Изменение гравитации

Глаза Шото всегда казались Мидории слишком узкими. Он сам был не чистокровным японцем, его отец приехал откуда-то из Европы, где и работал. Поэтому его внешность всегда казалась окружающим необычной: кудрявые волосы, глаза большие, множество веснушек по всему лицу. Он бы смог сойти за своего где-нибудь в России. Тодороки был другим. Кажется, он как-то говорил, что его семья уже многие поколения живёт исключительно в Японии, а сам он потомок какой-то знати с голубой кровью. Его глаза были хитрыми и узкими. Они казались еще уже из-за того, что он постоянно щурился, в чем-то Мидорию или прочих окружающих подозревая. Но сейчас его глаза были большими, шокировано округлившимися. На мгновение Изуку даже подумалось, что они сейчас просто выпадут из орбит. Альфа жутко напрягся, его шок и растерянность придавали ему живого, настоящего вида. Таким его можно было увидеть очень редко. Мидория не сдержался и от неожиданности случившегося даже рассмеялся. – Изуку! – Тодороки дернулся, схватив его за плечи. – А! – омега подскочил. – Чего? – он похлопал глазами. – Беременный? От кого? – в лоб спросил Шото, жутко нахмурившись. – Я… ну, это просто догадка, – протянул Мидория застенчиво, с лёгкой ноткой вины в голосе. Он и не думал, что Тодороки так испугается. – С кем? Когда?! – повторил Шото. – Неужели… – он нахмурился, – если тебя уже тошнит, а токсикоз на четвертой-пятой неделях начинается, ты… – он в ужасе посмотрел на омегу, – еще до моего появления с кем-то? – его голос в конце задрожал. Изуку посмотрел на него удивлённо, медленно покачал головой. – Нет, – он робко пожал плечами. – Я просто… – не успел договорить. – Кто? – Тодороки перебил его, хватая за руки, – кто это был? Скажи мне! – он нахмурился, его лицо приобрело поистине страшное выражение. Мидория дернулся, отстраняясь. – Нет, – он помотал головой, – всё не так. – А как тогда? – Шото нахмурился. Его запах начал становится сильнее, крепче, у Изуку сразу же закружилась голова. Он вдохнул. – У тебя же ещё не было течки, – пробормотал альфа, – ты же не мог сам этого захотеть?! – ужаснулся он. – Я и не хотел, – нелепо отозвался омега и хихикнул. – Не хотел, всё-таки, – Тодороки стремительно начал чернеть лицом, его брови съехались к переносице. – Кто это? Скажи, кто это был! – потребовал он. Мидория только глупо покачал головой. Шото схватил его ладонь, немного больно сжимая пальцами. – Нет, я, – начал он, но Тодороки снова перебил. – Изуку, – его голос зазвучал неожиданно нежно. – Я не требую никаких подробностей, – он посмотрел на омегу с любовью, – просто назови мне имя или опиши внешность. Я найду любого и голову откушу! – пообещал он. Мидория моргнул. Звучал Шото серьёзно, предельно серьёзно. Изуку ни на мгновение не усомнился в его словах. – Да не было такого, я просто, – начал говорить омега, но был снова перебит: – Это случайный человек? Или кто-то из твоих знакомых? – Тодороки тяжело вздохнул. Перебивать было не в его привычках, он явно разволновался сильнее, чем могло показаться. – Нет, Шото, дай мне сказать, – Мидория положил ладонь на его плечо, – я это сказал не потому, что… – Наверняка кто-то из знакомых, случайных сумасшедших не так уж и много, – бормотал себе под нос Тодороки, не слушая его. – Кто-то… – что-то промелькнуло в его взгляде, он внимательно посмотрел на омегу, сглатывая. – Это твой… – наклонился к Изуку, заканчивая фразу одними губами, – отчим? Мидория вздрогнул. Его лицо вытянулось, плечики поникли, он вздохнул, опуская глаза. Внутри что-то похолодело. Повисло молчание. Альфа смотрел на него пристально, ожидал с волнением ответа. Он наконец-то не спешил ничего говорить, но и омега не торопился ничего объяснять, переминая холодные пальцы. – Нет, – сказал он твёрдо наконец. Но голос всё равно прозвучал слабо, забито. – Он… – Что? – М… он только раз, – Изуку нервно вздохнул. – Что? – Шото потянул его к себе, обвивая руками за талию. – Ну, только раз он ко мне приставал, в тот день, когда я сбежал, – признался Мидория, поджав губы. Ему не хотелось об этом вспоминать: одни лишь мысли причиняли боль. – Но ничего не было, правда-правда! – он сжал ледяными пальцами ладонь альфы, взволнованно заглянув в его глаза. – Не нужно так сильно переживать. Шото уставился на него в ответ, не мигая. Его лицо всё еще было мрачным, злым, а запах – крепким, неприятным, опасным. Изуку нервно вздохнул и отвернулся. Он не хотел об этом рассказывать. Зачем? Зачем Тодороки знать о всех тяготах его бывшей жизни? Мало ли, еще чего подумает. Да и лучше забыть это всё, запихнуть в дальний ящик сознания и никогда не открывать! Так Мидория думал. А в итоге рассказал… Несколько минут в комнате висела совершенная тишина, прерываемая лишь редко слышным гуденьем холодильника с кухни. Шото вдруг ожил: зашевелился, расправил плечи, глубоко вздохнул, плотной ниточкой сжав губы. И наконец сказал: – Я убью его. Твёрдо, не мигая. Это не было предложением, одним из возможных вариантов. Изуку даже не стоило пытаться сказать что-то в противовес, он сразу это понял. Это было утверждение, будто непреложная истина, спору не подлежащая. – М… – Мидория нервно вздохнул, так и не нашёл, что сказать. Вновь повисло молчание. Тодороки крепче сжал пальцами мягкие бока, тяжело вздыхая. – Ты сказал, ничего не было, да? – переспросил наконец альфа. – Ты успел убежать? – он посмотрел Изуку в глаза в искренней надежде. – Шото… – Мидория тяжело вздохнул, – у меня ни с ним, ни с кем-либо другим никогда ничего не было, – он выдохнул, смущенно-виновато отвернувшись. Тодороки нахмурился. Его брови в недоумении поползли вверх. – Ни с кем? – хрипло переспросил он. – Ни с кем, – подтвердил Изуку. – Ни с кем? – переспросил Шото, видимо, не поверив. – Да, ни с кем. – Ни с кем? – Да да, ни с кем! – омега нахмурился. – Точно? – Да. – Может… – Тодороки явственно расслабился, – со мной? – хрипло уточнил он, кажется, еще сильно волнуясь. Изуку никогда его таким не видел. – Шото, – омега нахмурился, – как ты мог бы такое забыть? – Ну мало ли, я напился, – альфа неопределенно покачал головой. – Это же не так, правда? – Ты же не пьешь… – в недоумении проговорил Мидория. – Конечно, нет, Шото! – он тяжело вздохнул, надув щёки. Тодороки тоже вздохнул. Не менее тяжело. Он нахмурился, долго-долго думал, только через три минуты наконец разразившись: – Тогда как, объясни мне, ты можешь быть беременным, а? – его брови вновь съехались к переносице. – Если ты всё еще чертов девственник, то как?! – его глаза от переизбытка эмоций расширились, а ноздри раздувались быстро-быстро. Изуку вздрогнул. – Ты что, пресвятая дева Мария, что ли?! – Шото встряхнул руками. Омега вновь вздрогнул и поспешил отстраниться, вздыхая. Он помолчал, робко перебирая пальцами. Тодороки в упор на него смотрел, нетерпеливо ожидая ответа. Мидория лишь неопределенно качнул головой и вздохнул. – Ну-у… если бы ты дал мне договорить, – он закусил губу, с толикой вины во взгляде посмотрев на альфу. Тот отреагировал куда более бурно, нежели Изуку предполагал. – Сейчас. Говори, – потребовал Шото. Омега с опаской на него посмотрел, вздохнул, закусив губу. Почувствовал себя ужасно неловко из-за всего этого. Тодороки так испугался, Мидория уже успел пожалеть о том, что ляпнул. – Не было у меня ни с кем… ничего, – ещё раз проговорил он. – Да-да, я… не могу быть беременным, я знаю, – Изуку вздохнул. – Ну? – альфа вымученно на него посмотрел. – Тогда зачем ты это сказал? – воскликнул он в ужасе. Мидория вновь вздохнул. – Это… мой иррациональный страх, понимаешь, – виновато проговорил он, ерзая на диване. – Ну… да, этого не может быть, но я всё равно… этого боюсь, – омега глянул на Шото, на его недоумевающие глаза и отвернулся, поджав губы. – Каждый раз, когда меня начинает тошнить или просто мутит, когда я ем что-то необычное, меня тянет на соленое, я… сразу же начинаю думать об этом, пусть и знаю, что… что глупо… – Изуку начал приводить примеры, нервно жестикулируя руками, Тодороки только глупо кивал головой, растерянно на него глядя. С каждым словом Мидория начинал чувствовать себя всё более и более некомфортно. Он поежился, его голос в конечном итоге стих. Омега завалился набок, вздыхая. Шото всё ещё сидел, пристально глядя на него, вероятно, ожидал каких-либо ещё пояснений. Но Изуку больше не собирался ничего говорить: не хотел выглядеть ещё глупее. Его раньше преследовали разные страхи. Страх быть беременным входил в их число. Мидория прекрасно понимал, что с его здоровьем, с отсутствием течки и даже запаха, нормального питания и условий, он просто не может забеременеть. А если каким-то чудом и забеременеет, то обязательно случится выкидыш. Да и не может этого чуда произойти, раз у него ни с кем ничего не было! Но Изуку всё равно боялся… – Та-ак, – Тодороки тяжело вздохнул, с трудом соображая. – Хм… то есть… – он посмотрел на Мидорию, прищурившись, – ты боишься, что беременный? – Да, пусть я и понимаю, что это невозможно, я сильно волнуюсь, начинаю строить какие-нибудь догадки о непорочном зачатии, мало ли что… – отозвался Изуку, начав быстро-быстро говорить. – Ты вот знаешь, как тля размножается? Они буквально клонов создают, представляешь! Там у них… – он нахмурился. – Партеногенез? – уточнил Шото, поморщившись. – Э… а… – Мидория растерялся. – Ну, бесполое размножение, – фыркнул Тодороки. – Но ты же не тля, – махнул он рукой. – Ну да. Вдруг… со мной тоже это случится? – он схватил альфу за руку, взволнованно на него глядя. Брови Шото лишь в недоумении поползли вверх. Он медленно покачал головой, устало вздыхая. – Изуку, – Тодороки притянул его руки к себе, прижал к своей груди, – нет, не случится. И не может. – М… – Мидория поспешил отвернуться – смутился сильно. – Я знаю… – он потупил взгляд, – конечно, я это понимаю. Я же не совсем дурачок. – Ну, это спорный вопрос, – Шото пожал плечами, тихо фыркая. Омега обиженно пихнул его в бок, надув возмущенно щеки. – Но… страх-то иррациональный, он не поддается логике, я не могу с ним ничего сделать, – смущенно признался он. – Ох… – Тодороки тяжело вздохнул, подняв глаза к потолку. – Ты так меня напугал, – честно сказал он, медленно качая головой. – Я уже такого успел себе напридумывать, кошмар! – Ага, у тебя все страсти на лице отобразились, – весело отозвался Изуку, не удержавшись от смешка. – Будто Санта-Барбару посмотрел. – Ох, – альфа ещё раз очень тяжело вздохнул. – Ладно, – он махнул рукой, – не пугай больше так. – А ты не перебивай. Я бы всё объяснил, – Мидория пожал плечами, снизу-вверх на него посмотрев. – Просто я делюсь с тобой всеми своими переживаниями. Я… тебе доверяю, – он застенчиво закусил губу. Шото замер, а после кивнул, еле заметно улыбнувшись. – Так, только сегодня больше ничего не кушай, – строго сказал он, заботливо погладив омегу по ноге. – Опять вырвет. – Да понял я уже, – фыркнул Изуку и вздохнул, скрестив руки на груди. – А ты меня не науськивай столько есть. – Мне кажется, или десять минут назад мы это уже обсуждали? – Тодороки лишь устало отмахнулся. – Будешь столько есть, я не буду столько еды покупать. – Что? – Мидория обернулся, его глаза взволнованно округлились. – Нет! Зачем? – он нахмурился, мотая головой. – Это так важно для меня, Шото! – воскликнул омега. Альфа моргнул. – Что? А после весело, даже задорно рассмеялся, запрокинув голову назад. Изуку вздрогнул и жутко смутился, поняв, что ляпнул. Обиженно начал бурчать, что еда – это самое важное, что человеческий организм не может без этого обойтись, что все в ней нуждаются. Но смеха Тодороки это не прекратило. Решив сменить тему, Мидория поспешил узнать: – А где ты был? – он резко обернулся на Шото, уставившись ему прямо в глаза. Альфа замер. – Я не сказал? – наигранно удивленно поднял он брови. Изуку никогда бы не заметил фальшь в его действиях, если бы не выучил все выражения лица практически наизусть. Хотя сегодня Тодороки показал ему новые, доселе незнакомые, бешеное и безумно взволнованное. – Нет, – Мидория прищурился. – Я не хотел тебя отвлекать, мне нужно было отойти по делам, – Шото пожал плечами. – Рассказывать нечего. – А что за дела такие? – омега наклонился к нему, обеспокоенно посмотрел в глаза. Альфа не смог долго выдерживать его взгляд и быстро отвернулся, поджав губы. – Нужно было кое-что забрать. С кем-то поговорить. Неважно. – Забрать? – Изуку прищурился. – Вы там наркоту, что ли, толкаете? – недоверчиво фыркнул он. – Нет, – Шото закатил глаза, – зачем тебе это? – спокойно, но достаточно жёстко. Мидория замялся, поерзал на диване, вздохнул. – Ладно, – он мирно улыбнулся, – это не моё дело. Да и не интересно совсем, – произнëс омега. На минуту вновь воцарилось молчание. Изуку вдруг подумал, что Тодороки практически ничего ему о себе не рассказывает. Немного настораживает. Но Мидория подождет: ему тоже с трудом удаётся доверять людям. Альфа пересел к нему, приобняв бережно за талию. Омега прильнул к нему, тихо вздохнул. Он прикрыл глаза, осторожно положив ладони Шото на бок. – Какие планы на день? – уточнил Тодороки, глянув на него. – Помнится, ты собирался заниматься учебой, – улыбнулся он. – Я ей и занимался. Просто вышел к тебе ненадолго, а тебя нет… – Мидория прижался щекой к его плечу, не желая никуда уходить. В объятиях Шото было очень хорошо: тепло и безопасно. – Вышел. Теперь вернёшься к занятиям? – уточнил Тодороки весело. – Ты меня гонишь, что ли? – насупился обиженно Изуку. – Я, может, посидеть хочу вместе, – заискивающе проговорил он. Шото удивлённо на него посмотрел, весело усмехаясь. – Мм, ну давай, давай посидим, – он перехватил омегу за талию, усаживая к себе на колени. – Я не против, – альфа облизнул губы. Омега почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он прижался к Тодороки ближе, шумно вздыхая. Поерзал на его коленях, чувствуя лёгкое томление внизу живота. Шото положил ладони на его талию, нежно ощупывая мягкие бока. – У тебя такие тёплые руки, – глупо улыбнулся Изуку. – Звучит, как намек, – усмехнулся Тодороки. – Что? – Мидория глупо моргнул. – Ничего, – Шото вздохнул. – Фильм смотреть будем? – М… можно и фильм, – омега пожал плечами. – Мне всё равно, – он обвил руки вокруг шеи альфы, прижимаясь к нему, и положил голову на широкое плечо, вздыхая. Тодороки в недоумении на него глянул. – Ты просто хочешь немного ласки? – хрипло проговорил он Изуку на ухо. Тот вздрогнул, слабо кивая головой. – Д-да… нельзя? – поднял на Шото взволнованные щенячьи глаза. Того передернуло. – Можно, конечно, – он рассеянно поцеловал омегу в нос. Тот радостно улыбнулся и поспешил спрятать лицо у альфы в плече: уткнулся в шею носом, сонно вздыхая. Несколько минут они молчали. Тодороки осторожно перебирал кудрявые волосы, играясь с локонами, как с пружинками. Те убегали из-под пальцев, вызывая непроизвольную улыбку. Мидория же не шевелился. Он вдыхал полной грудью, чувствуя, что снова засыпает. А вроде не так уж и плохо ночью спал… Шото был таким теплым. Изуку думал только об этом, прижимаясь к его телу. Он вдыхал нервно, взволнованно, пытался уловить тонкие ноты полюбившегося давно аромата. Тот был родным, любимым. Мидория чувствовал прикосновения пальцев альфы на своей пояснице, но не обращал на это внимания: они были мягкими, ласковыми, очень приятными. Омега отдаленно думал над тем, как же быстро всё поменялось. Не так давно прикосновения Тодороки вызывали в нем дрожь страха, крики и визги. Он бы обложил его трехэтажным матом, если бы успевал достаточно быстро подбирать слова. Колкие пошлые шуточки, непристойные взгляды и то, как Шото постоянно пытался его пощупать, просто выводило из себя! И сейчас порой Изуку ворчит, недовольно шипит на альфу, готовый в любой момент показать ему язык и пихнуть в бок, но не более. Напротив, такой юмор последнее время необычно расслабляет, стирает все грани между ними. – Ты не забываешь пить свои таблетки? – тихо уточнил Тодороки, выдохнув горячим воздухом ему на ухо. По шее сразу же побежали мурашки; Мидория вздрогнул. – Нет, – он помотал головой, – ты уже спрашивал, – протянул чуть недовольно, ерзая у альфы на коленях. Тот сглотнул. Изуку явственно увидел, как волной пошла его шея. Он едва не рассмеялся, закусив губу. Почему-то подобное поведение со стороны Шото всегда забавляло. – Спрашивал, – не стал отрицать Тодороки. – Ох, боже, – он откинул голову назад, подняв взгляд к потолку, – как же я тебя хочу, – выдохнул альфа. Мидория в недоумении на него посмотрел. – Богу, думаю, такого говорить не следует, – осторожно проговорил он, покачав головой. – Пусть ты и не верующий. – Я буддист, – гулко отозвался Шото и глянул на него. – И я это не богу, – он усмехнулся. Изуку вздрогнул и закатил глаза. – Мне тоже такого говорить не стоит, – поморщился он, – это лишнее, – и отвернулся. Тодороки только вздохнул. Он вновь поднял глаза к потолку, видимо, тот был особенно интересным. Мидория с волнением подумал, что альфе, возможно, в тягость сидеть с ним. Может, у него есть какие-то дела? Омега посмотрел на Шото, тот выглядел совершенно спокойным. Что-то подсказывало Изуку, что он всё равно ничего не скажет, даже если будет время уходить. Мидория вздохнул и отстранился от него, поджав губы. – М? – Тодороки вопросительно приподнял брови на его действия. – Хочешь уйти? – взволнованно уточнил Изуку, закусив губу. Шото нахмурился. – Нет. Откуда ты сделал такой вывод? – удивился он. – Ну… ты сидишь, смотришь в потолок, – омега качнул головой, – скучаешь? – Нет, – альфа поморщился. Он тяжело вздохнул. – Мне всегда с тобой хорошо. Влюбленность так работает, не веришь? – Тодороки фыркнул. – Чем бы мы не занимались, всегда. Понимаешь? – Ну-у, – Мидория перемял пальцами. – Всё равно… как-то… – Где бы я не находился, – Шото обвил руки вокруг его талии, притягивая ближе к себе, – я всегда стремлюсь вернуться к тебе, – он улыбнулся. – Да? – заволновался Изуку. – Ох… – он глупо улыбнулся, – это хорошо, – и поспешил отвернуться, смутившись. – А не смотрю я на тебя, потому что сил моих больше нет. – А… это почему? – омега нахмурился, быстро глянув на свое отражение в окне. – Я… я же вроде не урод, – он неуверенно нахмурился. – А! – Тодороки резко дернулся, закрыв лицо ладонями. Мидория испугано подпрыгнул. – Какой урод? У тебя мозги есть или там пусто? – Шото постучал пальцами Изуку по лбу. Тот нахмурился и отскочил, отползая на противоположный край дивана. – Конечно, есть! В детстве МРТ мозга делали! – возмущенно заметил он. Альфа моргнул и рассмеялся, вздыхая. Мидория растерянно на него уставился, не понимая, с чем связана такая резкая смена настроения. Тодороки всегда казался ему безэмоциональным. Или… он был безэмоциональным. – Я-а-аасно всё с тобой, – фыркнул Шото. – Действительно, без МРТ ничего не понятно, – он хмыкнул. Изуку только обиженнее зашипел. – Ты… – альфа всё же вздохнул, успокаиваясь, – очень красивый. По крайней мере, для меня. – Да? – омега с волнением посмотрел ему в глаза. – Да. – Если так, то ладно, – Мидория расплылся в довольной улыбке. Тодороки лишь устало покачал головой, о чем-то задумавшись. Изуку с подозрением глянул на него, шумно вздохнул, пытаясь догадаться, о чем же Шото думает, что просчитывает. Голову омеге вновь посетила глупая мысль о том, что это всё не по-настоящему. Мидория встряхнул головой. Нет. Это было бы ещё более глупо. У Тодороки нет ни одной причины притворяться, что он любит Изуку, ни одной. Куда логичнее просто принять этот факт, чем строить мнимые теории. – Я не могу терпеть, – негромко проговорил Шото, – хочу взять тебя здесь и сейчас. Омега дернулся. – Не шути так! – нервно выдохнул он. – А это и не шутка, – альфа подпер голову рукой, глядя на него. – Не шути! – повторил Мидория настойчивее. Тодороки вздохнул. – Хорошо, не буду. Согласен, плохая шутка, – он примирительно улыбнулся, погладив Изуку по руке. – Да у тебя все шутки плохие, – фыркнул омега и потянулся. – Чего! – Шото дернулся к нему. – Да? – искренне изумился он. Мидория в недоумении на него посмотрел, не мог поверить, что для Тодороки это так важно. – Ну… пошлые шуточки всегда плохие, – протянул Изуку, отводя глаза, – а других ты и не шутишь, – он вздохнул. – А, – альфа махнул на него рукой, – это ты просто шугаешься. Другие бы заценили. – Не знаю-не знаю, – Мидория покачал головой. – Не все. Если ты какой-нибудь альфе скажешь, что у нее попа сочная, она тебе челюсть сломает, наверное, – он вздохнул. – Хотя и омеги такие есть… Шото моргнул, глянул на него и рассмеялся. – Наверняка. – Так что это просто у тебя юмор не очень. – Может быть… – Да точно тебе говорю! – Это просто не совсем шутки, – Тодороки неопределенно качнул головой. Прошло пять дней с момента, как Мидория начал принимать таблетки, что прописал доктор. Особенных изменений омега пока что не замечал: препарат длительного действия, предназначен для приема внутрь без перерыва в течение минимум трех месяцев. Но Изуку всё равно казалось, что что-то да изменилось. Он начал чувствовать себя чуть лучше, голова перестала кружиться так часто, его сон слегка нормализовался. Хотя последнее, возможно, связано с тем, что каждую ночь Мидория засыпал, прятался от всего мира в объятиях Шото, в его крепких и сильных руках. Изуку сидел на кухне, на высоком барном стуле и весело болтал ногами, в миллионный раз перечитывая инструкцию. – Циклодинон… Подходит альфам и омегам старше семнадцати лет… – прочитал Мидория и вздрогнул. Его всегда напрягала эта фраза, каждый раз, когда он пил таблетку. Но врачам, наверное, виднее. Изуку отложил упаковку в сторону и подпер голову рукой, искоса поглядывая на еду. Он уже завтракал сегодня. Плотно, хорошо покушал. Но буквально спустя полчаса в нем опять проснулся какой-то неконтролируемый жор. Мидория пришел на кухню, съел яблоко. Не помогло. Он пересмотрел побочные эффекты препарата, но среди них была лишь возможная аллергическая реакция, никакого обжорства. Что же это такое? После недавнего происшествия с унитазом и рвотой Изуку старался быть осторожнее и сдерживать себя в вопросах питания, но не получалось. Шото, как всегда, бегал вокруг дома, разминая, как он говорит, мышцы после сна. Каждый день этим занимается. И омегу с собой зовет! А тот только отбрыкивается, не в силах сползти с кровати. Тодороки ворчит что-то о том, что такими темпами Изуку скоро развалится, и убегает. А Мидория после подолгу ждет его на кухне. Альфа задерживается на своих пробежках, говорит, что напряжение снимает, что не может без этого. Изуку этого искренне не понимает. Знает, что, если только начнет бежать, сразу же задохнется. В прихожей наконец послышался шум: Шото вернулся. Мидория, пытаясь отвлечься от мыслей об еде, побежал его встречать. – Какие планы у нас на сегодняшний день? Может, мы куда-нибудь пойдем? – взволнованно уточнил он. Тодороки удивленно на него посмотрел. – Да нет… Что такое? Хочешь прогуляться? Обычно ты не очень активный, – он улыбнулся, проходя мимо омеги к лестнице, в ванную. Изуку спешно засеменил за ним. – Просто… мне очень хочется есть, – смущенно признал он. Шото в недоумении замер, удивленно приподняв брови. – О? – хмыкнул он. – Опять? Я, надеюсь, ты не собираешься повторять недавний опыт? – осторожно уточняет он. – Нет! Но… Я уже поел! А мне ещё… хочется, – смущенно признался Мидория. Тодороки тихо засмеялся. – Ох, как сложно. Ладно, иди поешь., – он махнул рукой. – Ну… Я много поел. И недавно совсем. Боюсь, меня вырвет опять. – Изуку, – Шото пощелкал пальцами у него перед носом. – Тебе, между прочим, потолстеть надо. Забыл? А если желудок такой слабенький, нужно сходить к врачу. – Ну… – Не ты ли мне говорил, что твоя излишняя худоба и тебе самому не нравится. – Ну… да… – Мидория качнул головой. – Просто это так странно. Я никогда так много не ел! И вдруг опять рвота… Пойдем лучше гулять! – Заметно, – фыркнул себе под нос Тодороки. – Чтоб ты знал, гормоны у худеньких хуже вырабатываются, поэтому от полненьких они обычно в пубертат в развитии отстают. Иди ешь. – Ну тебя! Мог бы и поддержать, – обиженно прошипел Изуку, присаживаясь на подлокотник дивана. Шото только плечами пожал и отмахнулся, мол, ерунда какая. – Не буду я есть! – заявил омега, обиженно скрестив руки на груди. Тодороки вздохнул, медленно поднимаясь по лестнице. Когда же через семь минут он воротился из душа, Мидории на диване уже не было. Да и в принципе, в гостиной. Омега был обнаружен на кухне с набитым ртом и большой тарелкой еды. Альфа замер удивленно в дверях и тихо рассмеялся, а Изуку, заметив его, поспешил отвернуться, жутко смутившись. Мидория ожидал, что Шото скажет какую-нибудь колкость, но тот вежливо промолчал, присаживаясь напротив него. Он подпер голову рукой, улыбаясь уголками губ. Его глаза, вечно холодные, пустые или жестокие, чужие, вдруг стали неожиданно теплыми, добрыми, ласковыми, на дне их заплескалась нежность. Изуку глупо залип на это неожиданно расслабленное, умиротворенное и жутко красивое лицо. Он расплылся в идиотской улыбке, с трудом проглатывая большой комок еды. – Хочешь сегодня куда-нибудь пойти? Или ты, как и вчера, поглощен учебой? – поинтересовался негромко Тодороки. Омега быстро прожевал содержимое рта, всё проглотил, сделал большой глоток воды и ответил: – Сегодня воскресенье! Учеба подождет! – Мидория сладко потянулся. – А-а, – Шото усмехнулся, – я смотрю, ты своим привычкам не изменяешь, – он растянул губы в улыбке. – Ага. Пусть обучение и заочное, сбивать режим смысла нет, – пожал плечами Изуку. – Но… ты знаешь, на самом деле идти куда-либо мне не очень хочется, – честно сказал он. – Разве что отвлекаться от еды, но я уже сдался, видишь – ем, – омега вздохнул, а альфа весело рассмеялся. – Да и на улице я чувствую себя немного некомфортно, там столько людей, они на меня смотрят и… я не в своей тарелке… Ну, в общем, ты и так знаешь, я рассказывал. Поэтому, я хочу потусить дома! – радостно закончил Мидория. Тодороки странно улыбнулся и кивнул. – Как хочешь, – не стал он возражать, – оставаться дома порой тоже очень приятно, – он хитро прищурился, – тем более, вместе с тобой. – Чего? – Ничего. Чем заниматься будем? – М… мы можем посмотреть кино, – Изуку пожал плечами. – Или… даже не знаю… – он улыбнулся, – неважно, чем заниматься, важно с кем. С тобой… будет здорово и просто посидеть на диване, почитать книжку… А ты чего хочешь? – Мм, – Шото развел руками, – всё равно. Солидарен с тем, что ты сказал. Но упускать выходной тоже как-то глупо. Ведь мы и так всегда вместе, лучше куда-нибудь сходить. – Ммм, – Мидория насупился, помотав головой, и потянулся, сладко зевая. Несмотря на какой-то небольшой прилив сил, он оставался весьма малоактивным. – Мне лень. Тодороки вздохнул и тихо, беззлобно рассмеялся. – Ну хорошо. Кто знал, что мне достанется не омега, а ленивец? – пробормотал он себе под нос. Но Изуку услышал и обиженно на него зашипел, надувшись, показал язык и поспешил отвернуться. Шото вновь засмеялся. – Ну тебя! – Да я же любя. – Ну тебя! – повторил Изуку, горделиво вздернув нос. – А мне достался… а ты!.. – он повернулся, прищурившись, и постарался придумать какое-нибудь подходящее Тодороки животное. Но в голову полезли только какие-то дурные мысли. – Ну? – тот вопросительно приподнял брови, готовый в любой момент рассмеяться такой несообразительности. – Ну-ну? – и хмыкнул. – Я шикарен! – Аг-га… – Мидория завороженно кивнул. – Ходячий секс просто, – выдохнул он, по телу побежали мурашки. – Чего? – Шото резко переменился в лице, шокированно на него уставившись. Изуку моргнул, до мозга постепенно дошло, что только что он ляпнул. Веснушчатые щеки вспыхнули, омега вскочил. – Ничего! Я в душ, – Мидория сразу же кинулся в коридор, сердце застучало быстро и ощутимо. Тодороки развернулся и успел схватить его в последний момент, потянув обратно. Он встал позади Изуку, выдохнул обжигающим воздухом ему на ухо. Тот задрожал, внизу живота будто вспорхнули бабочки, он замер, встревоженно ожидая. Рука альфы остановилась на его талии, не пуская в коридор. – Зачем? – хрипло поинтересовался Шото. – Ты был там после сна. – Ох, я… – Мидория глубоко вздохнул, все мысли испарились, лопнули, точно мыльные пузыри. – П-просто… ж-жарко. – Жарко? Кондеи работают, – нахмурился Тодороки, его ладони скользнули Изуку под футболку. – Ты греешься! – воскликнул он удивленно, разворачивая омегу к себе. – Прям сильно, – протянул он. – Что? – тот залип на его глаза, не в состоянии не то, что отвечать, а просто дышать. – Но если температура поднимается, то холодно должно быть… – нахмурился сильнее Шото. – Ну… – Мидория отвел от него взгляд, пытаясь собраться с мыслями, – ты же всегда горячий, и ничего, – неуверенно проговорил он. Тодороки фыркнул. – Нашел, что сравнивать. Впрочем… возможно, это здоровья у тебя стало больше. – В смысле? – Изуку нахмурился. – Теплое тело обычно сигнализирует о хорошем здоровье. Такие люди редко болеют, не мерзнут. Ты не знал? Может… тебе и твоему телу становится лучше? – Н-не знаю… – омега махнул рукой и поспешил выбраться из объятий. В тех было хорошо, безопасно, приятно. Но голова начинала идти кругом, он был не в состоянии здраво мыслить и соображать. – Жарко мне. И… лучше освежусь! – Хм… – Шото прищурился, – пожалуйста, больше не задерживаю, – он убрал руки, отступая назад. Изуку последний раз глянул на него и убежал в ванную. Отдышался, пытаясь успокоиться. Но сердце упорно продолжало стучать быстро-быстро и громко, будто хотело оповестить весь мир о том, как Мидория волнуется. Тодороки был прав – тело горячее. Омега практически чувствовал жар, исходящий от себя. Он прижался спиной к стиральной машине, прикрыв глаза. Альфа был таким красивым, там, за столом. Его правильные черты лица, ровные губы. Изуку, как ему кажется, до мельчайших подробностей запомнил момент, как Шото вошел на кухню. Редкие капельки воды стекали с его волос, футболка была надета небрежно, второпях. Она обволакивала контур тела, изгибы живота, пресса. У Изуку от одного воспоминания об этом в животе что-то екало. – Ох… – он осел на корточки, сердце продолжало заполошно трепыхаться. Мидория хорошо помнит, как выглядит Тодороки без одежды. У него была возможность не так давно в подробностях всё разглядеть. Почему-то сейчас это всё начало всплывать, будоража сознание. Изуку становится ещё жарче, когда он думает об этом, новые, малознакомые ощущения просыпаются в теле; кровь устремляется к паху, дыхание само собой сбивается. Омега прижал ладони к груди, сжимая пальцами мягкую ткань своей футболки. Ему жутко захотелось, чтобы Шото утащил его к себе в комнату, как тогда, прикрыл дверь, закинул его на кровать. Ноги Мидории сжались вместе, а изо рта вырвался нервный вздох. Ему захотелось вдруг почувствовать прикосновения его ладоней на своем теле. Изуку вскочил. Он подбежал к ванне, выдохнул. Собирался ведь душ принять, освежиться, это было правильным желанием. Не стоит такие мысли допускать, а то сразу же какие-то идеи глупые появляются… Мидория потянул футболку, но так почему-то не решился ее снять. Лишь застыл около ванны, глупо глядя на капельки воды, что медленно стекали с ее стенок на дно. Омега вдруг подумал, что совсем недавно до него здесь мылся Тодороки. Стоял обнаженный под струями холодной воды. Этот образ так ярко возник у Изуку в голове, что он сдавленно замычал, не зная, куда деться от этих мыслей. Может, так эти таблетки на него влияют? Поганый циклодинон! В дверь постучали. Омега резко обернулся, нервно вздыхая. – Изуку, ты чего там делаешь? Шума воды не слышно! Я уже волноваться начинаю, ты так странно себя вел. Вдруг в обморок упал, – Шото издал нервный смешок. Мидория выдохнул, сжимая пальцами свою одежду. – Ты можешь зайти… – нервно ответил он. Тодороки явно в недоумении надавил на ручку, медленно открыл дверь, удивляясь тому, что та не заперта, замер на пороге, посмотрев на омегу. – И… чего ты тут делаешь? – прищурившись, уточнил альфа. – Ох… – Изуку отвел взгляд, – не знаю… – он опустил голову, – я… м… у меня в голове какие-то пошлости, – честно признал Мидория, не глядя на вошедшего. Тот замер, его брови поползли вверх. Он нервно усмехнулся и сказал: – Ну… это совершенно нормально для людей твоего возраста. В чем проблема? – Ну… р-раньше со мной такого не было… – Изуку глянул на него. – Я прокручиваю в голове твой образ… и всякие моменты… ну, что были между нами, такого… пикантного содержания, не в силах себя остановить! – Э… – Шото моргнул в полнейшем недоумении. Мидория повернулся к нему, альфа стрельнул глазами ему в ноги, резко отворачиваясь. – Ой, – омега одернул край своей футболки, пытаясь скрыть бугорок в районе паха, – я… м… Это всё эти дурацкие таблетки! – Я выйду, – Тодороки тактично отступил назад к двери. От него такого Изуку не ожидал. Думал, Шото будет шутить свои обыкновенные шуточки, делать странные намеки и всё остальное. – Нет! – Мидория протянул вслед за ним руку. – П-погоди, – он присел на бортик ванны, потираясь о нее попой. – Ох… м… – Изуку, – альфа не сдвинулся с места, – ты же сам… так же как по утрам. В чем проблема? Да-да, в подростковый период постоянно хочется, тебе придется к этому привыкнуть, – пробормотал он не своим голосом. – Это не так, как по утрам… – Мидория помотал головой. – Да и с моим уровнем стресса обычно никаких «по утрам» не было, – смущаясь, признался он. – Ну… Шото, иди сюда! – воскликнул, не сдерживаясь. – Я хочу сейчас схватить тебя за булочки и… Ух! Или ты думаешь, такие желания только у тебя возникают? – Э… – Тодороки вздрогнул. То ли от удивления, то ли от испуга. Омега был резко другим, напряженным, разгоряченным. В его глазах читалось желание. – Доктор говорил вроде, что препарат травяной, с весьма щадящим действием… – пробормотал он. Изуку не слышал. Он подбежал к нему, схватил за руки и, привстав на носочки, резко поцеловал, прикрыв глаза. Притянул альфу к себе, не желая никуда отпускать. Тот был теплым, даже горячим, приятным и невероятно вкусным на запах. От горьковатого привкуса какао-бобов в носу першило, но Мидория давно этого не замечал. Шото явно не возражал, легко обхватив его за талию, и притянул ближе к себе. Его ладони скользнули с поясницы омеги на его ягодицы, с силой сжимая их пальцами. Но сейчас Изуку это почему-то жутко нравилось. Он резко выдохнул, отстраняясь от Тодороки и внимательно посматривая в его глаза. Тот явственно сглотнул. Мидория коснулся ладонью низа его живота, прокрался пальчиками под тонкую резинку штанов. Альфа перехватил его руку, строго посмотрев в глаза. – Ну, – Изуку качнул головой, покусывая губы. Его настроение нельзя было охарактеризовать иначе, чем игривое. Он улыбался и отводил глаза, думая о всяких пошлостях, что вскружили голову. Его пубертат проходил очень своеобразно. Организм не собирался пускаться во все тяжкие, ограничиваясь банальным изменением фигуры и сознания. Ни о каком запахе, течке и влечении к альфам и речи не шло. А тут, благодаря таблеткам, он, видимо, решил нагнать всё упущенное в один присест. Мидория и до приема циклодинона замечал, что тело меняется, радуется, что наконец-то нормально питается и не попадает под избиения. – Нет, – Шото крепче сжал пальцами его запястье, – не надо, – строго сказал он. – Закончится всё тем, что я тебя вытрахаю, – хрипло пообещал альфа, наклонившись к его уху. Изуку задрожал. Обычно его пугали подобные слова, но сегодня нет. – П-повтори, – попросил он тихо, прижимаясь к альфе. – Что? – У меня от этого слова почему-то мурашки по коже, – сдавленно признался Мидория, нервно вздыхая. – Вытрахаю, – повторил тихо Тодороки. – Ах, как же мне самому этого хочется. Особенно сейчас, когда ты такой горячий и веселый, – хрипло признался он. – Мм, – Изуку перемялся с ноги на ногу, чувствуя нетерпение между ног. Жар продолжал скапливаться в теле, сердце бешенно колотилось. Ему отчаянно хотелось, чтобы Шото поскорее уже обхватил его член ладонью… но попросить об этом Мидория застеснялся. Он глянул на альфу, медленно облизывая губы. Тот уставился в ответ, Изуку мог наблюдать, как медленно расширяются его зрачки. – Мы трахнемся, – повторил Тодороки, внимательно наблюдая за реакцией омеги. Та была не такой, как всегда. – А как именно? Опиши в подробностях, – попросил Мидория, тяжело вздыхая. – М, – альфа прикрыл медленно глаза, тихо отвечая: – Я бы развернул тебя к себе спиной, я бы стянул твои вещички, шортики, трусики… – Не произноси этого слова! – вдруг нахмурился Изуку. – Как извращенец звучишь. – Пф, – Шото закатил глаза. – Я бы нагнул тебя, бережно разработал бы пальчиками. И без промедления бы вошел, хватая за руки, – продолжил шептать он. Омега глупо кивал головой, тоже прикрыв глаза. От мыслей об этом у него начинали трястись ноги, внизу живота что-то снова и снова екало. – М… – Ты бы так сладко стонал, – хрипло сказал Тодороки, облизнув губы. – Я в этом свято убежден. – Ох, – Мидория моргнул и посмотрел на него, не прекращая покусывать губы. – Ты такой необычный сегодня, – тихо проговорил Шото. Омега медленно кивнул. – Н-наверное… Тодороки вдруг дернул его за руку, повернув к себе спиной, подтолкнул прямо к ванне, встав позади. Его рука смело скользнула омеге в штаны, тот задрожал, цепляясь за его руку. Пальцы альфы коснулись возбужденного пениса, сжимая. Мидория тяжело выдохнул, отвернувшись. Шото опалил его ухо горячим дыханием, медленно, даже бережно двигая ладонью, большим пальцем оглаживая головку. Изуку задышал нервно, рвано. Он прижался к альфе, пытаясь полностью скрыться в его запахе. Тодороки стянул его шорты с трусами резко вниз, наклонив омегу ближе к ванне. Тот, чувствуя новые ощущения сзади, наклонился ниже, уперевшись руками в стену. Шото шумно выдохнул. Он прижался тазом к Мидории, сильнее сжимая пальцами его член. – Н-наипрекраснейшее ощущение, – пошутил омега, пытаясь разрядить неловкую обстановку. – Ничего умнее не придумал? – хрипло отозвался альфа, прижавшись носом к его плечу. Он начал медленно глубоко вздыхать, елозя носом по вырезу футболки. Изуку было щекотно, но он промолчал, решив не обращать никакого внимания. Удовольствие быстро распространялось по телу, Мидория тихо зашипел, чувствуя, что приближается к пику. Он толкнулся в ладонь Тодороки, резко замирая, изливаясь на его горячие длинные пальцы. – О-ох… – омега открыл глаза и встал ровно, спешно отходя от альфы в сторону. – Эм… б-было п-приятно, – выдохнул он. – Всегда пожалуйста. Шото тихо фыркнул и рассмеялся, легко, совсем непринужденно. Помыл руку и быстро вышел в коридор, вежливо оставив Изуку наедине со своими мыслями. Мидория проводил его совершенно глупым взглядом. – Ушел… – омега присел на край ванны. – Совсем не романтично ушел… – пробормотал Изуку, одновременно подумав, что оно к лучшему. Он бы просто не нашелся со словами, смутился бы до невозможного. Тодороки повел себя так, будто ничего необычного не произошло. Это избавило Мидорию от лишней неловкости. Омега поспешил закрыть дверь на замок, хотя теперь в этом не было уже никакого смысла. Он быстро скинул с себя одежду, забрался в ванну, закрылся шторкой, выдохнул. Включил воду, сразу прохладную, надеясь, что это избавит его от остатков странных мыслей. Омываясь, с удивлением обнаружил, что его анус ужасно влажный. Изуку быстро закончил, стараясь не думать о том, что произошло. Эту одежду он решил бросить в стирку и надеть чистую, свежую. Выбежал из ванной, боясь наткнуться на ждущего его Шото, и спрятался в своей комнате, ужасно смущаясь. Было бы жутко стыдно увидеть Тодороки сейчас. Он упал без сил на свою кровать, обхватывая руками одеяло. Глупо заулыбался. Столь непривычное чувство удовлетворения распространилось по телу. Мидория с удивлением подумал, что хотел бы быть с Шото во всех смыслах. Предстоящая течка совсем его не пугает, напротив. Пусть совсем недавно Изуку и говорил, что побаивается, что не уверен, что это слишком ответственный и серьезный шаг, сейчас это уже не важно. Тодороки описывал, как может взять его, говорил, как сильно хочет этого. И омега, слушая его, с удивлением обнаружил, что тоже ужасно хочет этого, что всё тело буквально сгорает от желания. – Уф, – Изуку перевернулся на спину, раскинув в стороны руки и ноги. Это и значит, быть подростком? Быстро менять свое мнение и ужасно хотеть с кем-нибудь перепихнуться? Мидория закусил губу. Нет, не с кем-нибудь. С одним конкретным альфой с необычными разноцветными глазами, прекрасным, рельефным телом, твердым прессом, с обворожительной, немного пошлой улыбочкой. Изуку больше не думает, что ему может быть больно, он больше совсем не волнуется. Сзади всё зудит, стоит лишь ему подумать об этом, хочется прикоснуться, поласкать себя там, попробовать вставить внутрь пару пальцев, узнать, какого это. А лучше позвать Шото и предложить всё это сделать ему. – Вряд ли он откажется, – пробормотал себе под нос Мидория и весело захихикал, глупо улыбаясь. – Да точно не откажется… столько шутит об этом.