Изменение гравитации

Разлетевшиеся по полу лепестки роз заставляли Мидорию густо краснеть, только его взгляд натыкался на них. Шото был в душе. Изуку слышал, как шумела за стенкой вода. Он сидел на краю кровати и взволнованно перебирал пальцами, улыбаясь глупым, смущающим мыслям. Ему думалось, что они действительно очень похожи на молодоженов: долгая и такая болезненная разлука только подогрела их интерес друг к другу, Мидория не мог и не хотел отрываться от Тодороки, и знал, что это взаимно. Вряд ли уборщикам будет хоть какое-то до них дело – таких пар у них перебывали тысячи, – но Изуку всё равно не мог не стесняться, когда думал о том, как они будут убирать в их номере. Ему казалось, что стоит выйти в коридор, как все будут указывать на них пальцем и смеяться. – Да было бы чему смеяться, скорее уж завидовать станут! – воскликнул омега, подскакивая. Он попытался себя в этом убедить, но на щеках всё равно проступил румянец. – Кому завидовать? – послушалось из-за двери. Мидория вздрогнул и прижал ладони ко рту, тихо хихикая. Ему пора бы запомнить, что Шото слышит всё и всегда, он очень внимателен. Не стоит никогда при нем ляпать всякие глупости. – Да никому. Ты выходи давай, я есть хочу, – крикнул Изуку, потирая ладони. Дверь незамедлительно открылась. Омега сделал пару нерешительных шагов в сторону коридора; из ванной ему навстречу вышел Тодороки, обнаженный по пояс. Взгляд Мидории остановился у него на груди, он глупо улыбнулся, явно чувствуя, что начинает краснеть ещё гуще. Порой он задавался вопросом, как так получилось, что альфа с таким красивым телом достался именно ему, забитому и дохлому. – Как ты считаешь, в курортном месте можно ходить в таком виде? – поинтересовался Шото весело. Изуку шумно втянул носом воздух. – Нет, – он замотал головой, – ни за что, – и грозно посмотрел на альфу. Тот удивленно посмотрел в ответ. – С чего бы? Ты не обратил внимания, люди на улице так ходят, – он пожал плечами. – Нет, Шото, ты что, – Мидория поспешил подбежать к нему и схватить за руку, крепко её сжимая, – это прикрывать всё надо. – Что, это? – прищурился Тодороки. – Это-это, – Изуку помахал рукой, пальцами в воздухе обрисовывая его торс. – С чего бы? – альфа прищурилась. – Мы с тобой, что ли, в Индии где-нибудь отдыхаем? – усмехнулся он, – может, мне ещё всё тело прикрыть? – Ну-у, – омега качнул головой, – а животик надо, – он подступил к Шото ближе, пока не прижался к нему всем телом, обхватив руками вокруг талии. – Если ты так хоче-ешь, – протянул Тодороки и удивленно рассмеялся, – только я всё же никак не пойму, зачем это, – признал он. – Я же не беременный, чего мне живот беречь. Мидория посмотрел на него с волнением и наклонился, ухом прижавшись к проступающему твердому прессу. – Мм, кто знает, кто знает, – протянул он задумчиво, – ты давно тест на беременность делал? – строго поинтересовался омега, – у меня, между прочим, есть, ещё с того раза, – заметил он. Шото посмотрел на него удивленно. – Изуку, я, – начал он и замолчал. – Правда, ничего в животе твоем не слышно, – вздохнул Изуку и распрямился, – наверное, срок ещё совсем маленький, – вынес он вердикт и махнул рукой. Тодороки прищурился. – Знаешь, – протянул он, – порой ты говоришь так, что я не могу понять, шутишь ты или нет, – признался альфа. – Я ведь точно не могу быть беременным, – хихикнул он чуть взволнованно, – но твои манипуляции вот-вот и убедят меня в обратном. – Как не можешь? – продолжая свой спектакль, спросил Мидория, похлопав ресницами. – Ты вон и алкоголя не пьешь, наверняка беременный! А мне просто сказать боишься, – хлопнул он в ладоши. – Но ты не бойся, говори, – он улыбнулся. Шото медленно моргнул. Изуку знал, что он в любую секунду может взорваться и начать злиться на него за такие шутки, но омега обожал, когда альфа застывал с искренним недоумевающим выражением на лице, когда его брови ползли вверх, а глаза, наоборот, в недоверии щурились. Каждый раз Тодороки выглядел очень смешно. – Да кто сказал, что я не пью? – махнул Шото рукой и подошел к корзинке, что скромно стояла на краю кровати, чудом с него не падая, – вот, гляди, – альфа взял бутылку шампанского, снял этикетку, попытался выкрутить пробку. – Ты чего! – Мидория подбежал к нему, выхватывая бутылку из рук. – Вот, ты понимаешь, что без штопора её не открыть, значит, не совсем с ума сошел, – сделал логичный вывод из его действий Тодороки. – Прекращай шутить. – Ты что! Какой штопор! Тебе пить нельзя, это вредно для ребенка! – Изуку похлопал глазками, убирая бутылку себе за спину. – Я тебя знаю, ты и без штопора её легко откроешь, – махнул он рукой. – Изуку, – Шото начал скрежетать зубами. Он мог поддержать странный юмор Мидории парой фраз, но быстро терял суть, когда шутка затягивалась. – Прекращай. – Я же о тебе забочусь, – омега подбежал к нему и коснулся ладонью низа живота, с волнением его поглаживая. – Твердый у тебя он какой-то, – заметил Изуку и нахмурился. – Ты мышцы качать переставай, а-то раз и выкидыш! – он наигранно ахнул. Тодороки устало поморщился. – Я беременный, хорошо, – не стал он спорить. – Тогда давай, помогай мне во все, решай проблемы. Что мы есть, например, будем? – поинтересовался альфа, скрестив руки на груди. – Давай-давай, найди мне обеденный зал и заговори с людьми по-английски. Да-да, я знаю, у тебя это не очень получается, но мне-то вообще вредно напрягаться, – Шото демонстративно вздохнул и присел на кровать. Мидория недовольно на него уставился. Ему нравились его глупые шутки, нравилось изображать из себя придурковатого и с забавой наблюдать за реакцией окружающих, но, когда кто-нибудь другой начинал так себя вести, у-ух! – Ну нет, – Изуку махнул рукой. – Давай меняться, – предложил он горячо. – В смысле? – Тодороки прищурился. – Я буду за беременного, а ты будешь всё решать, – радостно хлопнул омега в ладоши. – Будешь обо мне заботиться, а я не буду ничего делать. Беременным нельзя, это же вредно для малыша, – с хитрой улыбкой Мидория погладил себя по животу. Шото посмотрел на него и только вздохнул. – Я даже не знаю, Изуку, мне расхохотаться или расплакаться, – покачал он головой, натягивая водолазку. – Ты так серьезен и так отыгрываешь, ещё чуть-чуть и я поверю в беременность. При этом уже неважно, чья она будет. Моя или твоя. – Шото, ну ты что, – омега подошел к нему, с милым видом взяв за руку, кажется, альфа даже понадеялся, что сейчас весь этот цирк закончится, – она не моя или твоя, она наша! Мы же два родителя, – Мидория радостно к нему прижался. Тодороки клацнул недовольно зубами. – Всё, прекращай. Мой организм настроен всегда тебе верить, а мозг твердит, что это невозможно. Меня же разорвет от несовместимости одного и второго! – Ну-у, – Изуку невинно вытянул губы в трубочку, – ладно-ладно, прости меня, – он улыбнулся и приподнялся на носочки, поцеловал Шото в щеку. – Пойдем есть. Я правда такой голодный! Альфа улыбнулся и потянул его за руку на выход. Захлопнул дверь номера, а ключ-карту спрятал в карман, приобняв омегу за талию. – Вот такой ты мне куда больше нравишься, – заметил он. – В смысле? – Когда ты просто хочешь есть, я знаю, что надо делать. Достать еду. А если ты начинаешь нести всякий бред с серьезным лицом, я теряюсь, – Тодороки цокнул языком. – Прости-прости, – повторил Мидория с еле ощутимой ноткой вины в голосе. – Ты так смешно реагируешь каждый раз! – он хлопнул в ладоши. – Только не обижайся, – взволнованно посмотрел на альфу. – Я? – Шото глянул на него, – да что ты, Изуку, в нашей паре вовсе не я главный обижака. – А кто же тогда? – удивился омега. Ему потребовалось почти десять секунд, чтобы осознать, что Тодороки имеет в виду. После альфа получил локтем под ребра. Они подошли к лифту, спустились на первый этаж. Мидория быстро позабыл об их разговоре, переключившись на окружающий интерьер. Ему нравились красные ковры и ажурные лампы с золотым светом. Высокие потолки, длинные коридоры, большие, но такие легкие двери с удобными деревянными ручками. Отель со стороны походил на большой цилиндр: все номера располагались по кругу, а в центре оставалось пустое пространство, освещенное огромной люстрой под потолком. По периметру на первом этаже были выставлены длинные аквариумы и висели редкие картины, сливающиеся с общим антуражем. В ресепшна суетились люди, Шото с Изуку прошли далеко от них, направляясь в гостевую комнату. Большая комната, в центре стояли диваны, мягкие на вид кресла, на стенах висели несколько телевизоров, по которым показывали футбол и новости. В углу располагался бар, за стойкой которого стоял очень милый на вид, полуобнаженный омега, разливающим отдыхающим гостям алкоголь и кофе. Мидория с интересом осмотрел полки над его головой с бутылками вина, явно дорого виски и крепкого коньяка. Почему-то ему захотелось попробовать выпить. Чуть дальше располагалась стойка с мороженным, возле которого стояли двое одинаковых альф-близняшек, весело подзывающих к себе отдыхающих. Через прозрачные окна-двери в пол Изуку смог разглядеть планировку на улице, уголок сада, что скрывался где-то глубже за отелем, и дорожку к бассейну, откуда доносились веселые голоса людей. В самом конце комнаты обнаружились несколько дверей, одна из которых вела в обеденный зал. Тодороки галантно открыл для него дверь, пропуская вперед. Мидория несмело зашел, оглядываясь по сторонам. Из множества книг и фильмов, что он читал и смотрел в изобилии, Изуку прекрасно знал, что из себя представляет шведский стол, но всё равно удивленно замер, оглядывая большой просторный зал. По периметру располагались стойки с различной едой, посетители брали подходящие по размеру тарелки, столовые приборы, кому требовались, подносы и направлялись набирать пищу. Мидории подумалось, что в таких условиях он явно наберет несколько килограмм. Несмотря на ранний час, гостей на завтрак стеклось уже много. Люди галдели, с жадностью рассматривая еду. Изуку их понимал. – Что такое? – Шото нагнал его и встал позади, опаляя дыханием ухо. – Стесняешься подходить? – А… д-да нет, – омега пожал плечами и, желая доказать самому себе и Тодороки, что ему уже намного лучше и он ничего не боится, двинулся к столику с тарелками. Но с первых же секунд замер в нерешительности. – Бери самую большую, – посоветовал ему альфа, подтолкнув слегка под поясницу вперед. – А? – Мидория глянул на него, а Шото весело ему подмигнул. – Или ты не будешь кушать? – удивился он. – Кушать… – Изуку вздохнул, – кушать я люблю, – пробормотал он, слыша в ответ тихий смех. Но реагировать он на него не стал, решительно хватая плоскую большую тарелку. Чистую сухую и теплую после горячей воды приятного светло-бежевого цвета. Мидория решительно двинулся вслед за всеми по периметру вдоль стоек с едой. В больших лодках располагались блюда совершенно разных кухню, омега растерялся, всё оглядывая. – Глаза разбегаются, – озвучил его мысли Тодороки. – Но ты можешь взять побольше, не обязательно съедать, если не понравится, – улыбнулся он, накладывая самому себе фаршированные рисом и яйцом болгарские перцы. – А… разве хорошо так обращаться с едой? – удивленно спросил Изуку. – Не переживай, – Шото махнул рукой, – номера здесь стоят столько, что хозяева отеля явно предполагают, что ты съешь вдвое больше своей массы, а остальное выбросишь в бассейн, – рассмеялся он. – Набирай, не волнуйся. Мидория неуверенно кивнул. Прежде в таких заведениях он никогда не бывал и слабо представлял, как должен себя вести. Другие посетители отеля совсем никого не стеснялись. Они охотно накладывали себе разных блюд с горкой, тут же ляпая соусом на пол. Но, прежде чем, он успевал расползтись по всему залу, незаметные официанты и уборщики быстро всё чистили и вытирали. Стоило только какому-то лотку опустеть, как его заменяли идентичным, полным еды. Изуку подумалось, что это место специально сделано для того, чтобы откормить людей в больших жирных свиней, но он быстро отделался от этой мысли, заприметив в самому конце стойку с различными тортами и пирожными. Решил устроить себе праздник желудка. С супами и прочими подозрительными блюдами Мидория экспериментировать не стал, только удивляясь про себя, зачем их вообще подают на завтрак, и взял себе простой и безобидный на вид салат из тонких ломтиков помидоров с огурцами и луком, заправленный оливковым маслом. Больше ничего ему не приглянулось. Было много красивых наверняка вкусных блюд, особенно на запах, но Изуку просто не решился их брать. Мало ли, а вдруг не понравится. Стыдно будет оставлять и не доедать. Ему приглянулись ещё мюсли из автомата. Достаточно было подойти, надавить на рычажок, как в кулере, и в тарелку начинали сыпаться мюсли или хлопья. По вкусу к ним можно было добавить изюм, сушеные бананы, кусочки яблок или ягод, орехи, капли застывшего шоколада, отруби и воздушный рис из аналогичного устройства автоматов. Тут же располагались бутылки с кефиром, молоком и топпингом разных вкусов: клубничным, шоколадным, ванильным, карамельным и арахисовым. У Мидории потекли слюнки, только он заметил всё это. Но Шото, наблюдая за ним, с недовольством сказал, что такую пищу Изуку может поесть и дома и ему стоит взять чего-нибудь необычного, горячего и полезного. Омега согласился и ограничился салатом. – Завтрак должен быть плотным, – заметил Тодороки, когда они сели за столик. – Ага, – Мидория взял в руки вилку, покрутил её секунду в пальцах, а после принялся спешно есть. – Но ты же мне сказал мюсли не брать, – пожал он плечами. – Там было много куда более вкусных и полезных блюд, – заметил Шото и прищурился. – Каши, яичницы, омлеты, пюре, оладьи, блины и много другого интересного. Разве ты не хочешь попробовать нового? – он цокнул языком. – Ну-у, – Изуку качнул головой. – Я не очень люблю эксперименты, – заметил он осторожно. – А вдруг невкусно будет. – Тебя же не заставляют силой есть, – Тодороки покачал головой. – Ну… всё равно как-то стыдно, – Мидория дернул плечами. Со своей порцией салата он расправился очень быстро. – Я… пойду себе сока возьму, – сказал радостно и подскочил, в предвкушении облизывая губы. Зал был большим и ярко освещенным длинными продолговатыми лампами, окна выходили на сад, а столики, пусть их и было много, располагались на достаточном для комфортного пребывания расстоянии. Обстановка располагала к еде. И зачем только дизайнеры так всё придумали? Неужто им выгодно, когда гости всё съедают? Изуку смело подошел за другой небольшой тарелкой и стаканом. Ему было неловко в окружении незнакомых людей, болтающих на иностранных языках, но он успокаивал себя мыслью, что до него нет здесь никому никакого дела. Со стороны он выглядит, как все остальные отдыхающие в отеле. Мидория решительно направился к стойке с вкусностями. Шото принудительно уволок его от этого места под руку к столу, видимо, надеясь, что омега не будет закидываться сладким, но тот своего упускать был не намерен. От ассортимента разбегались глаза. Изуку потянул носом воздух, тут же чувствуя, как от сладкого кружится голова. Его уносит в дурманящий приторный рай. Омега осторожно взял металлическую прихватку, одно за другим начал перекладывать пирожные в свою тарелку. Ему не терпелось попробовать каждое и узнать, какое лучше, чтобы после брать только его. Стоящим рядом с ним гость удивленно на него покосился, но Мидория его проигнорировал. Он забывал о своём смущении, когда речь заходила о сладком. От вида плотной шоколадной глазури и воздушного крема его рот наполнялся слюной. Изуку горделиво понес свою добычу к столику, не забыв по пути налить в стакан яблочного сока. Тодороки поднял глаза и, увидев тарелку в его руках, усмехнулся. – И это так ты за соком пошел? – весело спросил он, медленно пережевывая орехи, что он взял себе в небольшом количестве. – Я совсем не удивлен. – Так раз не удивлен, чего спрашиваешь, – Мидория плюхнулся на стул. – К тому же, вот, сок я взял, – он улыбнулся, ставя на стол стакан. – Лучше бы воду, она не сладкая, – фыркнул Шото и подпер голову рукой, видимо, готовый наблюдать за тем, как Изуку в одну пасть съесть десяток пирожных. А омега не был намерен лишать его такого зрелища. Он выбрал из всех смотревший на него кусочек тортика, принюхался. Аромат был горький, и омега предположил, что в пропитке есть коньяк, но его это не остановило от дегустации. Он быстро откусил кусок, стремительно его пережевывая. Бисквит оказался очень мягким и сразу растаял на языке, оставив после себя крепкий сладкий привкус. – Точно алкоголь, – пробормотал Мидория и облизнулся. – Чего? – Тодороки нахмурился. – Изуку, тебе нельзя такое есть, – заметил он недовольно. – Да что там будет с одного пирожного? – омега мило похлопал ресницами. – И ты мне, между прочим, обещал, что я смогу здесь напиться! – Я такого не обещал, – отрекся Шото. – Алкоголь очень вреден для человеческого организма, а тебе всего шестнадцать лет! Да и после всего случившегося. – После всего случившегося надо немного подлечить душу, – захихикал Мидория и сам себе удивился. Дурманящий эффект коньяка будто уже подействовал на него. Изуку взял следующее пирожное, круглое и очень легкое, вероятно, безе. Его омега не сильно любил, но не побрезговал, откусывая кусочек. Чистый воздушный сахар растаял на языке ещё быстрее. Следующим на очередь к поглощению стал другой квадратик торта, тяжелый, жирный и маслянистый на вид, обильной пропитанный шоколадом. Мидория расплылся в глупой улыбке. С недавних пор к шоколаду он проникся особой, трепетной любовью. – Изуку-Изуку, – Тодороки недовольно покачал головой. – Ты хоть знаешь, сколько здесь сахара? – он цокнул языком. – Не знаю, – счастливо отозвался омега и взял ложкой маленький кусочек, быстро закидывая его в рот. Предположения подтвердились: торт оказался жирным и тяжелым, такого много не съешь. – Мы же разоримся на стоматологов, – вздохнул Шото. – Да нет, что ты, – Мидория махнул рукой, – я их с детства боюсь, – тихо признался он, – поэтому зубы чищу очень-очень тщательно, ты не сомневайся. – Ну, тогда на гастроэнтерологе, – закатил Тодороки глаза. – А это кто? – прищурился Изуку и сделал большой глоток сока. – Врач, занимающийся пищеварительной системой, – объяснил альфа. – Я-то думал, что это будет полезный опыт для тебя, поконтактируешь немного с людьми, ты же их вроде уже не боишься. А в итоге ты решил себе язву заработать. – Ну, Шото, – Мидория посмотрел на него немного виновато, – ну, ну, не обижайся. Я… совсем немного, только в этот раз! Оно всё такое вкусное, я не могу не попробовать! – вздохнул он. – Но завтра такого уже не будет, честно-честно, – и посмотрел преданно на Тодороки. Тот не смог сопротивляться, соглашаясь. Через полчаса они наконец вышли на улицу. Изуку переваливался с ноги на ногу и тяжело дышал от великого обжорства, а Шото не упускал возможности пошутить, что он действительно беременный. Только залетел от еды. Они направлялись в ближайшую торговую точку, собираясь докупить всех недостающих вещей, одежды и предметов личной гигиены. Ларьков, продающих всякие безделушки, было множество, а людей на улицах стало явно меньше: все постепенно прятались от надвигающейся жары. Тодороки затащил Мидорию в какой-то маленький магазин со множеством дешевого тряпья, где они набрали себе футболок, шорт и нижнего белья, решив не заморачивать себя долгими выборами. Пакеты Изуку нагрузил на Шото, а сам шел налегке. Ко всему прочему они купили ещё разных безделушек: плавки, сланцы, смешные одинаковые панамы, на которых с трепетными глазами настоял Мидория, солнцезащитные очки, крем от обгорания – на этом уже настоял Тодороки, – и чемодан. Последняя покупка стала самой неожиданной для обоих. Изуку это пришло в голову совершенно спонтанно, а Шото вообще не задумывался о том, как они всё это повезут обратно. Мидория порой замечал за ним, что он никогда не думает о таких простых вещах. Возвращались обратно в отель они по подступающей страшной жаре. Поля панамок не могли прикрыть плеч, приходилось сильно сутулиться, чтобы не обгореть. Улицы стремительно пустели, а солнце слепило так ярко, что нужно было щуриться. Они прошлись по набережной, Изуку с удовольствием вздохнул аромат океана. Вдоль улицы были высажены то ли местные, то ли просто декоративные высокие растения, названия которых омега не знал. Но для себя он решил, что это просто огромные ананасы, по самую верхушку зарытые в землю. Тут же были и пальмы, дающие такую слабую, но необходимую местным жителям тень. Быстро они скрылись в отеле, с облегчением выдыхая. Прохладный воздух от кондиционеров резко привел их в чувства, даже перехотелось спать. Мидория весело полюбопытствовал, чем они собираются заниматься дальше. Его мало волновало, что будет потом, через неделю или месяц, что будет с учебой и где в конечном итоге они останутся жить. Он наслаждался сегодняшним моментом, убежденный, что после всех испытаний заслужил немного отдыха. Шото его мнение явно разделял. – Для начала отнесем всё это в номер, – тяжело сказал Тодороки, несущий пакеты. Ему вряд ли было слишком трудно, но идти пришлось достаточно долго. Изуку даже порывался ему помочь, но альфа горделиво отказывался, чем вызвал у омеги только мягкую улыбку. Он обращал внимание, как временами Шото пытался выпендриться перед ним своей силой, как павлин, машущий цветастым хвостом. – А купаться пойдем? – радостно спросил Мидория, направляясь с ним к лифту. – Пойдем, – Тодороки кивнул и перевел на него внимательный взгляд. – Только чуть позже. Кое-что хочу, – хрипло проговорил он, а Изуку, обернувшись на него, с удивлением обнаружил, что зрачки в разноцветных глазах расширены. Сердце стучало быстрее обычного. Шото захлопнул дверь номера, ставя пакеты на пол, он не сводил глаз с омеги, еле заметно покачивая головой. Тот с трепетом смотрел в ответ, явственно чувствуя напряжение, что разгоралось в воздухе, и жар в груди. Мидория сделал несколько шагов вглубь номера и развернулся к альфе корпусом, спиной прижавшись к стене. Тодороки медленно склонил голову набок, облизывая губы. Давно Изуку не видел его таким. – Шото, – вырвалось у него нервно-веселое, – когда ты так смотришь, у меня мурашки по всему телу! – захихикал он, сжимая вместе ладони. Пальцы показались ему очень холодными, но для Мидории это было настолько обыденным явлением, что он не обратил внимания, не сводя глаз с сосредоточенного лица альфы. – Это хорошо? – хрипло уточнил Тодороки и медленно протянул к нему руку, перешагивая через пакеты. Он постарался беспечно улыбнуться, но почему-то не получилось: разноцветные глаза горели неподдельным огнем, блестели от подступающего бурного желания, а уголки губ подрагивали, готовясь в любую секунду растянуться в оскале. – Ну-у, – Изуку вновь хихикнул, – я так устал, – протянул он и двинулся в ванную. Шото поспешил тут же за ним, чему Мидория совершенно не удивился: он уже догадался, в чем дело. – А ты? – Я – нет, – Тодороки помотал головой, вставая у него за спиной. Омега включил воду, спокойно начал мыть руки, а Шото прижался к нему, носом касаясь макушки. В отражении зеркала Изуку увидел, как альфа блаженно прикрыл глаза, и почувствовал, как руки Тодороки поползли по его бокам, он просунул их под локтями Мидории, тоже подставляя под теплую воду и быстро моя. Несколько секунд они так и стояли, прижавшись друг к другу. – Ммм, – омега качнул головой и вздохнул, медленно выключая воду. Он развернулся и внимательно посмотрел на Шото снизу-вверх. Тот пристально уставился в ответ, Изуку смог пронаблюдать, как расширяются его зрачки от контакта их глаз. Омега улыбнулся. Он позволил себе коснуться рук Тодороки, медленно переместил ладони на его плечи, выше, на шею, бережно обхватывая её холодными пальцами. В голове всплыли слова Шото на тему удушения и прикосновений к шее, Мидория вновь почувствовал себя особенным, тем самым человеком, которому дозволено недопустимое. Последние пару-тройку дней Изуку замечал, что Тодороки стал мягче. Это ощущение было неуловимым и странным, но омега не раз думал об этом. Альфа всё чаще замирал подле него, всё чувствительнее становился от прикосновений. Мидория сразу сообразил, с чем это может быть связано, но решил не спрашивать, позволив ситуации идти своим чередом. Шото не искал с ним близости, Изуку был озадачен и думал, что ошибся. Но все остальные признаки были на лицо: Тодороки косился на него ревностно, стремился брать за руки и порой подолгу обнимал, принюхиваясь. Мидория единожды даже обратил на это внимание, но альфа ответил ему, что просто стал неспокойнее за время их длительной разлуки. Однако Изуку от своей догадки не отказался. И сегодня она готова была подтвердиться. – Твои руки такие мягкие, – хрипло проговорил Шото; от тона его голоса омега в предвкушении задрожал. – И запах такой приятный, – заметил альфа и перехватил его ладонь, притягивая запястье к своему носу. – Он стал сильнее. – Да? – Мидория улыбнулся, – а я и не заметил, – пожал он плечами. – Зато я заметил, – понизил голос до шепота и сделал к Тодороки шаг, – что твой запах за пару последних дней тоже стал сильнее, – Изуку обвил руками его шею, прижимаясь телом к телу. Шото глянул на него. – Да? – спросил он не в своей привычной манере, удивленно и легко. – Да, – омега слегка кивнул. – Я думал, ты не обращаешь внимания на такие вещи, – хрипло проговорил альфа и растянул губы в довольной улыбке. – Факт обратного очень приятен, – он усмехнулся. – Как я могу не обращать на это внимания? – смущенно пробурчал Мидория. – Мм, – он провел ладонью по голове Тодороки от лба до затылка, убирая назад его волосы. – Тебе бы пошло закалывать волосы. Не думал об этом? – весело поинтересовался Изуку. – Я? – Шото фыркнул, крепко сжимая омегу руками, – чем? Заколками? Ты представляешь, как это будет выглядеть? Меня не поймут, – он рассмеялся. – А мне кажется, тебе бы пошло. – О-ох, – Тодороки тяжело вздохнул, прижавшись носом к его виску, – если тебе это так нравится, я мог бы их надеть, – шепотом проговорил он. – Да?! – изумился омега. – Но только перед тобой, другим это нельзя видеть. – Ну-у, – Мидория недовольно цокнул языком. – Ты, кстати… не договорил, – тихо заметил он и отстранился, посмотрев Шото в глаза. – Там… в лифте… чего ты хотел? – еле слышно поинтересовался Изуку. Альфа шумно втянул носом воздух, омега с удовольствием подумал, что тот наслаждается его ароматом. – Почему-то мне кажется, что ты знаешь, – с усмешкой отозвался Тодороки. – Мне тоже так кажется, – тихо рассмеялся Мидория. – И что же… – он быстро облизнул губы, – ты… – посмотрел на Шото внимательно, – ты же не собираешься принимать блокаторы, верно? – уточнил омега. Альфа улыбнулся, пальцами сжимая его мягкие бока. Изуку жутко не любил, когда Тодороки так делал – ему было или щекотно, или больно, – но в этот раз сопротивляться он не стал. – Только если ты этого хочешь, – хрипло проговорил Шото, склонив покорно голову, носом он коснулся плеча Мидории. Того охватило странное чувство контроля ситуации. И прежде Изуку порой замечал, что многое зависит именно от его решений и мнения, но редко об этом задумывался, а сейчас почувствовал так ярко, так живо. Ощущение светлой благодарности с радостью захлестнуло его. – Мм, – омега потрепал альфу по волосам, – я не хочу, – проговорил он легко. Глаза Тодороки просветлели. – Да? Если не сделать этого в ближайшие пару часов, я… просто не смогу доползти до аптеки, – хрипло заметил он. – А если и смогу, то, боюсь, меня могут оштрафовать за пребывание в неадекватном виде в общественном месте, – заметил Шото. – А один ты вряд ли сможешь сходить… – Мм, я знаю, – Мидория пожал плечами. – Но… таблетки нам не понадобятся, – тихо прошептал он, чувствуя, как от сказанных слов щеки начинают пылать. Тодороки поднял на него глаза, смотрел долго, молчал, пока наконец не изрек: – Ты уверен? – тихое, неуверенное. – Всё хорошо, – Изуку улыбнулся. – Шото, не делай из этого чего-то масштабного, – засмеялся он, – у тебя же просто гон, обыденное и неудивительное ни для кого явление. В крайнем случае, таблетки, как средство первой необходимости, должны находится в отеле. Альфа выслушал его внимательно, но отреагировал не сразу, переваривая услышанное. Мидории вдруг подумалось, что Тодороки что-то себе напридумывал и теперь откажется проводить с ним свой гон. К такому Изуку был не готов. Он часто ловил себя на мысли, что хочет остаться с Шото наедине, что хочет притянуть его ближе, поцеловать и потянуть к кровати, повалив на мягкий матрас. Но поднимать эту тему всё же не торопился. – Раз ты так говоришь… – выдохнул альфа наконец и медленно моргнул, больнее сжимая Изуку пальцами. Тот уже хотел возмутиться по этому поводу, но Тодороки неожиданно припал к его губам, вытягивая из ванной в сторону спальни. Они закопошились в дверях, пытаясь, не отрываясь друг от друга, открыть её. С трудом ввалились в комнату, но до постели так и не дошли, раздеваясь по ходу. Мидория только тогда осознал, насколько сильным было желание Шото, насколько сильным было его собственное. Водолазка альфы отлетела в сторону, на секунду, разорвав поцелуй, Изуку замер, осматривая его торс, тоже хотел как-нибудь пошутить в манере Тодороки или просто восхититься, но Шото уже притянул его к себе, вновь влажно целуя. Всё его тело было горячим, прикосновения языка обжигали. Альфа толкнул омегу к стене, быстро целуя его щеки. Мидория захихикал, к животу подступила волна жара, он в нетерпении перемялся с ноги на ногу. Шото задержал в районе его шеи, принюхиваясь и горячо её целуя; Изуку от каждого прикосновения нервно вздыхал. Тодороки забрался пальцами под его футболку, задирая её и снимая вовсе, сразу же откидывая куда-то в сторону. Омеге показалось это слишком пафосным, но он даже не успел хихикнуть: альфа утянул его в новый поцелуй, дернув за руку к себе. На несколько секунд они застыли посреди комнаты, прижимаясь друг другу, пальцами забираясь в волосы. Мидория чувствовал распаляющее в груди нетерпение и отдаленно думал, что рядом с Шото он готов стать законченным извращенцем. Неожиданно Тодороки подхватил его под ягодицы, ближе прижимая к себе. Изуку не растерялся и обхватил его ногами вокруг талии, руками наверняка до боли обнимая за шею. Он жался к альфе изо всех сил, горячо целовал, не открывая глаз, и думал, что соскучился ужасно, безумно. Они были вместе буквально несколько часов назад, но Мидории хотелось ещё, хотелось снова и снова слышать хрипы Шото, когда он вбивает его в кровать, видеть его раскрасневшееся от напряжения и какого-то глупого смущения лицо, чувствовать прикосновения горячих губ. Тодороки сделал пару шагов куда-то – Изуку уже не воспринимал окружающее пространство, позабыв, где они находятся, – и уронил омегу в постель, тут же нависая над ним и целуя горячо, влажно. Шоколадный аромат усиливался, наполнял собой комнату и легкие Мидории, полностью пронизывая каждую клеточку его тела. Шото продолжал его целовать, переплетая их пальцы и прижимая руки к простыням, он был решителен и напорист, а Изуку такому поведению ничуть не возражал. Тодороки несколько раз поцеловал его за ухом, заставив хихикать, и быстро переместился к груди, смело лизнув один из сосков кончиком языка. – Эй! – Мидория тут же вздрогнул, блеснув глазами. Альфа хитро на него посмотрел и попытался прикусить его мягкую грудь клыками, за что тут же получил по голове. – Шото! – омега зашипел на него, – я это не люблю. – Ммм, – Тодороки посмотрел на него с надеждой, виновато вытягивая губы в трубочку, но Изуку был не приклонен, не готовый отдавать такое нежное место на растерзание острых зубов. – Нет, – фыркнул он. Но Шото, видно, прослушал, ведь тут же прижался губами к мягкому месту, втягивая кожу на секунду в рот. Мидория схватил его за голову и оттянул от своей груди, грозно нахмурившись. Тодороки, как нашкодивший щенок, виновато склонился, подбородком прижавшись к его животу, и преданно закачал бедрами из стороны в сторону. Изуку готов был захихикать, подумав, что альфа будто виляет хвостом, но тут заметил, как на груди стремительно проступил красный след. Он возмущенно начал рассекать словами воздух, но Шото не стал слушать, стягивая его шорты вместе с бельем, постарался раздвинуть ноги в стороны. Омега резко сел. Тодороки поднял глаза. – Ты передумал? – хрипло спросил он, и Мидория увидел, как в его разноцветных глазах промелькнули остатки здравомыслия. – Ах, нет, – Изуку улыбнулся, – ты так спешишь, – заметил он взволнованно. – Прости, – Шото прижался к нему, щекой прижимаясь к щеке. – Хочу тебя, терпеть не могу, – прошептал он. Омега смог лишь глупо засмеяться. Тодороки толкнул его обратно на кровать, прижимаясь сверху, он снова начал целовать Мидорию, медленно и приятно. Изуку чувствовал его горячее дыхание. Альфа провел рукой по его бедру, заставив дрожать, стянул через коленки с ног его одежду, откладывая её в сторону, и поспешил ладонью коснуться влажных ягодиц. Омега шумно втянул носом воздух и обнял Шото за шею, не отрывая глаз от его лица. Неожиданно Тодороки тоже отстранился и внимательно на него посмотрел. – Чего? – весело спросил Мидория и моргнул, закусив губу. – Так странно думать о том, в силу каких обстоятельств мы познакомились и к чему это всё привело, – еле слышно проговорил Шото. – Ты можешь о чем-то думать в этот момент? – рассмеялся Изуку. – Мм, лучше продолжай, – он притянул к себе альфу, носом касаясь его плеча. Шоколадный аромат бы крепким и горьким, на языке оседал привкус какао, хотелось запить, но Мидория не мог не признать, что ему это ужасно нравится, нравится, как его тело пропитывается запахом Тодороки. Шото послушно поцеловал его в щеку, шумно вздыхая. Изуку подумалось, что ему сложно себя сдерживать и оттягивать самое главное, но спрашивать об этом он не стал, побоявшись, что Тодороки может чего-нибудь резко себе напридумывать и решить, что проводить гон с Мидорией будет неправильно. Пальцы альфы толкнулись внутрь; омега весь замер, прислушиваясь к ощущениям, каждый раз был, точно первый. Он немного волновался и бесконечно доверял, кусая в нетерпении и легкой тревоге губы. По ягодицам стекала смазка, Изуку со страхом подумал, что уборщики после могут догадаться, что это за белесые разводы на простыне, но тут же забыл об этом, когда Шото неожиданно прикусил его за мочку уха, тут же виновато прижавшись носом к плечу. – Ну-у, не делай так, – прошептал Мидория и переместил руки на его плечи, сжимая их до боли. Ему даже показалось, что после такого могут остаться синяки. – Никаких укусов, договорились? – омега посмотрел на альфу мягко. Тот глянул в ответ, но соглашаться явно был не готов, лишь прищурился недовольно, усердно продолжая толкаться рукой внутрь. Движения были плавными и нежными, но Изуку всё равно сжимался, чувствуя, с какой неохотой плотные стеночки расступаются перед давлением пальцев и как быстро сжимаются, стоит только их вытащить. Тодороки потерся носом о его плечо и неожиданно поцеловал мягкую кожу, прикрыв глаза. Мидория искоса на него посмотрел, подумав, что, должно быть, Шото так же наслаждается его ароматом, как и он его, все их ощущение не сколько взаимные, сколько общные. Альфа замер, медленно вынимая из него пальцы, Изуку тихо вздохнул. Он мало, что мог чувствовать, когда Тодороки находился внутри – в родовых путях нет нервных окончаний, – но ощущение близости и тепла его тела создавали должны эффект. Шото обхватил липкой от смазки рукой пенис Мидории, поглаживая головку большим пальцем, Изуку прикрыл от удовольствия глаза. – Ты можешь… – он коснулся ладонью щеки альфы, улыбнувшись уголками губ, – уже… – Ты не представляешь, сколько всего эти слова значат для меня, – пропыхтел Тодороки и, упершись рукой в матрас, поднял корпус, перехватывая левую ногу омеги под коленом. – Мм, ну, а мне кажется, что представляю, – захихикал Мидория и резко замолк, почувствовав, как Шото уперся в него членом. – Погоди, – Изуку резко открыл глаза, а Тодороки послушно замер, – а презерватив? – омега приподнялся на локтях и в недоумении на него уставился. – А… а… а когда ты успел? – изумился он. Шото самодовольно усмехнулся. – Ловкость рук и никакого мошенничества, – улыбнулся он. – Да твои руки вечно были на мне, – воскликнул Мидория, – как же? – он глупо моргнул. – Ты бываешь очень невнимателен, когда чем-то увлечен, – хрипло проговорил альфа и с желанием посмотрел на него. От этого взгляда Изуку пробила дрожь. – Может быть… – согласился он и лег обратно, ладонями сжав простыню. Тодороки, заметив это, прищурился: – Что-то не так? – с трудом спросил он. – А? Нет, всё так, – Мидория улыбнулся, – ну, давай, – он игриво подмигнул альфе, толкнувшись тазом в его сторону. На мгновение глаза Шото расширились, он навалился на омегу, одновременно уверенно толкнувшись внутрь. Изуку крепче сжал пальцами простыню, не прекращая смотреть на Тодороки. Предполагал, что от смущения могут запылать щеки, но уже не стеснялся этого, лишь шумно вздыхал носом воздух и настороженно прислушивался к ощущениям. Альфа вошел глубоко, но очень медленно, Мидория не испытал никакого дискомфорта. Он смотрел в разноцветные глаза и кроме распаляющего от множества ощущения жара в груди ничего не чувствовал. Шото замер, плотно сжав челюсти, он наклонился корпусом к Изуку, носом прижавшись к его виску, омега смог услышать, как тяжело он дышит, подумалось, что Тодороки сдерживает свои желание, но, прежде чем Мидория успел об этом спросить, альфа сказал: – Как невыносимо. – Что? – отозвался Изуку с шумным вздохом. – Это будто пытка. – Что именно? – омега заерзал, сгибая ноги в коленях и притягивая их ближе к туловищу. – Секс со мной? – рассмеялся он. – Совсем идиот, – хрипло отозвался Шото, приподнимаясь на руке и медленно двигаясь бедрами назад, – пытка – держать своё тело под контролем. – Что ты имеешь в виду? – полюбопытствовал Мидория, быстро перемещая руки на локти Тодороки, а затем и на его плечи, сильно сжимая их пальцами. – Мне так безумно сильно хочется начать двигаться быстрее, толкаться в тебя глубже и глубже, это было бы так чертовски приятно, – Шото опьяненными глазами на него посмотрел, – но я не могу. – Почему же? – Изуку нервно хихикнул. Альфа отозвался не сразу, сначала садясь и переводя дух. Его гон от происходящего начал набирать обороты, вскоре Тодороки обещал прекратить быть до конца вменяемым. – Черт, можно подумать, что ты не огреешь меня чем-нибудь по голове, – с неожиданным рыком отозвался Шото и вдруг схватил его за бедра, до боли сжимая их пальцами. Он плотно сжал зубы и толкнулся резко вперед, удерживая Мидорию на месте. Тот не ожидал: с губ сорвался резкий вздох; Изуку замычал, закрыв глаза. Тодороки начал двигаться быстро, с каждым толчком крепче и больнее перехватывая бедра омеги, но тот не возражал, поглощенный другими ощущениями. Альфа навис над ним, носом вновь касаясь плеча. Он принюхивался шумно, проводя кончиком туда-сюда вдоль ключиц, будто что-то выискивал. А после вдруг прижался губами к шее, проводя по нежной коже горячим влажным языком. Изуку резко дернулся, отстранившись. – Шото! – вырвалось у него. – Шото, ты чего? – спросил он взволнованно, пальцами сильнее сжимая плечи. – Мм, – Тодороки провел носом по влажному следу, – один раз, только один раз, – начал неразборчиво шептать он, пытаясь будто убедить Мидорию в чем-то. – Что один раз? – отозвался тот, тут же тихо мыча в губы. – Чего? Чего ты хочешь? Изо рта вырывались громкие вздохи и слабые стоны, которые было совсем не разобрать за хрипами Шото. – Один раз, – повторил Тодороки и вновь его лизнул, заставив дернуться. Его левая рука заскользила по ноге Изуку к его пенису, уверенно его обхватывая. Энергично он начал двигать пальцами, оглаживая головку и редко подхватывая поджимающиеся яички. – Мм, ну, – Мидория попытался встряхнуть его, но получилось совсем плохо, – чего один раз? – слабо спросил он. Шото, приближаясь к пику, зарычал, носом уткнувшись в подушку, и начал двигаться резче, жестче, но не больнее, Изуку впился ногтями в его плечи, почувствовав, как из груди начали вырываться испуганные вздохи с неясным: «Иа-а». Тодороки шипел и продолжал губами касаться его шеи, временами скалясь. Омега ерзал под ним. – Можно? – альфа поднял на него глаза. Мидория смог лишь неразборчиво замычать в ответ, изредка громко выдыхая взволнованное «И-ы». Шото воспринял это по-своему и, быстро облизнув губы, попытался прикусить кожу на его шее. Только тогда до Изуку дошло, что именно Тодороки пытается сделать с ним. – Нет! – вырвалось у него. – Шото, нет-нет, – он начал мотать головой, пытаясь удержать рвущиеся наружу вздохи. Альфа больнее сжал его ноги, будто был недоволен таким ответом, резче начал толкаться, тихо рыча. – Изуку, – выдохнул, влажно целуя омегу в плечо, – Изуку, – вновь попытался его укусить, но Мидория дернул его за плечи, испуганно посмотрев в глаза. – Нет, Шото, – повторил он, кусая от подступающего оргазма губы. – Нет-нет, – начал повторять взволнованно, когда Тодороки начал пробовать укусить его с другой стороны. Он был очень напорист, то прихватывая кожу зубами, то влажно, заботливо её целуя, готовый в любую секунду начать зализывать образовавшиеся по его вине ранки. – Изуку, – он ластился, толкаясь резче, – Изуку, – в его голосе послышались требовательные нотки, но Мидория всё равно не согласился, усердно отталкивая его слабыми руками. Альфа клацнул зубами над самым его ухом, толкнувшись тазом вперед последний раз. Изуку услышал звук хлопка бедер о бедра и покрылся от смущения мурашками. Он прикрыл на секунду глаза и кончил в руку Шото, чувствуя стремительно распространяющийся от паха к каждой клеточке тела жар. Сзади всё начало сжиматься, Мидория поерзал, торопя Тодороки, чтобы тот поскорее вышел из его тела, но альфа никак не отреагировал, продолжая его разнюхивать. – Шото, – омега заерзал, – вытащи, – попросил он. – Изуку-Изуку, – Тодороки потерся носом о его шею, – почему я не могу тебя укусить? – с ноткой недовольства спросил он. – Нельзя и всё тут, – отозвался Мидория чуть резко. – Ну, слезь с меня, ты очень тяжелый, – пропыхтел он. – Изуку-Изуку, – альфа с мольбой посмотрел в его глаза, – хочу вязку с тобой, – попросил он. Омега моргнул глупо. – Шото, ты чего? – Мидория захихикал, умиленный таким поведением. – Ты же в презервативе! Тодороки моргнул, в его глазах явственно проступило разочарование. Он медленно вышел и смиренно сел, стягивая с себя презерватив. Изуку с трудом собрал конечности и тоже сел, потягиваясь. – Ты так пахнешь, – протянул Шото и облизнул губы. – Приятно? – игриво предположил Мидория. – Приятно, – согласился альфа, – но и… как-то странно, – заметил он, – особенно приятно, но… как-то по-другому, не так, как раньше, – признался Тодороки. Омега лишь растерянно дернул плечами. – Ах… я не знаю, – негромко сказал он. – Запах стал хуже? – заволновался Изуку. – Нет-нет, – Шото дернулся в его сторону, продолжая внимательно обнюхивать, – не хуже, наоборот. Мне нравится… м… даже больше, – проговорил он хрипло, – но… – Что? – Он другой. – Какой другой? – Мидория нахмурился. – Он… вызывает во мне странные ощущения… но… несмотря на гон, это не похоть. Наоборот… – Тодороки медленно моргнул и внимательно посмотрел на омегу. Тот растерялся. – Как же? Хочешь сказать… ты меня не хочешь? – Не это я хочу сказать, – альфа недовольно покачал головой, – нет, просто… твой запах… будоражит во мне что-то, но я пока не могу понять, что это. Мм… точно не желание, что-то другое… И это противоречие от гона и твоего запаха сбивает меня с толку, – он поморщился. Изуку не нашел, что сказать, лишь растерянно моргнул.