Изменение гравитации

Изуку задрожал, всем телом вжавшись в стену. Он сглотнул, закрыв голову руками. Липкий холодный страх распространился по всему телу. Дыхание участилось, ладони начали потеть. В комнате будто бы воцарилась тишина, лишь тяжелые шаги за стенкой говорили о том, что Мидория не оглох. Он затаил дыхание, отчетливо чувствуя, как нервно бьется о ребра сердце. Слабо, неуверенно, будто вот-вот и остановится. Омега вперил свой взгляд в дверной замок. Тот был раздолбан. Видимо, отчим успел сломать его. Зачем – не ясно. Но теперь в любом случае нельзя будет закрыться. Разве что подперев дверь стулом… Шаги вдруг прекратились, наверное, их хозяин остановился. Изуку пробила дрожь. Дверь медленно открылась. На пороге стоял отчим. Его маленькие злые глазки быстро нашли фигурку пасынка в комнате. Он прищурился, тяжело вздохнув. У Мидории перехватило дыхание, тело словно утратило возможность дышать. В голове отчаянно забилась мысль, что надо бы встать, но сил не хватило. – Поди сюда, – хрипло потребовал отчим, махнув омеге рукой. Тот задрожал, сжимая заледеневшими пальцами волосы. Даже думать страшно, чего отчим от него хочет. – З-зачем?.. – тихо выдавил из себя Изуку. За те пару минут, что он был здесь, отчим наверняка успел высосать парочку бутылочек. Мидория не удивится, если узнает, что он уже в стельку бухой. А это всё – лишь напускное спокойствие и собранность. – Сюда подошел! – прикрикнул на него альфа, озлобленно оскалившись. Он оперся ладонью о косяк, тяжело дыша. Видимо, уже не мог сохранять равновесие. Омега закивал головой. На опыте прекрасно знал, что намного правильнее быть послушным. Изуку нервно взмахнул руками, уперев их в пол, и попытался встать. Сердце продолжило стучать в ушах, заглушая все остальные звуки. – С-сейчас… я… – Живее! – одернул его отчим. – Я, я… – Мидория поднялся, несмело к нему подбежал. Предусмотрительно остановился в метре, чтобы в случае чего уклониться или отпрыгнуть. – Ч-что? – Ты… – альфа выдохнул жутким перегаром ему в лицо, – ты… – он захрипел что-то нечленораздельное. Изуку напрягся, пытаясь разобрать хоть что-то из его слов, но не смог. Это было даже хуже, чем аудирование по иностранному языку. А ведь с английским у Мидории всегда были большие проблемы. – Ч-что? – омега нервно вздохнул, – я не п-понял… – Ты! – отчим сделал к нему шаг, схватив ладонью за шею. Изуку не успел отскочить. Пальцы альфы сжались, ощутимо душа его. Мидория весь вытянулся по струнке, привстав на носочки. Лицо мгновенно раскраснелось от притока крови. Он суматошно начал отдергивать руку отчима от себя, но силы были слишком ощутимо не равны. – Не… не могу д-дышать, – захрипел омега, искренне надеясь, что его отпустят. Чисто случайно, хотя бы. В том, что этот альфа чисто теоретически может его убить, он ничуть не сомневался. – Щенок! – альфа перехватил его за грудки, хорошенько встряхнул. – Тряпку в зубы и вперед! Вылизывать квартиру! А то пылью уже всё заросло! Хули я должен так жить?! – он оскалился, недовольно зарычав. Изуку зажмурил глаза, послушно быстро-быстро кивая головой. – Х-хорошо, – пролепетал он, пытаясь продышаться. Но не получалось. Воздуха не хватало. А то, что всё-таки удавалось вдохнуть, являлось настоящей вонью. Смесью сигарет, алкоголя и жгучего естественного запаха. – Быстрее! Чтоб ни пылинки тут не было! Распоясался совсем! Толку от тебя никакого нет! – отчим разжал пальцы, с силой кинув Мидорию в стенку. Тот отшатнулся, спиной врезавшись в шкаф, и осел на пол, в ужасе пытаясь продышаться. – Я п-понял, – выдавил Изуку из себя, пытаясь не отключиться. С ним часто это бывало. Организм уже не мог нормально справляться с адреналином, с ситуацией и предпочитал просто засыпать, падать в обморок, чтобы сбежать от реальности. И, если в школе его просто отправляли в медпункт, то здесь последствия могли быть куда более серьезными. – Живее! Ждать не буду! Поднимайся! – альфа медленно к нему подошел, навис сверху. Мидория собрал остатки сил и послушно поднялся. Он и не ожидал, что прием будет теплым. – Иду, – пропищал он и убежал в ванную. На секунду уставился на себя в зеркало, пытаясь отдышаться. Умылся, чтобы хоть чуть-чуть привести себя в порядок. Нарыл на дне шкафчиков старую тряпку, наполнил ведро водой. Квартира за эту неделю будто покрылась огромным слоем пыли и грязи. Как так получилось, Изуку даже гадать не хочет. На кухне повсюду валяются окурки, где-то осколки от бутылок. Следы чьей-то обуви, бумажки… Мидория с первых же секунд, как попал домой, понял, что всё это придется убирать именно ему. Омега осторожно вышел из ванной, огляделся по сторонам. Стоит начать с гостиной, но он боится туда идти. Вероятнее всего, именно там сидит отчим и всасывает свой ужасный алкоголь. Изуку страшно находиться рядом с ним. Но последняя здравая извилина мозга подсказывает, что лучше ему попасть к альфе на глаза сейчас, чем потом. Ведь, если отчим увидит, что его приказы выполняются, то злиться не будет. А через какое-то время у него может появиться новый повод для драк… Мидория нерешительно прошел в гостиную, переваливаясь с большим ведром в руках с ноги на ногу. Он застыл в дверях гостиной, но на диване никого не оказалось. Где же альфа может быть? Решив, что знать это ему не следует, Изуку принялся мыть пол. Это действие было насколько простым и обыденным, что постепенно он начал успокаиваться. Засунул тряпку в ведро, выжал, протер часть пола, помыл тряпку. Снова выжал, снова протер часть пола. И так до самого конца. Попутно пришлось собирать окурки, которых здесь оказалось не меньше, а то и больше, чем на кухне. Закончив, омега поспешил поменять воду. Вопреки ожиданиям, в голове не было ни единой мысли о Шото. Тот мгновенно канул в забытье. Начал казаться Изуку каким-то сном, чем-то, чего никогда и не было. С кем, с кем, а с ним такого произойти не могло! Наверняка глупый сон… или… или Мидория постепенно сходит с ума. Это мысль понравилась ему больше, и он тихонечко захихикал, направляясь в свою комнату. Там тоже не помешало бы помыть. Хотя бы для собственного комфорта. Омега открыл дверь и обомлел, замерев. На его кровати развалился отчим, жующий свои поганые семечки. Теперь-то понятно, почему и в этой комнате царит разруха… Изуку нервно вздохнул, тут же привлекая к себе внимание. Альфа обернулся на него и прищурился. Что-то странное заблестело в его глазах. – Закончил? – неожиданно спокойным голосом спросил он. Мидория вздрогнул. Он помотал головой, опуская виновато глаза. – Пока только в гостиной… – выдавил сдавленное из себя. Отчим перевалился на бок, подперев голову рукой. – Повернись-ка, – протянул он задумчиво. – О… з-зачем? Омега в растерянности на него посмотрел. Послушно повернулся спиной, ожидая какого-нибудь пинка или слов о том, чтобы проваливал. Но вместо этого услышал: – Наклонись-ка. Мидорию передернуло. Он резко развернулся, прижав к себе ведро с водой. Будто щит, который мог его защитить. – Что? – хрипло прошептал Изуку. В голове завертелись какие-то дурные мысли. – Подойди ко мне, – хрипло потребовал альфа, убирая семечки на подушку. Он обтер масляные руки о штаны, ожидая. Омега сглотнул. – Что? – тихо повторил он. Не мог никак сообразить, чего от него хотят. Или, напротив, сообразил, но не мог в это поверить. – Ко мне иди! – тут же закричали на него. Мидория нерешительно медленно подошел, закусывая губы. Руки загудели от тяжести ведра, но он совсем этого не чувствовал. – Я ещё… ещё с уборкой не закончил, – хрипло заметил Изуку. Отчим подался в его сторону, схватив за руку. Потянул к себе, вынудив упасть на кровать. Чистой удачей омега не уронил ведро: то аккуратно съехало по одеялу на пол. Расплескалось лишь несколько капель. – Во-от, та-ак, – протянул альфа, щурясь. Мидория поспешил встать. Он отпрянул, прижав ладони к груди. – Что? – само сорвалось с губы. – Что вы хотите? Я… я лучше буду убираться, – залепетал нервно Изуку. – Нет! – в ответ вновь крик. Омега вздрагивает, весь сжимаясь. – Ты делать будешь, что я скажу, – процедил отчим, облизывая губы. – Ну… я уб-бираюсь… – прошептал Мидория, опуская виновато глаза. Альфа тяжело выдохнул и поднялся. Навис над ним большой тенью. Наклонился, легко коснувшись рукой кудрявых волос. Тело Изуку пробила дрожь. Отчим прижался носом к его макушке, вздохнув. Омега не сдержался и отпрянул, выставив руки вперед. Сердце застучало ещё быстрее, ему показалось, что вот-вот и он свалится в обморок. – Не брыкайся, – зашипел на него отчим, схватив за руку. Притянул пасынка к себе, заламывая локти ему за спину. Мидория почувствовал, как чужая рука скользит по его груди, больно сжимает пальцами еле ощутимые выпуклости, как опускается по боку к ягодицам. Перед глазами всё поплыло, на языке появился металлический привкус. Привкус крови. – Нет! – в ужасе завизжал Изуку и забился, пытаясь отпрыгнуть в сторону. На него зарычали, жутко скалясь. От одного запаха омега готов был упасть без сил. Но осознание жуткого происходящего держало его в сознании. Мидория отшатнулся в ужасе, сразу же ринулся к двери. Сердце не переставало быстро-быстро стучать, дыхание перехватывало. Он вылетел в коридор, врезался во входную дверь, нервно начал открывать ее. Пришлось дважды прокрутить замок. Такое простое действие, что далось ему с таким огромным трудом. Пальцы соскальзывали с замка, от дурноты хотелось тошнить. Омега выскочил на улицу, захлопнув дверь. Он в ужасе начал оглядываться по сторонам в поисках укрытия. Не нашел ничего лучше, чем просто броситься на утек. Несколько раз повернул за угол, постоянно оглядываясь: проверял, что за ним никто не гонится. Но, видимо, он никому не был настолько нужен. Изуку сбавил темп, только пробежав более семисот метров. Он обессиленно упал на лавку, пытаясь отдышаться. Дрожащими пальцами схватился за деревянное сидение, кашляя. Прохожие удивленно на него смотрели, кто-то, кажется, даже предлагал помощь. Но Мидория не мог разобрать ни слова. В голове стоял жуткий гул. Более восьми минут потребовалось ему на то, чтобы нормализовать дыхание. Ещё три, чтобы прекратить в ужасе оглядываться по сторонам. Глаза сами собой искали жуткую фигуру отчима. Но его нигде не было. Омега завалился на лавку, поджав ноги. Обхватил руками голову, зажмурив глаза. Вот сейчас ему наконец захотелось провалиться в сон. В вечный сон. Забыть, что когда-то его отец умер. Что мама нашла себе кого-то другого, что ошиблась. Нет, она не виновата, так бывает. Далеко не все способны читать людей насквозь. Изуку и не винит ее. Просто хочет забыть. Забыть, что этот человек когда-либо вообще существовал. Мидория мог вытерпеть много. У него была цель, ради будущей нормальной жизни он готов был всё вынести. Терпеть, унижаться, ждать. Буквально через год уже выпустился бы, нашел бы какую-нибудь работу, съехал бы. Придумал бы хоть что-то. Но… но это… Изуку не заметил, как глаза намокли. Не обратил внимания, как слезы потекли по щекам. Он слегка подрагивал, мечтая просто заснуть. Заснуть и проснуться в детстве. Или не просыпаться больше никогда… Мимо проходящие люди удивленно на него смотрели. Кто-то говорили что-то про пьяницу, кто-то просто растерянно качали головой. Но омега никого из них не видел. Его горло разрывалось от боли, будто туда залили расплавленное железо. Сердце сжималось, а живот жутко крутило. Мидория ожидал, что его стошнит, ужасно вырвет. Но нет. В желудке было для такого слишком пусто… Прошло чуть больше двух часов. Изуку постепенно начал замерзать. Но он не обращал внимания. Ему почему-то думалось, что так и должно быть. Вот сейчас конечности оледенеют, сознание отключится, а организм сдастся. И всё закончится. Всё-всё. *** Шото устало вздохнул. Нет никакого смысла ждать. Совершенно. Мидория же сказал, что хочет в свою семью. Пусть и плохую. Не важно. Там ему будет лучше. Входная дверь за ним закрылась. – И чего я тут жду? – пробормотал себе под нос Тодороки и моргнул. – Что? – водитель удивленно на него обернулся. – Куда-то едем? – Нет-нет, ещё ждем, – альфа покачал головой. Он собирался уехать. Честно собирался уехать. Доставить Изуку домой и поехать обратно. Сесть на самолет и вскоре уже быть в штабе. Но что-то не отпускало его. Просто не позволяло отвернуться, уехать. Шото приказал водителю заехать во двор. Местечко незаметное, но очень удобное для наблюдения. Альфа сменил позу и начал наблюдать. Наблюдать было не за чем. Хрупкая фигурка Мидории скрылась в доме. Вряд ли сегодня он ещё куда-нибудь выйдет. Вряд ли он выйдет куда-нибудь в ближайшую неделю. Родственники никуда его не пустят. Даже если семья не идеальная, они должны были хоть чуть-чуть волноваться. Изуку, небось, сейчас сидит за столом, отъедается и рассказывает, что с ним приключилось. Подумав об этом, Тодороки усмехнулся. Зная Мидорию, можно быть уверенным, что ни черта рассказывать он не станет. Спрячется в своей комнате, может, под одеялом, и не будет вылезать до весны… Прошло около получаса. За всё это время Шото ни разу не отвел от подъезда взгляда. Туда-сюда ходили разные люди, дети гоняли голубей. Его рука затекла от долгого нахождения в одной позе, но альфа этого не замечал. Он сидел, прищурившись, и внимательно наблюдал, ожидая. Сам не знал чего. Уехать просто так он не мог. Ему было необходимо убедиться, что всё в порядке. Подождет вечера и поедет. А, может, и утра подождет. Ну, или задержится в Токио на пару дней. Какая, собственно, разница. Угроза, нависшая над ним в лице чужой организации, вылетела из головы. Но ждать так долго не пришлось. Буквально через сорок минут из подъезда вылетела маленькая торпеда. Тодороки резко оживился. Сел и махнул водителю рукой, призывая двинуть вслед. Проехать пришлось всего-то метров триста. Ближе подъезжать было слишком опасно, высок был шанс себя рассекретить. Альфа приоткрыл окно, внимательно следя за каждым телодвижением. Изуку упал на какую-то лавку, будто задыхаясь. Пытался отдышаться, сдирая с себя рубашку. Он в ужасе оглядывался по сторонам, чего-то опасаясь. Всё внутри Шото заныло. Ужасно. Захотелось выскочить из машины, подбежать к нему, сжать в объятиях. Узнать, кто обидел, набить им лицо… Захотелось. Но альфа только тяжело вздохнул, сдерживая себя. Мидория долго вел себя странно. Пытался отдышаться, ерзая на месте. Всё его лицо было красное от напряжения. Даже на таком расстоянии Тодороки заметил распухшие глаза. Он уже видел, как Изуку плачет. Во всех красках и подробностях. Ему хватит. Но выходить Шото всё же не стал. Не его это дело. Он же обещал Мидории, что просто уедет. Более того, он сам был уверен, что просто уедет, забыв обо всем. Ишь! Было бы о чем вспоминать. Омега успокоился нескоро. В какой-то момент он упал без сил на лавку, закрыв голову руками. Будто пытался защититься. Только от чего? Проходящие мимо люди удивленно на него смотрели. Тодороки бросал на них злые взгляды. Чего смотреть, как пустоголовые голуби? Надо подойти, помочь! Видят же – ребенку плохо. Подумав об этом, Шото усмехнулся. А он сам-то? Сидит и смотрит. Как глупо… Прошел час. Альфа ожидал, что что-то произойдет. Кто-то придет за Изуку или он уйдет сам. Но нет. Мидория так и продолжал лежать. А, судя по его подрагивающим плечам, он ещё и плакал. Тодороки пристально за ним наблюдал. Всё внутри порывалось сорваться с места, подбежать. Но он не решался. Подбежать, значит, сдаться? Значит, признать, что этот омега нужен ему, что Шото просто не может без него жить. И, если самому себе альфа в этом с горем пополам признался, то остальным об этом знать вовсе не обязательно! Учитывая, что вместе они быть не могут. Нет… С работой Тодороки, с его бесконечными делами, перестрелками. Зачем? Изуку не подойдет такая жизнь. Она чужда ему. Так ещё и излишне опасна… *** Солнце постепенно начало садиться. Становилось всё холоднее и холоднее. Мидория так и продолжал лежать на боку, задыхаясь от слез. Он прекрасно знал, что глаза жутко распухнут и покраснеют, что будет выглядеть ужасно, но не мог остановиться. Да и смысл? Большую часть времени омега пребывал на грани сознания и подсознания. Он не успел заметить, как наступил вечер. Людей стало больше: все спешили с работы домой. Но, как и прежде, никто не обращал на него особого внимания. Изуку тяжело вздохнул. Видимо, вся вода в организме закончилась, вот и слез больше нет. Он медленно сел, чувствуя, как сильно кружится голова. Робко огляделся по сторонам, утирая влагу с лица. Лучше от этого не стало – он просто размазал ее по рукам. Мидория нерешительно поднялся, шмыгая носом. В голове тут же возник вопрос. И что… и что дальше? Куда дальше? Днем, выбегая из дома, он не думал об этом, нет. Это просто был единственный из всех возможных вариантов. Не более. Другого решения не существовало, поэтому он без промедления его принял. А что… что делать теперь? Омега тяжело вздохнул. Холодно. Оставаться на улице нельзя. Ночью он совсем окоченеет. К тому же, у полиции возникнут вопросы. Подумав о полиции, Изуку с ужасом сообразил, что ему всё равно придется идти в полицейский участок. И… всё рассказывать… От одной этой мысли Мидории стало дурно. Он не готов был ничего рассказывать. Ничего и никому. Это всё никого не касается! Это слишком жутко, чтобы иметь огласку. Но… это придется сделать, чтобы… чтобы его могли куда-нибудь пристроить. Наверняка отчима лишат родительских прав, а то и посадят в тюрьму. А Изуку… – А я попаду в детдом, – хрипло проговорил омега и осел обратно на лавку. – Я… ох… Глаза вновь защипало, он почувствовал, что скоро расплачется. Опять… как же глупо. Наверное, стоило бежать из дома намного раньше… Мидория нервно хихикнул. И какой смысл был так рваться домой? С Шото… с Шото, если он всё-таки был не сном, а явью, с ним у Изуку могло что-то быть. В детском доме… Изуку слышал жуткие истории оттуда… Хотя вряд ли это хуже, чем его обычная жизнь… Он закрыл лицо ладонями, задыхаясь. Стало дурно, к горлу вновь подступило тошнота. – Мальчик, – над головой послышался чей-то голос, – ты потерялся? Омега поднял глаза. Над ним наклонился какой-то пожилой бета, мило улыбающийся. – Я… – Мидория шмыгнул носом, – я не мальчик, – глупо заметил он. Ему часто давали меньше лет, чем ему есть на самом деле. Из-за недовеса и излишне маленького телосложения. – Девочка, что ли? – удивился старичок, хихикнув, и присел рядом с ним на лавку. – Нет, – Изуку помотал головой. – Я… я не потерялся, – хрипло проговорил он. – Тогда чего сидишь тут один? – изумился бета. – Сидишь и плачешь? Экзамен какой завалил? – предположил он. – М… нет… – омега вздохнул. – Вовсе нет, – он улыбнулся натянуто уголками губ. – Спасибо… всё хорошо. – Неужели? – старичок усмехнулся. – Редко встречаю людей, у которых всё, прям всё хорошо. А даже если и так, чего ты плачешь? – От… от счастья, – хрипло отозвался Мидория и сам горько усмехнулся собственным словам. Бета покачал сочувственно головой. – Может, обидел тебя кто-то? – М… да нет… – А чего тогда? Не стоит тут сидеть, простудишься ведь! – заметил он. Изуку дернул плечами. Как будто это его волнует. – Мне не холодно, – негромко сказал омега. И это нельзя было назвать ложью. Мидория действительно не чувствовал холода. Совершенно. – А это так всегда кажется. А потом раз, и кашель. Раз, и температура, – бета поднялся. – Что ж… раз помощь не нужна, не буду тебя отвлекать, – улыбнулся он и медленно двинулся дальше по улице. Изуку проводил его растерянным взглядом. Неуверенно улыбнулся. В мире столько хороших людей. Многие люди счастливы. И почему только Мидория и его окружение не входят в эту категорию? Постепенно прохожих на улицах стало меньше, все разбрелись по домам. Зажглись фонари, заскрипело в них электричество. Стало холоднее, солнце спряталось за многоэтажками. Омега глупо уставился вдаль, лениво приобняв себя руками. Жутко холодно. Ещё двое людей спросили его, всё ли в порядке. Изуку только отшутился. Ему хотелось сказать правду, прокричать во все горло, что ему нужна помощь, но не получилось. Духу не хватило. Вскоре небо окрасилось в темно-синий. Мидория обнял себя руками, грустно опустив голову. Посидит здесь ночку, подумает. Сейчас он ни на что не способен. Если забыть об отчиме, об отсутствии дома и денег… то есть кое-что, что всё равно будет терзать его. Терзать сильно, разрывать сердце. Неожиданно стало тихо. Людские разговоры стихли. Лишь гул машин извещал, что Изуку всё ещё находится на улице. Его глаза лениво начали закрываться. Неожиданно резкий свет забрезжил в лицо, он резко отвернулся. Дважды кто-то посигналил. После вновь дважды. Свет фар приглушили, Мидория смог посмотреть на подъехавшую к бордюру машину. Сердце екнуло, дыхание перехватило. Омега резко вскочил, во все глаза наблюдая за происходящим. Дверца автомобиля открылась, оттуда медленно вылезла знакомая фигура. Изуку с неверием на это уставился. – И снова… привет, – послышался звонкий веселый голос. – … – Ну чего стоишь? Иди ко мне. – … – Ох, – Шото медленно сделал пару шагов навстречу к нему. – Правда так и собираешься тут сидеть? – М… – На улице холодрыга, ты замерзнешь и заболеешь. – Я… – Мидория глупо пожал плечами. Не в состоянии был поверить в происходящее. Изуку в недоумении смотрел на Шото. Глаза с трудом удавалось держать открытыми. Сознание упорно отказывалось верить в происходящее. Тодороки вздохнул. Он сделал ещё один шаг навстречу, махнул рукой, подзывая омегу к себе. Но Мидория не сдвинулся с места. В голове отчетливо билась одна мысль. Всё это нереально. Совсем! – Ну же… ты можешь заболеть, если останешься на холоде! – громко проговорил альфа. Его голос показался Изуку взволнованным. Показался… – Я… – Мидория с трудом выдохнул, опустив глаза, – я… я не хочу, – хрипло сказал он. Шото растерянно на него посмотрел. Он виновато опустил голову, поморщившись. – Ну подойди же. Заболеешь ведь! – Нет, – омега нервно вздохнул, помотав головой. Замерзшие пальцы с трудом сжались в кулаки. – Нет! – повторил он громче. Голос чуть не сорвался: организм уже отказывался нормально функционировать от истощения и усталости. Тодороки помолчал. Хмуро на него посмотрел, вздохнул, медленно подошел. Сердце Изуку отчетливо начало биться быстрее. – Почему? – хрипло спросил альфа, очень осторожно положив ладони омеге на плечи. Даже через ткань одежды тот почувствовал, какие они горячие. – М… – Мидория закусил губу, не поднимая глаз. Не в состоянии был просто взять и ответить. Всё внутри так и кричало о том, что он должен броситься к альфе на шею, прижать его к себе и никуда больше не отпускать. Даже здравый смысл, и тот, подсказывал это же. Но Изуку всё равно упорно стоял. – Зачем? – спросил он тихо. – Что? – Зачем? – повторил чуть громче. – Чтобы не заболеть. – Зачем вы делаете это? – набравшись храбрости, омега поднял голову. Решительно уставился в разноцветные глаза. – Зачем? Я… – его голос вновь затих. – Я не понимаю… Зачем? – Я… – Тодороки опешил. Тоже не сразу нашелся со словами. Мидория почувствовал, как его длинные пальцы сильнее сжали его плечи. – Я… не хочу, чтобы ты заболел, – глухо проговорил альфа. – Да почему? – Изуку резко дернулся назад, скинув его руки с себя. – Почему?! – в его голосе зазвучала боль. – Какое… какое вам до меня дело… зачем… зачем вы это делаете? – хрипло забормотал он. Шото скупо поджал губы. Устало посмотрел на омегу, виновато. На мгновение Мидории показалось, что он совершенно обычный, простой, тоже способен на эмоции… на любовь. – Я… – Тодороки шумно втянул ноздрями воздух. – Ну? – Изуку прижал ладони к груди. Взволнованно. – Почему? Пожалуйста, просто ответьте на этот вопрос. – Это… ты… здесь совсем один… уже довольно долго… – альфа неопределенно качнул головой. – Ну и что?! Вам-то какое дело?! – омега вновь сорвался на крик. Не мог сдерживать переполняющих его эмоций. – Какое… – повторил тише, грустно опустив голову. – Почему… почему вы вообще не уехали? Вы же… вы же сказали, что отвезете меня домой и вернетесь… к себе… Почему же вы не уехали? – взволнованно спросил он. Шото не отозвался. Не смог отозваться. Отвернулся, делая вид, что к нему этот вопрос не относится. Но складочка меж его бровей никуда не ушла. Мидория с искренним беспокойством на него смотрел. Его сердце стучало уже не быстро, но отчетливо. Он прекрасно чувствовал, как оно ударяется о ребра. Будто вот-вот и разобьется… – А ты… что ты здесь забыл? – хрипло наконец отозвался альфа. – Ты же сказал, что хочешь к своей семье, хочешь домой. Что ты делаешь здесь? На улице, на ужасном холоде. Уже битый час! – Я… – Изуку опустил глаза. Почувствовал себя виноватым. Он ведь наврал… С честными глазами убеждал Тодороки, что его ждут мама и папа… После, конечно, рассказал правду, но всё равно не до конца. – Я… собирался уехать, – негромко протянул Шото и вздохнул, медленно к нему повернувшись. Он поежился от холода. – Честно. Но… просто… не смог. – Что? – Не смог, – повторил альфа громче. Он поморщился и осторожно продолжил: – Просто… решил убедиться, что ты дошел, куда надо. Что твоя… семья всё ещё там, что… всё будет хорошо. – И что? Убедились? – Мидория шмыгнул носом. – Убедился, – Тодороки нахмурился. – Убедился, что у тебя плохая семья. И ты… судя по всему, не можешь там находиться, – проговорил он твердо. – Поэтому поехали со мной. – Нет, – Изуку помотал головой. Не это он хотел услышать. – Вы что, миротворец? Зачем вы мне помогаете?! Зачем вам всё это?! Зачем… зачем я вам? – омега поднял на альфу пустой взгляд. Больной, нуждающийся. Шото сглотнул. Отступил назад. – Но ты же не можешь остаться один… что ты здесь делаешь? – вновь попытался сменить тему он. Мидория обессиленно отступил и присел на лавку, вымученно вздыхая. – Хорошо… – он утер нос и тихо проговорил: – отчим меня не любит. Ну… это взаимно. У нас… жуткие отношения. Он… – Изуку качнул головой, – он поднимает на меня руку. Он ожидал, что сейчас Тодороки начнет распаляться, скажет, что Мидория – глупец, раз хотел вернуться, и много других «лестных» слов. Но альфа не стал. Лишь спокойно кивнул. – И что же? Разве… ты не был к этому готов? – тихо поинтересовался он, нависнув над омегой. – Но сегодня… он… он сделал кое-что ещё, – пробурчал Изуку, чувствуя, как глаза снова распухают от слез. – Я… и… я… – язык не был в состоянии произнести эти слова. – Я… убежал. Шото вздохнул. Кажется, он всё понял. Или Мидория просто на это понадеялся. – А я думал, что всё могу, – хрипло проговорил Тодороки. – Что? – Изуку в недоумении поднял на него глаза. – Думал, что так или иначе справлюсь со всеми жизненными ситуациями, – усмехнулся альфа. – А в итоге… даже не могу признаться… не могу признаться омеге в любви, – он фыркнул. Мидория вздрогнул. Он вскочил, прижав ладони к груди. – Что? – Ты же слышал… – Шото опустил голову и снова усмехнулся. – Я не могу уехать без тебя. Потому что… за эту неделю я… я сам успел в тебя по уши влюбиться, – честно признался он. Изуку удивленно моргнул. – В меня? – повторил совершенно глупо. Несмотря на холод, ладони начали потеть, ему резко стало жарко. – Да, в тебя. В кого же ещё, – Тодороки встал к нему вплотную, низко опустив голову. – Глупо было с моей стороны полагать… что… я смогу игнорировать связь соулмейтов, – он рассмеялся. Мидория застенчиво потупил взгляд и отвернулся. Он чувствовал обжигающее дыхание альфы на своем плече и не мог этим не наслаждаться. Шото осторожно взял его за руку, бережно, но крепко сжимая пальцами. Они молчали довольно долго, каждый думая о своем. Изуку видел на периферии зрения, как Тодороки смотрит на него, но сам поворачиваться и посмотреть в ответ не решался. – Получается… мы… теперь будем вместе? – хрипло спросил омега, взволнованно вздрагивая. – Если ты этого хочешь, – так же хрипло отозвался Шото. – Поехали со мной. Обещаю, я… перестану вести себя… как мудак. – Как кто? – Мидория растерянно на него посмотрел. – Как… – Тодороки улыбнулся уголками губ, – перестану вести себя грубо с тобой, – объяснил он. – О… – Изуку опустил глаза. Уголки его побелевших от холода губ поползли в стороны. – Ну что, едешь со мной? – альфа внимательно посмотрел ему в глаза. Омега думал лишь мгновение. – Д-да… – кивнул он глупо головой. Шото не смог сдержать своей радости, крепко его обняв. Он прижался носом к кудрявым волосам, сжимая талию Мидории руками. Тот нерешительно положил голову на его плечо, облегченно прикрыв глаза. Показалось, что в груди наконец образовался покой. Они стояли недолго. Тодороки быстро отстранился, вернув себе привычный строгий вид. Он потянул Изуку к машине без слов. Тот не решился больше ничего говорить. Альфа открыл перед ним учтиво дверь, омега без оглядки забрался в салон автомобиля. Здесь было тепло. По коже побежали мурашки. Мидория смущенно опустил голову, боясь встретиться со взглядом водителя. – К самолету, – бросил Шото скупо, захлопнув дверцу. Машина тронулась. Несколько минут висело молчание. Изуку изучал взглядом свои коленки, чуть нервно сжимая пальцами ткань штанов. Он чувствовал взгляд Тодороки на своем лице, но не решался ответить на него, повернуться. Слишком сильно стеснялся. От тепла его быстро разморило. На улице было уже темно, в обычной ситуации Мидория наверняка бы уже лег спать. Его веки потяжелели. Дыхание постепенно выровнялось, сердцебиение замедлилось. Изуку почувствовал себя… в безопасности. – Ты… – альфа придвинулся к нему ближе, – не расскажешь, что произошло? – хрипло спросил он. Мидория глянул на него робко и тут же отвернулся. Слегка покачал головой. – Можно… я не буду, – тихо попросил омега, нервно вздохнув. Тодороки поморщился, но кивнул. Он протянул свою руку к Изуку, тот сразу же напрягся. Почувствовал, как кисть Шото слегка коснулась его плеча. Но альфа только взялся за ремень безопасности и пристегнул его. Мидория удивленно на него посмотрел, неуверенно улыбнувшись. – Мы… – Тодороки внимательно на него глянул, чуть прищурившись. Но в отличии от прошлых разов Изуку не чувствовал, что у него хотят что-то выпытать. – Куда мы поедем? – шепотом уточнил Шото. Мидория вздрогнул. Горячее дыхание опалило его ухо, он сглотнул. – Я… п-почему вы меня спрашиваете? – омега обернулся. Альфа усмехнулся уголками губ. – А кого ещё? – Ну… – омега опустил глаза. – Дела на ближайшее время закончились, – Тодороки бережно взял его за руку, осторожно переплетая их пальцы. Изуку в очередной раз подивился теплоте его ладони. – Поэтому… нет нужды возвращаться в штаб. – О… – Мидория растерянно кивнул. – И… и что? – Ну, – Шото неопределенно качнул головой, – мне показалось, тебе там… было не очень комфортно, – осторожно заметил он. – А? – Изуку удивленно на него посмотрел, глупо моргнув. – Вы… обратили внимание… – и тут же потупил взгляд, смутившись. – Да, – отозвался беззвучно Тодороки. – Я… замечаю намного больше, чем ты наверняка думаешь. – О… – омега застенчиво улыбнулся. – Так куда мы поедем? Извини, остаться в Токио я не могу, – улыбнулся альфа, осторожно заправив прядь его кудрявых волос за ухо. – А… а куда мы можем поехать? – растерялся Мидория. – А куда бы ты хотел? – в свою очередь спросил Шото. Изуку растерянно дернул плечами, задумался. Не знал, что и сказать. Его организм был слишком истощен, чтобы принимать решения. – Я… я… мне надо закончить учебу, – проговорил неуверенно омега. – И всё? – Тодороки удивленно приподнял брови. – Больше ничего ты не хочешь? Это будут твои единственные требования? – негромко усмехнулся он. Мидория смутился. Неопределенно качнул головой. – Я… ну… я не знаю, – шепотом проговорил он, прижавшись боком к дверце. Щекой прислонился к холодному стеклу. – Я… хотел бы, чтобы… там было не так много людей, как в вашем этом… – Сколько конкретно? – Ну… – Изуку, в разных странах у меня есть недвижимость. И я не знаю, куда с тобой полететь, – пояснил Шото, поморщившись. Брови омеги поползли вверх. Он глупо хихикнул. Слишком устал для мыслительного процесса. Качнул неопределенно головой, вздохнул. – Я бы хотел куда-нибудь… где тепло… где мало людей… – Мидория глупо пожал плечами. – Куда-нибудь… даже не знаю… далеко-далеко… – он сонно прикрыл глаза. Тодороки кивнул. Осторожно обхватил его за плечи, перетянув на себя. Изуку испуганно поежился. Шото прижал его спиной к себе, бережно обвив руками вокруг талии. Омега растерянно поднял на него глаза, но альфа не стал это никак комментировать. Мидория вздохнул. Уже жутко знакомый шоколадный аромат окутал его, успокоил. Глаза сами собой закрылись, голова поникла. Изуку не успел заметить, как уснул. *** Тодороки медленно водил носом туда-сюда вдоль шеи Мидории. Принюхивался, пытаясь уловить аромат. Но его не было. Он с сожалением вздохнул. Ощупал в очередной раз руки омеги. Те оставались всё такими же холодными. Альфа недовольно поморщился. Он прижимал Изуку к себе близко, как мог, но тот всё равно не согревался. Заснул практически мгновенно, Шото толком не успел его ни о чем расспросить. Глаза омеги просто слиплись, его дыхание быстро стало равномерным. Тодороки удивился, но не решился его будить. Мидория и без того наверняка сильно устал и проголодался. До самолета они добрались удивительно быстро. Ночной Токио сиял, но был тише дневного. Пустынная территория, машина наконец останавливается. Альфа чувствует, что хочет спать, уже глубокая ночь. Но ему не до этого. Осторожно убирает Изуку с себя, отстегивает его, аккуратно кладет на сиденье. Омега во сне подкладывает под голову руки, чему-то хмурясь. Шото не может отказаться себе в удовольствии понаблюдать за ним ещё пару минут. После он спешит к самолету. – Техосмотр проведен! – радостно говорит служивый. – Горючее имеется. Куда летим? Тодороки задумывается на мгновение и тут же выдает ответ. Решает ещё несколько деловых вопросов. Трижды звонит по телефону, раздавая поручения и собирая сведения. Через пятнадцать минут возвращается обратно к автомобилю. Мидория всё так же спит. Правда не так безмятежно, как до этого. Он успел перевернуться на спину, скрючившись в явно неудобной позе. Что уж говорить, спать на сиденье машины не самое приятное, что может быть. Шото нависает над ним, осторожно поднимает на руки и несет к самолету. Будить Изуку для того, чтобы тот прошел своими ножками, ему кажется излишним. Он ведь знает, что у его омеги проблемы со сном. У его омеги… Голова Мидории удобно укладывается к альфе на локоть. Тот незаметно для самого себя начинает этому улыбаться. Поднимается по лестнице до борта самолета, отдаленно думая, что Изуку уж совсем легонький. Оно и логично, учитывая его жуткий недовес. Худенький, маленький… Тодороки сажает его в кресло, пристегивает. Омега ворочается, но не просыпается. Он что-то бурчит во сне, но Шото не может разобрать и слова. Самолет взлетает. Альфа берет парочку одеял и накрывает Мидорию, отчего-то страшно волнуясь. Раньше с ним такого не бывало… Весь полет пребывает не в состоянии оторвать от Изуку глаз. Он с интересом рассматривает его лицо, только во сне кажущееся умиротворенным. И то, далеко не до конца. Меж бровей залегла складочка: ему что-то снится. Тодороки скользит взглядом по его шее, плечам, груди. Так и подмывает посмотреть, что скрывается под одеждой. И зачем только… раньше за собой Шото такого никогда не замечал… Несмотря на шум двигателей, он совершенно спокоен. Ничего его не тревожит. Хотя до этого он всегда раздражался из-за самолетов. Сердце не болит, не ноет, как прежде. На лице сама собой появляется улыбка. *** Мидория перекатился на бок. Он бы и не почувствовал, что сделал это, если бы не пребывал уже не в глубоком сне, а в состоянии меж бодрствованием и сном. Омега лениво приоткрыл один глаз. И тут же закрыл его от яркого солнца, что ослепило. Ему было тепло. Очень тепло. Давно забытое и такое странное чувство. Он лежал на кровати под одеялом. Видимо, очень толстым и пуховым… Изуку резко дернулся. Испугался, что что-то случится. Что за одеяло, что за слепящее глаза солнце, если его окна выходят на запад?! Мидория протер глаза, оглядываясь по сторонам. Комната. Красивая, уютная, но незнакомая. Преобладают светлые цвета: пастельных оттенков мебель, бежевые обои со странными волнообразными рисунками. Омега неуверенно потянулся. Воспоминания произошедшего постепенно всплыли в голове, он неуверенно улыбнулся. Не знал, надо ли радоваться случившемуся… Одеяло оказалось вовсе не толстым, нет. И даже не пуховым, напротив. Тоненьким, чисто для названия. Просто в комнате было очень тепло. Изуку спустил ноги на пол, медленно поднимаясь. Нерешительно подошел к окну, удивленно уставившись на улицу. Пейзаж… незнакомый. Яркое слепящее солнце, хотя, судя по его расположению, здесь не больше восьми утра. Вдали виднеются горы, практически нет никакой растительности. Мидория поспешил отыскать свою обувь. Кто-то стянул ее, оставив около кровати. Одежду хоть оставил и то хорошо. Омега подбежал к двери, резко ее открыл. Почему-то он ожидал, что за ней будет стоять жуткий охранник, как это было в прошлый раз. Но… нет. Недлинный коридор, никого нет. Он робко вышел, оглядываясь по сторонам. Всего три двери. Изуку прошел до конца коридора. Здесь оказался тупик, поэтому он двинулся в противоположном направлении. Спустился по лестнице, всё ещё ожидая какого-то подвоха. Гостиная. Наверное. Далее коридор вел… на кухню. Видимо, это самый обычный домик без скрытых этажей и множества людей. Подумав об этом, Мидория испытал облегчение. Он с интересом начал изучать обстановку. Во всем доме преобладали нежные цвета. Обычная мебель: столы, стулья, шторы, диван, телевизор, мягкие ковры. Довольно… уютно. Совершенно обычная кухня: плита, духовка, вытяжка. Изуку вышел на балкон, что оказался тут же за пластиковой дверью. Лицо обдало свежим воздухом. Горячим. Мидория неуверенно улыбнулся. Здесь… здесь было тепло. Теплее, чем в Японии. Ему всегда нравилось лето, солнце… – О, так ты уже проснулся! – послышался позади радостный возглас. Омега вздрогнул от неожиданности, резко обернулся. Пальцами сжал железные ажурные перила балкона. Сердце замерло в предвкушении. – Я… д-да… В кухню вошел Шото, что сразу же прошагал к нему, странно улыбаясь. Изуку в ожидании на него уставился. – Осматриваешься? – весело поинтересовался Тодороки. Мидория глупо кивнул. – Ну… д-да… – застенчиво протянул он. Альфа взял его под локоток, потянув к себе. Омега без сопротивления пошел следом. Они замерли на кухне напротив друг друга. Шото хитро заулыбался, чуть прищурившись. Сам не зная почему, Изуку из-за этого взгляда жутко смутился, отвернувшись. Тодороки приобнял его за талию. – Балкон… лучше не открывать, – тихо сказал он. – Особенно днем. – Почему? – Жарко сильно, – альфа пожал плечами. – Дома кондиционеры, чтобы мы не задохнулись. А на улице к полудню начинается самое пекло, – объяснил он. – Пекло? – Э… – Шото замер, – да, – кивнул он и поджал губы. – Ты сказал, что хочешь в тепло, вот… я и решил… – Нет-нет, всё в порядке, – Мидория глупо взмахнул руками. – Я люблю… жару… – неуверенно улыбнулся он. Тодороки кивнул и потянул его из кухни. – Здесь у нас гостиная, – объявил он. – Диван, телевизор, всё, как обычно, – рассказал излишне весело. Изуку глупо моргнул. Не узнал Шото. Тот… всегда был другим. А тут вдруг стал живым, простым. Не узнать. Альфа обошел его, положив свои вечно горячие ладони ему на плечи. Поворачивал в разные стороны, продолжая рассказывать. – О… ясно, – Мидория только глупо кивал. – На втором этаже четыре комнаты. Одна, где проснулся, твоя. Напротив, моя. – Ваша? – Изуку задрал голову, внимательно на него посмотрел. – Моя, – повторил Тодороки и растянул губы в улыбке. – Хотя, конечно, я надеюсь, что мы будем ночевать в ней вдвоем, – шепотом проговорил он. Омега вздрогнул. Растерянно моргнул. – Вдвоем? – повторил он неуверенно, чуть нахмурив брови. Лицо Шото приобрело странное выражение. – Я… тороплю события? – чуть виноватым голосом спросил он. Мидория неуверенно пожал плечами. – Ну, хоть иногда… будешь забегать ко мне ночевать? – хрипло поинтересовался альфа, развернув Изуку к себе лицом. Тот вновь глупо пожал плечами. – М… не знаю. – Ты не понял, что я имею в виду? – с сомнением уточнил Тодороки, в недоумении прищурившись. – Нет-нет, я понял, – Мидория застенчиво улыбнулся. – Ночевать вместе… наверное… Шото странно покачал головой. Видимо, решил эту тему больше пока что не поднимать. – Ещё там ванная и кладовка, ну, разберешься. – Х-хорошо, – Изуку кивнул. – А… что… получается… теперь мы вместе будем жить? – тихо уточнил он. Тодороки моргнул. Изогнул брови, чуть недовольно прищурившись. – А как еще? – поинтересовался немного недовольно. Мидория почувствовал, как его пальцы сжались на его боках. Он дернул плечами, непроизвольно улыбнувшись. – Ну… не знаю… а… а… а учеба? – Здесь есть школа, – качнул Шото головой. – Или… можно просто нанять учителей, если ты хочешь. Или заочно можно учиться. – О… – Изуку опустил глаза, смутившись. – Ну… с-спасибо, – протянул он. Тодороки пропустил его слова мимо ушей. – Только теперь я жду… что ты мне всё расскажешь, – прищурившись, заявил он вдруг. Мидория вздрогнул. Ощутимо. Он закусил губу, отвернувшись. В груди что-то болезненно сжалось, затрепыхалось под ребрами, а к горлу подкатил ком. – М… ага… – с трудом выдавил он из себя. – Но сначала, конечно же, завтрак, – улыбнулся примирительно Шото. – Ты же наверняка очень голодный. – М… да… – с ноткой вины в голосе подтвердил Изуку. – Пицца или национальные блюда? – весело уточнил альфа. – О… п-пицца, наверное, – отозвался неуверенно омега. Происходящее всё ещё не хотело никак укладываться у него в голове. – Я… не любитель экзотики. Где мы… хоть находимся? – На острове Провиде… – Тодороки глянул на Мидорию и усмехнулся. – Впрочем, какая разница. Курортное место. Говорят, здесь самые красивые пляжи мира, – весело сказал он и потянул Изуку за руку к выходу. Омега глупо кивнул. Ему действительно было уже всё равно на место. Не важно ведь где, важно с кем.