Изменение гравитации

Мидория лежал на боку, сонно прикрыв глаза. Во всем теле чувствовалась легкая тяжесть и усталость, поэтому ни под каким предлогом он не согласился бы двигаться. Шото валялся где-то рядышком, кажется, на другом конце кровати, а, может, он уже упал на пол: Изуку не мог знать наверняка. Ему было слишком лень оборачиваться, но, судя по тихому шипению, альфа всё ещё был в комнате и не собирался уходить в душ. Обыденное дневное пекло кончалось, люди медленно выползали на улицу, кто-то направлялся к морю или в бассейн, кто-то прогуливался по городу или искал места для вечерней тусовки, подыскивал экскурсии, а Мидория, несмотря на всё своё желание к ним присоединиться, не мог собраться с силами. Гон Тодороки проходил бурнее, чем омега мог предполагать, он то ли переоценил свои силы, то ли недооценил силы Шото, но в конечном итоге запас его сексуального возбуждения кончился, а Тодороки всё ещё продолжал целовать его и игриво подбираться руками к причинным местам. Изуку пришлось накричать на него, чтобы прогнать. Альфа, скуля, отступил, шумно втягивая носом воздух, пытался показать недовольство, но Мидория был не преклонен, не способный двигаться. В комнате пахло сильно. Изуку уже не мог отличиться свой аромат от аромата Тодороки и не знал, притупились ли его рецепторы или же запахи смешались окончательно. Использованные презервативы валялись прямо на полу; Мидория ужасно возмущался, когда Шото скидывал их туда, но никто из них так и не удосужился их поднять. – Ты хотел купаться, – неожиданно подал голос альфа. Он был всё ещё очень хриплый и низкий, его желание явно никуда не ушло, но Тодороки уже был заметно спокойнее, относительно последнего получаса. – А-а, – Изуку в ответ только устало застонал, медленно приоткрывая один глаз. – У меня уже нет сил. Если попаду в воду, то смогу только утонуть, – пробормотал он. Шото в ответ странно усмехнулся. – Если не будешь двигаться, то всплывешь, – заметил он, – главное попасть в воду лицом вверх, – он засмеялся. Мидория наверняка бы тоже засмеялся, но у него не хватило на это сил. Про себя он почему-то подумал, что юмор у Тодороки во время гона ещё хуже, чем обычно. – О-ох, – Изуку с трудом приподнял голову, чтобы перевернуть нагревшуюся подушку холодной стороной вверх, и с удовлетворением улегся обратно. – Шото, давай лучше спать, – протянул слабо. Альфа не отозвался. Вместо этого Мидория услышал какие-то шебаршения и предположил, что Тодороки забирается на кровать или, наоборот, плавно съезжает с неё на пол. Все стало очевидно, когда горячая ладонь коснулась его обнаженного бедра. Изуку тихо заворчал, чтобы Шото его не трогал, ибо слишком горячий, но альфа, видимо, его не услышал. Или решил проигнорировать. Он подполз к омеге ближе, опалил горячим дыханием его ухо, Мидория смог лишь открыть глаза в ответ на это. Тодороки потерся носом о его плечо, Изуку недовольно заворчал. На протяжении всего времени, что они находились наедине, Шото усердно пытался его укусить, а омега не менее усердно этому препятствовал. Альфа был даже более настойчивый, чем обычно, Мидория приходилось прилагать ощутимые усилия, чтобы не дать ему достигнуть желаемого. Тодороки прижимался к нему, пытался поцеловать в щеки и плечи, чем сильно отвлекал внимание, изредка лизал Изуку в шею, на что тот, ничего не стесняясь, бил его по голове и начинал шипеть. Шото мог присмиреть лишь на минуту, а после с удвоенным рвением продолжать. Омега хватал его за лицо ладонями, пытаясь отвернуть острые клыки от себя, и толкал его в плечи, но альфа всё никак не хотел сдаваться. Это было очень тяжело: руки Мидории успели ужасно заболеть. – М-м, – Тодороки тяжело вздохнул, – ты так вкусно пахнешь. – Ещё чуть-чуть и меня начнет тошнить от этой фразы, – болезненно отозвался Изуку, с трудом оборачиваясь. – Сколько раз ты это сказал? Миллион? – А что я могу поделать? – отозвался невинно Шото и поднялся на четвереньки, поставив свои руки по обе стороны от Мидории. – Твой запах не меняется, а только больше мне нравится с каждой секундой? – Не ты ли говорил, что он как-то изменился? – недовольно поинтересовался омега. – Изменился, – не стал спорить Тодороки, – но всё же. Он так приятен, – хрипло проговорил он. – Ой, только не начинай, – Изуку махнул рукой, ладонью уткнувшись в его лицо. – Всё-всё, и не надо так смотреть. Ещё одного раза я не перенесу. – Ну-ну, – Шото игриво начал тыкаться в его руку, улыбаясь. В такие моменты – а сегодня их было уже несколько, – Мидории думалось, что альфа ужасно похож на песика, выпрашивающего у хозяев мячик. – Давай-давай, физическая активность полезна для здоровья! – Ммм, нет, – Изуку замотал головой. – Когда долбятся в задницу, это уже никакая не физическая активность, – застонал он. – Мы сделали это трижды, отстань от меня, – омега вздохнул. – Никуда я не долблюсь, – недовольно отозвался Тодороки. – Или тебе настолько не нравится? – он выглянул из-за руки Мидории, взволнованно на него посмотрев. – Ну-у, – Изуку отвел глаза, пытаясь не расплыться в глупой улыбке, – нравится, конечно, но больше я не хочу. – Ты сказал это же после первого раза, – заметил Шото. – А потом всё равно согласился. – Мм… а теперь не соглашусь. – Спорт – это полезно! – Какой спорт? – омега приподнял брови и цокнул языком. – Я бы, может, был бы активнее, двигался как-нибудь, – он потянулся, зевая, – но ты не давал мне и шанса, за руки хватал, к матрасу зачем-то прижимал. Ты думаешь, я убегу? Как? Ты такой тяжелый, когда наваливаешься, мне дышать трудно! – Мидория устало прикрыл глаза. – Поэтому это никакой не спорт, я лежу и ничего не делаю. – Ну-у, – Тодороки неопределенно качнул головой, прижимаясь к его боку подбородком, – тогда почему ты против? Лежать и ничего не делать разве не твое любимое занятие? – он усмехнулся. – Ну тебя, – Изуку его пихнул и обиженно отвернулся. – Иди лучше в душ, холодная вода тебя освежит. А мне дай полежать. – Ты и так всё время лежал! – Это два совершенно разных лежания. – Ну-ну, – Шото провел рукой по его обнаженной спине, быстро облизывая губы, на что Мидория поспешил прикрыться краем сползшей с кровати простыни. – Изуку, ещё рано спать, просыпайся. – А я и не сплю, – пробубнил омега, – какой с тобой сон, – махнул он рукой и прикрыл глаза. Тодороки больше ничего не сказал; Мидорию это очень удивило: поверить в то, что альфа так легко сдался, он не мог. Неужели всё? Но вскоре Изуку почувствовал, как ладонь коснулась его ягодицы, а после неожиданно и резко что-то острое вонзилось в мягкую кожу. Болезненный перепуганный вскрик вырвался из его груди. – Ай! – омега подскочил, резко садясь и в шоке оглядываясь. Шото с невинными глазами на него посмотрел и улыбнулся. – Чего ты кричишь? – спросил он так, будто ничего не произошло. Мидории потребовалось несколько секунд, чтобы переварить произошедшее. – Ты… ты… ты меня укусил! – воскликнул он. Тодороки медленно склонил голову набок. – Да, – спокойно ответил он и пожал плечами с таким видом, будто ничего особенного в этом действии не было. – Ты… ты… – Изуку моргнул, не в состоянии воспринять реальность, – ты придурок? – спросил он без вопросительной интонации в голосе. Альфа прищурился, покачав головой. Мидория не стал ждать его оправданий, просто схватил попавшую под руку подушку и огрел ею Шото по лицу. Тот отшатнулся. Омега поднялся на колени и быстро начал наносить удар за ударом. – За что? – застонал Тодороки, защищаясь руками. – Так тебе, так тебе! Совсем уже! Вот тебе, и ещё! – За что? – альфа упал на матрас, закрывая голову. – Придурок! Совсем! Идиот! Нечего кусаться было! – Изуку продолжил бить его с несвойственным ему усердием. – Хватит-хватит, – Шото начал уворачиваться, катаясь туда-сюда по матрасу. – Хватит! Но Мидория больно схватил его за бок и решительно сел ему на живот, снова и снова нанося удары истерзанной горячей подушкой. В какой-то момент Тодороки не выдержал и перехватил его руки, выхватив подушку из пальцев. Он отбросил её в сторону и уставился на омегу, тут же притягивая его ближе. Тот начал упираться. – Мне жарко, – буркнул Изуку и обиженно отвернулся. – Скажи мне, у тебя в голове мозги или паштет? – он прищурился. – Мм, – Шото сел, обнимая его, и прижался носом к плечу. – После избиения, определенно, паштет, – рассмеялся он. – А в обычном состоянии холодец, – он хмыкнул. – А это что? – заинтересовался Мидория. – Блюдо такое, – альфа усмехнулся уголками губ. – Вкусное? – Нет. Дрянь дрянью. Но кому-то нравится, – он пожал плечами. – Это… мясное желе. – А… – Изуку поморщил нос. – Не удивительно, что именно это у тебя в голове, – пробубнил он, начиная усердно выбираться из объятий Тодороки. – Всё, пусти меня. – Нет, – Шото прижал его ближе, – ты такой мягкий, – он быстро облизнул губы. – Ты опять удумал кусаться? – Мидория нахмурился. – Ты совсем, скажи мне? Только честно! Ты того? Что тебе сделала моя задница, зачем ты кусаешься? – он тихо зарычал, обнажая клыки. Вряд ли это выглядело устрашающе, но Тодороки всё равно покаянно опустил голову. – Я случайно, – протянул он. – Как это можно было учудить случайно? – Изуку затряс его за плечи. – Ну-у. – Шото! Придурок! Это же сумасшествие! – омега шумно вздохнул. – Мы в каменном веке, что ли, живем! – он продолжал распаляться, а Шото виновато склонял голову и снизу-вверх на него смотрел, вздыхая. Мидория видел раскаяние в его взгляде, но знал наверняка, что будь у Тодороки возможность, он бы сделал так ещё раз. – Во время гона… – начал альфа, когда Изуку наконец замолчал, – я чувствую себя так, будто кроме нас никого не существует, – он вздохнул, – будто, если это так можно назвать, мы в каменном веке. – Да-а… уж, – Мидория поморщился, – в таком состоянии с тобой невозможно разговаривать. Всё, пусти меня, – ему таки удалось выбраться из рук Шото. С трудом омега дошел до ванной. – Во время течки ты тоже был невменяемым, – буркнул Тодороки в свою защиту. – Я, по крайней мере, не кусался! – Изуку погрозил ему пальцем. – А ещё ты старше, у тебя опыта больше, – заявил он и показал альфе язык, скрывшись. Забрался в ванну, зашторил шторку, включил воду, с облегчением омыл лицо. Тело было горячее и уставшее, но удовольствие от произошедшего было сильнее, Мидория не мог не улыбнуться. Шото ему порядком надоел, но Изуку соврал, если бы сказал, что ему не нравится, с каким желанием Тодороки на него смотрит, как горят его глаза, как в нетерпении он облизывает губы. Омега прикрыл глаза, позволяя воде спокойно стекать по телу. Неожиданно ему подумалось, что он полностью понимает тех людей, которые, не имея постоянного партнера, ведут беспорядочные половые связи. Сложно придумать ощущение приятнее, нежели, когда организм находится на пике наслаждения. После этого и спится лучше, и дела делаются легче. Изуку провел ладонью по ягодице, что всё ещё немного саднило. На пальцах после он заметил легкие розоватые разводы и с недовольством подумал, что Шото ухитрился укусить его до крови. Он крикнул об этом громко, решив упрекнуть Тодороки ещё раз, на что тот лишь радостно ответил, что готов зализать все ранки. Омега лишь в шоке покачал головой. Он попытался понять, зачем альфа совершил столь странное действие, но так к разумному решению и не пришел. Создавалось ощущение, что на несколько секунд у Шото просто отказал разум и он, следуя низменным позывам, решил его пометить. Неважно как, неважно куда, лишь бы оставить частичку своего запаха на Мидории, лишь бы показать окружающим, что этот омега уже занят. Сам Изуку на такие вещи обращал внимание редко, но знал, что для многих такие вещи сильнее всяких слов. А некоторые альфы в основном только так и ориентируются, выбирая, с кем бы познакомиться. Если разит от омеги какой-то дрянью, то лучше к нему и не соваться, чтобы не огрели по голове… Мидория вышел из ванной только спустя двадцать минут. Решил подождать подольше, чтобы дать альфе время немного прийти в себя. Шото обнаружился всё ещё лежавшим на кровати. Он прикрыл причинное место одеялом и был очень похож на греческую статую. Заметив его, Изуку захихикал, плечом подперев стену. – Знаешь, а у меня неожиданно появились силы! – весело сказал он. – Можем пойти поплавать. Только сначала я не отказался бы поесть, – Мидория потер ладони. Тодороки перевел на него взгляд. – Не удивлен. – Я знал, что ты так скажешь, – омега закатил глаза. – Видимо, мы хорошо друг друга знаем, – Шото медленно сел. – Мм, – Изуку осторожно подошел к пакетам, что всё ещё стояли в прихожей, и достал оттуда чистые вещи, решив их сразу же надеть. Стоило бы постирать, но ходить в своей прежней одежде он уже был не согласен: по той было понятно, чем в ней занимались. – Тебе… стало лучше? – уточнил он оттуда, одеваясь. Тодороки отозвался с промедлением. – В какой-то степени, – неопределенно сказал он, а после появился около Мидории. Всё ещё прикрывался одеялом, можно было подумать, что стесняется. Изуку даже захотелось как-нибудь пошутить на эту тему, но он решил всё же промолчать. – Это как? – он с удовольствием понюхал новую футболку, что пахла только свежестью и порошком. – Ты… больше не хочешь меня до смерти затрахать? – омега прищурился. Ему за сегодняшний день стало не стыдно говорить такие вещи. – Когда это я такого хотел? – Шото насупился. – Не было такого! – он нахмурился. – Ну-у, – Мидория закатил глаза. – Не до смерти, – пожал он плечами, – хотя кто тебя знает. – Мм, – Тодороки тяжело вздохнул, – не хочу, – протянул он. – Или… сложно это объяснить, – альфа потер переносицу, будто бы приходя в себя. Изуку с некоторым подозрением на него посмотрел. Ему уже казалось тридцать минут назад, что Шото полностью нормальный и может себя контролировать, пока Тодороки не накинулся на него с поцелуями, хватая за всякие мягкие места. Мидория уже убедился, что нельзя доверять его осмысленному выражению лица. – Так что? – Хочу, но, – альфа внимательно на него посмотрел, – но что-то в твоем запахе меня останавливает. – Не похоже, – фыркнул омега, – ты так усердно ко мне приставал, – он захихикал. Шото то ли виновато, то ли обиженно поджал губы. – Тем не менее. – И что это значит? – прищурился Изуку. Около минуты висело молчание, пока Тодороки прислушивался к ощущениям, а Мидория крутился перед зеркалом, обдумывая, хорошо ли на нем сидят купленные вещи. – М… я могу… то есть… я нормальный, – изрек наконец альфа. – Да? – Определенно, – он медленно перевел взгляд на омегу. – Но… чувствую, хватит одной вспышки, чтобы разжечь пламя, – Шото странно усмехнулся. – Хм… – Изуку обернулся на него. – Так, иди-ка в душ, – приказал он. – Потом посмотрим. Тодороки не стал спорить, скрывшись в ванной комнате. Мидория, решив не ждать его без толку, начал перетаскивать их вещи в гардеробную, раскладывая всё по полкам и развешивая на вешалки. Всё лучше, чем держать в пакетах. Альфа появился очень скоро, с мокрыми волосами и очень задумчивым выражением на лице. – Так куда ты хочешь идти? – спросил он. Омега не сразу отозвался, на несколько секунд вновь залипнув на обнаженные торс и ноги. – Ах, это… – он встрепенулся, – есть я хочу, – нервно сказал он и вдруг подумал, что такой красивый и спортивный Шото с легкостью может уйти от него к какому-нибудь такому же спортивному омеге. Эта мысль Изуку ужасно не понравилась, и он, пока Тодороки одевался, поинтересовался, как бы невзначай, что альфа думает насчет спорта. – Спорт – это хорошо. Хотя тут смотря какой спорт, – Шото надел футболку, потягиваясь. – Олимпийский спорт только калечит. Он создан для того, чтобы человек вышел за пределы своих возможностей и на несколько секунд остался в этом состоянии. Но ничего большего в этом нет. – М… а если так… ну, для здоровья. – Если для здоровья, то, мне кажется, ответ очевиден, – Тодороки усмехнулся и обернулся на него. – А что? – Ну… – Мидория пожал плечами. – Ты что, всё ещё раздумываешь над вопросом, является ли секс спортом? – Шото улыбнулся. – Думаю, это так или иначе полезно для здоровья, – задумался он. – Не знаю, не знаю, – заворчал Изуку, присаживаясь на край стола. Он начал болтать ногой, неопределенно глядя в потолок. – У меня всё тело болит. – От чего? – Не знаю… от внеплановых нагрузок. – Можно подумать в твоей жизни есть хоть какие-то нагрузки, – заметил Тодороки. – Тц, – Мидория закатил глаза. – Или это от того, что ты очень больно меня хватал, – он с обидой посмотрел на альфу. Тот невинно дернул плечами. – Не было такого. – А ещё кусаешься! – Просто ты лежал… – Шото качнул головой, – попу так и не прикрыл… А она мягкая, черт, – он развел руками. – Да ну тебя, – Изуку закрыл лицо руками. – Скажи, – через щелки между пальцами глянул на Тодороки, – ты хочешь, чтобы я был спортивным? – Ты? – альфа резко замер. – К чему такой вопрос? – прищурился. – Ну… – Мидория заерзал на месте. – Понимаешь… – он потер ладони, не глядя на Шото, – просто… ты весь такой из себя… а я… ну… не очень. И я вдруг подумал, что… – Так, – Тодороки его перебил, – с этого места, пожалуйста, поподробнее, – он нахмурился, – что ты имеешь в виду? – Ну… – Я такой весь из себя? Это какой? Это вообще оскорбление или комплимент? – Шото поморщился. – Комплимент, – Изуку смутился. – Хорошо. А что значит, что ты не очень? – альфа недовольно прищурился. – Ну-у… – Мидория вздохнул, – я не спортивный… Я не качаю ничего… У меня нет кубиков пресса, ни одного, лишь один сплошной живот… и всё тело… такое рыхлое… – он закусил губу. Тодороки странно на него посмотрел. – Когда в последний раз мы проводили подобные разговоры? – уточнил он. – Мне казалось, эта эпоха уже кончилась, – альфа медленно подошел к омеге и взял его за руку. – Изуку, ты красивый. Я считаю тебя красивым. И мне всё равно, что там считают другие. – Мм… – Мидория неуверенно покивал головой, – но всё же, – он закусил губу. – Я ничего не качаю… а ты весь такой за спорт… – А что тебе надо качать? – Шото улыбнулся. – Ну… руки… пресс… ноги… что там качают обычно? – Лучше всего, – Тодороки поднял глаза к потолку, – нефть, – он легко рассмеялся. Изуку посмотрел на него, сдавленно усмехнулся и тут же пихнул альфу в бок. – С тобой невозможно поговорить серьезно. – Ой, было бы о чем говорить серьезно, – Шото закатил глаза. – А что? Я бы нравился тебе больше, если бы качал нефть? – Мм… не знаю. Но это был бы уже не ты. Не тот Изуку, которого я знаю, – Тодороки наклонился к нему, губами касаясь лба. – Вот как… – Мидория растерялся и отвернулся. – Ну… всё-таки, если серьезно. Ты не думаешь, что спортивное тело красивее неспортивного? – он закусил губу. – Скажи, тебе ведь нравятся другие омеги, ну… с мышцами, с кубиками пресса, – Изуку заерзал. Шото глянул на него недовольно. – Нет. – Нет? – Нет. – А почему нет? – Тц. – Ну, – Мидория дернул его за руку, – я серьезно. Это очень важно! Я… боюсь, что ты влюбишься в кого-нибудь другого и уйдешь от меня, – пробурчал он смущенно. Тодороки очень тяжело вздохнул. – Прекращай, – тихо сказал он, сгребая Изуку в охапку. – Мы об этом уже говорили, – тихо заметил альфа, коснувшись губами его щеки. – Мне не нравятся другие омеги, слышишь? Я не шучу. Не нравятся. Это во-первых. А во-вторых, – Шото улыбнулся уголками губ, Мидория заметил это на периферии зрения, – мне вообще не нравятся спортивные люди. Наоборот. Мне нравятся омеги с пышными и мягкими формами, – хрипло проговорил он. – Ешь больше и ни о чем не волнуйся. – Ммм… – Изуку шумно вздохнул. Он медленно обхватил Тодороки за шею и плотно сжал губы, вдруг почувствовав, как к горлу подступил ком. Глаза стали влажными, а Мидория мысленно удивился своей чувствительности, зажмурившись. Объяснений такому не было. Последнее время он был необъяснимо спокойным и веселым, легко забыл обо всем, что с ним приключилось, и не заморачивался на тему предстоящих бед. Но простые слова растрогали его до слез. Шото, не понимая, что происходит, отстранился и шокировано на него посмотрел. – Изуку! – вырвалось у него. – Эй, ты чего плачешь? – испугался он. – Я не плачу, – омега замотал головой и шмыгнул в опровержение своих слов носом. – Не плачу. – Эй, ты чего? – Тодороки растерялся, прежде с подобным он не сталкивался. – Всё хорошо, ты чего? – неуверенно начал гладить Мидорию по плечам, пытаясь привести в чувства. – Ну-ну, дыши глубже. – Мм, – Изуку плотно сжал губы, но всё равно расплакался, не в состоянии себя сдержать. Шото продолжил его успокаивать и задавать вопросы, пытаясь выяснить, в чем причина, извинялся за содеянное, обещал больше никогда не кусать его за попу и продолжал спрашивать, что не так, но внятного ответа омега дать ему так и не смог: сам не понимал. – Всё-всё, прекращай. Пойдем поедим, ладно? – Тодороки потянул его за руку к выходу. – Чего ты нервничаешь? – Я не нервничаю, – Мидория быстро вытер слезы рукой. – Просто… ну… Шото, – он тяжело вздохнул, – а ты правда меня любишь? – заволновался омега. – Правда, – в недоумении отозвался альфа. – Ох… – Изуку прижался к нему, носом потершись о крепкую грудь, – я тоже тебя люблю, – рассеянно сказал он, прикрыв глаза. Тодороки замер, неопределенно поглаживая его по спине. Мидория больше ничего не сказал, лишь задался вопросом, что же с ним такое. Душа волнуется, сердце трепещет, омега не может себя унять. – Пойдем-пойдем, там тебя торты-пирожные ждут. – Мм, не хочу, – Изуку вздохнул, с трудом успокаиваясь. – А чего хочешь? – учтиво поинтересовался Шото. – Чего-нибудь… кисленького, – Мидория в предвкушении облизнул губы. – Или солененького, – он весело посмотрел на альфу. Тот прищурился, о чем-то подумав, но ничего так и не сказал. *** Изуку крутился перед зеркалом, высматривая неизвестно что в своем отражении. Шото наблюдал за этой картиной уже четверть часа, но так и не смог понять, что именно омега там высматривает. После очередного очень плотного приема пищи Мидория изъявил желание сходить покупаться. В обычном состоянии Тодороки горячо поддержал бы его желание, он активно поддерживал любой спорт и радовался, когда Изуку собирался с силами, чтобы оторвать свою попу от кровати и начать что-то делать, но гон заставил его лишний раз взвесить все «за» и «против». Шото не мог объяснить состояние своего тела: оно было не таким, как всегда. До встречи с Мидорией его гон проходил не очень бурно, Тодороки относительно легко контролировал себя, отвлекался на дела, снимал напряжение в спортзале и в целом не испытывал никаких трудностей. После знакомства с Изуку всё стало хуже. То ли гормоны, то ли ещё что ударило в голову, Шото стал сильно озабочен его запахом и часто ловил себя на мысли, что не может оторвать взгляда от этого омеги. Ужасно хотелось к нему прикоснуться, прижать к себе, потрогать. Первое время Тодороки усердно боролся со своим естеством, не желая признавать, что он настолько несдержанный человек, настолько подвластен животному началу, но вскоре смирился. Сопротивляться Мидории и его обаянию всё равно было невозможно. Но и этот этап в жизни Шото закончился довольно быстро. После случая с похищением альфа смотрел на Изуку со всем страхом, он боялся снова его потерять. Мысли поглощали его, съедали, они были настолько навязчивы и сильны, что Тодороки не мог думать ни о чем другом. Со временем смог успокоиться. Это произошло легко и необъяснимо: Мидория вел себя так, будто бы ничего не случилось – хотя Шото полагал, что он будет много плакать и плохо спать, – постепенно альфа зарядился его веселым настроем, желание вновь взыграло в нем. Но это было уже не то желание, кое Тодороки испытывал прежде. Гон пришел чуть раньше обычного, или альфа просто не заметил, как быстро пролетело время, но он был не таким, как в последний раз, заметно легче и противоестественнее. Шото до последнего казалось, что гон начаться у него не может. Вот только причину этому он назвать не мог. Вроде молод ещё, организм должен работать, как часы, самое время заводить детей. Но от этого ощущения Тодороки отделаться не мог. Гон пришел. Не такой, как надо. Альфа смотрел на Изуку, видел его тело и чувствовал привычных холодок ладоней, но прежнего азарта и желания это в нем не пробуждало. Что-то в запахе Мидории его останавливало. Шото не мог понять, в чем дело, сколько бы ни принюхивался. Аромат был не менее сильным, чем раньше, не менее приятным и не менее сладким, кажется, даже наоборот. Но Тодороки всё равно ничего не чувствовал. Обычно в первый день гона думать о чем-то другом кроме причинных мест у него рядом с Изуку не получалось. Но сегодня хватило нескольких раз, чтобы прийти в себя. Правда появилась другая проблема. Шото хотелось его пометить. Раньше за собой он такого не замечал. Да и порой это всё вообще казалось ему глупым, прям абсурдным. Слишком уж… животно, что ли, они ведь не в каменном веке живут. Но когда такое желание появилось у него, Тодороки не смог с собой совладать. Он с активным усердием подкрадывался к Мидории, надеясь сомкнуть зубы на его шее, за что несколько раз оправданно получал по лицу. Изуку ругался и отворачивался, где-то отдаленно сознанием Шото полностью его понимал, но не мог заставить себя прекратить к нему приставать. Не трахаться… пометить… Что же это такое? – Старею, – вздохнул Тодороки и усмехнулся, в шоке от самого себя качая головой. Он пытался убедить себя, что в этих ощущениях нет ничего странного, что они вызваны лишь их длительной разлукой, но убедить себя не мог. Был бы рядом хороший толковый человек, способным объяснить все животные начала! – А? – Мидория наконец отвлекся от зеркала и обернулся. Он захотел сходить к пляжу, Шото не смог долго сопротивляться его решению, он вообще не умел сопротивляться Изуку, хотя в глубине души ужасно не хотел никуда идти: будут всякие уроды на его омегу смотреть… – Ты закончил? – удивленно поинтересовался Тодороки, быстро моргая. Прежде чем отправляться, Мидория долго собирал вещи, а после ещё дольше примерял плавки и смотрелся в зеркало, пытаясь узнать, хорошо те сидят или нет. – Да-да, – омега хлопнул в ладоши. – Вроде нормально, – решил он наконец. Альфа по-новому ему оглядел и не смог не согласиться. Изуку с начала их отношений успел набрать несколько килограмм, став заметно красивее и здоровее. Округлился в некоторых местах, порозовел. По мнению Шото, Мидория всё ещё находился в группе худосочных дистрофиков, но теперь привлекать неизвестно кого он мог с большей вероятностью. Тодороки захотелось об этом сказать и предложить никуда не идти, но он заставил себя заткнуться. – Хорошо ты выглядишь, – сказал лишь, – нечего думать об этом столько. – Да? – обрадовался Изуку и хлопнул в ладоши. Он поспешил натянуть футболку и шорты. – Это хорошо, – ещё раз глянул на себя в зеркало, поправляя некоторые непослушные кудри. – Правда хорошо? – начал расспрашивать взволнованно, когда они вышли из номера. Шото устало на него посмотрел, качнул головой. – Почему тебя это так сильно волнует? – полюбопытствовал он. – Ну-у… – Мидория грустно вздохнул, – меня дразнили в школе, – негромко протянул он, а Тодороки поморщился, – ну… ты знаешь. За внешность в том числе. Говорили, что я какой-то дохлый, – Изуку закусил губу. – И вот… наверное, поэтому. – Мм, – Шото тяжело вздохнул. Что именно на подобное надо отвечать, он не имел не малейшего понятия. Хотелось сказать, что Мидория самый красивый и ему не стоит переживать, но омега прекрасно знает, какой у Тодороки вкус. Ему дохленькие не нравятся. – Забудь, – изрек альфа наконец. – Как будто это так легко, – Изуку поежился. Он направился к лестнице, а Шото удивился, но так и не спросил, с чем связано такое желание двигаться, ведь всегда омега предпочитал лифт. А недавно ещё жаловался на усталость… Они вышли из отеля, Мидория огляделся в нетерпении по сторонам и замер, так и не решив, куда надо идти. Тодороки взял его за руку и потянул в сторону океана. Вдоль дороги росли высокие пальмы, совсем не закрывающие от солнца, Шото поморщился, подумав, что он не приспособлен к жизни в таком климате. Но Изуку, радостно шагающий рядом с ним, явно придерживался совершенно другого мнения, Тодороки, наблюдая за его осчастливленным лицом, улыбнулся. Мимо прошла группа из трех полупьяных молодых альф, Шото нахмурился и перехватил Мидорию поперек талии, притягивая ближе к себе. Но тот, вопреки обыкновению, не прижался к нему радостно ближе, а с интересом проводил молодых людей глазами. Те заметили его и начали о чем-то тихо перешептываться, оглушительно гогоча. – Изуку, чего ты туда смотришь? – ревностно поинтересовался Тодороки. Омега обернулся на него и совершенно невинно пожал плечами. – А что? – он похлопал глазами. – Они такие симпатичные, – протянул Мидория, – ты не находишь? – радостно посмотрел на Шото. Тот несдержанно клацнул зубами. – Ты серьезно сейчас? – хрипло спросил он. Изуку удивленно на него посмотрел. – Ты чего? – протянул ладонь и легко коснулся его головы, убирая волосы со лба. – Я? – Ты из-за гона стал каким-то злым, – заметил он и качнул непринужденно головой. – Мне кажется, местные жители очень симпатичные. Многие такие веселые, спортивные. – Потому что живут в богатом районе, – фыркнул Тодороки недовольно. – И с туристов деньги имеют. – Ну, чего ты, – Мидория улыбнулся, быстрыми шагами переходя дорогу. Шото с трудом поспел за ним, отвлекшись на машины, что гудели вдалеке. Изуку по обыкновению был очень невнимателен, чему альфа совершенно не удивился. Он даже не стал ничего говорить, прекрасно зная, что омега пропустит всё мимо ушей. Дорога к морю оказалась короче, чем Тодороки предполагал первоначально: Мидория увидел бесхозного гуся, в голос удивился и зачем-то пошел за ним. Шото весело намекнул, что того вероятнее всего скоро поймают и зажарят в ближайшей забегаловке, он не может быть ничейным. Омега такому раскладу вещей ужасно огорчился и сказал, что ему жалко бедную птичку. Решил проследить, что же с тем случиться. Гусь, испугавшись, что они идут по его голову, побежал со всех ног, пока не привел их к морю. Изуку обрадовался и весело начал что-то говорить, а птица, воспользовавшись его невнимательностью, скрылась в кустах. Через минуту, когда Мидория опомнился и начал взволнованно оглядываться, беспокоясь, что так и не узнает, что с гусем приключиться, того уже и след простыл. А Тодороки предпочел соврать, что не видел, куда тот убежал. – Хотя ты знаешь, – протянул Изуку, раскладывая полотенце на горячем песке, – когда я был маленьким, за мной однажды погнался гусь… – он поморщился, – так что я на весь их род обижен, пусть его сожрут, – омега махнул рукой. – Пф, – Шото рассмеялся. – Он тебя покусал, что ли? – Да нет… просто гнался за мной. Мне было года три, гусь был с меня ростом, а дедушка отошел в дом… – Мидория покачал головой. – И как ты только помнишь об этом, – хмыкнул альфа, присаживаясь на полотенце. – Самое яркое воспоминание за всю жизнь? – пошутил он. – Не знаю… – Изуку только вздохнул, быстро начиная раздеваться. Тодороки внимательно огляделся по сторонам, анализируя пляж на наличие всяких дрянных и подозрительных персон. Те, к несчастью, обнаружились неподалеку, Шото поморщился, шумно вздыхая. Помимо них отдыхающих было много, альфа с тоской вспомнил о чуть ли не диком пляже на острове, где они были, кажется, так давно. – Ты собираешься купаться? – уточнил Тодороки, переводя на Мидорию взгляд. Сейчас ему особенно ярко вдруг подумалось, что Изуку очень красивый, будто сошел с обложки журнала. Будь он на десяток сантиметров выше, со своей болезненной худобой легко бы устроился в любое модельное агентство. Окружающие, должно быть, тоже это замечают. Шото резко захотелось вызвать сопровождающих их ребят из номера, чтобы те быстро зачистили пляж. – Конечно, собираюсь, – омега потянулся, – зачем иначе мы сюда пришли, – он захихикал и сел рядом с Тодороки на полотенце. – Тем не менее, к морю ты не идешь, – прищурился альфа. Ему нравилась мысль, что Мидория скроет всё своё тело под водой от посторонних любопытных глаз. – Ну, немного позагораю и пойду. Ты же сам постоянно говоришь, что я какой-то бледный, – омега пожал плечами и развалился на полотенце, прикрыв глаза. Шото посмотрел на него, после быстро огляделся по сторонам. Тодороки и в обычном состоянии порой не мог справиться с собственническими порывами, а уж во время гона… – Хорошо, лежи-лежи, – хрипло проговорил альфа, щурясь. Изуку глянул на него удивленно и пихнул рукой под бок. – А что потом? Или что иначе? У тебя такой голос зловещий, – он захихикал. – Ничего-ничего. – Вот, опять! Ты меня убить, что ли, собрался? – Мидория потянулся. – Впрочем, ты знаешь, я не против. Только дай сначала позагорать, – он зевнул. – Чего? – на секунду Шото забыл о своем разжигающем внутренности беспокойстве, – не против? – Не-а, – Изуку покачал головой и перевернулся лениво на живот, подкладывая руки под голову. – Я верю, ты всё сделаешь в лучшем виде, – он снова захихикал. Тодороки с недовольным прищуром на него посмотрел. Сегодня уже не впервые он думал, что Мидория несет какую-то околесицу. Поглупел, что ли? – Ага, – подтвердил Шото кисло и вновь обернулся к отдыхающим пляжа. Какой-то альфа прошел мимо них, взглядом мазнул по спине Изуку, на секунду с интересом уставившись на его ягодицы, но Тодороки посмотрел на него так, что альфа поспешил удалиться. Шото проводил его глазами до самого конца, раздираемым необъяснимым желанием его задушить. – Ой, фу, – Мидория неожиданно приподнялся на локтях, обернулся на него и сморщил смешно нос. – Шото, ты извини, – качнул головой, – но от тебя… пахнет ужасно сильно. – Что? – Тодороки обернулся и нахмурился. – Наверное, это из-за гона, – задумчиво сказал омега. – Сходи, искупнись. А-то всех распугаешь своим ароматом, – захихикал он и снова лег. Альфа почему-то подумал, что, несмотря на своё ворчание, против его запаха Изуку ничего не имеет. А после ещё подумал, что это не такая уж и плохая идея, испустить достаточное количество аромата, чтобы всех начало тошнить… – Не хочу, – буркнул Шото в итоге. – Ты как, кстати, себя чувствуешь? – с легкой ноткой заботы в голосе поинтересовался Мидория. – Не думал, что мы вообще куда-нибудь выйдем, пока у тебя гон, – заметил он. Тодороки отозвался не сразу, для начала внимательно прислушиваясь к ощущениям. Ответа на вопрос, почему его гон проходит столь тихо и вовсе не бурно, у него до сих пор не было. – Нормально. – Да? – Изуку приоткрыл глаз, – ну смотри, – пожал плечами. – И на других омег не заглядывайся, – пригрозил он. Шото глянул на него и усмехнулся уголками губ. – Ревнуешь? – Да, – зашипел Мидория и, поерзав, вновь лег. Тодороки удивился и весело присвистнул. – Вот как, – хмыкнул он. – Но я на омег даже не смотрю, можешь быть уверен, – весело сказал Шото, потирая ладони. Другая часть населения в лице альф интересовала его куда больше. А особенно их внимание, направленное в сторону Изуку. – Мм… да я знаю, – Мидория сладко зевнул. – Просто так говорю… дежурная фраза, мало ли что, – он снова захихикал. Тодороки прищурился, не зная, что сказать. Согласиться с Изуку было недостаточно самовлюбленно, а спорить с ним – опасно для жизни. Мидория пусть и кажется спокойным, может начать жутко ругаться, что страшно станет. Шото не был уверен, будет ли Изуку сильно ревность и злиться, но проверять всё же не стал. – Ага-ага, – альфа рассеянно погладил его по пояснице. – Черт, мне самому хочется тебя шлепнуть, – пробормотал он себе под нос. – А? – Мидория приоткрыл глаз. – Шото, ну ты о чем, – смущенно протянул он. – Ни о чем, – поспешил отречься от своих слов Тодороки. – А кому ещё хочется? – продолжил тему Изуку и сел. – Надеюсь, никому, – хрипло отозвался Шото. – Иначе глаза на одно место натяну, – пообещал он еле слышно. – Чего? – омега добродушно похлопал глазами. – Ну, ты о чем, – он наклонился к альфе, шепча ему на самое ухо, – ревнуешь, что ли? Кому я здесь нужен? – Надеюсь, никому, – повторил Тодороки и шумно вздохнул, пытаясь унять распаляющийся внутри гнев от редких быстрых взглядов, что окружающие бросали на Мидорию. Вероятнее всего, в них не было ничего такого, и никто не думал, как бы подкатить к Изуку, но Шото всё равно жутко ревновал. – Ох, а мне вот тоже хочется, – вздохнул Мидория. – Чего? – нахмурился альфа. – Ну… тебя… – Изуку игриво на него посмотрел, – отшлепать, – он захихикал. – Мм, – Тодороки нахмурился. – Зачем это? – А тебе зачем? – в свою очередь спросил омега. – У тебя попа такая упругая, накаченная, – Мидория потер ладони, прищурившись. Шото вновь подумал, что он ужасно извращуга. – И? – И! А у меня там всё плоское и мягкое, – Изуку вздохнул, – чего тебе меня шлепать? – он отвел глаза. Альфа фыркнул. – Ничего ты не понимаешь, – отмахнулся. – Мягкий… теплый… – он вновь шумно вздохнул. Аромат Мидории окружал его, Тодороки готов был сидеть часами, наслаждаясь им. – Ты такой странный сегодня, – заметил омега негромко. – Вроде и гон у тебя, а вроде его и нет… То обычный, то заведенный… Я никак не пойму. – Я сам не пойму, – Тодороки поморщился. – Я готов накинуться на тебя в любую секунду, – хрипло проговорил он, – но… почему-то не хочется. – Странно это всё, – Мидория потянулся. – Иди, освежись, – вновь предложил он. – Водичка наверняка очень бодрит. А я за вещами послежу. – Ага, – Шото резко обернулся на него, – хочешь, чтобы я оставил тебя здесь одного? – ревностно спросил он. – Будешь строить глазки всяким уродом? – хитро предположил альфа. – Я? – изумился Изуку. – Шото, ты чего, – он нервно хихикнул. – А кто тебя знает, – Тодороки прищурился и начал взволнованно его обнюхивать. Что-то в запахе Мидории до безумия его привлекало, запрещало отвлекаться от него и отходить далеко. – Чего ты меня гонишь? – Да никто тебя не гонит, – тихо отозвался Изуку. – Просто… да ты весь греешься! – он коснулся лба альфы. – Иди, освежись. – А ты? – Шото нахмурился. – Я тебя тут одного не оставлю, – грозно пообещал он. Мидория поерзал на месте. – Ну пойдем вместе, – он пожал плечами. – Только не надо так смотреть, – вновь нервно хихикнул. – В воду? – Тодороки быстро оглянулся на море. – Чтобы эти уроды на тебя внимание обращали? – хрипло спросил он. Изуку медленно нахмурился. – Шото, – сказал он строго и скрестил руки на груди, – прекрати. Если не можешь здраво мыслить, то прими таблетки. А твой недогон сбивает меня с толку. Альфа в ответ тоже нахмурился. Где-то отдаленно он понимал, что ведет себя резко, но унять волнения не мог. Мидория и его запах лишь распаляли ревность. – Нет, – Тодороки мотнул головой. – Там одна смотрит на тебя, – хрипло проговорил он. – Косится уже которую минуту. Ты заметил? Может, пойдем обратно, – предложил Шото горячо. Изуку опешил. – А ты на меня не рычи, – одернул он альфу. – Если что-то не нравится, – претензии не ко мне, а к этой. Где она, кстати? – Мидория с интересом начал выглядывать из-за его плеча. – Я ничего такого не заметил. Тодороки клацнул зубами. Его гон преобразил. Уже не вызывал прежнего желания, но пробуждал другие чувства и эмоции. Раньше Шото никогда не одолевало такое чувство собственничества. – А ты на нее не смотри, – потребовал он. – Почему это? – прищурился Изуку. – Ты что, боишься, что она мне больше тебя понравится? – Мидория захихикал. – Ну-ну, – он погладил Тодороки по волосам, – я только тебя люблю, – прошептал тихо. Альфа сглотнул; жар стремительно начал нарастать в теле. – Изуку, – прохрипел он. Омега замер, внимательно на него глядя, и явственно сглотнул, когда сообразил, в чем дело. – Шото! – вырвалось у него взволнованное. – Шото, ты чего! Здесь куча людей! – Мидория начал оглядываться, спеша убедиться, что никто другой не заметил, как натянулись шорты альфы. – Видимо, нам всё же не стоило никуда идти, – прошептал он. – Ну-ну, успокаивайся, – Изуку вновь протянул ладонь, желая коснуться его щеки, но Тодороки перехватил его руку, шумно втягивая носом воздух. Он уткнулся лицом в теплую ладонь и на секунду закрыл глаза. – Ты так хорошо пахнешь, – хрипло признался он. – М… ну… я рад, что тебе нравится, – хихикнул Мидория. Он явно занервничал, но Шото проблемы ни в чем не видел. Пусть другие знают, что этот омега уже занят, и альфа у него совершенно здоровый, с обязанностями своими в полной мере справится может. – Очень вкусно. – Но… тут много народу, – Изуку поерзал. – Ладно, пойдем тогда обратно в отель. Я могу и завтра искупаться… – взволнованно сказал он. Тодороки прижался к нему, опершись ладонями о песок по обе стороны от ног омеги. Тот начал отползать, а Шото покрался за ним. – Не могу оторваться от тебя. Что это такое? Аромат такой особенный. – Да вроде такой же, как всегда, – Мидория пожал плечами, растерянно принюхиваясь. – А у тебя вот сильнее обычного, – заметил он. – Ладно-ладно, пойдем скорее, нечего пугать людей. Полицейские вдруг ещё оштрафуют за неподобающее поведение, – заволновался Изуку, поднимаясь. Тодороки тут же вскочил, не отступая от него ни на шаг. – Пойдем, – горячо поддержал он, быстро начав складывать вещи. Мидория только грустно вздохнул. Обычно подобные вздохи мотивировали Шото что-то придумать, чтобы Изуку прекратил так вздыхать, но сегодня он не был согласен ни за что на свете оставлять своего омегу в окружении посторонних. Схватил его за руку и потащил обратно в сторону отеля. Мидория вновь вздохнул. – Я на самом деле не очень хорошо себя чувствую, – заметил Изуку по дороге. – С какого момента? – нахмурился Тодороки. – Последние пару дней. Ну… или мне только кажется, – омега качнул головой. – А ещё я столько съел во второй раз… мне плохо от сладкого, аж голова болит. Больше я его есть не буду, – вздохнул он тяжело. Шото посмотрел на него и слегка прищурился. – Ну хоть сладкое прекратишь есть, – сказал он, решив свои странные мысли не озвучивать.