Изменение гравитации

Шото с нежностью поглаживал Изуку по руке, неспешно и медленно, внимательно наблюдая за его выражением лица. Мидория был бледным. Он пах «тревогой» и «волнением», но пока альфе не удалось узнать, с чем именно это может быть связано. Тодороки то и дело наклонился к теплой шее носом, принюхивался и негромко спрашивал, случилось ли чего, на что в ответ получал лишь неуверенную улыбку и рассеянное пожимание плечами. Шото с трудом удалось оторваться от дел и скорее прибежать к Изуку, тот был обнаружен в странном подобном трансу состоянии. Альфа поначалу подумал, что омега просто голоден и устал, но, когда он наотрез отказался есть, Тодороки озадачился. Спросил, чем Мидория хочет заняться, тот помотал головой. Предложил посмотреть фильм, но Изуку только в недоумении на него посмотрел, будто впервые слышал это словосочетание. В итоге они просто присели на кровать, где омега продолжал о чем-то усердно думать и хмуриться, а Шото за ним следил. За окном давно стемнело, Тодороки предпочел бы лечь спать, но он боялся предлагать сон, опасаясь, что Мидория уснет со своими тревогами и так ничего ему и не расскажет. – Твой аромат такой приятный, – еле слышно проговорил альфа и коснулся губами мягкой кожи на плече. – И с чем только это связано… Изуку поежился и, обернувшись, улыбнулся. Осторожно поправил свою майку, натягивая съехавший край на плечо, и тихо вздохнул. Шото вдруг показалось, что Мидория вернулся в своё прежнее состояние четырехмесячной давности. Нервный, улыбается, но с большим подозрением относится ко всякому контакту. Тодороки перехватил его рукой под бок, прижимая к себе ближе, омега никак на это не отреагировал. Казалось, его волнения настолько сильны, что он вовсе не замечает ничего, что происходит в реальной жизни. Альфа растерянно положил подбородок на его плечо. Он понятия не имел, как стоит вести себя в подобных ситуациях. Это нормально? Или только Изуку один такой особенный, периодически выпадающий в прострацию? Надо что-то сказать или сделать? А, может, это пройдет само собой, так же необъяснимо, как и пришло? – Мы же собрались в Японию, не так ли? – неожиданно спросил омега и поерзал на месте. – Верно, – Шото кивнул и нахмурился. В голове появилось несколько странных догадок относительно того, почему Мидория так себя ведет. Не хочет туда ехать? Не хочет видеть отчима? – А… с этим какие-то проблемы? – М… – Изуку пожал плечами, – нет, – он обернулся и постарался улыбнуться. Получилось не очень хорошо. – А… – Тогда в чем дело? – Тодороки взял его за руку, вынуждая обернуться. Доселе они полулежали-полусидели на краю кровати. Шото рисковал свалиться с неё в любую секунду, а Мидория, обычно внимательный к таким вещам, будто вовсе ничего не замечал. – А… что за дело? – омега моргнул. Альфа сел, обвив руками его талию. – Ох, Изуку, – вздох сам собой вырвался из груди. – С одной стороны, знаешь, с тобой так легко, – он усмехнулся. – Ты внимательный, веселый, нежный. Я не знаю… Мы, кажется, можем с тобой обсудить всё на свете! – Тодороки прикрыл глаза. – Ну… конечно, можем, – Мидория хихикнул. – Кроме того, чего я не знаю, – добавил он. – Но… временами… редко… но такое всё же случается, – Шото посмотрел на него внимательно, – ты становишься таким странным. И я не могу понять, в чем дело! Бывает ты просто веселишься и подтруниваешь надо мной. Ты знаешь, я не очень это люблю и не всегда понимаю твой юмор. Но в такие моменты ты хотя бы веселишься и радуешься. А сейчас… ты чем-то взволнован. Но не хочешь рассказывать мне. Изуку? – альфа замолчал, заглянув в его пустые глаза. – А? Чего? – тот глупо моргнул. – Ты меня слушаешь? – недовольно поинтересовался Тодороки. – А… я… – Мидория отвел глаза, робко улыбнувшись, и Шото понял, что омега пропустил всё мимо ушей. – Я тебя люблю, – вместо всего вдруг сказал Изуку и бросился к нему на шею, до боли сжимая руками. Альфа захрипел и попытался его отстранить, но у него ничего не получилось. Тодороки посмотрел искоса на омегу, что прижался к нему взволнованно и отлипать не собирался. – Да-да, я знаю, – Шото растерянно погладил его по спине. – Я тоже тебя люблю. Может, всё же скажешь мне, в чем дело? – попросил он. Хотел прижать Изуку к матрасу, перед этим хорошенько встряхнув, и заставить говорить, а не выуживать каждое слово клещами. Но Тодороки одергивал себя и терпел. – М… – Мидория осторожно отстранился и забрался глубже на кровать, спиной прижавшись к стене. Шото это не понравилось – он знал, что она холодная, – но говорить об этом всё же не стал, боясь сбить Изуку смысле. Тот, однако, кроме глупого мычание ничего не изрек, поэтому альфа повторил: – В чем дело? – Понимаешь, – Мидория быстро-быстро начал тереть ладони, сгибая и разгибая пальцы, с силой накручивать их, Тодороки сразу понял, что он сильно волнуется. – Я… точнее… кое-что меня тревожит. Одно… предположение… или… вернее сказать… ну… догадка. – Что за догадка? – Шото подался в его сторону, ладонью коснувшись мягкого бедра. Изуку вздрогнул от неожиданности и поспешил согнуть ноги, обхватив их с задней стороны бедра руками. Альфа не растерялся и оперся локтями и головой на его колени, ожидая ответа. – Ну… – Мидория хихикнул и поспешил заметить, что у Тодороки смешное лицо. Тот только плечами дернул. – Эм… я не могу сказать, – смущенно пробурчал омега. – Так, – Шото нахмурился, – это ещё почему? Не доверяешь мне? – прищурился оскорбленно. – Нет, ну что ты, – Изуку улыбнулся и по-домашнему погладил его по голове. Альфа закрыл на секунду глаза, подставляясь ласке теплой ладони. Ему хотелось начать пихаться в неё лбом, будто преданная собачка, но Тодороки себя одернул. – Тогда что? – с трудом спросил он. – Ну… просто это всё глупо… или не глупо… Я не знаю! Но меня это тревожит! – Мидория схватился за голову. – Эй, – Шото резко сел, – почему ты мне тогда не скажешь? Что там такое! – Ну… – Изуку отвел глаза. – Признавайся, – потребовал Тодороки и прижался к его лбу своим, хмуря брови. Омега только тихо захихикал. – Я не мог спокойно смотреть, как тебя что-то тревожит, и ничего не делать, – уже мягче проговорил альфа. – Скажи мне, – попросил он. – Ну… – Мидория задумался на несколько секунд, а после помотал головой. – Всё же нет. Прости. – Ты не должен извиняться, – с тяжелым вздохом заметил Шото. – Я просто волнуюсь. – М… и я, – Изуку закусил губу. – С чем хоть это что-то связано? С тобой? Со мной? С нами? С твоим здоровьем? Или с кем-то другим! Мне нужно волноваться или нет! Ты скажи. – Ну… – омега задумался. – Со мной связано. И с тобой, – он улыбнулся. – Больше просто не с кем, – хихикнул нервно. – Та-ак, – Тодороки озадачился сильнее. – М… и… наверное, с моим здоровьем. Да-да, точно. – Та-ак, – Шото нахмурился. – Тебе плохо? Ты заболел? Что? – Нет, – Изуку улыбнулся. – Это вообще другое. Я только не знаю… оно есть на самом деле или нет. – Мне кажется, или ты хочешь меня запутать? – поинтересовался недовольно альфа. – Я уже не знаю, к чему готовиться. Мне волноваться? – Нет. – Тогда в чем дело? Скажи, пожалуйста! Не издевайся надо мной. – Я ни над кем не издеваюсь, – Мидория поморщился. – И вообще… – он вздохнул и откинул волосы с плеч назад, – давай не будем об этом. Давай лучше спать, – омега вдруг вскочил и, подбежав к двери, щелкнул по выключателю. Свет погас. – Ты же меня знаешь. Я всегда о чем-нибудь волнуюсь. Вот так уж, – он нервно хихикнул. Тодороки недовольно скрестил руки на груди. Он отчетливо слышал в каждом вздохе тревогу и чувствовал её в прежде приторном карамельном аромате. – Нет уж, – Шото прищурился. – Говори. Изуку замер посреди комнаты, задумавшись, и медленно к нему двинулся, хитро улыбнувшись. По пути он стянул с себя футболку и бросил её безбожно на стол. Альфа сглотнул и поерзал на месте. – Что говорить? – шепотом уточнил Мидория. – Мм, нет, давай лучше спа-ать, – протянул он и остановился в шаге от кровати. В свете, пробивающемся через окно, Изуку казался особенно манящим. На секунду Тодороки забыл обо всем, что происходило доселе, внимательно разглядывая мягкие изгибы его тела. Живот казался почти плоским, но внизу над пахом образовалась еле заметная тонкая полосочка, сигнализирующая о том, что живот всё же растет. Мидория набирает вес и когда-нибудь рискует стать именно таким, каким Шото хочет его видеть. – Изуку, – альфа быстро облизнул губы. – Я же беспокоюсь. – Не стоит, – омега покачал головой и подошел к кровати, ладонями опершись на матрас. Медленно переполз через Тодороки, пару раз чуть на него не свалившись. Стянул штаны и развалился на мягкой простыне, сладко потягиваясь. – Лучше спать, – протянул он. Взгляд Шото заскользил по его плечам и остановился на мягких ягодицах, которые так и хотелось ущипнуть. Он одернул себя, отвлекаясь от назойливых мыслей, и вновь повторил: – Нет. Расскажи. Я волнуюсь. – Ох, – Изуку только вздохнул. – Это ерунда. А я паникер. Ты же знаешь. – Если ерунда, то ты точно должен сказать мне. – Ну-у… – Мидория поерзал на месте, подтягивая колено к животу. Он часто спал в такой позе. – М… я подумаю об этом завтра. – Честно? – Тодороки навис над ним. – Почему-то мне кажется, что ты просто не хочешь мне ничего говорить, – заметил он. Изуку не сразу отозвался. Он долго тыкался носом в подушку, пытаясь найти удобное положение, вертелся, ерзал, а потом неожиданно кивнул. – Всё так. – Не понял, – Шото нахмурился. – И ты признаешься в этом так открыто? – Да, – Мидория пожал плечами. – Это… странная тема и… не знаю, как объяснить, но мне не хочется её с тобой обсуждать, – признал он. – Да ты! – Тодороки всплеснул руками. – Да я! – он насупился. – Говорим о любви, о доверии, ты подтверждаешь, что полностью на меня полагаешься, а после заявляешь такое! Это нормально? – Ну-у… – омега покрутил лениво пальцем, – наверное. – Да я… да… Изуку, знаешь, что я сделаю? – Шото наклонился к его уху. – Мм, – тот улыбнулся одной стороной лица, что не лежала на подушке, – не знаю. Ты можешь попробовать меня ударить… – задумчиво протянул он. Тодороки опешил и отскочил, чуть не свалившись с кровати. – В смысле?! – Ну-у, – заметив его реакцию, Мидория захихикал. – В смысле по попе, – смущенно пояснил он. – Ну, ты периодически шутить про отшлепать. Ты можешь попытаться. Но за это я тебе откушу… – Изуку погрозил пальцем и многозначительно замолчал. – Что откусишь? – заволновался Шото. – Голову? – Не-ет, это по твоей части. Грозишься людям головы откусывать… – протянул омега, а Тодороки мысленно удивился, не понимая, как Мидория вообще это запомнил. Пару раз Шото обещал сделать это со своими подчиненными, в такие моменты ему казалось, что Изуку вовсе не обращает на него внимания. А он всё слышал, так ещё и запомнил! Вот паршивец. – Тогда что? – повторил альфа взволнованно. – Одно место… – Мидория перевернулся лениво на спину. – Без которого ты меня… сможешь только шлепать, – тихо проговорил он и вновь захихикал. Тодороки нахмурился. Пазл быстро сложился в его голове, но поверить в то, что всё это сказал Изуку, он не мог. Стоило уже давно привыкнуть, что Мидория умеет говорить такое, что глаза на лоб лезут, а если он этого не делает, то по причине нежелания, а не из-за великой своей скромности. – Ох, – Шото потер переносицу. – Я слишком стар для таких угроз, – покачал он головой. – Это ещё почему? – омега приоткрыл один глаз. – Можно подумать, что ты сексом не занимаешься, – еле слышно проговорил он. – Или занимаешься, но жутко этим недоволен. Для тебя это правда каторга? Если так, я могу больше и не предлагать… – Да ты и так не предлагаешь, – фыркнул альфа и лег рядом с ним. – Скажи всё же… что случилось? – попросил вновь серьезно и тихо. Мидория прижался щекой к его плечу. – Накрой меня, – попросил он шепотом. – Знаешь, я чувствую себя очень спокойно… когда ты рядом, – заметил Изуку. – Наверное, мне и не стоит ни о чем переживать… – Не стоит, – подтвердил горячо Тодороки, весь зардевшись. – Но ты всё же переживаешь, и я хочу знать причину! Я же смогу всё решить, почему ты сомневаешься? – Да я не сомневаюсь, – Мидория хихикнул и пожал плечами. – Просто… я не знаю. Мне кажется, если я скажу это вслух, то небеса обрушаться. – Это ещё почему? – Ну… я же суеверный человек. – Ты? – изумился Шото. – Ну… не суеверный, скорее верующий. Поэтому… – Так-так, и во что ты веришь, очень интересно, – Тодороки прищурился. – Мм… – Изуку улыбнулся уголками губ, – если ты про религию, то этого у меня нет. Но… я верю в карму… и верю, что… не знаю… давай об этом в другой раз. – Давай, – не стал спорить Шото. – А в этот раз о том, что тебя тревожит. Давай-давай, я жду! Альфа шумно вздохнул. В голове он уже перебрал тысячу вариантов, чтобы это могло быть, но ни один не был достаточно обоснованным и реалистичным. Мидория часто беспокоится о неожиданных вещах и накручивает себя насчет глупых проблем. Тодороки не удивится, если и в этот раз ситуация окажется аналогичной. Но ему в любом случае необходимо знать. Изуку не стал отзываться, вместо этого перебираясь к альфе ближе и головой ложась на его грудь. Ладонь положил на живот и задумчиво начал водить пальцами туда-сюда по коже через футболку, еле-еле касаясь её пальцами. Сразу же стало очень щекотно, но Шото напряг пресс и плотно сжал губы, не готовый по-дурацки захихикать. – Твой живот стал твердым, – заметил Мидория. – Хотел бы и я себе такой пресс, – протянул он завистливо. Тодороки усмехнулся. Изуку часто говорил о подобных вещах, но, когда альфа предлагал ему заняться спортом, омега только фыркал и отказывался. – Зачем? – со вздохом полюбопытствовал Шото, понимая, что Мидория вряд ли расскажет что-то о страхах. – Ну… не знаю. Хочу быть сильным. – Зачем? А я тебе на что? – А ты мне на что? – омега поднял глаза. – Я тебя люблю, – он захихикал. – Ты мне за этим. А сила… это… для красоты. – Для красоты? – Тодороки рассмеялся. – У всех красота разная, – заметил он негромок. – Разная… – согласился Изуку. – Но… мне-то нравится… так… а мышц у меня нет… Только не надо говорить, что я сам виноват, что не занимаюсь спортом! Да, сам виноват… не занимаюсь. Но всё равно обидно… Шото только вздохнул. Он неопределенно погладил Мидорию пальцами по спине, радуясь его неожиданно поднявшему настроению. – Так что, будем спортом заниматься? – М… нет. – Ну хотя бы пресс? – Нет. Это вообще вредно для поясницы. Пресс качать. – Тогда ноги? – предположил Тодороки. – Ягодицы? – Приседаниями, что ли? – Изуку приподнялся на локте и посмотрел на него с неодобрением. – Нет… это какое-то… ну… не очень упражнение. – Почему же? – удивился альфа. – Ну… – омега странно пожал плечами и смущенно отвернулся, вновь ложась. – Я… на самом деле… – неожиданно проговорил Мидория, – боюсь… точнее, подозреваю, что я могу быть… – он вдруг вновь замолчал. Шото, что только весь обратился в слух, нахмурился и посмотрел на него с беспокойством. – Что? – М… – Ну, Изуку, скажи мне. Что там такое страшное? Хорошо, если не хочешь говорить мне, давай позовем доктора, – Тодороки пожал плечами. – Скажи только какого. Что у тебя болит? – Да ничего не болит, – омега поводил пальцем по слегка выступающим ребрам альфы. – М… – Ну что за подозрения? – чувствуя, что не в состоянии больше сдерживаться, Шото резко сел и схватил его за обнаженные плечи. – Скажи, не томи меня, пожалуйста! Изуку! Со здоровьем не шутят. – Ну… – Мидория застенчиво на него посмотрел и тут же отвернулся. – Это просто мои глупые беспокойства и подозрения. А ты даже не думай переживать! – он нахмурился. Тодороки растерялся и смиренно лег обратно. Омега вдруг прозвучал так решительно и серьезно, альфа мгновенно растерял весь свой пыл и замолк, поджав губы. – Как твои подозрения можно опровергнуть? – осторожно поинтересовался только спустя две минуты. – Или оправдать? И можно ли вообще? – М… Можно, – Изуку сел и вытянул из-под Шото одеяло, быстро в него закутываясь. – Так… – альфа прищурился, – почему ты этого не сделаешь? – Потому что боюсь, – Мидория склонил голову. – Боишься того, что они оправдаются? Или того, что не оправдаются? – уточнил Тодороки. – М… – омега пожал плечами. – Раньше я боялся, что они оправдаются, – проговорил он негромко. – А теперь… я и сам не знаю. М… правда… не знаю. – Получается, какой бы ни был исход, он не будет плохим? – предположил Шото. – Или… – на его лице отразилась холодность, – он не будет хорошим в любом случае… – М… не знаю! – Изуку всплеснул руками. – Я… я думал об этом сегодня полдня с момента, как это впервые посетило мою голову! – признался он. – Но так ничего придумать и не смог. Это слишком абсурдно! Но… и одновременно реально. Хотя подсознательно и кажется, что со мной уж такого точно случиться не может… И проверить так легко. Но и так страшно! Ух… – омега закрыл лицо ладонями. Тодороки тоже сел и растерянно его обнял, не найдя в этот момент ничего лучше. Неуверенно погладил по спине и растерянно чмокнул в щеку. Мидория глупо посмотрел на него в щели между пальцев. – Всё будет хорошо, – шепотом проговорил Шото. – Я уверен. – М… а я нет. – Особенно, если ты мне расскажешь, – альфа улыбнулся. – М… я расскажу, – несмело пообещал Изуку. – Или… или нет! – он выпутался из рук Тодороки и лег обратно, закинув ногу на одеяло. Шото уставился на его задницу, но быстро моргнул, ложась рядом. – Надеюсь, всё же расскажешь, – проговорил он осторожно. – Иначе я умру от собственных догадок. – У тебя страшные догадки? – заволновался Мидория. – Не стоит, – и вздохнул. – А раз не стоит, то скажи мне. Что происходит? – Мм… – Изуку только слегка помотал головой и закрыл глаза, удобно устроившись на Тодороки. Тот ожидал, что вскоре омега всё же что-то скажет, но тот явно не был настроен разговаривать, намереваясь спать. Постепенно Шото начало казаться, что он и вправду спит. Омега не шевелился, лишь мирно дышал, чему-то хмурясь во сне. Его лицо было такое серьезное, что Тодороки в очередной раз подумалось, что Мидория намного старше своих лет. Альфа рассеянно погладил его ладонью по обнаженной спине, глядя задумчиво в потолок. Ему хотелось, чтобы Изуку ни о чем никогда не тревожился, не переживал, чтобы всегда улыбался и только радовался, наслаждаясь жизнью во всех её проявлениях. Но омега имел обыкновение делать всё наоборот: накручивать себя и волноваться без повода. Шото осторожно подтянул его выше, переложив с себя на подушку. Его рука постепенно начинала затекать, и, пусть альфа был готов отдать её на такое благое дело, ему подумалось, что Мидории жестко на нем лежать. Хотя кто его знает. Было бы жестко, не лег бы… Изуку недовольно замычал, сквозь сон чувствуя, что его лишили теплого бока, а Тодороки неопределенно улыбнулся. Ему нравилось временами наблюдать за тем, как омега спит. Он казался особенно забавным и необременённым тяготами жизни, а его запах становился «мирным» и «спокойным». Альфа наклонился, губами еле-еле касаясь нежной коже на шее. Она источала особенно сладкий, особенно приятный аромат, Шото в очередной раз почувствовал зуд в деснах и задался вопросом, почему Мидория так яро отказывается от метки. Говорит, что боится насчет боли. Но разве он не испытывает волнительного нетерпения, только думая об этом? Разве ему не хочется связать их души и тела навсегда? Тодороки хочет верить, что Изуку не задумывается об этом в силу возраста или правда не боится, но страх липкими путами его окутывает. Вдруг Мидория вовсе не хочет остаться с ним на всю жизнь? Вдруг его чувства и в сотую часть не так сильны, как у Шото? Он молод, даже юн, для него это может быть лишь развлечением и новым интересным опытом, который он выбрал за неимением другой альтернативы. Альфа сглотнул и встряхнул головой. Для него Изуку целая жизнь. И он хочет сделать всё, чтобы они остались до конца дней вместе. *** За окном было ещё темно, когда Мидория проснулся. Он открыл глаза неожиданно, не сразу понимая, где находится. Жаркий Тодороки под боком быстро всё прояснил. Изуку неуверенно улыбнулся и сел, потирая глаза. Организм не до конца понимал, в каком часовом поясе находится, поэтому проснулся на порядок раньше положенного. Спать хотелось, но омега знал, что уже не уснет. Он около минуты смотрел на спящего альфа, глупо улыбаясь, пока не решил встать. Перелез через Шото без особой осторожности, зная, что тот вряд ли проснется, потянулся и замер посреди комнаты в нерешительности. Беспокойства о беременности не покинули его после сна, стоило только вспомнить об этом, как волна тревоги охватила его. Мидория вздохнул. Тодороки заботливый и внимательный. Он беспокоится, Изуку видит любовь в его взгляде и слышит страх в голосе. Но всё равно не может сказать о своих глупых предположениях. Воспоминания о прошлом подобном происшествии сами собой всплыли в голове. Вот только тогда он никак не мог быть беременным. А теперь… Омега перемялся на месте и неуверенно подошел к шкафу, вспоминая, как он закинул пакет с неиспользованными тестами на беременность на дальнюю полку. Тот всё ещё там лежал. Будто в трансе Мидория вытащил пакет, взволнованно обернулся, опасаясь, что Шото может его заметить, несмело улыбнулся, радуясь, что тот ещё спит, и на цыпочках двинулся в коридор, прижимая пакет к животу. Только в дверях он сообразил, что не помешало бы одеться. Изуку вернулся к кровати, осторожно вытянул свои вещи из-под Тодороки и как можно тише натянул на себе. Лучше опровергнуть догадки ночью, чтобы никто об этом не узнал. Или не опровергнуть. Мидория сглотнул. *** Шото проснулся в комнате в одиночестве. Он понял это не сразу. Открыл лениво глаза, потянулся, рукой пытаясь нащупать тушку Изуку где-то рядом, но простыни были пусты и холодны. Тодороки резко оживился и сел, бодро оглядываясь по сторонам. В комнате Мидории не было. Как и остатков его запаха. Омега ушел давно. Но за окном только-только начинало светать. Альфа вскочил, быстро поправляя свою одежду, и двинулся на выход, у двери ещё раз окинув взглядом комнату. Если Изуку проснулся раньше, то куда он мог пойти? Растолкал бы Шото и заявил, что хочет есть или гулять. А не просто ушел… Тодороки вылетел в коридор, оглядываясь по сторонам в нетерпении. Не тревога, но странное собственническое чувство охватило его. Беспокоится за Мидорию здесь не приходилось: никто ничего ему не сделает. Но иррациональный страх зарождался где-то внутри и не подчинялся разуму. Он принюхался, пытаясь поймать карамельный аромат и пойти по следу, но того здесь почти не чувствовалось. Он растворялся быстрее, чем хотелось бы. Шото несколько секунд стоял в замешательстве, пока не решил направиться в кабинет, чтобы посмотреть по камерам видеонаблюдения, куда омега отправился. Быстро перемотал запись на несколько часов назад. Смог лицезреть, как они с Мидорией мирно спят, глупая улыбка сама собой появилась на лице. Усилием воли Тодороки заставил себя перемотать запись вперед до момента ухода, так уж сильно ему хотелось смотреть на спящего Изуку, что то и дело двигался во сне, перекатываясь с боку на бок. А вот Шото лежал без движения, будто был большой плюшевой игрушкой, на которую омега безбожно закидывал ноги и руки. Альфа пристально уставился в экран, наблюдая за тем, как омега неожиданно просыпается, потягивается, а после зачем-то встает. Это было на него непохоже. Мидория любил подольше поваляться, а от ранних, тем более, ночных подъемов его воротило. Но Изуку встал и замер. Посреди комнаты, зябко переминаясь с ноги на ногу. Подошел к шкафу, достал оттуда какой-то то ли пакет, то ли платок, видно было плохо. Долго смотрел на Тодороки и двинулся к двери. Только у выхода сообразил, что должен одеться. Оделся и убежал. Шото нахмурился. Он переключил запись на коридор, где выяснилось, что омега направился в ванную. Альфа промотал запись до конца, но никто больше в коридоре не появлялся. Неужели Мидория до сих пор в ванной? Что он там забыл? В ванне лежит, что ли? Тодороки почесал подбородок и задумчиво вышел в коридор, закрыв за собой дверь на ключ. Медленно двинулся в ванную, погруженный в глубокие раздумья. Изуку мог забраться в ванну и уснуть там в горячей воде, это в его стиле. Но что это был за пакет? И зачем он вообще отправился куда-то посреди ночи? Шото замер около двери в ступоре, странное предвкушение охватило его, он вошел. – Изуку! – вырвалось само собой. Мидория сидел под раковиной, с пустым выражением лица прижавшись щекой к наверняка ледяному кафелю. Он не пах кровью, но в первый момент Тодороки решил, что он ранен. Двери, ведущие к туалету и ванне были закрыты, что вызывало ещё больше подозрений. Омега вздрогнул и перевел взгляд на Шото, на его лице отразился испуг. – Ах… – он вздохнул, – п-привет, – улыбнулся неуверенно. Тодороки рванул к нему, но почему-то замер в ступоре буквально в одном шаге, нелепо взмахнув руками. – Ты чего тут сидишь! – вырвалось у альфы. – Пол ледяной! Что случилось? – Я… – Изуку неуверенно пожал плечами. – Мне… мне не холодно, – глупо ответил он. Шото быстро понял, что разговаривать с ним в такой ситуации бесполезно. Чтобы не случилось, Мидория ещё не переварил это, чтобы рассказывать. Тодороки присел на корточки перед ним и протянул омеге руку, но тот никак на это не отреагировал, не готовый контактировать с реальностью и подниматься. Альфа вздохнул и осторожно вытянул его под локоть из-под раковины, с трудом поднимая на руки. Изуку отказывался стоять на двух ногах и то и дело норовил упасть. В руках он держал что-то, что сжимал с огромной силой и прижимал к груди, боясь расстаться. Шото узнал белый пакет с видеозаписи. Он был смят, а в некоторых местах порван сильны пальцами Мидории. – Зачем ты туда залез? – с тревогой спросил Тодороки и хорошенько встряхнул омега. – Что там под раковиной? Медом намазано? – А? – Изуку посмотрел на него, не понимая, что происходит. Он растерянно пожал плечами. – Я… – улыбнулся глупо, – а… – открыл бестолково рот и бросился вдруг к альфе на шею, до боли его сжимая. Тот отступил ошарашенно и погладил его по спине, торопясь выволочить в коридор. Догадки одна страшнее другой закрались в голову, но Шото постарался их отогнать. – Эй, всё хорошо, всё хорошо, – постарался успокоить он омегу, – ну же, дыши глубже. Мне помогает, – неуверенно поцеловал его в щеку. Мидория почти минуту стоял молча и шумно вздыхал, успокаиваясь, а после с трудом отстранился, убирая руки Тодороки, и негромко проговорил: – Прости. – За что? – альфа опешил. – Не волнуйся, – Изуку постарался улыбнуться. – Всё нормально, я… я нормальный. Просто… просто у меня шок! – вырвалось у него. Шото нахмурился. – По какому поводу? – уточнил он. – Что произошло? Это… из-за вчерашнего? Черт, знал же, что ты должен был мне всё рассказать! – вырвалось у альфы гневное, но он тут же остудил свой пыл, заметив испуганное лицо. – Наверное… – Мидория шмыгнул носом. – Просто… я думал, что это лишь мои глупые предположения, – он переступил с ноги на ногу. – А… ох… – Так, – Тодороки потянул его за руку обратно в комнату, – о чем вообще речь? Ты можешь мне нормально объяснить. И что это у тебя? – полюбопытствовал он, пытаясь забрать пакет из рук Изуку, но тот вцепился в него со всей имеющейся силой. – М… я… я… – Мидория первым вбежал в комнату и присел на край своей кровати, взволнованно покачиваясь вперед-назад. – Я… я должен тебе кое-что сказать! – нервно проговорил он. Шото нахмурился. – Ну… говори, я весь во внимании, – он подошел и опустился перед омегой на корточки, положив ладони на его колени. – М… – Изуку неловко улыбнулся. – Я… я… я… проснулся ночью. Мне не хотелось уже спать из-за разных часовых поясов… М… и меня терзала одна мысль. Я решил её проверить. – И что? – Тодороки в недоумении на него посмотрел. – И… и проверил, – омега затих. Шото растерялся. Что это такое может быть, он боялся даже предположить. Что могло вывести Мидорию из равновесия, что ещё и проверять надо? – Так… и что? Изуку, говори. – М… – омега опустил глаза. – Я боюсь тебе сказать, – еле слышно проговорил он. – Почему? – изумился Тодороки. Ему-то казалось, что у Мидории нет и не может быть от него секретов, за исключением каких-то глупостей, о которых он стесняется говорить. – Ну… – Изуку качнул головой. – Я… не знаю, как ты отреагируешь. – А как я могу отреагировать? – растерялся Шото. – Я… тебя поддержу… или… я… тебе помогу… Что случилось, скажи! – М… – омега опустил низко голову. Его глаза стали влажными, но плакать он явно не намеревался. Тодороки попытался ободряюще погладить его по коленям, но никакого эффекта это не принесло: Мидория лишь шумно вздохнул. – Ну… ну… точнее… – Изуку улыбнулся, – ты, наверное, нормально отреагируешь. Ты скажешь, что… это из-за тебя… – протянул омега негромко. – Я виноват? – альфа дернулся. – Что я опять сделал?! – испугался он. – Нет-нет, – Мидория поднял голову и протянул руку, неуверенно погладив его по голове. – Это… наверное… должна быть хорошая новость… или… – Что за новость? – Шото нахмурился. – Ты… хочешь меня бросить? – предположил он хрипло. Изуку опешил. – Нет! – он в шоке стукнул Тодороки ладонью по плечу. – Ты совсем! – Извини, – альфа виновато на него посмотрел, еле сдерживая улыбку. Если Мидория останется рядом, они всё смогут преодолеть. – Тогда что? – М… – омега дернул плечами. – Я… просто боюсь… как измениться наша жизнь… после этого… – неуверенно проговорил он. – Что там такое? – не в состоянии себя сдерживать, Шото вскочил. Он упер руки в бока и навис над Изуку, анализируя его взглядом. – И что это! – Тодороки вновь попытался вырвать пакет из его рук, но Мидория дернул его с силой обратно. Полиэтилен натянулся и тут же лопнул, всё содержимое вывалилось на пол. Омега испуганно вскрикнул. Альфа отступил, в недоумении хмурясь. Открытые пачки тестов на беременность, что он как-то покупал, и сами тесты. Все использованные. И все с положительным результатом. Шестеренки в голове Шото медленно закрутились, глаза поползли на лоб, он глупо открыл рот. Осознание действительно накрыло его лавиной, тысячи новых мыслей, будто иглы, пронзили сознание. Ответ был так прост, а он, дурак, не мог догадаться и заставил Мидорию волноваться. Тодороки поднял на омегу глаза, что замер в нерешительности, поднявшись, и нелепо стоял, одергивая края своей футболки и не сводя с альфы взгляда. Тот стрельнул глазами на тесты, стрельнул на Изуку, вздохнул, нахмурился и нерешительно отступил, понятия не имея, как надо реагировать. Закричать? Это была первая и такая естественная реакция. Ребенок! У них будет ребенок! Ребенок! Будто они настоящая семья! Ребенок, омега, как Шото всегда мечтал где-то в глубине своего сердца. Мечтал, но не смел надеяться, прекрасно понимая, что для него это слишком недостижимо. А что Мидория… что он чувствует? На веснушчатом лице одна за другой проступали эмоции, от страха до неподдельного ужаса, и Тодороки не знал, что делать. – Шото! – вырвалось у Изуку криком. – Шото! Шото! Шото! Шото, чего ты молчишь! – омега сжал ладони в кулаки. – Шото, скажи что-нибудь! Эй! – Мидория подбежал и, не зная, как по-другому справиться с эмоциями, с силой ударил альфу кулаком в бок. – Не молчи! Не молчи, пожалуйста! Чего ты смотришь, скажи что-нибудь! – он начал задыхаться, а большие от волнения глаза вновь начали переполняться слезами. – Изуку! – воскликнул Тодороки в свою очередь и схватил его за руки. – Не плачь! Тебе… тебе уже нельзя, ты что, – он дернул омегу к себе, заключив в объятия. – Я молчу… потому что не знаю, как я должен реагировать. – Что? – Мидория шмыгнул носом. – Какой реакции ты от меня ждешь? – взволнованно объяснил Шото. – Можно ли мне начать ликовать или это доведет тебя до слез? – проговорил альфа тихо. – Ведь я не знаю… что ты думаешь о случившемся. – Я…? – Изуку отстранился и посмотрел на него удивленно. – Я… – он неуверенно помотал головой, – я… просто… я… я не знаю! Шото, а ты… ты молчишь… – Мидория опустил голову. – Да я рад! – выкрикнул Тодороки наконец. Омега опешил и отступил, икрами прижавшись к кровати. Его лицо удивленно вытянулось. Альфа испуганно замолк, волнуясь, что сказал что-то не то. Вовсе не такой реакции Изуку мог ожидать от него, быть может, неожиданная беременность пугает его до ужаса, а Шото будет совсем не к месту со своим бестолковым ликованием. – Что? – Мидория вновь шмыгнул носом. А Тодороки не мог понять, слезы облегчения или ужаса на его глаза. – Я рад! – повторил он и кинулся к омеге, сгребая его в объятиях. – Изуку, я… я рад, я правда рад, – начал тихо шептать он на ухо, – но это не значит ничего, я… – Что? – Мидория вздрогнул. – Мои чувства не значат ничего, слышишь? Мы поступим с этим так, как ты захочешь! Ты слышишь? Ты понимаешь, что я говорю? – Шото встряхнул его и посмотрел в покрасневшие глаза. – Я… – омега неуверенно перемялся на месте. – Изуку, – Тодороки быстро облизал губы, несколько секунд выжидающе глядя на Мидорию, и впился в него с жарким поцелуем, сжимая в объятиях. Омега бестолково замер, совсем не шевелясь. Он не знал, как себя вести: Шото чувствовал все его волнение и недоумение, Изуку с ног до головы пропах ими. Альфа отстранился и серьезно посмотрел на Мидорию, ожидая от него каких-нибудь слов. – Ты… ты рад? – глупо переспросил омега. – Ты… как же… – он опустил глаза. Тодороки нахмурился, волнуясь, что сказал что-то не то. Быть может, Изуку ожидал совершенно другого и не знает, что делать с радостью. – Повторю, это лишь моё чувство. Только ты будешь решать, как поступать. Я в любом случае… тебя поддержу, – осторожно проговорил Шото. Мидория шмыгнул носом. – А… а… – он опустился на кровать. – А что делать? – спросил у Тодороки. – Ты… ты открой окно, пожалуйста, – попросил сипло и, пока альфа выполнял его просьбу, быстро собрал все тесты с пола. Шото обернулся на него. – Ты беременный, – проговорил он негромко. – И да, ты был прав, это только моя вина, – согласился Тодороки. – Впрочем, «вина» – слово неподходящее. Только если ты не считаешь, что содеянное – нечто ужасное. – М… – Изуку вздохнул. – Нет, – он неуверенно улыбнулся, – я так не считаю, – проговорил осторожно и закусил губу. – Наверное. Я… я не знал, как ты отреагируешь, и я… я и сам не понимаю, как реагировать! – Всё хорошо, – альфа к нему подошел, присаживаясь рядом. – Не случилось ничего ужасного, слышишь? Всё хорошо. Всё хорошо, – повторил он вкрадчиво. – Изуку, ты не умираешь, жизнь не кончена. Всё хорошо, не волнуйся. Успокойся и скажи, как надо поступить. – А я что знаю?! – тут же вырвалось у Мидории истеричное. – Шото, мне шестнадцать лет, почему я должен решать такие вопросы! – он закрыл лицо ладонями. Тодороки удивленно на него посмотрел и ободряюще погладил по спине. – Всё хорошо, – повторил он. – Всё в порядке, – перехватил запястья Изуку, опуская руки на колени, быстро поцеловал в щеку. – Вздохни глубоко и скажи мне. Беременность… тебя пугает? Мидория сглотнул. Шото чувствовал весь его страх, но не понимал, зачем делать из этого такую трагедию. Всё можно решить. – Я… – Изуку шмыгнул носом, – ты знаешь… – протянул он, – раньше пугала. Ужасно! Сама мысль о том, что кто-то живет во мне, питается за счет меня, существует за счет меня, будто какой-то червь-паразит, пугала меня до ужаса. Это… было так отвратительно… – омега скривился. – Всё хорошо, – Тодороки ещё раз его поцеловал. – Мы всё решим. Скажи, что ты чувствуешь сейчас? Я… как это вообще могло произойти? – негромко спросил он. Мидория посмотрел на него строго и склонил голову набок. – Ты не помнишь? – спросил тихо. – О чем? Мы… делали это часто последнее время, но… мы же всегда использовали защиту, – нахмурился Шото. – Нет, ещё раньше, – Изуку закусил губу. – Когда? – Я тоже не сразу вспомнил. Это затерялось за последующими более страшными событиями, – осторожно заметил омега. – Так… – Тодороки задумался. – Не могу вспомнить… – М… когда у меня началась течка… – тихо проговорил Мидория, – а потом резко кончилась… м… Незадолго до похищения, – Изуку взял его за руку. – Ты ведь не… предохранялся тогда, верно? – шепотом спросил он. – Я… – Шото нахмурился, пытаясь вспомнить. Обычно он был очень осторожен с такими вещами и не допускал осечек, понимая, чем это может обернуться. Он вспоминал, но вспомнить, как он надевал презерватив, не мог. У Мидории была течка, ситуация была напряженный, всё смешалось в один ком. После Мария… жизнь была окрашена темнее ночи, он старался не вспоминать о тех днях. – Я… – Изуку вздохнул, постепенно успокаиваясь, – тоже не сразу понял… ну… что это всё может быть. У меня часто болела голова… меня тянуло на странную пищу… м… Я не знаю, – Мидория прикрыл глаза, – меня мутило. Мы думали, это от алкоголя, но… нет… – Об этом ты переживал вчера, верно? – хрипло спросил Тодороки. – М… да, – омега кивнул. – Но я не мог тебе сказать. – Почему? – Шото удивленно на него посмотрел. – Не знаю… – Изуку вздохнул. – Я проснулся ночью… и… и решил сделать тест. Я не выбросил их… – рассказал он. – Я понял, – альфа усмехнулся уголками губ. – Видимо, не зря, – проговорил он тяжело. – М… видимо, – Мидория глупо хихикнул. – О, – Тодороки моргнул. – Зато теперь я понял, почему твой запах кажется мне приятнее, чем раньше, – удивленно проговорил он. Омега растерянно на него посмотрел. – Что? – Изуку, ты беременный, – Шото обхватил его руками и чмокнул ещё раз в щеку. – Изуку, всё моё естество желает тебя защитить, – тихо сказал он. – А когда у меня начался гон… ты помнишь? Теперь понятно, почему он кончился так быстро. – Почему? – Мидория моргнул. Тодороки посмотрел на него с подозрением, пытаясь сообразить, не соображает омега из-за шока или беременности. – Организм же чувствует, что ты беременный. Получается, цель достигнута, в гоне нет смысла, – Шото усмехнулся. – Ну, что такое? Всё в порядке, – он обнял Изуку крепче и хорошенько его встряхнул, вновь целуя. – Я… в глубине души… всегда мечтал о ребенке, – еле слышно признался Тодороки. – Даже не о ребенке, о семье. Как у всех. И вот… теперь у меня это всё есть. Если только… – альфа посмотрел на него внимательно, – ты этого захочешь. – Я… – Мидория обернулся к нему. – Я… я не знаю, – он опустил глаза. – У тебя много времени, ты можешь подумать, – негромко заметил Шото. – Получается… если это всё произошло именно тогда… Сейчас у тебя срок… около шести недель, – задумчиво протянул он. Изуку поежился. – Видимо, так, – тихо согласился он. В комнате на несколько секунд повисло молчание. Мидория был растерян и бледен, а Тодороки не представлял, как правильно себя с ним вести, чтобы не выглядеть эгоистичным уродом. – Скажи, – Шото заглянул ему в глаза, – что ты думаешь? Что ты сейчас чувствуешь? – он взял омегу за руку. – Если… это всё делает тебя несчастным, то я не могу радоваться! – М… ага, – Изуку глупо кивнул. – Но я не знаю, что чувствую. То есть… понимаешь, – на его лице появилась тень доброй улыбки, – это всё так… не знаю… Ты рядом. Ты добрый и внимательный, я очень тебя люблю, – проговорил омега и густо покраснел. – Ребенок… м… это… ты прав, будто мы настоящая семья. Мы могли бы жить в доме на острове… Там так хорошо! И… мысль об этом мне даже нравится, – он улыбнулся. Тодороки серьезно кивнул. – Но ведь что-то тебя и тревожит? – Да. Я боюсь. Шото… я не знаю. Мне шестнадцать! Всего шестнадцать! Я… я не окончил школу! – Мидория схватился за голову. – Я люблю детей… – признался он, – они смешные и послушные, а вот взрослые, уроды, мозги есть, а всё равно ведут себя, как свиньи, – проговорил Изуку со злобой. – Но… стать родителем… чему я смогу его научить? Я… я не знаю, – он опустил глаза. – Это… тяжело, – согласился Тодороки. – Но я могу сказать точно. Единственное, чего дети хотят. Это чтобы родители их любили. Всему остальному они научаться через инстинкт подражания. – Да, наверное, – Мидория улыбнулся. – А как же… как же твоя работа? – негромко спросил он. – Ну… если это можно назвать работой. Как ты будешь параллельно этим заниматься? Я… просто… – Если ты решишь оставить всё, как есть, – осторожно проговорил Шото, – то я всё сделаю, чтобы с вами ничего не случилось, я обещаю. Мы собирались в Японию, помнишь? Мы обустроим твою квартиру, как тебе нравится. Мы сможем там жить, как самая нормальная семья, – Тодороки чмокнул его в щеку. Изуку замялся, обдумывая. Он отвел глаза, пытаясь принять решение, но тень неуверенности никак не сходила с его лица. – М… я всё же не знаю. – А я знаю, – Шото прижался щекой к его щеке. – Я знаю, что я в любом случае хочу нашего ребенка. Хочу семью, черт возьми, как у всех! Мысль о том… что в твоем животе… вырастет наш… наш ребенок. Появится наш ребенок! Ты только подумай? Я буду его отцом. У меня будет карапуз! Он будет называть меня папой! Я буду укладывать его спать, я буду с ним играть, учить читать, считать. Я… я научусь готовить! Я… я… – Тодороки замолк, глянув на Мидорию, что удивленно замер. – Прости. Это лишь мои глупые чувства, – альфа усмехнулся. – Почему же глупые? – Изуку посмотрел на него. – Ты… такой милый, – проговорил он тихо. – Карапуз… – омега вздохнул, – ага… это здорово. Твои глаза светятся, когда ты говоришь об этом, – заметил он. – М… я не знаю. – Подумай, – Шото поцеловал его в щеку. – Просто подумай, – хрипло проговорил он. – У тебя ещё много времени. – М… ага, – Мидория неуверенно кивнул. – А ты… не расстроишься, если я… – омега поерзал на месте и посмотрел на него с тревогой. – Если ты что? – Тодороки нахмурился. – Ну… – Изуку закусил губу, – ну… решу… всё-таки… сделать аборт, – шепотом проговорил он. Шото непроизвольно вздрогнул. – Я… – он неуверенно качнул головой, – меня… я… Изуку, – альфа тяжело вздохнул, – я хочу нам смешного карапуза, – повторил он, – но… если ты этого не захочешь, это не будет иметь никакого смысла. Поэтому не думай обо мне. Принимай решение сам. – Мм… – Мидория вновь вздохнул. Он положил голову Тодороки на плечо, неуверенно покусывая губы. – Это сложно. И всё так неожиданно. Мне всегда казалось… что это может случиться с кем угодно, только не со мной. О! Мне шестнадцать лет! Чем я думал? – Можешь меня побить, если тебе станет от этого легче, – осторожно предложил Шото. – Это же я виноват, – заметил он. Изуку посмотрел на него и только глаза закатил. Альфа облегченно выдохнул, поняв, что омега в норме.