Изменение гравитации

Изуку в нетерпении потирал ладони, пританцовывая на ходу. Шото искоса на него смотрел, чуть хмурясь, омега знал, что альфа не разделяет ни в чем его радости: ему в тягость жара и солнце и вышел он на улицу в такой час только ради Мидории. Тодороки до последнего откладывал их поход ближе к пирамидам, искренне убежденный, что ничего интересного они там всё равно не увидят и только зазря потратят время. Но Изуку был очень настойчив. Он рвался к ним со всем нетерпением, желая запечатлеть себя на фоне древних построек, и в тайне надеялся, что сможет после выложить куда-нибудь получившиеся фотографии. Накануне даже проверил, насколько в их телефонах хорошие камеры. Большую часть дороги преодолели на такси, далее по камням и песку пришлось идти пешком. Мидория чувствовал себя хорошо: его распирало от энергии, он весело устремлялся вперед, подставляя тело солнцу, а Шото лениво волочился где-то следом, морщась. Изуку знал, что его альфа не любит зной и жару. Они такие невыносимые и тягостные для него, что Тодороки согласен всё время сидеть в номере под кондиционерами, не высовывая на улицу носа. И только Мидория с его бесконечной жаждой познания мира и любовью к теплу заставляют Шото выползал на свет божий. – Ну, не делай такое лицо, – повторил второй раз омега, взяв альфу за руку. – Я обещаю, мы недолго здесь пробудем! – пообещал он. Тодороки посмотрел на него с недоверием. – Точно? – уточнил он опасливо. Изуку качнул головой и пожал плечами, мол, как получится. Шото только глаза закатил. – Да ладно, солнце, свежий воздух, экология. – Сомнительная тут экология, – альфа поморщился. – Но раз я обещал, будет у тебя миллион и одна фотография и всё остальное, – кивнул сам себе. Мидория улыбнулся. – Мне больше ничего не нужно. Я смотрел отзывы людей о пирамидах, там, говорят, очень душно. А я не люблю закрытые пространства. Там же настоящий лабиринт, – он поморщился. – Поэтому просто посмотрим вблизи, может, купим сувенир, – весело сказал омега. – Если… ты, конечно, не против, – добавил он осторожно. Тодороки посмотрел на него устало – его раздражало, когда Изуку напрягался из-за денег – и ничего не сказал, лишь вздыхая. Кругом было много любопытных туристов и зазывал на экскурсии. Мидория смотрел на них с интересом, беспечно рассматривая всё вокруг и вовсе не следя за дорогой. Эту скучную часть он оставил Шото. Песок под ногами был горячим и мягким, ступать по нему в легкой обуви было приятно, а о том, что под подошву могут попасть песчинки, Изуку предпочитал не вспоминать. Он успел накупаться в море, в бассейне, куда Тодороки особенно не хотел идти, и даже наелся в обеденном зале, с некоторой скукой возвращаясь туда каждый раз. Вопреки ожиданиям, подобный отдых наскучивал намного быстрее. Мидории нравилась погода, но в курортных зонах кроме бестолкового развлечения делать было нечего. Шото слегка хмурился, пальцами больно сжимая его ладонь, но Изуку не жаловался, не до конца понимая, как альфа себя ощущает. Его ревность и волнение за Мидорию достигли апогея, но на спад не пошли, Тодороки зло на всех огрызался и подолгу любил, прижавшись к омеге, дышать им. Изуку так и не понял, с чем это связано, но старался альфу лишний раз не тревожить. И так недовольный… Они сошли с общественной каменной дороги, ступая по чистому золотому песку. Мидория оглядывался по сторонам, прикидывая, откуда лучше всего сделать фотографию. – Изуку, – Шото неожиданно подал голос, поморщившись. Он обернулся к омеге, положив свои ладони на его плечи. – Я не хотел говорить тебе, но… – Что? – Мидория вздрогнул всем телом, тут же напрягшись. – Что такое? – занервничал он. – Что-то случилось? Выражение лица альфы было слишком серьезным. – Всё хорошо, не переживай, – он постарался улыбнуться мягко, но ему это почти не удалось. – Так, – Изуку нахмурился, сделав к нему шаг, – что такое? Говори, – потребовал он. Тодороки бережно начал поглаживать его пальцами по плечам. – Местные власти… ну, ты понимаешь, не официальные, – Шото качнул головой, – проявляют к нам повышенное внимание. – И что? – омега насторожился. – Они рядом, – альфа поджал губы. – Уже не первый день я замечаю это. Возможно… сегодня нам придется о чем-то переговорить. – А… – Мидория отступил, – ох, а… что же? О чем? – заволновался он. – Всё хорошо, – Тодороки наклонился к нему, будто хотел поцеловать за ухом, но в последний момент передумал, просто принюхавшись. – Я… говорю это, чтобы в случае чего ты не пугался, – Шото улыбнулся и отстранился. Изуку неуверенно на него посмотрел, но согласно кивнул, не собираясь углубляться в тему. Возможно, ему лучше всегда знать только то, что он и так знает. Мысли о работе Тодороки всегда наводили на Мидорию тоску. Ему больно было даже думать об этом, представлять, что в какой-то момент он может просто потерять своего альфу, просто… бесследно. Тот исчезнет, никто не сумеет его защитить. Временами Изуку забывал об этом и начинал чувствовать себя окончательно счастливым. Рядом есть любимый человек, способный укрыть его от всех бед. О чем ещё он может мечтать, чего может хотеть? Но эти времена наступают так редко, что большую часть времени где-то в глубине души Мидория вечно волнуется за Шото. Он втайне надеется, что когда-нибудь всё это закончится, что альфа как-нибудь вырвется из этих оков, станет самым обычным и больше ничем не будет связан с мафией. Но это лишь сопливые глупые мечты, слишком далекие от реальности. Куда вероятнее, что и дальше по мере жизни будут происходить беды и ужасы, в конечном итоге ведущие к смерти. Но Изуку боится даже допускать таких мыслей. Ведь они материальны. Он думает о хорошем. Мидория неуверенно улыбнулся и потянул Тодороки за руку в сторону, где было меньше всего людей. Он не поленился и нагнулся, чтобы коснуться песка ладонью. Тот, как омега и ожидал, оказался очень горячим, приятно сухим. – Ну давай, фотографируй, – решительно попросил Изуку и отошел от альфы на несколько шагов. – Хорошо, – Шото равнодушно кивнул, доставая телефон из кармана. – Давай, сделай умное лицо, – бросил он, наводя камеру на омегу. – Я сказал «умное», а не «растерянное». – Ах, ну… – Мидория смутился. Где-то очень глубоко в памяти сохранились воспоминания о том, как его фотографировали в детстве. Но это было очень давно. – М… ну, давай. Тодороки окинул его странным взглядом. – Встань, что ли, как-нибудь красиво. Улыбнись давай! Ну? – Просто сфотографируй меня, Шото, – удивленно отозвался омега. Ему было стыдно корчится на людях. – Эм, ну давай. – Какой кошмар, – альфа поморщился и с неохотой сделал несколько кликов. – Тебя не фотографировали, что ли, никогда? – недовольно спросил он, глянув на Изуку, и тут же скривился. – Ах, точно… Что ж… – Мне просто на память, – отмахнулся Мидория и с беспокойством подумал, что получился он ужасно. – Эм… а давай так, будто я пирамидку держу на ладошке, – радостно попросил омега, вытягивая руку. Тодороки посмотрел на него с неодобрением. – Такие фотографии есть и половины человечества. А у тех, у кого их нет, вообще нет фотоаппарата, – он закатил глаза. – Ну… всё равно, – Изуку пожал смущенно плечами. Шото вздохнул и послушно сфотографировал его несколько раз. Мидории даже показалось, что очень много раз, но спрашивать об этом он не стал. Принял ещё несколько поз, на которые Тодороки вновь закатил глаза, и на этом решил ограничиться. Фотографируясь, омега чувствовал себя немного скованно. Ему казалось, что окружающие обращают на него лишнее внимание. После омега предложил подойти к пирамиде, чтобы рассмотреть всё вблизи. Альфа начал бурчать что-то о бесполезности подобного занятия, но спорить не стал, послушно следуя за Изуку, что весело кружился на ходу. Его непонятное недомогание прошло, Мидория непривычно для самого себя был полон сил и желания жить. Ему казалось, что у него есть легкая температура, пусть они и не проверяли, но в остальном всё было хорошо. Шото сделал предположение, что греется омега из-за того, что потребляет мало жидкости. По мере приближения пирамиды начали казаться Изуку менее захватывающими. Они были глобальные, колоссальные, но уже вовсе не мистические, а обыкновенные сооружения из камней. Мидория присвистнул, оценив габариты блоков. А раньше свистеть у него не получилось. Тодороки недовольно всё комментировал, а омега с беспокойством искоса на него поглядывал, опасаясь, что кто-то из окружающих их понимает и невесть что думает. Около входа в пирамиду стоял человек, принимающие билеты на экскурсию. Тут же стояло несколько палаток и ларьков с напитками. Но Изуку зайти внутрь это не убедило, он лишь подумал, что такой странный бизнес должен приносить много денег. Шото окликнул его негромко, потянув за локоть. – Подожди здесь, ладно? – хрипло попросил он и, резко развернувшись, пошел в противоположную сторону. Мидория проводил его растерянным взглядом, порываясь пойти следом, но всё же оставаясь на месте. Он переступил с ноги на ногу, без присутствия рядом надежного Тодороки сразу же почувствовав себя неуютно. Альфа подошел к двум людям арабской внешности в странных длинных тюрбанах. Они негромко о чем-то начали разговаривать. Со стороны Шото выглядел спокойным, и омега подумал, что ничего особенного не происходит, ему не стоит переживать. Тодороки улыбался уголками губ, дважды кивнув, что-то быстро разъяснил, жестикулируя одной рукой. Двое слушали его очень внимательно. Изуку наблюдал за этой картиной с какой-то неуверенностью. Опасение Шото оправдались, наверное, он знал всё наверняка. Омега этому не удивился, лишь с досадой вздохнул: мысль о том, что вокруг Тодороки вечно будут опасные люди, удручала его. Неожиданно один из незнакомцев посмотрел на спину Шото и указал рукой на Мидорию у ларька. Тот сначала подумал, что указывают не на него, но рядом больше ничего необычного не было. Тодороки обернулся. Он изменился в лице, нахмурившись, в его глазах полыхнула злоба, когда он обернулся к людям. Изуку с опаской сглотнул. Троица о чем-то долго разговаривала, а после Шото снова обернулся и махнул Мидории рукой, подзывая его к себе. Тот сначала дернулся, а после нерешительно подошел, с опаской поглядывая на незнакомцев. Тодороки схватил его за локоть, притягивая к себе, и быстро обвил рукой талию, поглаживая по боку. На его губах появилась странная улыбка, злорадная и ехидная, от которой Изуку стало не по себе. – Знаешь, – начал Шото весело, – какой предложение сделали мне эти люди? – он усмехнулся. Мидория помотал головой, обеспокоенно на него посмотрев. Он прижался ближе к своему альфе, с опаской глядя на незнакомцев. Женщина так и пожирала его глазами, смотрела в упор и чуть щурилась. Изуку потянуло тошнить. – Так чего? – Сначала мы говорили об одном, но после… – Тодороки посмотрел внимательно на омегу, – они захотели купить тебя, – легко проговорил он. Мидория опешил. Это было сказано так, будто являлось чем-то совершенно нормальным и обыденным, будто Шото не видел в этом проблемы или, хуже, собирался принять их предложение. – Ч-что? – Изуку сглотнул. – Это… это незаконно! – Незаконно, – согласился альфа, улыбнувшись уголками губ. – Нет ни одной страны в современном мире, где было бы законодательно разрешено покупать и продавать людей. Как и их убивать. Однако это происходит, – Тодороки внимательно на него посмотрел. Мидория задрожал, ком подступил к горлу. Он резко опустил глаза, в сознание замелькала череда событий, начиная с самого знакомства с Шото, заканчивая сегодняшним днем. Омега сглотнул. – И… что? – Изуку дернул себя за край футболки. Вдруг ему подумалось, что стоило надеть водолазку с длинным рукавом и штаны, а не эти короткие шорты, о которых Тодороки вечно не лестно отзывается, называя их трусами. Хотя вряд ли это имело бы толк. – Тебе не интересно, сколько они за тебя предложили? – Шото склонил голову набок, приобнимая его крепче. – Что? – Мидория посмотрел на него с волнением, – с-сколько? – растерянно спросил он. – Сумму, за которую можно купить пару сотен хороших верблюдов. – А… – Изуку дрогнул, – и что? – он вцепился в руку альфы, как в спасательный круг. – И что? – удивленно повторил Тодороки. – И ничего, – он усмехнулся. – Ты же не хочешь уйти с ними? – уточнил иронично. Омега перепугано замотал головой, зажмурившись. – Шото, ты что, – шикнул сдавленно. Взгляды, что бросали на него эти двое, заставляли дрожать и бояться. – Ничего, – альфа хмыкнул и быстро перешел на другой язык, обратившись к ждущим. Мидория съежился и прижался к нему всем телом, зажмурив глаза. Он отвернулся от незнакомцев, чувствуя себя отвратительно. Пусть они и мафия, пусть занимаются грязными делами, как можно торговать человеком, будто вещью? Это ли не чистой воды сумасшествие? Омегу вновь потянуло тошнить, и он обрадовался, что на завтрак ел только салат. Вскоре они остались наедине: незнакомцы растворились в толпе. Тодороки перехватил Изуку, отстраняя от себя, и удивленно посмотрел ему в глаза. – Что это было? – шмыгнул носом Мидория. – Это я тебя хотел спросить, – недовольно заметил Шото. – Твой запах изменился, – тяжело проговорил он. Омега глупо пожал плечами: он не заметил. – И что… – скривился, – что это были за люди? – Что это были за люди, это неважно, – Тодороки поморщился и потянул его обратно. Изуку не стал сопротивляться, он уже посмотрел всё, что хотел, да и неожиданная встреча отбила у него всякое желание находится на улице. – Куда важнее твоя реакция, – Шото посмотрел на него недовольно. – Что это было? – Что было? – Мидория растерянно на него посмотрел. Альфа закатил глаза. – Мне показалось, это довольно забавно, – негромко проговорил он. – Что забавно? – Изуку дрогнул всем телом. – Что забавно? – его голос стал на несколько тонов выше. – Они… они… хотели меня купить? – вырвалось у него нервное. Тодороки остановился и обернулся на него удивленно. На его лице отразилось недоумение. – М… – альфа нахмурился, – ты чего? – он притянул омегу к себе с неожиданной силой. – Эй, что такое? Мидория весь сжался и отвернулся от его внимательных глаз. – М… да… да н-ничего, что должно тебя удивлять, – сипло проговорил Изуку. – Я испугался, – тихо сказал он. Шото молчал почти минуту, переваривая услышанное. Всё это время его лицо выражало непонимание. – Ладно, – Тодороки тяжело вздохнул, – согласен, это ничуть не забавно, – виновато признал он. – Сначала это вызвало во мне волну гнева, а после… не знаю, – альфа усмехнулся, – мне стало так смешно от мысли, что какие-то уроды считают возможным подобное, что… – он осекся, заметив взгляд Мидории, и замолчал. – Мне… мне дурно, – тихо буркнул Изуку и потянул его в обратно. Шото раздраженно покачал головой. – Не забавно, – продолжил он, – но… чего ты мог испугаться? – М… а не ясно? – омега недовольно на него посмотрел. – Не ясно, – Тодороки цокнул раздраженно языком. – Изуку, как я должен это понимать? – он поморщился. Мидория поежился. – А что? Это бы… это любого могло напугать, – промямлил он. Альфа прищурился и уставился на него так пристально, что омега почувствовал себя некомфортно. Он съежился и глупо дернул плечами. – Ну… сама мысль об этом меня пугает. – А что до меня? – Шото поднял брови. – М? Можно подумать, что ты не чувствуешь себя в безопасности рядом со мной! – вырвалось у него. Изуку дернулся и виновато опустил глаза. – Ну… ты что… ч-чувствую… – робко протянул он. – Неужели? – Тодороки прищурился. – Тогда что это было? Ты же не решил, что я хочу продать тебя за какой-то жалкий миллион долларов? Или что? – А… ну… – Мидория смутился. – Конечно, нет, – улыбка всё же появилась на его лице. – М… ну ты что. – Тогда что это было? Объясни мне. – Ну… – Изуку тяжело вздохнул. – Шото! Лучше ты объясни мне, что это было? Ты… ты… с такой странной радостью всё это говорил! Ты меня напугал… я не мог никак понять, что ты там думаешь… – омега насупился и отвернулся. Тодороки нахмурился. Дальше они шли в молчании. Мидория раздосадовано смотрел себе под ноги, изредка глубоко вздыхая, а Шото до боли сжимал его ладонь, всё ещё хмурясь. На кого именно он злиться, Изуку так и не смог понять. То ли альфа был оскорблен до глубины души подобным недоверием, то ли злился на самого себя за неосторожность. А Мидория ему верил. Знал, что Тодороки не может его продать, что о подобном даже думать глупо. Где бы он ни работал, он был и остается совершенно нормальным, здоровым человеком, не способным на подобные низости. Но сама мысль об этом заставляла Изуку дрожать от страха. Мидория поначалу планировал ещё погулять, но всякое желание после произошедшего у него отпало. Настроение исчезло, а на душе стало так пакостно и противно, что ему захотелось забраться на кровать, натянуть на голову одеяло и не вылезать. В такси Изуку взволнованно спросил, частая ли эта практика покупки и продажи людей. Шото поморщился и с неохотой признал, что подобные случаи происходят чаще, чем хотелось бы. Омега поерзал на месте и обхватил себя руками, погрустнев. Заметив это, Тодороки поспешил заверить его, что никто не станет за ним охотиться. Немного, но Мидорию это успокоило. Уже в отеле он почувствовал, что ему не очень хорошо. Захотелось спать, тело стало вялым и тяжелым, а Изуку не знал, с чем именно это связано. Или с его неожиданным переживанием, или с какой-то странной болезнью, что уже не первый день подкидывала ему странные недомогания. Шото предложил ему сходить пообедать, но Мидория смог лишь помотать головой, без сил завалившись на кровать. Тодороки странно на него посмотрел, о чем-то явно подумав, но своими мысли предпочел оставить при себе. Вновь недовольно заметил, что Изуку стоило бы сходить к врачу, на что тот только отмахнулся, искренне убежденный, что фармацевты работают на себя, а не на здоровье пациентов. К вечеру Мидория смог расслабиться – горячая ванна, в которой он пролежал два часа, сильно этому поспособствовала – и предложил прогуляться вдоль побережья. Лютая жара ближе к ночи спадала, с моря приходила приятная свежая прохлада, которой они не могли не воспользоваться. Шото обрадовался его неожиданному выздоровления. Кажется, он уже забыл обо всем произошедшем или просто предпочел о нем не напоминать. Людей на улице стало заметно больше, курортная зона была освещена яркими неоновыми фонарями. Откуда-то доносилась легкая музыка, Изуку устремился к ней навстречу, странное желание оторваться в шумной компании обуяло его. Прежде Мидория не задумывался над тем, что Тодороки заметно старше его, что он почти не интересуется ничем молодежным и не ищет глупого препровождения. Изуку и самому было это не нужно, он мечтал о совершенно других вещах. Но, получив все базовые необходимости, омега заметил за собой другие потребности. Интересно, как Шото будет реагировать, если Мидория то и дело будет вырываться куда-нибудь от него по клубам? Ну, возможно, не сейчас, но в течение ближайших нескольких лет. Наверняка будет жутко ругаться, учитывая его необъяснимую новую ревность. – Что там происходит? – с интересом спросил Изуку. – М, – Тодороки неопределенно дернул плечами, – люди танцуют. Кому-то… очень нравится такое времяпрепровождение, – он посмотрел на Мидорию вопросительно, – хочешь туда? – Да не… – соврал омега. – Мне… просто нравится атмосфера… м… Столько людей, музыка, ларьки с едой… Все такие счастливые и свободные, – он улыбнулся. – Может быть, – Шото пожал плечами. – Ты хочешь чего-нибудь? – уточнил учтиво. – Да нет, – Изуку улыбнулся. – Воды? Тебе надо больше пить, – настоятельно проговорил Тодороки. – Почему? – Это полезно, – альфа улыбнулся. – Подойди, – он поцеловал Мидорию в щеку, на секунду приобняв его за талию, и двинулся к одному из ларьков. Изуку остался ждать, с интересом оглядываясь по сторонам. Но вместо чего-то приятного через секунду он увидел, как к Шото подскочил какой-то жаркий омега, в открытую начавший с ним флиртовать. Мидория ахнул, прежде незнакомое чувство охватило его. Он сжал губы в тонкую полосочку, переступил с ноги на ногу и кинулся вслед за альфой, небрежно отстраняя чужого омегу. Тодороки удивленно на него посмотрел. – М, – Изуку обнял его за шею. – Шото, знаешь… – он закусил губу, отдаленно думая, что подобных наглых особ здесь ещё пруд пруди, – может… – Что? – Как-то тут… Не хочешь вернуться? – Мы же только вышли! – Да, но… – Мидория склонил голову набок, – м… – он приподнялся на носки, шепча Тодороки на самое ухо, – кажется, у меня начинается течка. Шото отпрянул удивленно от омеги, ошарашенно его осмотрел. Его брови медленно поползли вверх, а Изуку невинно пожал плечами и вздохнул. – Ты… уверен? – нахмурился Тодороки. – Ну… – Мидория переступил с ноги на ногу, – мне жарко… – выдохнул он, – и я… не знаю, ещё твой запах кажется особенно приятным. – Э… – альфа резко кивнул, – хорошо, – он дернул омегу за руку, прижимая к себе, и быстро потащил сквозь толпу обратно к отелю. – Может, твои недавние недомогания были связаны именно с этим, – проговорил Шото еле слышно, рассеянно касаясь носом кудрявых волос. Наверное, он пытался учуять новые нотки в запахе, но Изуку знал, что это невозможно. Его повышенная температура тела и отсутствие аппетита подталкивали его на мысли о течке, но где-то внутри омега знал, что это не она. Ему просто нужен был быть повод увести Тодороки от любопытных глаз других. Прежде Мидория за собой такой ревности не замечал. Они быстро ускользнули от шумящей толпы, Изуку с удовольствием увидел, какими разочарованным взглядами их проводили некоторые скользкие особы. В номере он без сил упал на кровать, растянувшись на ней во всю длину. Шото замер в шаге от него и выжидательно на омегу уставился, прищурившись. Тот неловко улыбнулся. Альфа медленно склонил голову набок, не прекращая принюхиваться. – Ох, – Мидория перекатился на живот. – А… может… и не будет никакой течки, – весело сказал он. – Как это? – Тодороки нахмурился. – Изуку, – он сжал плотно губы, – ты… – недовольно посмотрел на омегу, – меня не обманул? – Я? – Мидория резко сел. – Да как я мог! – всплеснул он руками. – Просто… кто ж знает этот организм, – хихикнул. – Я знаю, – Шото сделал к нему шаг, наклоняясь, и оперся ладонью в матрас. – Я обычно замечаю, когда в тебе что-то меняется за пару дней до течки. Но ты не стал мягче, сонливее, твой запах остался прежним. У тебя не может быть течки, – уверенно заявил он. Изуку посмотрел на него удивленно. Он так и не понял, стоит ему обрадоваться тому, что Тодороки к нему так внимателен, или огорчиться, что его невозможно обмануть. – Ну… раз не может, значит, не будет, – пожал Мидория плечами. – То есть ты признаешь, что обманул меня? – недовольно уточнил Шото, скрестив руки на груди. – Ну… – Изуку отвел глаза, – да, – покаялся он, склонив голову. – Извини. – И зачем это было? – Тодороки нахмурился. – Я захотел уйти… а ты не хотел… – Почему? – альфа прищурился. – Ты был таким энергичным, – заметил он, – тебе же нравился шум и танцующие. Что произошло? – Шото присел на кровать рядом с ним. – Ну-у, – Мидория смутился, – стыдно говорить. – Не понял. – Ну-у… – Изуку подполз к Тодороки, медленно обвивая его шею руками. Он почувствовал под тонкой тканью футболки напряженные крепкие мышцы. – Просто… ты… ну… привлекал слишком много внимания. Лишнего. – Я? – удивился Шото. – Это же твоя прерогатива. Поднимать шум. – Вовсе нет, – надулся Мидория и отвернулся. – Тот омега флиртовал с тобой, – скривился он. – И вообще… ты такой красивый, аж страшно на улицу выпускать! Тодороки шокировано на него посмотрел, его брови поползли вверх, а на губах появилась неправильная улыбка. – Изуку, ты меня с кем-то путаешь, – рассмеялся он. – С собой, например. – Да вовсе нет, – Мидория помотал головой, схватив его за руку. – Они смотрели на тебя! Фу! Мне стало так… не знаю, как объяснить. Ужасно противно, – его передернуло. – Ты… – удивление на лице альфы преобразовалось в радость, – ревнуешь меня? – Не-ет, – омега замотал головой с удвоенной силой. – Ну… не знаю. Что такое ревность? Тебе я доверяю, я знаю… что ты никогда меня не предашь, – еле слышно проговорил он, внимательно посмотрев на Шото, – но… Меня просто злит, что они смотрят на тебя! Что-то там себе думают! – Изуку оскалился. Тодороки не сдержался и прыснул, подняв глаза к потолку. – Поверить не могу, – весело проговорил он. – Обо мне редко говорят… «красивый». Этот уродливый ожог на пол-лица, странная внешность, – альфа поморщился, а омега удивленно погладил его по плечу. – Поверить не могу, – повторил он, – что теперь ты ревнуешь. – Ну-у… – Мидория пожал плечами. – Я не знаю, раньше за мной такого не было, – признался он негромко. – Просто… не хочу, чтобы кто-то другой допускал мысли, что ты им нравишься, – виновато сказал омега. Шото посмотрел на него внимательно, наклонился ближе, кончиком носа касаясь щеки. – Если тебе интересно, – он шумно вздохнул, – столько альф там пожирали тебя глазами, – Тодороки быстро облизнул губы. – И мне не могло показаться, Изуку. Ты… такой чертовски сексуальный в этой открытой одежде. Да в любой одежде, – неожиданно он опрокинул омегу обратно на матрас. – Я сам хотел предложить тебе уйти, но я был уверен, что ты начнешь спорить. – Правда? – изумился Мидория. – Правда, – хрипло подтвердил Шото. – Конечно, правда, – он ещё раз облизнул губы. – И я хотел набить морду каждой из них. И я хотел прострелить их головы, – Тодороки наклонился ниже, опаляя горячим дыханием шею. – А факт того, что я без труда смогу это сделать, а после просто уйти, был таким манящим и невыносимым одновременно. Не пойму, как удержался. – Шото, – Изуку шумно вздохнул, положив ладони на его лицо. – Наша ревность разная, – хихикнул омега глупо. – Но… ты знаешь, я ничего не имею против, – тихо проговорил он. – Я не рвусь общаться с кем-то другим, и мне нет дела для других. Пока ты относишься ко мне так, как сейчас, я готов мириться с тем, как ты относишься к остальным, – Мидория улыбнулся. Где-то глубоко внутри он понимал, что это неправильно. Их отношения пусть и нежные, но очень бурные, огненные, ядовитые. Они способны уничтожить всё вокруг. Ну, или Изуку просто так кажется. – Можно, – Тодороки тяжело вздохнул его запах, – я укушу тебя? Пусть все знают, что я только твой альфа, а ты только мой омега? – он внимательно посмотрел в изумрудные глаза. Мидория быстро отстранился. – Ну нет, – захихикал он, – это, наверное, больно. Давай потом. – Когда? – Шото ревностно прищурился. – Ну, – Изуку дернул плечами. – Я думаю, стоит подождать хотя бы моего совершеннолетия. – Это зачем? Давай сделаем тебе гражданство… – Нет, – Мидория перебил его, заранее зная, что альфа хочет сказать. – Не нужен мне ни паспорт, ни гражданство каких-то странных стран, где совершеннолетие наступает в шестнадцать лет, – фыркнул он. – А в некоторых в четырнадцать, – протянул Тодороки. – Вот-вот, – Изуку поморщился. – Не надо нам такого, – заявил он. – Я это к тому… просто… что метка может вызвать гормональный сбой, у меня с этим… ну и так не всё хорошо. Подождем, – омега невинно улыбнулся. Шото с недоверием на него посмотрел. – Тогда ты укуси меня! – предложил он горячо. – Нет, я не смогу, – Мидория отмахнулся. – Я боюсь, тебе будет больно, – захихикал он. – Ну, зачем нам это всё? – улыбнулся с нежностью. Тодороки шумно недовольно вздохнул. Изуку не знал, почему для него это так важно, но подозревал, что это во многом животное ощущение, идущее откуда-то из глубины. Ровно такое же животное, как ревность. – Хочется, – хрипло отозвался альфа. – Да ну, – омега фыркнул. – Мне хватило того раза, когда ты меня за попу укусил. До сих пор иногда ноет, – пожаловался он обиженно. Шото посмотрел на него виновато. – Хочешь поцелую? – мило предложил он. – Совсем, что ли? – Мидория отпихнул его, переворачиваясь, и вскочил с кровати, потягиваясь. – Кстати… м… – он стал серьезнее, – ты сказал, что… мы уедем отсюда, когда я захочу, – напомнил немного застенчиво. Всегда было ужасно неловко так нагло себя вести, ничуть не считаясь с желаниями Тодороки. – Да, – альфа кивнул и сел. – А что? – он поднял удивленно брови. – Ты хочешь уехать? – Ну… – Изуку пожал плечами и медленно подошел к балкону, вглядываясь в темнеющее небо, на котором стремительно проступали звезды. – Здесь очень здорово. Мне нравится тепло, море, пляж… М… здесь правда хорошо. Но… – он скривился и обернулся, – после того, что случилось сегодня около пирамид, – Мидория качнул головой, – ты понимаешь, я… у меня такой неприятный осадок остался, фу! Полетели отсюда? Шото посмотрел на него серьезно и кивнул, поднимаясь. – Куда ты хочешь? – поинтересовался спокойно. – Не знаю, – Изуку улыбнулся. – Может… в Японию? – Почему туда? – Тодороки прищурился. – Ну… – Мидория отвел глаза, – там я буду чувствовать, что моя жизнь… максимально… нормально. Ну… Я сам смогу ходить в магазин и всегда буду понимать, о чем говорят на улицах. Да и… пора бы уже приниматься за учебу, я столько пропустил за эти недели, – он покачал в шоке головой. – Что ж, – Шото пожал плечами, – хорошо, – согласился удивительно легко. – А… тебе больше никуда не надо? – уточнил Изуку с волнением. – Ну… не знаю, может, дела опять какие-то? – К черту дела, – Тодороки с жадностью на него посмотрел. – Поехали в Японию. Там твоя квартира, мы наконец займемся ремонтом. И будет у тебя совершенно обычная жизнь, – пообещал он. На секунду Мидория опешил – он уже и забыл, что Шото переписал на него квартиру, – но быстро вернул привычное выражение лица, глупо улыбнувшись. – Здорово, – подошел к альфе, – спасибо, – прижался к нему, положив голову на широкое плечо. В его крепких объятиях Изуку чувствовал себя в безопасности. Он мог укрыться от всего, мог почувствовать себя легко и самозабвенно. – Только, думаю, нам всё же стоит сначала слетать в Бразилию. Нет-нет, не думай, всего на денек, проверить обстановку. А потом в Японию, – пообещал Тодороки. – Хорошо, – Мидория пожал плечами. – Перелеты утомительны, но, если тебе так нужно, – он улыбнулся. – А сейчас можно лечь спать. Давай завтра же соберем вещи и уедем? Шото прижал его ближе к себе и вдруг хрипло проговорил: – Как скажешь. Но сегодняшний день ещё рано заканчивать, – его глаза блеснули. Изуку отступил, опуская глаза, и с удивлением обнаружил, что Тодороки толкается пахом в его бедро. – Ну, если рано, – Мидория улыбнулся и пожал плечами, – значит, рано, – он притянул альфу к себе, поднимаясь на носки. *** Шото с улыбкой наблюдал за тем, как смешно Изуку спит. Перед сном они договорились, что встанут пораньше, чтобы быстро собрать вещи и уехать. Но Мидория проснулся ужасно уставшим. Сказал, что у него болит каждая клеточка тела и идти никуда он не собирается. Тодороки переигрывать все планы был не намерен, поэтому заставил его подняться и собрать вещи. С трудом, еле волоча ноги, омега выполз на улицу. Альфа поторапливал его, но до ожидающего их самолета они всё равно добрались на час позже задуманного. А, оказавшись на борту, Изуку сразу же свернулся в кресле, мгновенно заснув. Шото только удивленно присвистнул. Щекой Мидория прижимался к своему плечу, а с его губ стекла тоненькая ниточка слюны, которая рисковал запачкать всё его лицо, если бы он начал крутиться. Тодороки смотрел на этим с внимательностью. Будить Изуку он не рисковал, предвкушая, какой поднимется крик. Мидория, пусть и кажется тихим, временами бывает очень буйным, как сегодня ночью, например. Что-то нашло на него, он с силой прижимал Шото к кровати, до боли сжимая тонкими худыми пальцами его запястье. Это продолжалось до тех пор, пока омега, устав, не упал на альфу, заявив, что собирается спать. А ведь на тот момент они ещё не закончили. Перелет занимал очень много, но Тодороки не чувствовал раздражения по этому поводу. Рядом с Мидорией он был готов сутками напролет сидеть даже в маленькой коробке, не то что на борту самолета. Несмотря на приятную радость, связанную с их воссоединением, Шото терзали легкие неуловимые тревоги. Изуку периодически жаловался на недомогание и подступающую тошноту, хотя его ещё ни разу не рвало, а к врачу идти отказывался. Тодороки надеялся, что это просто желудок бунтует от большого количества еды, которое Мидория ему подкидывает, но подтверждений этой догадке не было. Может, с ним случилось что-то другое. Его мысли по поводу неожиданной странной болезни никуда не исчезли. Казалось, это будет самым логичным исходом после всего того, что он натворил за свою жизнь. Может, боги, может карма, но кто-то обязательно должен отомстить ему за всё то, что он сделал. С Марией, с другими… Злодеи не живут счастливо, хороших концов в их жизни не существует. А себя Шото считал злодеем. Самым, что ни на есть настоящим. Смерть Изуку стало бы самым логичным и правильным закатом всей его жизни. Боги дали ему возможность побыть счастливым несколько месяцев, чтобы после в дребезги разбить его душу. Или Мария оказалась хитрее, чем он мог ожидать. Может она отравила Мидории каким-то новым долго действующим ядом, что постепенно будет убивать его. Это так на неё похоже. Одна лишь мысль об этом заставляла Тодороки дрожать. Он ничуть не сомневался, что Мария способна на подобное. Она вернула Изуку, казалось, в полном здравии лишь для того, чтобы дать альфе возможность наблюдать, как постепенно жизнь покидает его любимого, как с каждым днем Мидория увядает, как мучается, как гаснут его глаза. Страшнее пытки Шото вряд ли сможет придумать. – К врачу, определенно, к врачу, – пробормотал он себе под нос и взял Изуку за руку. Тот во сне почувствовал его теплое прикосновение и перевернул голову, позволив слюнке стечь на одежду. Тодороки усмехнулся. Люди становятся такими забавными, когда спят. Шото хотел бы видеть эту картину на протяжении многих последующих лет. Изуку, когда разберется с самим собой, наверняка спасет много людей. Он не должен умереть. Альфа уверен. *** – А ты долго? – уточнил Мидория взволнованно. Шото оставлял его одного в комнате, отправляясь проверить что-то. Об этом Изуку ничего не знал и в подробности не вдавался, надеясь, что альфа вернется скоро. Тодороки неопределенно пожал плечами. – Надо-надо… некоторое время… не очень долго, – он улыбнулся. – Один день. Дай мне только один денек, а завтра мы полетим в Японию, – пообещал Шото и поцеловал его в лоб. – Тебе не обязательно тут сидеть, можешь пойти куда захочешь. В штабе уже столько людей тебя видело, – усмехнулся он. – Да-да, я знаю, – Изуку кивнул. – Ну ладно, – он с неохотой отпустил Тодороки, отходя на шаг. – Только чур не больше дня! – Слушаюсь и повинуюсь, – Шото театрально поклонился и быстро ушел. Мидория только прикрыл за ним дверь и обернулся. Мысли в голове уже путались от быстро меняющихся событий. Только вчера он фотографировался у пирамид, а сегодня снова здесь. Странное ощущение охватила Изуку, когда он начал рассматривать давно выученный наизусть интерьер комнаты. Помнится, впервые попав сюда, Мидория полагал, что место станет для него сущим адом. А в итоге правитель «ада» стал его единственным человеком… Омега подошел к окну, открыл его настежь, подставляя лицо свежему воздуху. Оставаться в одиночестве, без Тодороки, всегда было странно: Изуку резко чувствовал, что его жизнь удивительно пуста и тиха. Переполох происходит, когда рядом этот очаровательный альфа. Мидория усмехнулся. Прежде его пугало это место, но после всего случившегося он чувствовал себя абсолютно комфортно. Пробыл тут более двух недель после возвращения из плена, ко всему смог привыкнуть. Изуку не стал зазря сидеть в комнате. Ему хотелось заняться учебой или чем-то интересным, но подходящих ни для первого, ни для второго инструментов не было, поэтому омега радостно вышел в коридор. Семнадцатый этаж ничуть не изменился за время их недолго отсутствия. Мидория смело прошел к лифту, нажал на кнопку. Отдаленно он подумал, что был бы не против встретиться с Аоямой, с которым они удивительно весело общались всё то время, что Тодороки пытался выследить Марию, не готовый верить, что она просто всё забыла. Лифт приехал, оказался пуст. Изуку радостно в него зашел, вспоминая о автомате с шоколадками на первом этаже. Но тут же скривился, стоило только представить вкус сладкого на языке. – Наверное, – Мидория вздохнул, – я просто переел мороженого, – сказал он, усмехаясь про себя. Шото будет рад, узнав об этом. Он последнее время особенно часто жалуется на то, что Изуку ест конфеты. Лифт остановился, без раздумий Мидория вышел в коридор, оглядываясь по сторонам. Здесь было много людей, но никто не обращал на него внимания. Кому-то не было до него дела, а кто-то уже привыкли и даже по-дружески кивали ему. Изуку прошелся мимо диванов, остановился у того самого автомата с шоколадками. Желая заполучить хоть одну и него не возникло, вместо этого Мидория почувствовал, что ему хочется большой вкусный стейк. А прежде мясо он совсем не любил. – О, так вы вернулись уже, – послышалось позади него веселое. Изуку удивленно обернулся. – Ой, – на его лице появилась глупая улыбка, – да… Здравствуйте. – Привет, – Аояма, покачивая высоким коротким хвостиком из стороны в сторону, быстро к нему подошел. – Смотрю, живота нет, – разочарованно сказал он. – Значит, ты всё же не беременный, – засмеялся омега. – Эй, – Мидория отстранился. – Какая беременность, – поморщился он и резко замолчал, вдруг нахмурившись. – Ну-у, молодость, – Юга пожал плечами. – Да нет, – Изуку хихикнул. – Мы вроде… здесь только на один день, – негромко сказал он. – Да? – Аояма удивился. – Дел должно было накопиться много, – протянул и тут же пожал плечами. – Впрочем, кто знает. Я тоже вскоре отправляюсь в штаты, – объявил он и весело начал рассказывать Мидории о предстоящем деле. Тот рассеянно его слушал и глупо кивал, не в состоянии выбросить из головы первые слова Юги. Их общение было странным, Изуку чувствовал некоторую неловкость, связанную с абсурдностью их первой встречи и неправильностью занимаемых позиций, но одновременно Мидории казалось, что они почти друзья: Аояма говорил легко и свободно, а Изуку не боялся что-то ему рассказывать. Но вскоре Юга неожиданно объявил, что ему надо куда-то бежать. Он улыбнулся и скрылся за углом, взмахнув прелестными волосами. Мидория с некоторой завистью подумал о его неоспоримой красоте. Больше искать ему было нечего, омега некоторое время походил на первом этаже, обдумывая, чем бы себя занять, а после решил вернуться в комнату. Всё ещё немного хотелось спать, Изуку решил воспользоваться свободными часами, чтобы поваляться в мягкой постели. Но странные неспокойные мысли не оставили его голову. Аояма так легко и весело шутил про беременность, что Мидория просто не мог придавать этому всему особого смысла. Однако сегодня что-то екнуло в нем от одной этой мысли. Изуку начал вспоминать все случаи, когда они с Тодороки были вместе. И прежде Изуку порой казалось, что он беременный. Такое случалось с ним и до знакомства с Шото, что было совершенно абсурдным. Это было лишь глупым страхом, что заставлял его нервничать. Но в свете последних месяцев подозрения становились заметно менее абсурдными. У него уже были течки: организм неохотно, но приходит в норму, его запах стал заметно сильнее и привлекательнее. У них с Тодороки не раз была близость, может ли быть такое, что когда-нибудь из раз Шото забыл воспользоваться презервативами? Или, может, они успели испортиться от жары… От этих подозрений Мидории стало неспокойно. Он никогда не задавался вопросом, откуда альфа берет презервативы. Должно быть, покупает их где-то. Изуку полностью ему доверял, полагая, что Тодороки достаточно ознакомлен с темой, чтобы не покупать подобные вещи в продуктовых магазинах. Наверное, он заходит в аптеку. Но как долго они у него хранились? Обеспокоенный Мидория попытался вспомнить до какой температуры латекс сохраняет свои свойства. В Египте была такая жара… Что-то всплыло в голове Изуку, он резко дернулся, нахмурившись. Это небольшое, малоинтересное событие каким-то необъяснимым образом вылетело из головы. Столько всего приключилось после, что у Мидории просто не было времени об этом вспомнить. Буквально за несколько минут до похищения… Изуку нахмурился. В голове с трудом начали всплывать воспоминания того дня. Ему было жарко. Они с Шото в кафе. Потом погоня, подвалы. Течка. Да, точно, у него началась течка. Омега сглотнул. Его мозг будто нарочно блокировал воспоминания о похищении и Марии, чтобы не давать ему лишних поводов для переживания. Вместе с этим Изуку забыл и о том, что с Тодороки тогда они были вместе. Он не был в трезвом уме, всё смешалось в единый ком. Шото не был готов и не смог себя сдержать. Мидория никак не винит его. Он лишь беспокоится, вспомнил ли Тодороки тогда о безопасности? Омега тяжело вздохнул и медленно присел на кровать. Он снова и снова прокручивал в голове события того дня, пытаясь вспомнить всё до мельчайших подробностей. Момента, когда Шото надевал презерватив, просто не было. Изуку сглотнул. Он попытался успокоить себя мыслью, что он не помнит почти ничего из того, что делал с ним Тодороки, нормально не помнить и об этом. Но его это ничуть не успокоило. Течка закончилась стремительнее, чем началась. Так неожиданно и быстро, а после в комнату ворвались люди, его огрели по голове. А дальше похищение, Мария, страх, не удивительно, что Мидория вовсе забыл о произошедшем. Омега поежился. Беременность могла объяснить все его странные недомогания.