Джонатан-Идиот Тьюринг

— Поднимайтесь. За вами пришли.       Не веря своим ушам, Джонатан медленно встал с разодранного матраса и по-глупому взглянул на коменданта, ожидая будто тот скажет, что пошутил. Однако, замок щёлкнул, дверь открылась, и Тьюринг медленно сделал шаг за порог. В его дрожащие руки пихнули тёплую мантию, Которую он неловко накинул на свои плечи, потом он в сопровождении коменданта и двух других авроров спустился по узкой каменной лестнице на первый этаж, откуда его сразу вывели на улицу и усадили в лодку. Тусклый дневной свет, едва пробивавшийся сквозь серые тучи на мгновение ослепил его. Холодное море всё так же бушевало, поминутно окатывая Джонатана солёными брызгами, от чего он ёжился и старался поплотнее укутаться в выданную ему мантию. Только когда вдалеке показался зелёный клочок суши, Тьюринг понемногу начал осознавать, что всё происходящее с ним реально. На берегу, там где кончался антиаппарационный купол Азкабана, ему всучили прямой портключ до министерства. Точкой назначения оказался просторный кабинет, в котором, склонившись над бумагами на своём столе, сидела немолодая женщина. Первое что заметил Тьюринг, оказавшись в этом помещении, это тепло. Он даже не представлял как сильно по нему соскучился, по этому чудесному ощущению. Ещё в первые за два с лишним года он не чувствовал запаха солёной морской сырости, которым тюрьма пропиталась насквозь. Джонатан прикрыл глаза и глубоко вдохнул, сухой тёплый воздух, пропитанный ароматом чернил и пергамента. Он даже и не думал, что будет так сильно рад таким простым вещам. С его плеч будто свалился тяжёлый камень а вместе с ним исчезло и то всепоглощающее чувство обречённости и одиночества, сжиравшее его эти два с лишним года       В этот же момент женщина подняла взгляд от разложенных перед ней бумаг и спешно поднялась со своего места. Она совсем его не заметила, по сравнению с другими несправедливо осуждёнными он вёл себя очень тихо, будто боясь спугнуть мгновение. Женщина прокашлялась, привлекая к себе внимание. — Мистер Тьюринг, — начала она, — меня зовут Амелия Боунс, я занимаю пост главы ДМП, вы знаете, зачем вы здесь? — Теряюсь в догадках, мадам, — совершенно спокойно ответил ей бывший заключённый. — С вас сняты все обвинения, мистер Тьюринг. — Как? — будто не поверив в её слова, спросил Джонатан. — Я думала вы в курсе, — Боунс изобразила удивлённое лицо, — Лорд Малфой, которому вы так благородно спасли жизнь, поставил на уши всё министерство, требуя пересмотра вашего дела. В следствии этого, мы обнаружили множество грубых процессуальных ошибок и полное отсутствие состава преступления. — Значит я… свободен? — Да, — глава ДМП раскрыла один из ящиков стола и извлекла оттуда небольшую вытянутую коробочку, которую она тут же передала Тьюрингу, — Также, ваш сейф в Грингостсе будет разморожен и в ближайшее время туда будет перечислена компенсация, запрошенная для вас лордом Малфоем.       В коробочке оказалась волшебная палочка Тьюринга, взяв её в руку он почувствовал как приятное ощущение тепла растекается по всему телу. Огонёк магии в его груди вспыхнул, пробуждаясь ото сна, и радостно заполнил всё его существо от кончиков волос до самых пяток. — Не смею вас более задерживать, — она указала рукой на дверь. — До свидания, — Джонатан, слегка кивнул головой, всё ещё находясь в некой прострации. — Ну, — Боунс улыбнулась в первый раз за начало разговора, — надеюсь следующее наше «свидание» пройдёт в другой обстановке. — Да, действительно, — слегка усмехнулся Джонатан.       Когда за ним закрылась дверь, Амелия ещё некоторое время смотрела ему вслед. Обычно перед уходом из её кабинета волшебники кричали нечто вроде: «Да что вас всех с вашим министерством нунду разодрали!» или «Я это так не оставлю!», а затем громко хлопали дверью, да так, что в окне стёкла дрожали. Этот человек отличался от них всех, как небо от земли. Боунс вздохнула, если бы таких как Тьюринг было больше, ей возможно не пришлось бы познакомится с ранней сединой на нервной почве.       Когда Джонатан вышел из кабинета он ещё несколько мгновений пялился в пустоту, будто пытаясь понять что ему делать дальше. Проходившие мимо министерские работники огибали его по широкой дуге, ведь взгляд у него сейчас был, по правде говоря, несколько безумный. Вдруг кто-то коснулся его плеча, от неожиданности Тьюринг вздрогнул всем телом. — Прошу прощения, друг мой, — произнёс рядом знакомый голос, — я не хотел вас напугать.       Джонатан обернулся в сторону источника звука и наткнулся на радостный и в тоже время чрезвычайно обеспокоенный взгляд Люциуса Малфоя. Сиятельный Лорд стоял рядом с ним и будто бы пытался на глаз определить, как тот себя чувствует. Джонатан сам для себя неожиданно подметил, что Малфой выглядел намного лучше чем в их последнюю встречу, наверное сработали целительские инстинкты, тогда он был страшно бледен, а под его глазами залегали глубокие тени, всё это было последствием большой потери крови. Сейчас Люциус явно расцвёл, Джонатан мог себе поклясться, что он впервые видит на этом белом, фарфоровом лице румянец. — Что вы, Лорд Малфой, — склонив голову в приветственном кивке, произнёс Тьюринг, — вы нисколько меня не напугали. — Отбросим эти церемонии, Тьюринг, — усмехнулся собеседник, — Я понимаю, что сейчас ты возможно устал и хотел бы поскорее оказаться у себя дома, но я приглашаю тебя на чашечку чая и, пожалуй, я даже настаиваю на этом. — О, — Джонатан снова впал в ступор на мгновение, Малфой действительно был прав, он устал, конечно, ему бы следовало отдохнуть и собраться с мыслями, — Я не против, кажется срочных дел у меня пока не намечается. — Чудно, — просиял Лорд, — тогда не будем терять времени.       Тьюринг смутно помнил, как его протащили сквозь длинные коридоры к лифтам, как они пересекли Атриум, как подошли к каминам, как Малфой подхватил его под локоть и шагнул в зелёное пламя, назвав адрес своего поместья. Всё это время в его голове стоял белый шум, только сейчас он осознал, что его вновь выбросило на обочину жизни. Компенсация от Министерства явно будет не большой, опечатанную во время ареста квартиру наверняка уже продали, и на работу в Мунго его вряд ли опять возьмут, им там уголовники не нужны, пусть даже и оправданные. Ему было некуда идти, не за что ухватиться, он не мог просто взять и вернуться к своей прошлой жизни как ни в чём не бывало и потому его до дрожи пугала неизвестность. Всё что ему сейчас оставалось это покорно следовать за Малфоем. — Зачем вы мне помогли? — вдруг спросил Джонатан, когда они уже вышли из камина в Малфой-меноре.       Люциус резко развернулся и полными удивления глазами уставился на него, будто вместо этого совершено ожидаемого вопроса Тьюринг заявил что является троюродным внуком Мерлину. — Ты мне жизнь спас, кажется это меньшее, что я могу сделать для тебя взамен, — ответил Малфой, — Ах да, и прошу, давай перейдём на «ты».       Но Тьюринг не успел ничего сказать на этот счёт, так как, откуда ни возьмись, на них с Лордом Малфоем вылетело маленькое белобрысое нечто, при ближайшем рассмотрении этим странным существом оказался ребёнок, приблизительно трёх лет от роду, который уже успел повиснуть на шее у Люциуса. — Папа вернулся! — радостно воскликнул мальчик, сильнее обхватывая Лорда Малфоя за шею. — Драко, ты меня задушишь, — ласково произнёс Люциус, поудобнее перехватывая повисшего на нём ребёнка, — а где мама? — Уже здесь, — в зал вошла слегка запыхавшаяся Нарцисса, — я скучаю по тем временам, когда он не умел ходить, — в этот момент она заметила Тьюринга, неловко пристроившегося возле стенки, — Джонатан! Как ты себя чувствуешь? Всё хорошо? Люциус, как ты мог привести его сюда вместо того, чтобы сразу отправить в Мунго? — Извини, Нарси, — усмехнулся старший Малфой, — но есть кое-какие дела не требующие отлагательств. Но я обещаю, что потом сразу отправлю его в госпиталь.       В этот момент ребёнок на руках у Люциуса тоже заметил Тьюринга. Маленькое личико вдруг исказилось детским проявлением беспочвенного страха и он поспешил уткнуться в плечо своего отца, зарывшись в складки его мантии, прячась от страшного незнакомца. Конечно, Тьюринг осознавал, что в глазах маленького ребёнка он действительно выглядит пугающе. Он был худ как скелет и бледен, отросшие волосы и борода торчали во все стороны, а сам Джонатан был закутан в огромную для него шерстяную мантию из-под которой виднелась протёртая тусклая ткань тюремной робы. Люциус, осознавший защитный манёвр своего сына, вдруг расплылся в улыбке, то ли ему льстило, что ребёнок ищет у него защиты, то ли его забавляла вся ситуация в целом. — Извини его, — обратился Малфой к Джонатану, — он у нас совсем домашний. Драко, где же твои манеры? — Люциус ласково улыбнулся сыну. — Здлавствуйте, — пробурчал мальчик. — Доброго дня, юный наследник, — Тьюринг наблюдал как смущенный Драко залился краской и ещё сильнее уткнулся в мантию отца, — всё же выгляжу я, и в правду, страшновато. Если бы я сейчас увидел самого себя на улице, то немедленно бы перешёл на другую сторону дороги. — Ты утрируешь, Джонатан, — высказалась Нарцисса, забирая сына из рук Люциуса, — но на счёт Мунго я не шучу, тебе стоит полежать на реабилитации, хотя бы для порядка. — Как целитель я и сам это знаю, но… — он запнулся, — а в прочем, ничего важного. — Нет уж договаривай, — миссис Малфой наградила его укоризненным взглядом. — Ну, — Тьюринг вздохнул и, потупив взгляд, произнёс, — вряд ли мне хватит денег на реабилитацию, точнее только на неё мне и хватит. Я знаю как министерство назначает свои компенсации, — он грустно усмехнулся, — сам же работал в Мунго. Они дают денег только на лечение и не кнатом больше. Увы, реабилитацией придётся пренебречь, на моём счету в Гринготсе точно нет шестизначных цифр. — Неужели мадам Боунс не сказала вам, какую компенсацию для вас запросила палата лордов? — удивился Малфой. — Палата лордов? — переспросил Тьюринг, — Мне казалось, что моим делом занимался Визенгамот. — Ха! Да если бы эти старые пни рассматривали мою аппеляцию, — злорадно усмехнулся Люциус, — То ты бы проторчал в Азкабане ещё год! Но я пустил в ход всё своё красноречие и протолкнул дело в палату лордов, достопочтенные представители которой настояли на компенсации в размере ста тысяч галлеонов за год, проведённый тобой в Азкабане!       Тьюринг отшатнулся от Малфоя не в силах поверить его словам. Для высшего общества магической Британии, коим и являлась палата Лордов, Джонатан был просто букашкой, может чуть лучше обычных маглорождённых. В его голове не укладывалось, что эти люди могли всерьёз требовать от министерства такой огромной компенсации для него, простого, ничем не выделяющегося, целителя средней руки. А ведь сумма действительно была значимой, если запрашивалось по сто тысяч за год, то в итоге Тьюринг получал около двухсот пятидесяти. На эти деньги он сможет не просто начать жизнь заново, у него даже останется несколько сотен на чёрный день. — Я… я не знаю как вас отблагодарить, — выдавил из себя Джонатан, безуспешно борясь с шоковым состоянием. — Это ещё не все новости, друг мой, — Малфой усмехнулся и повернулся к жене, — Нарси, прошу нас извинить, но мы сейчас покинем тебя и Драко, нам надо многое обсудить, если что мы будем в моём кабинете. — Хорошо, но помни, ты обещал, что сразу после этого отправишь Джонатана в Мунго, — она повернулась к сыну, который прятался у неё за юбкой, — Драко, что нужно сказать мистеру Тьюрингу? — До свидания, — тихо произнёс младший Малфой. — Было приятно с тобой познакомиться, — Тьюринг почтительно кивнул мальчику.       Как только Нарцисса вместе с сыном скрылись на выходе из зала, Люциус повёл его куда-то в сторону по широким коридорам с колоннами и нишами. Тьюринг подумал, что по поместью Малфоев в пору будет проводить экскурсии, Люциус безнадёжно застрял в эпохе барокко, но это явно его не тяготило. Вскоре сиятельный Лорд привёл своего гостя к тяжёлой двери из тёмного дерева за которой оказался просторный кабинет. Посреди комнаты стоял большой письменный стол, на котором царил творческий беспорядок из стопок документов и множества свитков пергамента. По стенам тянулись книжные полки а в конце комнаты было большое окно с видом в сад. Ближе к двери, возле камина располагались два кожаных кресла с журнальным столиком между ними, в одно из них Люциус жестом пригласил присесть Тьюринга, а сам подошёл к столу. В воздухе перед Джонатаном возник поднос с чашкой чая, от которой поднимался ароматный пар, и небольшим блюдцем с печеньем. Он взял в руки чашку, наслаждаясь тем как её содержимое согревает его пальцы. — Прости за такой бардак, — Люциус принялся рыться в стопках документов, — мне туго пришлось в последние месяцы. На самом деле я только сейчас вижу весь масштаб урона, нанесённого мне моим юношеским максимализмом. У Тёмного Лорда галеоны текли сквозь пальцы, но ему было всё равно, ведь эти деньги ему даже не принадлежали. А уж убедить Визенгамот, что я всё это время был под империусом, стоило мне целой пряди седых волос. — Я сочувствую, — понимающе кивнул Тьюринг, — А можно узнать, сколько лет твоему сыну, если ты не против? — Ему должно скоро исполнится три, — Малфой вдруг помрачнел, — Я знаю зачем ты спрашиваешь. Ты всё правильно посчитал, когда Нарцисса принесла меня к тебе она уже была в положении. Но сейчас не об этом, — к нему вернулась его жизнерадостность и он, подхватив со стола стопку бумаг, присел в кресло напротив Тьюринга, — Я долго думал как тебе отплатить и… — Ты уже сделал много, — перебил его Джонатан, — я правда думал что умру в Азкабане. — Это мелочь, — отмахнулся Люциус, — я хочу чтобы ты понял сейчас одну простую вещь: кроме тебя нам бы никто не помог. Мой друг, довольно успешный зельевар, в тот момент был в отъезде, он защищал титул мастера в Италии. Целители на службе Лорда побоялись вмешиваться в «наказание», а пойти в Мунго было всё равно что сразу заявиться в Азкабан. Если бы ты не впустил Нарциссу я был бы мёртв, и неизвестно как бы это отразилось на ней и на Драко. Джонатан, ты спас всю мою семью я никогда не смогу с тобой расплатиться.       Тьюринг хотел возразить, ответить что в его поступке не было ничего сверхъестественного, что так поступил бы каждый. Но вдруг он осёкся, потупив взгляд. Джонатан воссоздал у себя в голове возможный сценарий: Люциус умирает, а Нарцисса, которая осталась бы одна в урагане страшной войны, могла бы потерять ребёнка. Лорд Малфой понимал это лучше Тьюринга. С рождением сына у него будто бы открылись глаза, он осознал, что не хочет для Драко того будущего, в которое так отчаянно стремился Тёмный Лорд, но было уже поздно что-то менять, он погряз в этой скверне по уши и умудрился утянуть туда и жену, и сына. Теперь Люциус пытался начать всё заново, и первым пунктом для него стал тот единственный человек, который ради него, не прося ни денег, ни ответных услуг, пошёл на страшный риск и поплатился почти тремя годами мучений в самом ужасном месте этого мира.       Лорд Малфой протянул Тьюрингу стопку бумаг, тот будто машинально начал её пролистывать, отставив в сторону уже полупустую чашку чая. В документах были какие-то цифры, чертежи, схемы бытовых рунных цепочек, казалось это план некого дома, но Джонатан всё ещё не мог понять, зачем Люциус дал ему это. Он глупо уставился на Малфоя, будто школьник, не понимающий сложного примера и молча молящий учителя о помощи. — Твою квартиру продали где-то год назад, — начал пояснять Малфой, — я пытался её вернуть, но ничего не вышло. Потом Нарцисса рассказала мне, что ты всегда мечтал открыть… — Цветочный магазин, — тихо произнёс Тьюринг, его глаза в этот момент были, наверное, размером с блюдца. — Да, именно! И тогда мне на глаза попалось одно здание в Хогсмиде, там раньше было что-то вроде бакалейной лавки, но хозяин обанкротился. Два этажа, а на первом торговое помещение. Домик сам по себе не большой, но зато на видном месте, прямо напротив «Трёх Мётел», между магазином «Зонко» и «Сладким Королевством». — Это…- руки с чертежами дрогнули, — я… я даже не знаю, что сказать… это слишком. — Для рода Малфой нет ничего, что могло бы быть «слишком», — усмехнулся Люциус, — Не смею тебя больше задерживать, иначе Нарцисса мне голову оторвёт, если узнает что я тут развлекаю тебя светскими беседами, вместо того, чтобы отправить в Мунго.       Малфой подошёл к камину и, назвав адрес госпиталя, бросил в него горсть летучего пороха. Зелёное пламя осветило комнату. Тьюринг поднялся с кресла и протянул Малфою руку, конечно, от полноты переполнявших его в тот момент чувств, он мог бы и обнять его, но воспитание всё же победило. Люциус сжал протянутую ему ладонь. — Ах да! — вдруг произнёс Малфой, — Чуть не забыл, — он достал из внутреннего кармана мантии сложенный вдвое клочок пергамента и протянул его Тьюрингу, — Здесь адрес моего друга, зельевара. Он действительно лучший в своём деле, и работает за умеренную плату, так что ты можешь заказать у него те зелья, что тебе выпишут в Мунго, естественно, после того как ты пройдёшь реабилитацию. — Спасибо, — Джонатан сжал клочок пергамента в ладони. — Поправляйся поскорее, друг мой, — кивнул ему Малфой, — Надеюсь, это не последний раз, когда мы видимся в стенах этого дома, ты здесь всегда желанный гость. — Я обязательно приду, — согласно произнёс Тьюринг, — Спасибо за всё, ещё раз. — Обращайся.       Джонатан шагнул в зелёное пламя, оставляя Лорда Малфоя наедине с собой. Жалел ли Люциус хотя бы об одном потраченном на Тьюринга кнате? Вряд ли. Он вообще уже давно, не чувствовал себя так же хорошо как сейчас. Усмехнувшись своим мыслям, Малфой вышел из кабинета и направился на поиски жены и сына, кажется он задолжал им небольшой пикник в саду.