Изменение гравитации

Мидория крутился туда-сюда, с интересом рассматривая ларьки и магазины. Солнце поднималось всё выше, людей на улицах уже практически не было, что не могло омегу не радовать. Он начал чувствовать себя намного увереннее без всяких косых взглядов и странного цыканья. Изуку прижимался к руке Тодороки, пытаясь шагать вровень с ним. Но это было просто невозможно: Мидория всеми силами старался делать шаг больше, но из-за банальной длины ног, его шаг всё равно был короче, чем у Шото. Тот наблюдал за этим с легкой иронией во взгляде, но ничего по этому поводу не говорил. Улицы стремительно пустели, они задержались на пляже. Пусть Изуку и вздыхал, что на пляже они побыли всего-ничего, сейчас и он бы согласился с тем, что оставаться там просто опасно. Всё постепенно раскалялось, через тонкую подошву своей обуви Мидория чувствовал высокую температуру асфальта. Солнце буквально обжигало, а не мягко ласкало теплом, как утром. Поэтому Тодороки очень торопился домой. – Ты обязательно обгоришь, если мы пробудем на улице ещё хотя бы час, – заметил он в какой-то момент. – Так что заканчивай глазеть по сторонам и останавливаться в неожиданных местах. – М, ну, – Изуку махнул рукой, – просто мы редко бываем в этой части города. Я… хочу всё посмотреть, куда-нибудь зайти, – проговорил он с еле различимой ноткой вины в голосе. Привык, что безвозмездно пользуется всеми благами, что организовывает для него Шото, свыкся с мыслью, что не нужно каждый раз раздувать из этого часовое обсуждение, которое доставляло Тодороки только больше проблем. Но порой всё же вспоминал, что всё, что у него сейчас есть, будь то одежда или еда, всё подарил ему Шото. Будет очень некрасиво так неблагодарно ко всему этому относиться. – Когда мы шли на пляж, ты был менее энергичным, – протянул альфа. – И всегда, когда мы гуляем. Что-то случилось? – Ну, когда мы шли на пляж, я думал о том, как буду купаться! – Мидория неуверенно пожал плечами, удобнее перехватывая свой большой круг, который жутко мешался. Но сдуть его, как рекомендовал Тодороки, он отказывался, аргументируя это тем, что потом будет сложно обратно надуть. – А… сейчас… ну, дома нет ничего особенно интересного. А тут столько всего! А ещё сейчас мало людей, я чувствую себя комфортнее, – он глупо заулыбался, посмотрев на Шото. Тот рассеянно кивнул. – Что ж… если так хочешь, можно куда-нибудь зайти, – он пожал плечами. – Сувениры купить… – начал говорить и осекся, резко прикусив язык. Изуку глянул на него и тут же отвернулся, делая вид, что ничего не произошло. Кому ему покупать сувениры? Себе? А они собираются отсюда куда-то уезжать? Но Тодороки наверняка заметил, как Мидория крепче сжал пальцами его ладонь. Они зашли в первый приглянувшийся Изуку ларек. Оба с облегчением выдохнули: в помещении работали кондиционеры, поддерживающие комфортную температуру. На улицу отсюда после не захочется выходить. Мидория неуверенно глянул на продавца, не зная, стоит ли кивнуть в знак приветствия, как он делал иногда в маленьких магазинчиках в Японии, в итоге решив, что нет. Прошел сразу же к стеллажу со всякими безделушками. – Глаза разбегаются, – протянул, облизывая с предвкушением губы. Шото с удивлением на него посмотрел, встав рядом. – Ты любишь шопинг? – полюбопытствовал он. – Да нет, – Изуку пожал плечами, осторожно вращая в руках небольшую фигурку – Ну… сложно сказать. Покупать что-то довольно приятно… если это нужно, конечно. А так я не люблю тратить деньги… – протянул он. – Учитывая, что раньше у меня не было денег, – кисло закончил. – Да и сейчас, в принципе, нет, – пробормотал себе под нос, вздыхая. Тодороки странно на него посмотрел, тихо усмехнувшись. – А ты хочешь? – Ну… – Мидория дернул плечами. – Карта у тебя есть? – уточнил альфа. – А… нет, – омега с пустым лицом помотал головой. – Зачем мне? У меня и денег-то нет, какие карты, – махнул рукой. – Надо завести, – негромко проговорил Шото, нахмурившись. – Столько всего уже надо, главное, не забыть. – А? – Ничего, – Тодороки посмотрел на него с нежностью во взгляде и улыбнулся, – нравится что-нибудь? – уточнил он. – Ну… – Изуку осмотрел полки, – да нет, мне ничего не нужно, – он обвил локоть альфы руками, прижимаясь к нему. Каждый раз, когда он делал так, внизу живота будто разливалось тепло и радость. Становилось так хорошо, так комфортно, так безопасно. Шото же весь вытягивался – омега прямо-таки чувствовал, как под футболкой напрягаются его мышцы, – но продолжал сохранять спокойный вид. – Да? – Просто товары интересно смотреть. Да и тут так-то ничего не продают… нового… Ну, можно очки плавательные купить, я люблю нырять, – неуверенно проговорил Мидория. – Ну… наверное. – Наверное? – Наверное… – Изуку пожал плечами, опуская глаза. – Я просто очень давно этого не делал. Последний раз ездил отдыхать… лет семь назад, вроде бы. Тогда я был ещё ребенком, мне много чего нравилось, всякая ерунда… сейчас не знаю. – Что ж, – Тодороки поджал губы, подцепив пальцами одни из очков, что лежали в большой решетчатой корзине, – голубые? – Зеленый цвет нравится мне больше… – неуверенно отозвался Мидория, – но покупать не нужн… – он не успел договорить: Шото, послушный его словам, вместо голубых взял зеленые и уже положил их на кассу, доставая откуда-то из своих цветастых шорт кредитку. Хотя, наверное, это была вовсе не кредитная карта. Вряд ли Тодороки хоть раз в жизни брал кредиты, тем более, на своё имя. Изуку не удивится, если узнает, что Шото нет ни в полицейской, ни в какой другой базе. Но в картах он в любом случае не разбирается… – Н-не стоило, – неуверенно проговорил Мидория, когда альфа вытащил его из магазина на улицу. – Стоило. Ты, если бы был внимательнее, даже мог запомнить конкретную сумму, сколько это стоило, – засмеялся альфа. – Ну, – омега пихнул его. – Не играй словами. – Изуку, если захочешь, используешь, – пожал плечами Тодороки. – Раз уж зашли в магазин, надо чего-нибудь купить, – улыбнулся он. – Странная логика, – покачал головой Мидория, отвечая тихо, сдавленно. Он смутился в тот момент, когда альфа назвал его по имени. Это до сих пор ужасно неловко. Называть Шото по имени кажется чем-то неправильным. Они знакомы, с ума сойти, меньше двух месяцев, а уже так близки! Но называть альфу «Тодороки-кун» или любой другой из множества вариаций кажется таким абсурдным! Порой, когда Изуку выныривает из своего сладкого омута, он в шоке осознает, что происходит. Они с Тодороки знают друг друга всего ничего, а уже живут вместе, спят в одной кровати. Мидория уехал с ним неизвестно куда, вручил ему свою жизнь… Мама и другие люди часто говорили, что у соулмейтов всё особенно. Они чувствуют друг друга, понимают всё с полуслова. Им не нужно время для сближения, для притирания друг к другу, привыкания. Они были созданы одним целым, а после рождены в двух разных телах. И, встретившись, наконец обрели друг друга, соединились вновь. – Ты покраснел, – недовольно вдруг сказал Шото, нахмурившись. Омега вздрогнул. – Это… просто… – он отвернулся, не зная, куда спрятать своë смущение. – У тебя жар. Знал же, что так будет! – Тодороки покачал с недовольным видом головой. – Ох… нужно поторопиться домой, а то это всё плохо закончится. Ты довольно бледный и сам говорил, что легко обгораешь. Стоит быть осторожным, – строго проговорил альфа. – А… ты об этом… – Мидория неуверенно коснулся своего лба. – Я хорошо себя чувствую, – улыбнулся он, – мне не жарко и не душно. – Да? – Да, – Изуку, удивляясь собственным, словам. – Даже не знаю, с чем это связано… – Может, таблетки, что ты принимаешь? – предположил Шото. – М… – омега неуверенно пожал плечами. – Да нет… маловероятно. Я читал, какие они производят эффекты в инструкции. Там о другом. Да и прошло всего ничего, а они же длительного действия. – Ты знаешь, – Тодороки качнул головой, – если они должны способствовать работе репродуктивной системы и возобновлению, а в твоем случае, началу цикла, то, вероятно, на общее состояние организма они как-то влияют. – Ммм… – Изуку нахмурился, задумавшись. Он не был силен в теме фармацевтики и здоровья, поэтому не знал, что сказать. – Ну… сегодня я чувствую себя чуть лучше. Хотя, возможно, это по другой причине, – смущенно промямлил омега. – Да? И по какой же? – Шото прищурился. Он отпустил руку Мидории и перехватил его со спины вокруг талии, притягивая ближе к себе. Изуку не возражал. – Ох… – он замедлил непроизвольно шаг, но Тодороки подтолкнул его вперед, вынуждая идти быстрее и негромко шепча, что им нужно спешить, иначе омега обгорит. – Ну… я постепенно привыкаю к новой обстановке… По сравнению с прошлым месяцем, например, мне уже намного лучше. Вот синяки на моих руках уже вообще зажили, – похвастался Мидория, покрутив перед лицом Шото своими запястьями. Тот с недовольным донельзя видом кивнул. – Чудно. – Вот… и я меньше теперь боюсь… нервничаю, там… всё остальное, питаюсь хорошо, стресса меньше… Это же всё хорошо влияет на меня, – Изуку глупо улыбнулся своим теплым, радужным мыслям. – Ага, – согласился Тодороки, одновременно тяжело вздыхая. Домой они, несмотря на быстрый темп, добрались только через сорок минут: Мидория заставил Шото зайти ещё в три магазина. Тот активно этому сопротивлялся, но всё же соглашался сразу же, стоило Изуку напрямую попросить. Омега ввалился в дом с облегченным вздохом. Он успел запариться и вспотеть. Воздух на улице стал неприятно теплым и тяжелым, дышать было очень трудно. Тодороки, наблюдая за ним, только недовольно покачал головой. – Чур в душ я первый, – сказал весело Мидория, быстро стягивая обувь. Альфа хотел было возмутиться, но омега уже убежал по лестнице, весело прыгая через ступеньку. Его распирало от энергии. *** Шото сидел под кондиционером, прикрыв от удовольствия глаза. Он ожидал, когда же Изуку выйдет из душа, а тот не спешил, хотя звука льющейся воды уже не было слышно. Тодороки усмехнулся, подумав, что стоит подойти, постучаться и пошутить что-нибудь, пригрозить, что, если Мидория не выйдет сейчас же сам, альфа войдет. Весело будет понаблюдать за тем, как омега отреагирует. У него всегда такая смешная реакция! Наверное, будет возмущаться или густо-густо краснеть. Он это умеет… Альфа растянул губы в улыбке, вздыхая. Сегодня на пляже Изуку был таким сексуальным. Хотя он, конечно, наверняка об этом не подозревает. В свете солнца изгибы его обнаженного тела казались ещё более прекрасными. Шото пытался этого не показывать, но с жадностью наблюдал за тем, как Мидория двигается, как медленно идет к воде. Когда они находились близко, он старался заметить мягкую прослойку молочных желез на его груди, та была совершенно плоской, хотя Тодороки уже не раз трогал Изуку там и знал, что он очень мягкий в этих местах. А после пришли эти уроды-отморозки. Знал же Шото, что в таких странах люди бескультурные, даже грубые. Кровь у них в жилах бурлит, сдерживать себя никто не умеет. А с преступностью совсем худо! Злость вперемешку со страхом обуяли его в ту секунду, когда Тодороки увидел рядом с вечно беспечным Мидорией группку ребят. Рожи кривые, сразу видно, чего хотят. Хватило двух слов, чтобы Шото понял суть их диалога. Хотя диалогом это было назвать сложно: Изуку по большей части молчал, лишь глупо хлопал глазами, недоумевая. Впрочем, даже хорошо, что он ничего не понял. Тодороки, пусть и не говорит этого, замечает, как Мидория напрягается, как бледнеет и пугается, когда рядом оказываются пьяные люди или просто альфы с резкими, прокуренными, неприятными запахами. Он отворачивается от них и сильнее сжимает пальцами ладонь Шото, ужасно напрягаясь. В такие моменты Тодороки хочется достать пистолет и выпустить целую обойму в каждого. Изуку, даже если и знает, что опасно, всё равно наверняка будет вести себя неаккуратно, такой уж он человек. Хотя что-то Шото подсказывает, что это просто защитная реакция его мозга, не желающего признавать весь ужас происходящего вокруг мира. Тодороки открыл глаза, поднялся. Мидория выходить не спешит, это уже даже не смешно. – Изуку, если ты не выйдешь… – альфа двинулся к лестнице, попутно пытаясь придумать какой-нибудь «угрозу» поинтереснее, – то я… – он весело постучал пальцами в дверь. – Уже выхожу-выхожу! – мгновенно отозвались с той стороны. – Ну ладно, – Шото заглянул в свою комнату, взял полотенце, вернулся обратно к двери в ванную, оперся спиной на стену, ожидая. – Если ты не выйдешь в течении одной минуты, я тебя отшлепаю, – весело крикнул он. С той стороны послышались какие-то шумы. Тодороки очень ярко представил, как Мидория возмущенно вздыхает, надувает щеки и жутко краснеет от негодования и смущения. Дверь медленно открылась, в коридор выглянула кудрявая голова. Шото нахмурился, удивляясь, что его представление сильно разнится с реальностью. Изуку был красным, да. Но возмущенным – нет. – А… м… а зачем? – осторожно уточнил он. – Ну… – Тодороки глупо моргнул. Такого вопроса он никак не ожидал. – Э… Мидория прищурился и закрыл дверь, обратно скрывшись в ванной. Шото потребовалось пару секунд, чтобы осознать, что происходит. Он глупо усмехнулся и снова постучал. – Сейчас-сейчас, минута ещё не прошла, – весело отозвался Изуку. Тодороки вздохнул. – Да и знаешь, странная угроза, – заметил он через десять секунд тишины. – В том-то и дело, – хмыкнул альфа и потянул за ручку двери, с интересом заглядывая внутрь. – Чего ты тут вообще делаешь? Мидория стоял перед раковиной, точнее, зеркалом над ней и крутился, что-то высматривая в своем отражении. Он был не одет, лишь обернул вокруг пояса своё полотенце, весело, еле заметно покачивая бедрами из стороны в сторону. Шото замер, его глаза расширились, резко стало жарко. Он прижался спиной к стене, скрестив медленно руки на груди. Изуку, заметив, что он вошел, резко развернулся. – Ай! Шото, ты чего! – воскликнул в своей обыкновенной манере на повышенных тонах. Его щеки мгновенно залил румянец. – Подожди чуть-чуть, я сейчас! Тодороки медленно растянул губы в улыбке. – Да не торопись, я подожду, – хмыкнул он. – И повернись, ракурс был такой замечательный. – А ты выйди, – неожиданно тихо потребовал Мидория. Он закусил губу и отвернулся. – Я не нарочно задержался, собирался быстро выйти, а в итоге… м… – негромко начал объяснять. Альфа удивленно на него посмотрел. Такое поведение было необычным, неожидаемым как минимум. Он полагал, что Изуку закричит и пинком под зад выставит его в коридор. Он пусть и кажется маленьким и слабым, на эмоциях, как все подростки, может такое учудить, что мало не покажется. И завизжать может так, что перепонки в ушах лопнут! Но этого не произошло. Даже близко… – А чем ты тут занимался? – удивленно уточнил Шото. – Да неважно. Выйди, я оденусь, – нервно проговорил Мидория, подбирая влажными от воды руками волосы. – Мм, – альфа медленно к нему подошел, – зачем мне выходить? – уточнил он, цокнув языком. – Стесняешься меня? – наклонился к омеге, шепча последние слова ему на самое ухо. Изуку замер, по его спине побежали мурашки. Он смутился и качнул головой, нервно вздыхая. – Чуть-чуть, – признал тихо, медленно перехватывая полотенце, что не самым лучшим образом было завязано на его бедрах, поправил, на всякий случай придерживая пальцами. Тодороки осторожно положил ладони на его плечи, внимательно через зеркало наблюдая за реакцией. Мидория отвел глаза, тихо нервно вздыхая. Он закусил губу, с легкой тревогой ожидая. Шото встал к нему вплотную, неожиданно целуя в щеку. Изуку вздрогнул и глупо улыбнулся. Альфа перехватил его поверх рук за талию, прижимая к себе, выдохнул горячим воздухом в плечо, с интересом наблюдая, как по коже побежали мурашки. – Какой-то ты сегодня необычный, – хрипло проговорил Тодороки. – Р-разве? – нервно спросил Мидория, посмотрев на него в отражение в зеркале. – Да, – Шото медленно провел носом вдоль его шеи. Рецепторы резко обострились, он схватил Изуку крепче, практически до боли сжимая пальцами. Агрессивно начал принюхиваться, водя носом вдоль кожи. – Т-ты чего? – омегу передернуло, он поежился, – эй… – Н-ничего, – Тодороки виновато мотнул головой, – показалось, – он нахмурился. На мгновение, лишь на мгновение альфе почудилось, что он уловил нотки чего-то сладкого. Наверное, самообман. Он рассеянно поцеловал Мидорию в щеку, в шею, за ухом, снова и снова, внимательно наблюдая, как он блаженно прикрывает глаза, шумно вздыхая. – Ох, – Изуку вздрогнул. – Я… – он смутился и поспешил отстраниться, – я уже выйду, а ты… п-пожалуйста, мойся, – негромко проговорил омега, выпутываясь из его рук. Шото, с полотенцем подмышкой, обернулся, с легкой обидой на него глядя. Мидория от этого взгляда весь вытянулся, как-то по-особенному смутился и поспешил убежать. Тодороки ещё около минуты стоял в нелепом недоумении. *** Изуку сидел на диване в гостиной, слушая, как быстро-быстро бьется его сердце. Он почему-то так смутился. Прикосновения Шото показались ему особенно нежными, ласковыми. От них по коже разбегались мурашки, внутри всё замирало. А от его поцелуев внизу живота вспорхнули бабочки, закружилась голова. Мидория прижал ладони к раскрасневшимся щекам, тяжело вздыхая и пытаясь понять, в чем же причина. – Ох… – он облизнул губы, – ой-ой… Тодороки появился довольно скоро. Вид у него был задумчивый. Изуку глянул на него искоса, но предпочел сделать вид, что не заметил. Глупо продолжил пялиться в выключенный телевизор. Шото медленно прошел к нему, тихо присел рядом на диван. Мидория почувствовал тепло, исходящее от его тела, внутри что-то екнуло. В доме стояла приятная прохлада, но дыхание отчего-то всё равно сперло. – Ты уже в одежде, какое разочарование, – негромко и удивительно спокойно для такой шутки проговорил альфа и усмехнулся, откинувшись на спинку дивана. Изуку дернул плечами, ужасно смутившись. Он осторожно подсел ближе к Тодороки, неуверенно положил голову на его руку, которую Шото закинул на подушку. – Мы… м-можем посидеть здесь, – тихонько попросил он, снизу-вверх посмотрев на альфу. – Кино посмотреть, например. – Если хочешь, – Тодороки улыбнулся, бережно убирая непослушные кудрявые прядки с веснушчатого лица. Мидория вздохнул тяжеловато, облизнув быстро губы. – Что-то не так? Может, стоит сначала перекусить? – хрипло предложил Шото. – После физической активности стоит подкрепиться, – весело сказал он. – А… аг-га, – Изуку глупо кивнул, не двигаясь с места. – У тебя такие теплые руки, – сдавленно протянул он. – М… – И? – Тодороки прищурился. – Нет, ничего… мне нравится, – Мидория прикрыл глаза, вздыхая. Альфа растерянно на него посмотрел, недоумевая. Омега тоже прибывал в глупых догадках. С самого утра он чувствует себя необычно. Препарат действительно действует, влияет как-то на его организм. Или дело вовсе не в таблетках, а в том, что организм Изуку наконец приходит в норму, видит в Шото своего соулмейта, своего альфу. Прикосновения Тодороки так будоражат, так приятны. Мидория вдруг стал особенно чувствительным к ним, вдруг начал смущаться больше, в голову закрадываются странные мысли. Ух! А ведь казалось, что Изуку привык к жизни вместе, привык к прикосновениям и не должен больше краснеть до самых кончиков ушей. – Что будем смотреть? – тихо поинтересовался Шото. – М? – Смотреть что будем, говорю. – А… о… не знаю… – Мидория закусил губу, пожимая плечами, – мне всё равно. Я готов пересматривать свой любимый фильм, – глупо улыбнулся он. – Почему я не удивлен? – усмехнулся уголками губ Тодороки, вздыхая. – Изуку, мне кажется или ты хочешь просто посидеть вместе? – Хочется, – кивнул глупо омега, – не кажется. Шото тихо рассмеялся. – Чего так? Заболеваешь? Небось, перегрелся на солнышке. Только попробуй заболеть! – строго сказал он. – Я с тобой нянчиться не буду, – фыркнул он. – Да? – с толикой печали в голосе протянул Мидория. – Ну… а мне кажется, что будешь, – немного заискивающе проговорил омега. Он посмотрел на альфу, закусив губу. Тот резко дернулся, быстро облизывая губы. – Б-буду, – подтвердил хрипло. – Но это не повод болеть. За жаропонижающим в аптеку не побегу, если окажется, что ты перегрелся, – проговорил он. Изуку глупо кивнул, вздыхая. – Я вовсе не заболел, – он снова прижался к альфе. – Просто… раз мы встречаемся, плохо немножко посидеть вместе? – спросил неуверенно. – Нет, – Тодороки приобнял его за плечи, притягивая ближе к себе. Мидория с умиротворением на лице положил голову на его грудь, вздыхая. – Ты сегодня такой необычный. – Уже не первый раз это повторяешь, – заметил омега. – Такой… нежный, что ли. Раньше мои ласки в штыки воспринимал, – Шото улыбнулся, – а теперь вот, ластишься. Изуку на это только неуверенно пожал плечами, мягко улыбаясь. Мидория сидел в скрюченной позе за столом и с завидным усердием пытался разобраться в задачке по астрономии. Его ответ никак не хотел сходиться с ответом в решении. Изуку уже перерешал задачу три раза, каждый раз получая новый результат. Но он и близко не был похож на заданный! Омега вздохнул. Астрономия всегда была тем самым предметом, которого никто не понимал и не хотел понимать. Но не изучать его казалось совсем неправильным. Сегодня с самого утра Изуку занимался учебой. Он проснулся пораньше, даже завел будильник, чтобы встать не к полудню. Включил ноутбук, на почту ему прислали новые задания и ссылки на параграфы. На его решенные номера некоторые учителя ответили, что всё отлично, а другие, что форма заполнения не соответствует стандартам. Только учитель по математике написал в ответном письме, что у него ошибки в двух номерах. Мидорию это совершенно не удивило: те задания, он решил на авось. – Нужно будет разбираться в той теме, – пробормотал себе под нос омега, вспомнив об этом. – А с этим… ох, – он болезненно застонал и отложил астрономию в сторону. Дурной урок, толку от него никакого нет. Лучше бы научились по ладошкам гадать и гороскопы составлять, а не какие-то движения небесных светил. Кому это вообще нужно? Мидория сладко потянулся и поднялся, решив сделать небольшой перерыв. Он не столько устал, сколько соскучился по Тодороки, пусть и не стал бы признаваться в этом даже самому себе. Слишком гордый. Они встретились только лишь за завтраком. Точнее, Изуку уже закончил завтракать, мыл тарелку, стоя у раковины. А Шото только выходил из своей комнаты, сразу же направляясь на пробежку. Альфа улыбнулся, сказал что-то весёлое в своей привычной манере и исчез за дверью. Мидория тогда рассеяно подумал, что их отношения постепенно приобретают обыденный, какой-то совершенно нормальный характер. Наверное, это хорошо… Но сейчас, в одиннадцатом часу, Изуку интересно, чем же Тодороки занят. Небось, опять что-то строчит на своём компьютере или висит на телефоне. Подумав о нем, омега глупо улыбнулся. Он спешно вышел из своей комнаты, кружась, подошёл к двери, постучался, а после, решив, что он в полном праве вести себя по отношению к Шото так же, как альфа ведёт себя с ним, не дожидаясь ответа, вошёл. Замер в дверях, удивлённо оглядываясь по сторонам. Тодороки не было здесь. Мидория в первый момент растерялся, но решил ничего не надумывать, поискав Шото в ванной и гостиной. Но ни там, ни там его не оказалось. – Не на кухне же… – Изуку выбежал из коридора на кухню, нервно вздохнул. Вся комната была залита солнечным светом. Глянцевое покрытие электрической плиты блестело; обои в некоторых местах искрились золотом. Красиво. Но Тодороки здесь не было. Мидория тяжело вздохнул, всё его хорошее настроение сошло на нет. Он медленно вернулся в гостиную, двинулся к прихожей, где застыл около входной двери. Прошло столько времени, не может же альфа так долго бегать! Омега рассеянно поерзал голыми ногами по мягкому коврику, вздыхая. Не может, конечно, не может. Тогда, где же он? – Может, в магазин пошёл? – неуверенно спросил сам себя Изуку и нервно выдохнул, обернувшись на зеркало. То выглядело слишком дорогим и старинным, не смотрелось в этом современном домишке, казалось лишним. Но Мидории ужасно нравилось. Тодороки даже предложил его выкинуть, когда Изуку поинтересовался, откуда оно такое. Но омега отказался, сказал, что красивое. Зеркало было большим, полтора метра в высоту и метр в ширину, и с лёгкостью могло вместить Мидорию в полный рост (Шото для такого же приходилось отходить от него на два шага назад), имело широкую, изысканную раму. Изуку кисло себе улыбнулся, поправляя кудрявые волосы. Те бестолково окружили его голову зеленоватым облачком. Стоило, наверное, что-нибудь с ними сделать. Когда-то омега пытался стричься, но это не приносило желаемого результата, только делало его старше и почему-то глупее на вид. Мидория оглядел себя со всех сторон, с удивлением отмечая, что он и вправду прибавил в весе. Его щеки больше не выглядели такими впалыми, ребра и тазовые кости не выпирали столь жутко, покрывшись небольшим слоем мягкого, защитного жирка. Омега неуверенно улыбнулся, подумав, что он идёт на поправку. Даже извечные синяки под его глазами куда-то пропали. Разве что только губы, бледные, синеватые, остались такими же, коими были всю его жизнь. – Ну и куда, спрашивается, он мог от меня такого красивого уйти? – пошутил Мидория, весело подмигивая самому себе. Получилось глупо. Изуку робко огляделся по сторонам, боясь, что это мог кто-нибудь увидеть или услышать. Но рядом никого не было, просто не могло быть. Как и камер. В первые дни своего здесь пребывания Мидория с опаской изучал стены, потолки и мебель на предмет каких-нибудь жучков. Омега вздохнул. Он неуверенно подошёл к входной двери, дважды прикрутил замок, чего-то опасаясь. Не мог же Тодороки куда-то без него уйти! Или всё же мог? Изуку задумался, чувствуя, как внутри всё от тревоги сжимается, он волнуется. – Если бы ушёл, то предупредил бы меня. Да и вообще… он бы не ушёл никуда без меня! – уверенно заявил сам себе омега. Но факт говорил об обратном: альфы в доме нет. Это повод начать паниковать! Для Мидории уж точно. Он решительно открыл входную дверь, быстро натянул сандалии и вышел на улицу, замерев на ступеньках. Тело сразу же окутал жаркий воздух, Изуку с удивлением обнаружил, что в доме у них действительно холодно. А он-то полчаса истязал пульт от кондиционера, пытаясь выставить температуру ниже крайней. Мидория робко огляделся по сторонам, искренне надеясь, что здесь никого нет и никто не может увидеть его в таком виде. Было бы жутко неловко предстать перед кем-то в подобном виде, а, учитывая здешний контингент, еще и опасно. Их дом окружает высокий железный забор, но Изуку не отпускает чувство, что в случае чего он не сможет защитить его от каких-нибудь сумасшедших. Шото во дворе не нашёлся. Мидория неуверенно вышел на дорожку, оглядываясь взволнованно по сторонам. Внизу живота тугим узлом скрутилась тревога, пронизанная настоящим, животным страхом. Переполненный переживаниями, омега поспешил вернуться в дом. Тот казался таким пустым и холодным без Тодороки. Последнее было особенно реальным, Изуку поспешил повысить температуру. Он присел на диван, глупо уставившись в телевизор. И… что же делать? Мидория поджал под себя ноги, вдруг начав замерзать. С удивлением он обнаружил, что уже стал зависим от Шото, что сильно, сильнее, чем мог бы думать, нуждается в нем. Изуку поник, завалившись набок, без сил положив голову на бортик дивана. Наверное, стоит просто вернуться к делам, не обращая на отсутствие альфы никакого внимания… Как будто это возможно! Мидория резко сел, вздыхая. Неспокойно. Он не может просто вернуться к делам, продолжать жить, не замечая, что Шото нет рядом. Думать об этом уже абсурдно! Наверняка Тодороки вышел в магазин или по делам, а Изуку просто решил не отвлекать от занятий. Омега попытался себя в этом убедить. Он еще раз огляделся по сторонам. Дом начал казаться совершенно другим: чужим, пустым, холодным, не нужным. – Может, он уехал по каким-то таким делам, о которых не может мне рассказать? – рассеянно проговорил омега и поднялся. Он поспешил на кухню, решив перекусить. От еды ему должно стать лучше. Да и смысл отказывать себе в удовольствии, когда буквально под рукой есть вкусная еда? Раньше о такой роскоши Мидория мог только мечтать. Да и последнее время ему отчего-то очень хочется есть. Изуку забрался на высокий барный стул, налив предварительно себе большой стакан сока. Он посмотрел на него пристально, прищурившись, и опустошил быстро, в несколько больших глотков. Вздохнул. Резко проснулся ужасный аппетит, он за десять минут умял все остатки картошки, что не без помощи Шото приготовил вчера на ужин. Хотелось чего-нибудь необычного и одновременно домашнего, вот Мидория и решил, что им стоит приготовить что-то вместе. Тодороки отнекивался, как мог, но Изуку в итоге заставил его сидеть на корточках перед мусоркой и чистить картофелины от кожуры и глазок. Вспомнив об этом, омега улыбнулся. Он, чувствуя приятную тяжесть от еды в животе, помыл сковородку, искренне надеясь, что Тодороки не заметит исчезновения остатков еды. Он, как всё было готово, уже забыл о своих обидах – успел разозлиться на Мидорию за то, что тот заставляет его заниматься не готовкой, а каким-то низменным делом, чисткой картошки, – и в голос восхищался вкусу блюда. Радостно заявил, что обязательно всё следующим днём доест. – Сковорода чистая и сухая, мое преступление скрыто, – пропел Изуку и поспешил сесть обратно за стол. Несмотря на сытость, хотелось съесть что-нибудь еще. Это было странно, но Мидория решил себя не останавливать, съев еще три красивых пончика с цветной глазурью, что они купили вчера в магазине. Тодороки сам сладкое не очень любил, сказал, что голова от него болит, но для Изуку набрал целый пакет. Омега облизал губы, блаженно прикрыв глаза. – Вкусно, однако, – он вздохнул. Но голод это не утолило. Живот заболел, намекая, что он уже переполнен, но Мидории всё еще жутко хотелось есть. Он нахмурился и выбежал с кухни, решив, что стоит прекратить обжираться. Но уже через минуту вернулся, взяв шоколадных вафель. – Шото прав, такими темпами я точно потолстею, – протянул Мидория, плюхаясь на диван. Он с интересом начал изучать потолок, медленно пережёвывая вафлю. Та весело хрустела от любого, даже самого слабого воздействия. Рассеянно Изуку подумал, что его жор связан с тем, что он долгое время недоедал, организм уверился, что находится в состоянии войны или голода. А значит, это причина есть всё, что под руку попало. Омега перекатился на бок, чувствуя тяжесть в животе. Дышать стало тяжело, он прикрыл глаза, чувствуя, что скоро уснет. Воздух в комнатах быстро потеплел: он сменил на кондиционере температуру. От тепла его разморило. Мидория отложил пачку с оставшимися жалкими двумя вафлями, лениво представляя, что скажет Тодороки, когда вернётся. Изуку зевнул и мирно задремал. *** Тодороки быстро двигался домой. Он торопился, не хотел надолго оставлять Мидорию одного. Тот наверняка будет сильно волноваться, если обнаружит, что альфы дома нет. Сознание Шото без труда нарисовало вытянувшееся от удивления лицо Изуку, его большие от тревоги глаза и похолодевшие вмиг ладошки. Он наверняка обойдет весь дом и начнёт накручивать себя, переживая, будет хмуриться и жевать от волнения плюшки. Тодороки ускорил шаг. Звонок поступил совершенно неожиданно. Ночью. Утром ему пришлось перезванивать, выяснять подробности, а после уже выходить на точку, забирать товар. Мидории альфа решил ни о чем не рассказывать, нет смысла его зазря тревожить. Он надеялся, что сможет управиться со всем скоро, пока Изуку будет спать, нежась в кроватке, но омега вскочил ни свет, ни заря, побежал делать какие-то дела. Вот глупенький… Шото на несколько секунд завис около магазина, задумавшись над тем, стоит ли чего-нибудь покупать. Какой-нибудь тортик вместо извинения за отсутствие? Отказался от этой идеи, решив, что дома и без того много сладкого. А Мидория не так уж и сильно волнуется, раз не звонил. Может, он вовсе не выходил из своей комнаты и ничего не заметил. Тодороки поднялся по ступенькам, быстро открыл ключом дверь, вошел в прихожую, оглядываясь. Обувь Изуку была передвинута, неужто куда-то выходил? Альфа нахмурился. Он сразу же направился к лестнице, спеша проведать омегу, но вдруг остановился, обернувшись. Какое-то шестое чувство подсказало, что нужно сделать это. Шото в недоумении приподнял брови и улыбнулся. Он медленно подошел к Мидории. Изуку безмятежно спал на диване, раскинув в стороны руки и ноги. Слюнка стекла из его рта, пачкая мягкую диванную подушку. Тодороки склонился над ним, осторожно убрал кудрявые прядки с лица, вздыхая. – Спит, чертенок, – альфа усмехнулся, – а я так торопился, – он фыркнул. – Потому что не надо было так рано вставать! – пробормотал Шото, недовольно покачивая головой. Он огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь, чем омегу можно было бы укрыть, но сообразил быстро, что тому это явно не нужно: в доме было очень тепло. Тодороки ещё раз на него посмотрел, вновь улыбнулся. Так хорошо… С Мидорией всегда так хорошо, Шото чувствует себя… счастливым рядом с ним. Альфа отвернулся, направившись в ванную, помыть руки. Счастливым… Страх не отпускает. Долго ли проживет их счастье? Может, сейчас Изуку полностью устраивает такая жизнь, но что будет дальше? Не решит ли он через пару лет, что Тодороки слишком взрослый или даже старый для него? Не подумает ли, что жить с мафиози глупо и опасно? И будет прав! А если дети? Шото передернуло. Он, как ступил на эту скользкую дорожку, никогда не мечтал о семье, просто не мог себе этого позволить. Даже допустить мысль об отношениях, браке, а уж тем более, детях, он не мог. Это что-то для обычных, для нормальных, не для него. – Но с Изуку… – Тодороки посмотрел на себя в зеркало над раковиной, – я так сильно этого хочу. Чтобы мы всегда были вместе. Может ли это у меня быть? – его ладони сами собой сжались в кулаки, сердце защемило. Шото вздохнул, прикрыв глаза. Пока на этот вопрос он отвечает себе «да». Конечно, да! Он тоже человек, он тоже заслуживает быть счастливым! Тоже… Но липкое, такое грязное, отвратительное чувство страха сжигает его изнутри. Альфа не будет об этом говорить с Мидорией, тому это ни к чему, но он ужасно боится. Каждый день, каждый час, буквально каждую минуту их совместной жизни он думает о том, что вскоре всё должно пойти наперекосяк, что-то случится. Предвкушение ужасного убивает. Потихоньку уничтожает каждую клеточку, разрывая душу. Тодороки кажется, что он не вынесет этого, он не может вынести это. Неизвестность пугает. Небольшое затишье, передышка в его работе. А что дальше? Разве он может уехать на год, полтора, а-то и два от Изуку на какое-то очередное дело? Бросить этого омегу просто невозможно, одна лишь мысль о том, чтобы оставить его одного, причиняет Шото боль. Он ведь не моряк, он не сможет выходить с Мидорией в сеть, общаться по видеосвязи. А если что-то случится? Если кто-нибудь найдет Тодороки, решит его убить? Такое ведь было однажды. А тут… Изуку… Альфа вздрогнул. – Но что я могу сделать? – болезненно застонал он, медленно возвращаясь в гостиную. – Бросить Мидорию? Нет, ни за что, – Шото посмотрел на всё так же мирно спящего омегу на диване, непроизвольно улыбнулся. Изуку был так очарователен в немного тусклых лучах солнца. Тодороки рядом с ним чувствует себя по-настоящему живым. «Умирать», снова впадать в забвение он не собирается. Альфа медленно к нему подошел, присел на край дивана, сдвинув ноги Мидории в сторону. Тот зашевелился и перевернулся на другой бок, чуть не заехав пяткой Шото в живот. Тот схватил его за щиколотки, осторожно располагая на своих коленях, вздохнул, мягко улыбаясь. Он погладил омегу по голому бедру, резко стало жарко. На небольшом столике рядом с диваном лежала открытая упаковка из-под вафель. Тодороки в недоумении взял ее в руки, прищурился, посмотрев на Изуку. – Один, что ли, всё это слопал? – альфа усмехнулся и медленно поднялся, двинувшись на кухню. Заглянул в холодильник и пошарил по полкам, вычисляя, сколько продуктов было умято этим маленьким проглотом. Много. Шото присвистнул, с улыбкой глядя на чистую сухую сковороду, висящую на крючке. Неужто Мидория в одиночку съел столько картошки? Ну хоть посуду после себя помыл, молодец. Ещё альфа не досчитался двух яблок, одного банана, трех пончиков, пакетик мюслей и целых два литра сока. Он усмехнулся и для достоверности глянул в мусорку. Та, как он и ожидал, была набита. Тодороки рассеянно покачал головой, отправившись выбросить мусор. Отдаленно он с улыбкой подумал, что такими темпами Изуку точно наберет. Главное, чтоб не лопнул. Хотя он молодой, растущий ещё организм, должен много есть… В тот момент, когда Шото только подходил к входной двери, неожиданно послышались шумы на диване. Он обернулся, уже придумывая какую-то веселую шутку, но осекся. Мидория не лежал, а сидел с бледным, зеленоватым лицом. Его глаза раскрылись широко, руки неуверенно сжимали футболку. Он тяжело выдохнул и вдруг вскочил, убегая куда-то по лестнице вверх. Ладонями зажимал рот. Тодороки в недоумении проследовал за ним. – Изуку? – он нахмурился, пытаясь сообразить. Внутренности всколыхнулись волнением. *** Омега сидел на диване, грустно пялясь в стену. Вид у него был донельзя обиженный. Шото сидел рядом, на другом конце дивана и не смотрел телевизор, хотят тот был включен. Лишь имитировал это занятие. Мидория грустно вздыхал, всё ещё чувствуя на языке неприятный привкус лекарства. – И не надо на меня обижаться, – проговорил Тодороки, откинувшись на спинку дивана. Он протянул к Изуку руки и попытался притянуть его к себе. Омега усердно засопротивлялся, но у альфы всё равно получилось задуманное. Мидория обиженно скинул его руки со своего живота, хмурясь. – А на кого тогда обижаться? – кисло поинтересовался Изуку, обернувшись на Шото. – Почему обязательно на кого-нибудь обижаться? – Тодороки покачал головой, усмехаясь тихо. – Потому что ты виноват! Вот я на тебя и обижаюсь, – уверенно заявил омега и закинул ногу на ногу, гордо вскинув нос. – Эх… Альфа покачал головой и осторожно просунул руки под его футболку, скользя пальцами по теплому животу. Мидория заерзал, нахмурившись. Шото положил ладони на его грудь, еле ощутимо сжимая. Изуку резко дернулся, тут же замирая. – Т-ты… это ч-что значит? – заволновался омега, закусив губу. – Ничего, – Тодороки положил голову на его плечо, улыбаясь мягко. – Просто в действии в этом есть что-то очень… теплое, безопасное, родное… не знаю… В голове всплывают светлые воспоминания из детства… Да, удивительно, что у меня такие есть, – он усмехнулся. – А ещё начинает казаться, что ты мне полностью доверяешь. – Если ты думаешь, что это заставит меня перестать на тебя обижаться, то ты ошибаешься! – воскликнул Мидория, однако рук альфы не убрал. – Да что я сделал-то? – глянул на него Шото в недоумении. – А не ты меня науськивал всё больше и больше есть? А? Не ты говорил, что это нормально? Что ничего не будет, это якобы даже полезно. А в итоге! – Изуку обиженно на него посмотрел, показал язык и отвернулся. – А-а, – Тодороки уперся лбом в его плечо, – и не было повести печальнее на свете, чем повесть о Мидории и еде, – устало простонал он и тихо засмеялся. Омега недовольно пихнул его локтем под ребра. – Не издевайся! – Это ты не издевайся! – Шото поднял на него глаза. – Никогда не думал, что отношения подразумевают подобные сложности. Изуку, то, что я сказал, что тебе стоит больше есть, не значит, что это повод обжираться! Меру надо знать, а не тащить в рот всё, что плохо лежит. Вот тебя и вырвало. Объемы желудка не безграничны. – То есть, это я сам виноват, да? – кисло уточнил Мидория и вздохнул. Он и сам это прекрасно понимал, но просто признаться в своем чревоугодии не мог. – Ну-у, – Тодороки качнул головой. – Мне просто ужасно хотелось есть. Сколько бы я ни съел, голод не отступал, – пожаловался Изуку. – Мм, – Шото на это лишь губы недовольно поджал. – Ох… – Мидория вздохнул, – а может… – он посмотрел на альфу взволнованно, – я беременный? Тодороки моргнул. На секунду показалось, что он впал навсегда в ступор, настолько одеревенелым было его лицо. – Что? – переспросил он. – Ну… – Это же не воздушно-капельным путем передается, – рассмеялся нервно Шото. – У нас ничего не было, я точно помню, – проговорил он неуверенно. Изуку понуро повесил голову. – Ага. – Или у тебя было что-то с кем-то? – нахмурившись, уточнил Тодороки, его глаза шокировано расширились.