Изменение гравитации

Изуку сидел в ванне в горячей воде, тоскливо смотрел на стекающие по стене мыльные капли, сонно вздыхал, вслушиваясь в собственное равномерное дыхание, боялся почему-то, что оно собьется. Шото, гаденыш, своё слово держал, так к нему и не прикоснулся. Вот же урод! А Мидория так его просил, так искусно его домогался, так приставал, умолял и заставлял, настаивал. Но альфа ни в какую! Краснел, даже смущался, омега прежде никогда таким его не видел, но не более. Даже когда Изуку перед ним трусики снимал, наклонялся и, обольстительно улыбаясь, предлагал взять его здесь и сейчас, Тодороки только явственно сглатывал, шумно вздыхал и отворачивался. Вот… гаденыш! По-другому не скажешь. Мидория быстро сделал вывод, что причина его такого поведения в поганых таблетках, которые, как он успел увидеть, Шото прятал у себя в столе, в ящике. Решив, что терять ему особо нечего, Изуку решил пробраться и таблетки выкрасть. Их действие рано или поздно закончится, Тодороки не выдержит и сделает всё, чего омега так хочет. Но… не получилось. Удивительно, но выкрасть таблетки Мидории удалось без особых сложностей. Пока Шото готовил им обоим завтрак, Изуку, сделав вид, что обиделся, ускакал якобы в свою комнату. На самом же деле прокрался к Тодороки, без труда нарыл таблетки и спрятал их на своей кровати, под одеялом. Ничего более умного в его голову на тот момент не пришло. И начал ждать. Шото накормил его какой-то кашей, сказав, что очень полезная, омега возражать не стал, с трепетом ожидая. Ему было очень тяжело: организм требовал одного единственного, всё тело изнывало от желания, кожа была чувствительна, а рецепторы обострены. Мидория пачкал смазкой всё, на что опускалась его задница. Ситуацию усугубляло ещё и то, что Тодороки постоянно маячил рядом с ним, воняя своим чертовски восхитительным запахом. Изуку казалось, что эта пытка и ожидание рано или поздно сведут его с ума. Прошло часа три; все приставания Мидории были отвергнуты самым наглым образом. Наконец Шото сказал, что сейчас вернется, и улизнул к себе в комнату. Изуку сразу понял, что к чему, радостно потер ладони и последовал за альфой. Тот, когда омега поднялся (а шел он по лестнице медленно, чуть ли не спотыкаясь на каждой ступеньке), шарил по ящикам и в недоумении хмурился. Мидория прижался боком к стене, с интересом наблюдая за тщетными попытками Тодороки. Он не сдержался и тогда поинтересовался: – Что ты ищешь? Альфа глянул на него, собирался уже махнуть рукой, но вдруг нахмурился, прищурившись. Распрямился, анализируя омегу взглядом, медленно скрестил руки на груди, поджав губы, и тихо, сдержанно спросил: – Ты это сделал? Изуку, как самый лучший актер, похлопал глазами, рассеянно переминаясь с ноги на ногу. – Что сделал? – закусил губу, самым невинным своим взглядом посмотрев на Шото. Тот замер, не мог не поверить такому ясному выражению лица, нахмурился. – Я… положил свои таблетки в этот ящик, я точно помню, – строго проговорил Тодороки и продемонстрировал Мидории пустой ящик, выдвинув его ногой. – Сейчас их там нет. – М… – Изуку глупо пожал плечами. – Я, конечно, могу предположить, что сработал человеческий фактор, но я точно помню, как клал их в ящик. Допустим, не в этот. Но и в других их нет! – Шото нахмурился, посмотрев на омегу, а тот от этого взгляда задрожал, чувствуя, как по спине бежит дрожь. – Ты… их взял? – в лоб спросил альфа. Мидория вздрогнул и опустил глаза, нервно вздыхая. Он не мог соврать, ясно это чувствовал. Врать этому человеку было слишком противоестественным, неправильным, Изуку чувствовал, что во всем должен ему доверять. Но сказать правду – значит, обесценить весь свой план. Поэтому он лишь глупо покачал головой. – З-зачем… они мне? – проговорил хрипло. – Хороший вопрос, – Тодороки медленно к нему подошел, осторожно положив ладони омеге на плечи. – Изуку, это вовсе не лучшее, что ты можешь сделать, – хрипло проговорил он. Мидория от его голоса на несколько секунд выпал из реальности, а как вернулся, лишь глупо кивнул головой, вздыхая. – Я… н-не я, – он помотал головой. – Мм, – Шото поджал губы, – я склонен тебе верить, – пожал он плечами. Изуку резко поднял голову, пронзительно на него посмотрел; в боку жутко кольнуло, омерзительное чувство вины прошлось по всему телу. Он вздохнул. Склонен верить… верить… А Мидория так некрасиво его обманывает. Но омега встряхнул головой, отгоняя голоса совести, это тут сейчас не главное. Главное – то, что Тодороки сделает всё, чего Изуку хочет, когда действие таблеток закончится. Терпеть невыносимо! Он сам виноват, что олух такой и отказывается. В первую неделю, да и вторую после их знакомства только и делал, что пошлости всякие шутил, странности говорил, всячески намекал. А теперь вот «ни-ни» как девственник конченный! Мидория присел на кровать, а Шото продолжил агрессивно искать свои таблетки. Ждать долго не пришлось: вскоре движения Тодороки замедлились, он облокотился на стол, нервно вздыхая, перестал искать свои таблетки и обернулся на только и ждущего этого Изуку. Вздохнул. Омега поерзал бедрами на кровати, медленно проводя руками по своей одежде (этим утром Шото заставил его одеться), тяжело вздохнул, закусывая губу. Тодороки был полностью прав в описании своего гона. Это мазохистское удовольствие, сладкая, такая дурманящая разум и душу мука, настоящее издевательство. Но до безумия приятное. Безумие… По-другому течку и гон ощущать нельзя. Это безумие, настоящее. – Я в исступлении, – выдохнул Мидория, когда их взгляды встретились. – Какие умные слова знаем, – усмехнулся Шото, нервно вздыхая, и поспешил отвернуться. Его рука потянулась к горлу, пытаясь оттянуть ворот футболки, будто бы он задыхался. Изуку с трепетом за этим наблюдал – уже не мог ждать, когда же альфа подскочит к нему с таким же огненным желанием в глазах. Но Тодороки не спешил. Он открыл окно, наверное, наивно полагал, что это ему поможет. Хотя ведь наверняка знает, что ничуть лучше от этого не становится. А после из его рта вырвалось хриплое, низкое, практически прокуренное (хотя сигарет он отроду никогда в руках не держал, сказал как-то, что ему от них дурно): – Твой запах уже сводит меня с ума, – он резко обернулся. Мидория вздрогнул всем телом и подался в его сторону, ожидая таких желанных ласк, поцелуев, объятий, прикосновений. – Это… в-взаимно, – смущенно проговорил он. – Шото, – протянул к альфе руку. Тот болезненно нахмурился и мотнул головой. – Изуку, ты… черт, – его ноги подкосились, он осел на корточки, тяжело дыша. Омега встревоженно на него посмотрел, ерзая на матрасе. Ему так отчаянно хотелось достигнуть облегчения, удовлетвориться, что ждать лишние пару секунд сил не было. – Иди сюда, – позвал он взволнованно альфу. Тот тихо что-то рыкнул и замолчал, странно посмотрев на Мидорию. Изуку нелепо улыбнулся в ответ, этот взгляд напомнил ему глаза Тодороки во время гона. Такие же большие, живые, настоящие, полные огня и желания, такие же любящие и чистые. В них плещется бесконечное обожание, которое в обычном состоянии альфа так виртуозно скрывает. – Нет, – Шото потянулся к омеге и тут же клацнул зубами, сам себя одергивая. – Это… совсем не так, как гон, – хрипло проговорил он, морщась, – это другое… Я будто не контролирую все свои ощущения, – пробормотал Тодороки быстро, – они всецело зависят только от тебя. А тот факт, что ты не будешь против ничего, что я хочу сделать с тобой, лишь подливает масла в огонь! Мидория от его неожиданно крика подпрыгнул. Он в нетерпении стянул свою футболку: в той было невыносимо жарко и тяжело дышать, будто она была не из хлопка сделана, а из какой-нибудь плотной кожи или, того хуже, металла. – Не буду против, – негромко повторил Изуку, в нетерпении ерзая. – М… – он начал вновь задыхаться от мысли, что сейчас может произойти. – М, Шото, – замычал в губы, в груди начал разгораться настоящий пожар. – Я тебя люблю… я хочу, чтобы мы были партнерами во всех смыслах, – нервно проговорил он. Тодороки посмотрел на него и резко поднялся, буквально прыгнув в его сторону. Руками уперся в матрас, придвинувшись носом к веснушчатому лицу Мидории, опаляя его губы горячим дыханием. Изуку от неожиданности дернулся и вздохнул, улыбаясь, его руки медленно легли Шото на плечи, сползая на его грудь, ниже и ниже, пытаясь прокрасться под футболку и стянуть ее, такой мешающийся и никому сейчас не нужный элемент одежды. Тодороки не помогал ему, но и не мешал, лишь сидел без движения, буравя омегу глазами. – Красивый, – вырвалось из него хрипло. – Очень, – отозвался Мидория, рассматривая его лицо. Он откинул футболку Шото в сторону и, поднявшись резко на колени, схватил его за лицо, целуя горячо и влажно, страстно, желанно. Просто прижимал альфу ближе и ближе. – Изуку, – Тодороки на мгновение разорвал поцелуй и отстранился, но омега упал на матрас и утянул его за собой, прижимая изо всех сил. Альфа не смог сопротивляться. Он прикрыл глаза, отдаваясь моменту. То ли в ту секунду силы и здравый смысл покинули его, то ли его жажда была так же сильна, Мидория не мог знать. Руки Шото заскользили по его бокам, сжимая мягкое тело пальцами, он вдыхал шумно, впитывая каждой клеточкой запах Изуку. Тот был этому безумно рад, отчаянно желал этого весь вчерашний вечер и этот день. Его голова опустела, в ней не осталось ничего кроме желания и буйного запаха Тодороки, который Мидория уже выучил до мельчайших подробностей. Но вдруг альфа отстранился, резко уперевшись руками в матрас; его глаза будто в шоке от содеянного расширились. – Шото, – омега провел рукой по его бедру, – ты… – Нет! – рявкнул Тодороки и быстро отпрыгнул, поспешив в сторону двери. – Изуку, так не должно быть, слышишь? Нет! – он начал кричать что-то ещё, но Мидория больше не мог разобрать и слова. Он безвольно поник, тело обмякло, сил никаких не осталось. Омега перекатился набок, грустно вздыхая, он сжался, не зная, куда деться от поглощающего, накрывающего с головой, будто цунами, желания, похоти. Не зря, как сказал когда-то Шото, ее считают смертным грехом. – М… – Изуку тихо заскулил, носом прижавшись к подушке Тодороки, которая всё ещё хранила его аромат. Рука Мидории заскользила по его животу в трусы, неумело лаская вставший пенис, сжимая его, пытаясь достичь разрядки, удовлетворения. Хотелось закрыть глаза и проснуться только тогда, когда это всё закончится. Неожиданно через шум в голове до Изуку донеслись слова: – Я в аптеку и назад. Не волнуйся, скоро приду! – и топот в коридоре. К мозгу резко прилила кровь, Мидория сообразил, что происходит, сил стало заметно больше, он вскочил и пулей полетел вниз, трижды чуть не навернувшись на лестнице. Тодороки поймал этот маленький астероид около входной двери, когда тот чуть не врезался в нее всем телом. – Нет! – Изуку поднял голову, горячими пальцами сжимая одежду Шото. – Не смей! Никуда не уходи! Тем более, без меня! – он посмотрел на альфу, покусывая с тревогой губы. Тодороки сглотнул, на его лице проступило сожаление, он вздохнул. – Изуку… – его голос прозвучал неожиданно хрипло и даже виновато, – ты… такой сладкий омега, – он вздрогнул всем телом, – я… не могу… прости, не могу держать себя в руках рядом с тобой. С любым другим смог бы, но не с тобой, нет! Один лишь твой запах сводит меня с ума, ты самый желанный, я… я так тебя хочу, – Шото облизал губы. – Ну! – Мидория прижался к нему. – Но нет, – альфа резко отстранился. – Изуку, ты говорил прежде, что волнуешься по этому поводу, что это важно. Я помню об этом. Я не хочу, чтобы ты после жалел. – Я не буду жалеть! – горячо воскликнул омега, его ноги дрожали, готовые в любой момент подкоситься. – Зато я наверняка буду! – не менее горячо отозвался Тодороки и внимательно посмотрел на него. – Помимо того, что я хочу твоё тело, хочу тебя… во всех позах, в каждом уголке нашего дома, – его голос стал явственно ниже, – я ещё и хочу, чтобы всё было по-настоящему, без этой животной приукраски, чтобы ты прочувствовал всё таким, какое оно есть, чтобы всё запомнил. Изуку, – Шото посмотрел на него, и Мидория вдруг понял, как сильно всё это альфу мучает. Его сжирают волнение, переживания, возможно, даже страх. Острое чувство вины пронзило всё тело омеги; он виновато опустил голову. – М… – замычал сдавленно, покусывая губы. – Я скоро вернусь, – неправильно истолковал его поведение Тодороки и мягко поцеловал в лоб. Изуку сильнее сжал пальцами его плечи, помотав головой. – Я… я взял твои таблетки, – тихонечко пискнул он, уже готовый к гневной расправе. – Что? – Шото нахмурился. – Д-да! – Мидория ниже склонил голову. – П-прости… – он перемялся с ноги на ногу, – я п-просто… – Изуку, – Тодороки потянул его за руку, заставив посмотреть на себя. Омега устремил взор в его глаза, такие добрые, любящие, спокойные. Шото смотрел на него со всей нежностью, на которую только был способен. Мидория сразу же расслабился. – Где они? – М… – омега вздрогнул, – под одеялом, – отозвался глупо. – Э… – альфа нахмурился, – где? – В моей комнате! Под моим одеялом… – Понял, – Тодороки кивнул и ринулся туда, спеша принять очередную дозу. Изуку без сил опустился на пол, прислонившись спиной к стене. Ему стало так безумно стыдно! А ещё и обидно немного… но уже не так сильно, как прежде. Вернувшийся через пять минут Шото сильно удивился его такому поведению, покачал головой, скрестив руки на груди – он уже был совершенно адекватен и спокоен – и сказал, что Мидории не стоит сидеть на холодном. Тот пробурчал в ответ, что пол вовсе и не холодный. Тодороки только улыбнулся и всё же поднял его на руки, унося в комнату на второй этаже. Изуку хотелось что-то сказать, но он так и не нашелся со словами. Подумал – стоит извиниться, но только понюхал Шото и мысли улетели в совершенно другом направлении. Стоило только рукам альфы отпустить его тело, как Мидория поспешил убежать в ванную, спрятаться от Тодороки и его хитро прищуренных глаз. Альфа явно не собирался его в чем-либо обвинять, но Мидории всё равно было безумно стыдно. Он крикнул, что хочет принять ванну, что и сделал. И вот уже двадцать минут сидел в горячей воде, которая почему-то казалась ему в лучшем случае теплой. Но это далеко не единственное и самое главное, что его терзало. Куда больше Изуку переживал о том, не будет ли Шото обижаться на него? Мидория поступил так некрасиво, движимый низменными желаниями. Пусть Тодороки и не стал ругаться, пусть его глаза и были полны любви и понимания, омега всё равно ужасно смутился, сгорал от глупого чувства вины. Горячая вода, как и говорили многие сомнительные источники в интернете, успокаивала тело и снимала некоторое напряжение. Желание немного отступило, ему стало лучше. Температура окружающей среды из-за пара приблизилась к температуре его тела, из-за чего перестала казаться такой обжигающе-ледяной. Мидория, пока сидел, успел сделать для себя два вывода: ему ужасно жаль, что он так поступил, но, если бы у него был выбор, поступать по-другому он бы не стал. Просто не смог бы. – Эх… – Изуку растянулся в ванне, подняв глаза к потолку. На том сгруппировались крупные капельки воды. Глядя на них, он не сумел сдержать короткий смешок, расплываясь в улыбке. Ненароком набрызгал, пока наливал полную ванну воды. В дверь постучали. Омега бы обязательно вздрогнул от неожиданности, но его тело было слишком расслабленное и распаренное для того, чтобы вздрагивать. – Изуку, у тебя там всё хорошо? – послышался добрый, заботливый голос. Мидория посмотрел на дверь и улыбнулся, вздыхая. Шото действительно намного лучше, чем омега почему-то о нем думает. То ли он изменился, то ли всегда таким был, но при первой встрече ещё ничего к Изуку не чувствовал, поэтому и вел себя так по-свински. Подумав о том, что Тодороки – свинья, Мидория рассмеялся. Почему-то подобные мысли всегда жутко веселили его. Шото по словам Изуку был и павлином, и индюком, и тюленем, и свинкой, как оказывается. Не человек, зоопарк! – Под стать мне, – пробормотал себе под нос омега и вновь хихикнул. – Да! – крикнул он. – Кажется, мне стало немного лучше, – вздохнул он. – Это очень хорошо. Думаю, твоя течка может затянуться или, напротив, закончиться слишком рано. Это нормально первое время. – А… д-да, я знаю, – Мидория вздохнул. Ему подумалось, что, если он пролежит в этой воде ещё хоть чуточку, то обязательно уснет. Но выходить тоже не хочется, там Тодороки, от которого у Изуку кружится голова, а между ногами становится настолько влажно, что аж стыдно! *** Шото сидел на кухне, монотонно пережевывая омлет, который он сварганил себе на ужин. Мидория около четырех часов заснул. Как вышел из ванной, сразу же завалился на кровать, сказав, что у него нет сил. Тодороки даже не успел придумать какую-нибудь безумно остроумную, по его мнению, шутку, прежде чем омега уснул. Альфе осталось только накрыть его одеялом и отправиться заниматься делами. Он ожидал, что Изуку скоро проснется, ведь он и без того много спал, но этого не произошло. Поэтому ужинать Шото пришлось в гордом одиночестве. Он жевал, глотал, уминая омлет, но вкуса не чувствовал: в носу до сих пор стоял ядреный аромат карамели, перебивающий буквально всё, что Тодороки пытался есть. Запах был чертовски сладким и удивительно приятным, но альфа уже замучался от него, ведь аромат вызывал в нем желание, реализовать которое он не мог. – Вот же пройдоха, – выдохнул Шото и усмехнулся, вновь прокрутив в голове произошедшее. Ему и в голову никогда бы не пришло, что Мидория зайдет настолько далеко: украдет его таблетки и будет с честными глазами говорить, что не брал их только для того, чтобы Тодороки с ним переспал. Уму же непостижимо! Хотя это только Шото наверняка так кажется. Пора осознать, что Изуку тоже человек, а не беспорочный ангел, спустившийся с небес, что похоть так же сильно, а то и сильнее может одолевать его. Альфа вздохнул и опустошил большой стакан воды, в горле вдруг пересохло. Он помыл за собой грязную посуду и вышел на балкон, безынтересно наблюдая за мирной жизнью людей: кто-то куда-то спешил, торопился, бежал, распихивая людей локтями, а кто-то, напротив, шел вальяжно, медленно, не заботясь совсем ни о чем. Тодороки потянулся, облокотившись на металлические перила. Его взгляд скользнул на собственные рисунки. Правая рука с самого рождения по сегодняшний день оставалась неизменно чистой, без единой буковки, знака, иероглифа. Шото в своей жизни, видимо, никогда ни в чем не нуждался. А другое предплечье, левое, всё было будто забито татуировками. Тодороки осмотрел их и усмехнулся. Какая ирония, что именно Мидория, человек, чьих нужд души хватит на двоих, а-то и троих среднестатистических людей, оказался его соулмейтом. Шото, сам того не замечая, запомнил каждый символ наизусть, каждый изгиб, линию, полосочку, каждый знак. Он старался об этом не думать – боялся прежде себе признаться, что Изуку стал столь важен для него, – но практически каждый вечер перед сном, лежа на кровати, изучал руки взглядом и глупо улыбался пустым мыслям. Тодороки прокрутил рукой, неожиданно тело пробила дрожь, он резко дернулся, не поверив своим глазам. – Э… – из горла вырвался нервный, ироничный смешок. Альфа пару раз моргнул, провел пальцами по пустому месту на запястье, где совсем недавно был яркий иероглиф, означающий дом. Он просто… исчез, будто его никогда и не было. На Шото накатило то самое странное чувство, которое он испытал впервые, когда эти знаки только начали появляться на его руке. Тодороки сглотнул и кинулся к лестнице, на второй этаж в комнату Мидории, к его кровати. Изуку всё ещё спал, ворочаясь и что-то бурча во сне. Альфа упал на колени рядом с его постелью, схватил за руку – это оказалось не так легко, пришлось выуживать ее из-под одеяла, – внимательно уставился на запястье. Прежнего знака и вправду не было. *** Изуку разбирался со школьными заданиями, что прислали ему по почте учителя. Сегодняшним утром ему стало намного лучше, омега проснулся с ясным, трезвым умом, его тело больше не ломило, беспросветное похотливое желание отступило. Шото оказался прав: первая течка редко бывает полноценной, поэтому прошла довольно скоро. Мидория этому был только рад. Ему было ужасно стыдно вспоминать всё то, что происходило вчера, позавчера, стыдно за то, как он себя вел, что говорил, что делал, как обращался с Тодороки. Изуку всё утро прокручивал в голове произошедшее, не в состоянии избавиться от преследующего его чувства стыда. Его белье больше не пачкалось в смазке: ее обильное выделение закончилось; температура тела пришла в норму; кожа перестала отличаться особой чувствительностью, как и рецепторы. Аппетит у Мидории, вопреки распространённому мнению, не проснулся, он лишь выпил пару стаканов воды на завтрак, сразу же почувствовав, как переполнился желудок. Шото, с которым они столкнулись в коридоре, поприветствовал его радостно, но с явной опаской в голове, боялся, похоже, Изуку и его изощренных домогательств. Мидории было так стыдно за всё то, что он делал, за то, как пытался склонить Тодороки к интиму, что он решил больше не поднимать эту тему, а просто сделать вид, что ничего такого не было. На вопрос альфы сказал лишь, что ему заметно лучше. Тот выдохнул с плохо скрытым облегчением в голосе. – Какой я дура-ак, – протянул Изуку и тяжело вздохнул, потерев пальцами переносицу. – И зачем надо было так себя вести? Сейчас, как низменное желание отступило, течка прошла, он может по-другому взглянуть на ситуацию. В тот момент, вчера, всё ощущалось не так, Мидории казалось, что всё, что он делает, правильно и необходимо. Какой стыд! Омега встряхнул головой, пытаясь переключиться на геометрию, но не получилось. Задачка всё равно была невероятно сложной, практически нерешаемой, толку столько над ней биться. Изуку поднялся и открыл окно, чтобы немного проветрить мысли свежим воздухом. Ах, какая жуть! Тодороки прятался от него в своей комнате, а Мидория так по-идиотски уговаривал его выйти! Какой кошмар… Омега вновь сел за свой стол, вновь уткнулся в тетрадь. Он прикусил карандаш, скрежеща от переизбытка новых эмоций зубами. Прежде никогда не попадал в подобные ситуации… В коридоре послышался шум, и тут же, без стука, открылась дверь, на пороге застыл чем-то до жути довольный Шото. Он был одет просто: в белую футболку и исключительно домашние серые уже растянутые штаны на завязках. А в глупых меховых тапочках, которые он так беспардонно отжал у Мидории (хотя те ему были порядком малы), альфа выглядел особенно по-домашнему. – Как учится? – весело поинтересовался Тодороки. Изуку медленно повернулся, искренне надеясь, что его щеки не заливает бестолковый румянец, для успокоения он вздохнул и постарался улыбнуться. Получилось не очень. – Нормально учится, – Мидория нервно вздохнул, – вот тут только задача сложная. – Какой предмет? – Шото приподнял вопросительно брови. – Может, я могу помочь? – он самодовольно растянул губы в улыбке. Омега растерянно на него посмотрел – недопонимал, почему альфа ведет себя так, будто ничего не произошло. Или для него произошедшее – нормально? Неужто только этого и ожидал? – Геометрия, – Изуку нервно вздохнул и развернулся обратно к столу. – А, – Шото поморщился, – нет, не помогу, – и скривился. Мидория рассмеялся и вздохнул, закрывая тетрадь. На его памяти лишь пара человек понимали геометрию по-настоящему. – А с физикой поможешь? – омега глянул на него и достал из ящика стола задачник и тетрадь. – Тут такой пример сомнительный, будто данных не хватает. Я даже думаю, что это какая-то ошибка в условии. Но… вряд ли… – он вздохнул. Тодороки медленно к нему подошел, встал позади, положил ладони на плечи, а подбородок – Изуку на макушку, безынтересно заглянув в его тетрадь. – М… индукционный ток? – уточнил неуверенно. – Нет, – Мидория вздохнул, понимая, что и с этим никто ему не поможет, – магнитная индукция. – А это разве… – Шото задумался, – не одно и то же? – Ох, – омега только махнул рукой. – Ну, хоть близкие понятия? – прищурившись, уточнил Тодороки. – Ладно, потом разберусь, – Изуку хмыкнул. – Мне не нужна помощь, – он осторожно поднялся со стула, обошел его кругом, взяв альфу за руку. Тот вопросительно на него посмотрел, не понимая, чего омега хочет. Мидория не стал это никак пояснять, притягивая Шото к себе, обвил его шею руками и, не приподнимаясь на носочки, потянул к себе, мягко целуя. Тодороки пришлось сильно наклониться. – Хм, – он быстро отстранился и прищурился, – течки нет, говоришь? – уточнил альфа, – а любвеобильность есть, – и усмехнулся. – Ну, – Изуку дернулся, нахмурившись, – да! И что? – с вызовом посмотрел на Шото. Тот рассмеялся. – Ничего. Это очень хорошо, – с нежностью поцеловал омегу в висок. – М, – тот прикрыл на секунду глаза, – если хорошо, то и не надо смеяться! Ты мне, между прочим, обещал, что не будешь! – строго сказал Мидория, посмотрев на него. – Говорил, что готов ради меня стараться, что не будешь больше так шутить! – Да? – Тодороки наигранно похлопал глазами. – Ох, – он уперся лбом омеге в плечо, – да я помню, прости, – пробурчал альфа негромко, – просто мне казалось, что ты уже привык к моему юмору, что тебе… это даже нравится, – неуверенно проговорил он. – Вовсе нет, – фыркнул Изуку. – Даже мои шикарнейшие пошлые шутки? – с притворной тревогой уточнил Шото. – Особенно они! – Мидория обиженно отвернулся. – Ну-у, – протянул Тодороки плаксиво и вздохнул. Омега посмотрел на него без сочувствия, но всё же сказал: – Ладно, – доверительно погладил альфу по голове. – Шутить можешь, – он улыбнулся. Шото посмотрел на него странно и сдавленно рассмеялся, вновь вздыхая. – Спасибо, – усмехнулся. – Какие планы? – М, никаких… я это тебя хотел спросить… – Изуку пожал плечами, – мне надо заниматься учебой, а я так много бездельничаю в последнее время, – он вздохнул. – Мои планы плавающие, ко времени не привязанные, – Тодороки пожал плечами, – мы могли бы куда-нибудь сходить, – предложил он. – М… это да… но… давай-ка для начала поговорим, – Мидория закусил губу и глянул на альфу, что явственно напрягся, прищурившись, и скупо кивнул. – Я весь во внимании. – М… Шото, – Изуку неуверенно отступил назад и присел на край кровати, снизу-вверх на него глядя, – на счет вчерашнего… поговорить. – Да? – Тодороки удивленно приподнял брови, недоумевая, и присел рядом с ним в ожидании. – Я слушаю. – М… – Мидория тяжело вздохнул, – эм… ну… как бы… вчера… Ты… может, хочешь что-то сказать? – осторожно спросил он. – Я? – удивился альфа. Он задумался, подняв глаза к потолку, – э… нет, – и покачал головой. – М… – Изуку вздохнул. – Хорошо, тогда я, – он нерешительно начал крутить пальцами, немного волнуясь. – М… я вел себя, должно быть, странно, – проговорил осторожно. – Когда? Вчера? – Шото задумался. – Нет, не особенно. – Разве? – Мидория взволнованно на него посмотрел, – я же… к тебе приставал и… – Да. И что? – Ну… – Изуку растерялся, – это же нехорошо. Извини… и… – он замолчал, с тревогой глядя на Тодороки, что в недоумении замер. В воздухе будто повисло напряжение. Или это только омеге так показалось. – Ты об этом хотел поговорить? – со вздохом облегчения спросил Шото. Мидория вздрогнул. – Ну… ну да, – он неуверенно пожал плечами. – Зря? – Ну не зря, конечно, – Тодороки пожал плечами и фыркнул, – просто… неожиданно. Чего об этом говорить? Изуку, – альфа взял его за руку, – у тебя же была течка, верно? – Верно, – повторил завороженно омега. – Как ещё ты должен был себя вести? – Шото приподнял вопросительно брови. – Как? Твои версии? – Ну… – Ну? – Ну… э… – Мидория растерялся – не ожидал такого вопроса. – Я… просто сейчас я прокручиваю в голове всё то, что произошло, и мне… – он схватился за голову, – так стыдно! Я к тебе приставал! Ты от меня прятался в своей комнате, даже дверь на ключ закрывал! Какой позор, – омега закрыл лицо ладонями, нервно вздыхая. Никогда не думал, что с ним такое может произойти, никогда даже не предполагал. Изуку прежде думал иногда о течке, но не до конца понимал, насколько это крышесносящее ощущение, совокупность ощущений. Да и не было в его окружении альф, кем он мог бы увлечься во время течки, за кем мог бы хвостиком бегать. Даже если бы с ним приключилось такое в школе или на улице, он бы вряд ли стал себя так вести: не было бы человека, к которому его так тянуло, он бы от всех шарахался до тех пор, пока кто-нибудь не дал ему блокаторов или, если это случилось бы на улице, не вызвал полицию. – Изуку, – Шото взял его за руку, вынудив открыть лицо, и тихо рассмеялся, – ну что за глупости? Твои страхи беспочвенны, – мягко сказал он. – Если тебя это утешит, мне было совершенно не страшно, – рассмеялся альфа. – Твои домогательства были… весьма серьезными, но всё же больше забавными, – улыбнулся он. – Мм, – Мидория весь вытянулся и, не выдержав, отвернулся. – Всё равно! Стыдобень. Кошмар, чем я думал? – застонал он болезненно. – Полагаю, местом, на котором сейчас сидишь, – глубокомысленно отозвался альфа, в конце не выдержав и рассмеявшись. – Шото! – Изуку обиженно на него посмотрел. – А чем же ещё? – тот лишь невинно развел руками. – У тебя же была течка. – Ну… ну да… – омега вздохнул. – Ты не думаешь… что… я вел себя ужасно? – взволнованно уточнил он, – или… слишком… постыдно? Не знаю… Не могу отделаться от чувства, что я был слишком не сдержан, что я… слишком плохо умею контролировать себя, – Мидория понуро опустил голову. Тодороки посмотрел на него, вздохнул и притянул к себе, приобняв за плечи. – Вовсе нет, – еле ощутимо поцеловал Изуку в щеку. – Напротив, – ухмыльнулся, – я думал, будет хуже. – Да? – изумился омега. Ему-то казалось, что хуже уже некуда. – Да, – Шото кивнул и усмехнулся, положив голову ему на плечо. – Ты же не убегал на улицу совокупляться с другими альфами, верно? – уточнил он весело, – значит, всё хорошо. – Шото! – Мидория пихнул его и насупился. – Да, я говорил такое, – пробурчал он недовольно, – но это всё же скорее было шуткой! Честно-честно! Просто для того, чтобы заставить тебя что-нибудь сделать… м… я не собирался никуда уходить. – Я так и понял, – Тодороки вздохнул. – Скажу тебе по секрету, только пообещай, что никому не расскажешь, – хрипло проговорил он омеге на ухо. Тот напрягся, не веря, что сейчас разговаривает с Шото. В данную секунду тот звучал излишне по-детски, по-тинейджерски, как кто-нибудь из множества глупых бывших одноклассников Изуку. Мидория к этому не привык. Он посмотрел на альфу и кивнул головой, закусив губу. – О-обещаю. Тодороки улыбнулся странно и рассмеялся. – Обещаний не надо, – фыркнул он, – растреплешь кому-нибудь – убью, – пообещал Шото. Омега вздрогнул всем телом, это уже больше походило на его альфу. – Н-не расскажу, – тихонько сказал он. – Я, – Тодороки огляделся по сторонам, будто в комнате мог быть кто-то ещё, – в свой первый гон убежал из дома. Отцу пришлось меня ловить, – усмехнулся он, – чуть ли не с полицией. – Да? – Мидория подпрыгнул на месте и обернулся. – Не может быть! – Ещё как! – фыркнул Шото. – Батя решил, что я в первый же гон должен быть достаточно собран, чтобы полностью себя контролировать. А я… готов к такому не было, – альфа хмыкнул, – не выдержал и убежал на улицу в поиске… Увы, ничего не вышло. – Почему? – заволновался Изуку. – Ну как почему? – он вздохнул, – а что могло получиться? Как ты себе это представляешь? Один мужчина меня по голове своей сумкой огрел, когда я пытался ему интим предложить, второй, вроде, покрутил пальцем у виска и убежал, а третий… или эта была женщина… не помню… вызвала полицию. Весело было, в общем. Мидория, слушая его, в шоке качал головой, не представляя, как об этом с такой легкостью можно рассказывать. Он вздохнул, положив голову альфе на плечо. – Хочешь сказать, мой опыт не самый страшный? – Именно. Ты был… в чем-то даже нормальным, – Тодороки нежно чмокнул его в щеку. – Да? – с надеждой посмотрел на него Изуку. – Вообще не совсем, – качнул Шото головой, – но я от тебя ничего и не ждал. Тебе шестнадцать лет, это твоя первая течка, о какой сдержанности может идти речь? Не переживай, – тепло улыбнулся он. Мидория обрадовался и с облегчением вздохнул, прикрыв на несколько секунд глаза. Он так волновался, что Тодороки осудит его или будет смеяться. – Ты такой хороший, – тихо протянул Изуку, прижимаясь к его руке. – Нет, я просто нормальный, – отозвался альфа и усмехнулся. – На самом деле, я полагал, что ты будешь на меня ругаться. – Я? – омега удивленно на него глянул. – За что? – Ну, – Шото качнул головой, – за то, что таки с тобой не переспал, – он рассмеялся, – что… как вы там молодежь сейчас говорите, продинамил. – Э… молодежь так не говорит, – Мидория поджал губы. – Ну не важно, – Тодороки поморщился. – Ты не обижаешься? – с ноткой вины в голосе уточнил он. – М… нет, – Изуку помотал головой. – Я, – альфа осторожно положил ладонь поверх его руки, – решил, что так будет правильнее, – проговорил негромко. – Ты… согласен со мной? – М… – Мидория задумался. Он редко размышлял на тему секса с Шото, это казалось чем-то далеким. Но вот столько всего произошло, они уже подошли к этому этапу отношений, а он всё ещё ни с чем не определился. Наверное, было бы намного проще переспать в течку, чтобы всё прошло хорошо, без инцидентов, чтобы лишить себя глупой неловкости. Но, с другой стороны, Изуку бы этого в глубине души не хотел. Он бы предпочел запомнить свой первый раз во всех подробностях, даже если получиться не идеально, а из рук вон плохо, всё равно. – Это молчание меня пугает. – Тодороки одернул его. – Так что? – М, наверное, – Мидория обернулся к нему, – ты всё правильно сделал, – хрипло проговорил он и вздохнул. – С-спасибо. Шото замер, его глаза расширились, он притянул Изуку к себе, горячо поцеловав в губы. Тот прижался к нему, прикрыв глаза. Поспешил отстраниться скоро, боясь, что начнет возбуждаться: остаточные ощущения после течки всё ещё преследовали его. – Вот и прекрасно, – Тодороки весело толкнул его боком, заставив качнуться, – кстати говоря, – он хитро посмотрел на омегу, – ты что-нибудь заметил? – А… – Мидория нахмурился, – что я должен был заметить? – Что-нибудь новое, – Шото прищурился. – В своем теле… или… в моем? – для наглядности альфа продемонстрировал ему свои руки. Изуку в недоумении на них уставился. Правая была, как и прежде, чистая, без единого значка и символа, левая, напротив, испещрена узорами. Мидория без особого интереса начал их рассматривать – у самого были точно такие же, только на правый руке, он знал их наизусть. – Ой, – вздрогнул и резко поднял голову, посмотрев на веселого отчего-то Тодороки. – Тут не хватает! – встревоженно воскликнул Изуку. – Ещё одного знака! Не совпадает рисунок! Это… это… получается… ты не мой соулмейт, да? – он схватился за сердце, все внутренности будто перевернулись. – Нет! – Шото аж подскочил, схватив его за руку. – Совсем дурачок? – он закатил глаза. – Даже думать забудь. Другую альфу себе какую-то хочешь, да? Меня тебе мало, что ли? – чуть ли не обиделся он. Мидория в недоумении моргнул и улыбнулся. – Тебя всегда много, – вздохнул он. Тодороки прищурился, задумавшись. Он молчал около минуты, а после растерянно проговорил: – Я мог бы решить, что это какая-то пошлая шутка. Про мой большой… который ты не можешь в себя впихн… – он сжал губы в полосочку, заметив гневный взгляд Изуку. – Но у нас же с тобой ещё ничего не было! Что это тогда значит? – Да не важно, – омега застениво рассмеялся и махнул рукой. – Да и кто вообще сказал, что у тебя большой, – пробурчал он негромко. – Д-да… – Шото рассеянно кивнул и тут же подскочил. – В смысле?! – воскликнул в шоке. Мидория посмотрел на него удивленно и прыснул. – А что? – беспечно похлопал глазами. – Но… – Тодороки недовольно поджал губы. – Ну-у, – Изуку весело пихнул его в бок, – собираешься из-за этого на меня обидеться? – За это на природу обижаются, – вздохнул альфа. Омега удивленно на него посмотрел – не мог поверить, что Шото это так оскорбило. – Просто… – Тодороки вновь вздохнул и подпер подбородок рукой, замолчав. То ли обиделся, то ли расстроился. Мидория, глядя на него, только вздохнул. – Ты говорил, ты чистокровный японец, да? – тихо спросил он, решив сменить тему. – Хотя внешне не скажешь. Вон высокий какой, – пробурчал себе под нос Изуку. – Ну да, – кисло подтвердил альфа. – Поколениями моя семья живёт в Японии. Намекаешь на то, что в нашей стране у всех маленькие, да? – грустно спросил он. Омега нервно хихикнул. – Нет! – Изуку вздохнул, – откуда идеи такие? Вообще… со стороны так не скажешь, что ты японец, я раньше думал, что в тебе много европейских кровей, – протянул он негромко. Тодороки посмотрел на него и вздохнул. – А член у меня всё равно маленький, – он обреченно опустил голову. – Да нет! Почему для тебя это вообще так важно? – уточнил Мидория встревоженно. Никогда бы не подумал, что такого самовлюбленного павлина, как Шото, может задеть такая глупая шутка. – Это вроде круто, – альфа неопределенно качнул головой. – Взрослый уже человек, а такой ерундой занимаешься, – фыркнул Изуку. – Тц, – Тодороки глянул на него и насупился. Омега только удивленно покачал головой. – Погоди-ка… – он нахмурился, – по такой логике… я не крутой? И не могу им быть? – Мидория вскочил, уперев руки в бока. – Ну, – Шото странно посмотрел на него, – ты же омега. – Хочешь сказать, быть омегой, значит, априори не быть крутым? Всё с тобой понятно! – Изуку обиженно отвернулся. – Да нет, – Тодороки подскочил, пытаясь подобрать слова, чтобы его как-то успокоить, это явственно читалось на его лице, – э… Мидория посмотрел на него и еле сдержался от улыбки. Шото так легко переключить. – Так что? – Изуку вытянул губы в трубочку и посмотрел на него вопросительно. – Если бы у тебя был выбор, ты бы был омегой или альфой? – уточнил он с интересом. Тодороки моргнул, нахмурившись. – Э… а какой правильный ответ? – Шото! – Мидория недовольно его пихнул. – Ну! – он поджал губы. – Ладно-ладно, альфой. – Почему? – Изуку прищурился. – Если я был бы омегой, мы бы не были соулмейтами, – заметил Тодороки. – А я не хочу с тобой расставаться. – Хм… – Мидория задумался, – ладно, такой ответ принимается, – он подошел и позволил Шото себя обнять. – Хотя я слышал, что соулмейты не всегда подразумевают романтические отношения, – протянул Изуку. – Мы могли быть лучшими друзьями. – Но я не хочу быть с тобой друзьями, – хрипло проговорил Тодороки омеге на ухо. – И вообще, речь изначально шла о другом. Изуку, посмотри внимательно на свои руки, – попросил он. Омега отступил и в недоумении начал разглядывать правую руку, что на первый взгляд была совершенно такой же, как обычно. Его не сразу привлек пустой уголок кожи на запястье. Мидория моргнул, его лицо просветлело, он резко поднял голову и кинулся к Шото, радостно вокруг него закружившись. – Нету-нету-нету! Больше нету! – запрыгал, пританцовывая на месте. Тодороки удивленно за ним наблюдал, боясь пошевелиться. – Чего ты так радуешься? – удивленно уточнил он. – Ну, – Изуку резко остановился, – неважно, – лишь улыбнулся. Ему становится лучше, вот и доказательство. Мидория не поднимал эту тему, но ему было жутко стыдно иметь столько потребностей и нужд на фоне такого самодостаточного Шото. – Л-ладно, – тот кивнул. – Как скажешь. Так что, чем будем заниматься? Стоит побывать на свежем воздухе, а-то ты не первый день уже взаперти сидишь, – Тодороки улыбнулся. – Ага, – омега улыбнулся, вздыхая. – Мне так с тобой повезло, – негромко протянул он и смущенно отвел глаза. Альфа улыбнулся. – Ещё как! – фыркнул он. – Тебе не придется стараться, чтобы найти кого-то лучше меня. Потому что это в любом случае бесполезно, лучше меня нет! – Шото рассмеялся. Изуку просиял, махнув на него рукой. – Самовлюбленности тебе не занимать, я смотрю. – Вовсе нет. Я сама скромность, – Тодороки посмотрел на него и невинно улыбнулся. Мидория снова засмеялся. – Ага, конечно. – Изуку, кстати… ты сказал, что я правильно поступил, не занявшись с тобой сексом. Но мне… просто интересно, – Шото качнул головой. – Что? – Когда это всё-таки произойдет, м? Потому что всё то, что я наговорил вчера, – брехня! Я тебя хочу.