кто из них мог это сделать. Выслушав Чонина, Енбок понял, что в его голову закралась неожиданная мысль. Совпадение ли, что Чонин был занят, а принц в это время встретил Джисона? Это же и напомнило Енбоку о просьбе Хана. – Чонин, я хотел бы поговорить о Джисоне, – осторожно произнес Енбок, чтобы не вызвать слишком негативную реакцию Юноша же отреагировал вполне спокойно, хоть и в собственной манере. – Любопытно, о чем. Выйдем, не будем давать повод для слухов. Так они оказались на своем излюбленном месте у ручья. Вода была столь же холодной и чистой. Спасение в жару, но не в пасмурный осенний день. – Я встретился с Джисоном, – не стал медлить Енбок, как срывая присохшую повязку. – Мы разговаривали. Чонин молчал. Все, что он думал о Хане, уже было достаточно известно. Но он решил дослушать не конца, не возражая раньше времени. – Он передавал, что хочет поговорить с тобой, – продолжал Енбок, следя за реакцией друга. Молчание с его стороны продолжалось. Лишь спустя минуту он серьезно заговорил. – Уверен, ты знаешь, что я думаю об этом. Меня больше интересует, какого мнения об этом ты, – Чонин поднял глаза на друга. – Если ты пришел ко мне с таким вопросом, значит, ты не против. Он тебе все рассказал? – Он говорил в общих чертах. Но полная картина у меня все же сложилась, – Енбок медленно кивнул. – Он виноват, но хочет поговорить об этом. Не вижу в этом ничего плохого. Наоборот, я рад, что он признал свою вин-... – Если ты так очарован им, то мог бы сказать прямо, я не расскажу Хенджину, – ответил в своем стиле Чонин. Он улыбался, но глаза его оставались серьезными. Впрочем, улыбка была недолгой. – Но раз ты просишь поговорить с Ханом, я послушаю тебя. Хотя мне любопытно, что он хочет до меня донести. Чонин покачал головой и вздохнул. – Но я ничего не обещаю. Мне точно будет не так просто перестроиться на положительный лад, как тебе. Если, разумеется, разговор пройдет успешно. На это Енбок понимающе кивнул, а Чонин хлопнул в ладоши. – Отойдем от неприятной темы, – хмыкнул он. – Когда мне поручили распределять поставки продуктов, мне, разумеется, рассказали, для чего это, – он заговорщически приблизился к уху друга. – Уже через месяц обещают устроить королевские скачки. Понадобится много еды. Все же съедется половина Атхаина. – Интересно, – вновь кивнул Енбок. – Но почему ты так на меня смотришь? А ведь так и было. Чонин, еле сдерживающий словесный поток, предвкушающе улыбался. Казалось, он что-то задумал. – Ты еще не понял? Я предлагаю тебе участвовать. Ты замечательно ладишь с лошадьми. Раньше ты был прекрасным наездником. Уверен, твое тело помнит, как правильно сидеть. Остается напомнить лишь голове. За месяц точно успеешь проработать все, что умел до этого. Енбок лишь в недоумении нахмурился. Он не был готов к такому предложению. Он лишь раз катался на лошади и, хоть ему действительно понравилось, не мог сказать, что готов заняться этим серьезно. – Я понимаю, что тебе нужно время на размышления, – кивнул Чонин. – Но не затягивай с этим. Для тренировки нам будет важен каждый день. С этим Енбок мог согласиться. Решение принять участие в королевских конных соревнованиях было слишком серьезно, чтобы принять его за пару минут. Ибо зрителей на скачках будет достаточно много, и опозориться на всю страну, а то и на соседние, он не мог. Уходить с ручья не хотелось, пусть холодный осенний ветер и пытался добраться до самых костей. Но молчание затягивалось, и его было необходимо чем-нибудь нарушить. Чонин сделал это первым. – Твою неудавшуюся убийцу из-за скачек скоро должны будут перевезти в Неплун. Расследование слишком затянулось, а новой информации нет. Все ниточки оборваны. Внезапно Енбоку пришла рискованная идея. Не было времени раздумывать, стоит ли она осуществления, поэтому он сразу же озвучил ее Чонину. – А могу ли я ее увидеть? Чонин нахмурился, размышляя. По нему не было понятно, согласен ли он с этой мыслью или нет. – Теоретически, да, – кивнул он. – Тебе не могут запретить. Будь ты простым смертным, такая возможность была бы недоступна. Но здесь ты второй по важности человек. И больше, чем остальные, имеешь право вмешаться в расследование. Идея была осуществима. Это значило, что теперь Енбока мало что остановит на пути к ней. И никакие слухи, что в подземельях у Хенджина живет чудовищный змей василиск, его не пугали. Он уже был на краю смерти. Вселенная, спасшая его, не допустит повторения ситуации. Чтобы перевести тему разговора, Енбок стал перебирать в памяти недавно произошедшие события, о которых можно было спросить Чонина. На ум сразу пришел первый ужин в малой столовой. После него там был не один прием пищи, но они не отличались многообразием. – Чонин, почему ты не рассказал мне, что я вейла? Юноша, к которому обратились, неловко прикусил нижнюю губу. Знак, что этот факт ему был известен. Это добавило капельку в грозившуюся переполниться чашу терпения Енбока. Ему никак не могли сказать целую правду. Почему он должен довольствоваться крошками, когда у его окружения есть целые куски хлеба? – Это не самое приятное, что произошло в вашей семье. Я посчитал, что тебе лучше забыть произошедшее. – Очень зря, – нахмурился Енбок. Его голос звучал особенно низко, чтобы показать все свое недовольство. Это подействовало – Чонин выглядел сожалеющим. – Твоя бабушка, Ким Чхию была вейлой, это верно, – медленно рассказывал Чонин. – Но было весьма много слухов и сплетен, что она очаровала твоего дедушку, Мин Юбома, члена совета, чтобы войти в высшее общество. В итоге, это переросло в обвинения, и народ потребовал, чтобы ее лишили титула матери королевы. Так и произошло. Тебе было разрешено видеть ее совсем редко. До этого вы были очень близки, и тебя сильно травмировало ваше расставание. Через время Ким Чхию совсем слегла от нервной болезни, и Начало забрал ее к себе. Тогда ты не мог оправиться от ее потери, и нам запретили упоминать ее, чтобы ты, будучи еще ребенком, забыл ее. Но ты помнил, и это оставило на тебе определенный отпечаток. Теперь Енбок наконец понял, почему Чонин умалчивал о его прошлом. Прежний он наверняка хотел бы, чтобы негативные события перестали его терзать и просто забылись. Нынешний он был согласен с этим, но не мог отказаться. Он выбрал путь. И он его продолжит. – Спасибо, что рассказал, – искренне поблагодарил Енбок Чонина. – Нет еще чего-либо важного, что ты счел недостойным для моих ушей? Принц постарался спросить это мягче, ибо видел раскаяние в лице друга, но тот все равно стыдливо прикрыл лицо. Но все же отрицательно покачал головой. – Это было единственным, что я собирался утаить. Но, если ты хочешь, я могу попробовать рассказать тебе истории о твоем детстве. Я не помню всего, но... Чонин, когда чувствовал сожаление, начинал быстро говорить и предлагать множество идей, чтобы загладить вину. Енбок мягко коснулся его плеча. – Я с удовольствием послушаю, – и улыбнулся.***
В итоге Енбок, проведя пару пробных уроков с дворцовым тренером по верховой езде, согласился принять участие в скачках. И, чтобы не опозориться на соревнованиях, он приступил к усиленным занятиям. Разминка, шаг, рысь, корда – вот из чего стали состоять его дни. Но учение не давалось слишком легко – нужно было прилагать усилия. Болели спина и мягкое место, отбиваемое о кожаное седло. Рысь может быть непростой, когда ты недостаточно приспособился к ритму лошади. В этом деле часто помогала интуиция и упорство. Енбок старался почувствовать лошадь и вовремя приподниматься на стременах. Со временем это умение пришло. Теперь Енбок тренировался не с Арым. Эта лошадь была предназначена для неспешных прогулок по парку, но никак не для подготовки к серьезным скачкам. Принц сам выбрал себе коня из предложенных. Это был высокий скакун серой масти по имени Ккынги. Он был один из немногих светлых лошадей в конюшне дворца. По радости животного можно было понять, что столько внимания ему уделяли нечасто. Енбок чувствовал с ним некую связь, и поладить было достаточно просто. Также Енбок находил момент, чтобы провести время с Чонином. Тот, впрочем, иногда тоже присоединялся к тренировкам принца, оправдывая это чистым интересом. Но Инхель, продолжающая снабжать Енбока сплетнями, сообщила, что отношения Джуена и Чонина немного продвинулись. А сам телохранитель короля начал осознавать свои чувства. – Он сам еще не понял, но мне-то со стороны виднее, – усмехнулась она тогда. Но не только с Джуеном успевал общаться Чонин. Следуя просьбе друга, ему удалось встретиться с Джисоном. Все подробности юноша предпочел не рассказывать, но Енбоку было достаточно и этого. Он был рад, что Чонин решил остановиться на нейтралитете. До дружбы и теплых отношений им с Джисоном определенно было еще далеко. Но друзья короля и принца смогли сойтись на том, что перестанут сжигать друг друга глазами при случайной встрече. Хоть Енбок и был занят бóльшую часть дня верховой ездой, он не забывал об их договоренности с Хенджином, заключенной в совместных ужинах. У них было некое продвижение, и это радовало. Енбок перестал смущаться, а Хенджин даже проявлял некоторые эмоции. Но вместо обыденного спокойствия короля, переходящим в равнодушие, перед глазами Енбока стоял тот самый задыхающий Хенджин с глазами, залитыми тьмой. Но это произошло так давно и нежданно, что принц даже начал сомневаться, было ли это на самом деле. Узнать наверняка он не мог – Хенджин до сих пор не подпускал его слишком близко. – Старайся держать спину прямо, – вновь, как что-то свыше, раздался голос Хенджина. Енбок, вздрогнув от неожиданности, начал взволнованно оглядываться, наконец замечая короля на вороном коне. Принц, как обычно, тренировал управление лошадью, ибо сложные повороты все еще плохо давались ему. – Почему ты выбрал именно этого коня? – Хенджин подъехал ближе, но остался на некотором расстоянии, чтобы их лошади не нервничали. Вопрос был достаточно нежданный, чтобы Енбок смог дать на него точный ответ. Ибо он сам не был уверен, почему ему так приглянулся Ккынги. Или не хотел изливать душу. – Почему ты спрашиваешь? – в данной ситуации Енбок не мог не поинтересоваться этим. Хенджин задумался, словно не предполагал, что Енбок ответит вопросом на вопрос. – Этот конь отличается от всех лошадей в конюшне. Почему-то Енбок не смог сдержать улыбки. – Ты сам ответил на свой вопрос. Внезапно Хенджин тоже приподнял уголки губ. – Вы друг другу подходите. Тогда они разошлись по разным тропинкам парка. Но на следующей тренировке, проходящей на корте, Хенджин появился вновь. В удобной одежде и без обычной теплой длинной накидки. – Не против, если я проведу тебе занятие? Енбок не мог не согласиться. Но один урок перерос в другой, и встречи с Хенджином на корте стали обыденностью. Король был превосходным учителем. Знал, когда похвалить, и делал правильные замечания, не задевая гордости принца. Тот схватывал все на лету и каждый раз радовался, когда на лице темного фея появлялась довольная усмешка. – Ты молодец, что согласился участвовать в скачках, – заметил однажды Хенджин. Енбок же ответил на это вопросительным взглядом. – Слухи о твоей болезни разлетелись повсюду. Многие считают, что ты лишился рассудка. Хороший шанс доказать, что ты стал только сильней. – Я не хочу никому ничего доказывать. Я делаю это только, потому что хочу заниматься тем, что мне нравится. Мнение толпы не должно влиять на меня. Хенджин только одобрительно кивнул. Это придавало Енбоку уверенности. Нужно было жить, как хочешь того ты сам. Не важно, кем ты был. Главное, кем ты станешь и кто ты сейчас. Енбок постепенно это узнавал.***
Но даже в череде тренировок Енбок не забывал про Ынтак и свою цель увидеть ее. Это не было спонтанным желанием накричать на нее или, может, даже ударить. Все было гораздо серьезнее, чем едва ли не детская обида. Попытка убийства – серьезное дело, которое не может решаться криками и громкими эмоциями. Именно сейчас эмоциональность была признаком слабости. Варианта два: обида или жалость. Если первый был очевиден, то второй... Разум должен был оставаться холодным. Убийца есть убийца. Да, смерти могли заслуживать действительно ужасные люди, повинные в многих преступлениях. И Енбок не мог верить, что он был причастен к чему-то подобному. Но даже для самых бесчеловечных преступников должен был быть суд. Который и свершится над Ынтак, водной нимфой. Енбок также был согласен с решением перевезти его неудавшуюся убийцу в королевство Неплун. Знание, что эта девушка будет не так далеко от него, будет постоянно нервировать. И он еще не знал, чем закончится их первая встреча. Но справедливо полагал, что второй раз ее видеть он ни за что не пожелает. Чонин ни за что не хотел отпускать друга в подземелья одного. Он увещевал его и василиском, и своими больными нервами, но Енбок стоял на своем. Друзья едва сошлись на том, что принца будет сопровождать Джуен. Чонин же наотрез отказался спускаться ниже уровня земли. Енбок не настаивал на объяснениях, но юноша все же сообщил ему о своей боязни закрытых помещений. Именно поэтому ему было так некомфортно первое время в замке. Именно поэтому сейчас Енбок аккуратно шел за Джуеном вниз по лестнице, ведущей в подземелье. Оно находилось прямо под замком, и хоть даже на верхних этажах было достаточно прохладно, тут ощущался настоящий холод, пробирающий до самых костей. – Это вы еще не были здесь зимой. В это время у нас никто не соглашается оставаться здесь на смену, – хмыкнул Джуен, замечая поежившегося Енбока. – Правда, Лиск как раз в спячку впадает и не мешает своим шуршанием. – Кто это – Лиск? – Енбок чувствовал, что ответ ему не особо понравится. – Василиск. Его настоящее имя известно одному Хенджину. – То есть, под замком живет настоящий огромный змей? – нервно спросил Енбок. Теперь мурашки были не от одного холода. – Не волнуйся, он мирный, – отмахнулся Джуен. – Ему хорошо живется в своих тоннелях, и трогать он никого не собирается. А питается он чем-то эфемерным, вроде темной магии. Но пока он сыт, это точно, – он вновь хмыкнул. – Ты им часто ранее интересовался. Все писал свои записи. Кстати, накидка твоя из его старой кожи. Помнится, такая же у Хенджина была. Рад за вас. Внимательность людей, близких к Хенджину, заставляла смущаться и думать, не вернуть ли вещь его законному хозяину. Но чувствовалось, что неловкости будет только больше. – В этой тюрьме недолго живут, – заметил Джуен, когда спуск закончился, и они пошли уже по малоосвещенному коридору. – Переезжают? – Почти. Они остановились перед тяжелой дубовой дверью. На ней не было видно замков, но казалось, что так просто ее не открыть. В голове Енбока пробежала предательская мысль, что, будь Джуен предателем, ему пришлось бы очень плохо. – Я останусь здесь, чтобы не мешать разговору, – сообщил телохранитель. – На нее наложен сильный блок на собственную магию, и она уже не сможет ничего тебе сделать. Но физические силы все еще при ней. Не подходи близко к решетке. От этого зависит твоя безопасность. Енбок согласно кивнул и коснулся крепкой ручки двери, которая тут же бесшумно и с легкостью отворилась, и проскользнул внутрь. Помещение было вполне просторным и даже со скамьей, но это касалось только того, что было до решетки. За ней едва в углу был постелен тонкий слой соломы. На нем, сухо кашляя, настороженно сидела молодая девушка лет двадцати. Увидев вошедшего, она нервно распахнула глаза и как-то вся сжалась. На убийцу она была не похожа. – Думаю, ты знаешь, кто я, – тихо, но оттого не менее серьезно произнес Енбок. – Но догадываешься ли, зачем я здесь? – он обвел взглядом помещение, словно сравнивая, мог ли такой, как он, вообще здесь находиться. Девушка молчала, уставившись в одну точку на противоположной от себя стене. – Не хотела бы взглянуть в глаза тому, кому ты подсыпала смертельный яд? – продолжил говорить Енбок. Внезапно Ынтак ответила. Ее голос был хриплый, она точно была больна. – Дело сделано, а вины я не чувствую, – жестко проговорила она, все так же не отрывая глаз от стены. – Мне поздно жалеть о сделанном. – Для тебя это так просто? – Енбок старался не срываться на искреннее удивление и обиду и поддерживать свой жестокий образ. Эта девушка знала, что он изменился. В какую сторону, ей никто бы не сказал. С будущими смертниками не болтают. – Не тебе судить, любимец Судьбы. Енбок понимал, почему Ынтак чувствовала себя смелой, позволяя себе говорить, что пожелает. А еще он знал, что девушка зря подняла на него свои уставшие и обозленные на мир глаза. Принц буквально почувствовал в себе силу вейлы и направил ее через взгляд на водную нимфу. Ее глаза словно подернулись дымкой, а тело обреченно расслабилось. – Говори, что знаешь, – приказал Енбок, пропуская через голос повелительную магию. Он понял – сущностью вейлы не нужно было владеть, ее нужно было просто понять и использовать. Ынтак какое-то время пыталась сопротивляться, но после обреченно заговорила: – Я должна была убить Хенджина, но промахнулась. Но мне сказали, что он предусмотрел такой план. Он знает, что делает, и что делаешь ты. У него все под контролем, и ты уже ему не помеха. Не поддаваясь испугу от слов девушки, Енбок продолжил спрашивать: – Кто твой главный? – Я не знаю, и ты не узнаешь. Он влиятельней, чем вы думаете. Вы все скоро будете под ним. Тут Ынтак сильно заморгала и замотала головой. С ее глаз спала пелена, и она испуганно уставилась на стену, чтобы не смотреть на Енбока. Но тот получил все, что ему было нужно. И хоть его сковал страх, он сумел сохранить лицо и, бросив холодный взгляд, вышел из подземелья. Джуен, дожидавшийся его, заметил состояние парня, но интересоваться не стал и лишь проводил его наверх. Через несколько дней Ынтак увезли из Атхаина, но Енбок никак не мог забыть ее слов. Впрочем, думать нужно было и о другом – начинались королевские скачки.