Изменение гравитации

Изуку закрыл лицо ладонями и застонал в голос. В квартире он был один и не мог вызвать свои странным поведением недоумения. Ему было стыдно. Ужасно стыдно, однако, прекращать заниматься тем, чем он занимался, омега не собирался. Он заскучал. Откровенно заскучал за последние дни. Каминари не пропал из виду, но писал всё-таки с меньшей охотой, чем прежде, чувствовалось, что произошедшее ударило по нему. Мидория хотел бы верить, что исключительно по самолюбию, но что-то подсказывало ему, что Денки тяготится сильней. Курсы Урараки-сан были очень интересными, Изуку посещал их с большим интересом, но, к несчастью, закончились они скоро. Как и было написано в буклете, экспресс-изучение. Чтобы прочувствовать, интересно ли это… Для себя омега так и не понял. Ему нравилось там, но он не мог с точностью сказать, что именно ему нравится. Обсуждать дизайны или люди. Да-да, именно люди, которых прежде Мидория ужасно боялся. Недавно он понял, что ему нравится среди людей. Те живые и интересные, наполняют его своей свежей энергией. Изуку был не против вовлекаться в их жизнь, решать их проблемы, делать всё для окружающих, в ответ получая лишь счастливые улыбки. Но как работу он это не рассматривал: ничего интересного не приходило в голову. И вот в один из дней, когда Мидория переделал уже всё, чем только мог заняться. И поучился, и убрался, и почитал, и поразглядывал свой живот в зеркале, ему в голову пришла занятная идейка. Знакомиться с людьми можно не только не только вживую за общим делом, но и в интернете, в социальных сетях. Поначалу он без особого интереса листал странички людей в сети, изредка решаясь кому-то написать. Он сомневался, что ему ответят, однако, предпочитал относится к этому по-философски. Его успокаивала мысль, что эти люди далеко и не мог доставить ему неприятностей в реальной жизни. Но подобное времяпрепровождения быстро ему наскучило: незнакомцы не торопились отвечать, и тогда Изуку вдруг решил зарегистрироваться на сайте знакомств. Опыт подсказывал ему, что хорошие люди там не сидят, одни извращенцы и неудачники, но попробовать он не боялся. Тодороки как-то предположил, что от беременности у Мидории напрочь отказало чувство страха. Организм понял, что не сможет выносить плод с тем колоссальным количеством стресса, которое омега испытывает каждый день, и принял решение вовсе ничего не боятся. Изуку резко стал спокойнее и позабыл обо всем жутком, что происходило в его жизни. Кошмары о Марии и отчиме не мучали его, он радовался и не замечал ничего вокруг. Тогда Мидория не обратил должного внимания на эти слова. Шото частенько выдвигал неоднозначные теории, доказательства которые не имели. Но чем больше омега находился с самим собой, тем больше понимал, что в чем-то альфа прав. Прежде Изуку пугало всё. Начиная от похода в магазин, заканчивая темными углами квартиры. Он не мог общаться с людьми и приходил в ужас от мысли, что останется где-нибудь один. Он не был приспособлен к существованию, дергался и боялся ночи, прячась каждый раз под одеялом. Но всё это прошло. Кануло куда-то, и Мидория думать об этом забыл. После он заметил, что не боится вовсе ничего. Преисполнился несвойственной ему смелости и с превеликим спокойствием ездил в новые части города, в новые места, посещал мероприятия, надеясь зацепить новых людей, и ходил в поликлинику, каждый раз с кем-нибудь обязательно ругаясь. Другие беременные были более нервозны и не могли терпеть его излишнего спокойствия… Единственное, чего Изуку продолжал боятся, – своих мыслей. Они были так надоедливы и мучительны, что спрятаться не получалось. – Да уж, – Мидория вздохнул и нелепо захихикал, уставившись в экран. Если бы полгода назад кто-то сказал ему, что он будет сидеть на сайте знакомств и общаться с десятком сомнительных типов, Изуку ни в жизни бы не поверил. Он? Никогда! Кто угодно другой, только не он. Омегу всегда пугало подобное. Он не мог не думать, что нарвется на ненормальных психов или извращенцев, которые найдут его в реальной жизни… Не мог не бояться, что это выльется в большие проблемы. Но сейчас Мидория не чувствовал ничего. Он равнодушно реагировал на то, что незнакомцы выпытывали цвет и фасон его трусов, без промедления сразу кидая их в бан. Другие выпытывали его адрес, но и тогда Изуку не испытывал дискомфорта. Он чувствовал, что всё под контролем. Не обязательно кому-то что-то рассказывать и уж тем более рассказывать правду. Его забавляли нелепые комплименты и убогие подкаты, взятые с первых попавшихся сайтов. Настроение поднялось. За окном опять барабанил дождь, смывая грязь, и Мидория отдаленно думал, что вскоре должно потеплеть. Он надеялся на это: зима ему никогда не нравилась. Иногда ему казалось, что она началась совсем недавно, буквально только вчера, но, глядя на календарь, что он приобрел недавно, Изуку в шоке осознавал, что весна ближе, чем кажется. То ли время с возрастом просто ускоряется, то ли погруженный в свои мысли он не заметил, как утекло время. Когда все праздновали новый год? Где он находился в этот момент? Помнится, когда они были в Египте, Мидория глупо думал, как они с Тодороки будут праздновать его вдвоем. Это казалось таким нескорым событием… Но новый год прошел. А Изуку, сколько ни старался, не мог вспомнить, как именно он его провел. Где он был? За числами он не следил уже очень давно. С того момента, как Шото стал частью его жизни. Должно быть, именно тогда. А после встречи с Марией время будто деформировалось, то ужасно замедляясь, то ускоряясь. Отследить его бег было невозможно. Кажется, Тодороки ушел до нового года. Да, наверное, да. Изуку не помнит дат. А что происходило потом? Сколько дней он находился без сознания? Сколько дней валялся на кровати, не в состоянии дышать? Мидория не помнит. Он не помнит, как его мучал токсикоз, не помнит ничего. Его мозг вытеснил эти события из памяти, словно их никогда и не было. Совсем недавно у Шото было день рождение. Изуку и этого не помнит. Всё произошло именно в тот момент, когда он словно не существовал… Значит, ему уже двадцать восемь. К этому возрасту у большинства людей во многих аспектах жизни уже всё стабилизируется. Карьера, партнер. Кто-то уже заводит полную семью или вот-вот собирается заводить детей. Люди уже знают, чего хотят… Должно быть, Тодороки всё для себя решил. Он не юн и не очень наивен, чтобы просто находиться рядом с Мидорией и не думать о будущем. Его мышление уже работает по-другому. И омега не винит его в том, что альфа ушел. Он просто не мог поступить по-другому; Изуку знает. Ему не хватило сил, не хватило желания, не хватило чего-то, чтобы поступить иначе. Мидория с уважением относится к чужим слабостям… Ему самому шестнадцать. Такой детский возраст, практически невинный. Когда Изуку думает об этом, ему становится смешно. Он уже пережил столько всего, сколько некоторые не переживают за целую жизнь. Он не ощущает себя на шестнадцать и чувствует, что другие люди не видят в нем шестнадцатилетнего. Мобильный вновь пиликнул. Ежеминутно ему приходило больше десятка сообщений от незнакомцев, половина из которых искала лишь быстрого секса, но у Мидории всё равно поднималась самооценка. Такого количества бестолковых комплиментов он не получал даже от Тодороки во время гона… Несколько человек даже заинтересовали его. Они писали грамотно и не банально, что Изуку даже хотелось отвечать. С четырьмя у него завязались беседы. Все они были молодые. Мидория чувствовал энергию, исходящую от них, через сообщения. Двое были альфами, но вели себя так культурно, что Изуку это даже ничуть не напрягало. Они не задавали интимных вопросов и не предлагали всякие пошлости, в которых Мидория не был заинтересован. Другими двумя были молоденькая бета, ровесница Изуку, и взрослый очень умный, судя по всему, омега, не ясно каким боком вообще попавший на сайт. С одной из альф Мидория договорился встретиться. Она писала такие веселые и живые сообщения, что он был бы рад познакомиться вживую. Он не почувствовал опасности, поэтому радостно согласился, только потом подумав, что это может быть не очень безопасно. Они договорились встретиться в центре. Изуку не говорил, где живет, и обещал себе, что не будет рассказывать ей. Предстоящая встреча совсем не пугала его. В назначенный день погода улучшилась, немного приморозило и дождь превратился в мягкий мелкий снег. Мидория оделся обыкновенно, только перед самым выходом подумав, что на свидание ему стоило бы нарядиться. Добираясь на метро, он думал над тем, можно ли их встречу считать свиданием. Сайт знакомств по большей части предполагал романтические цели, но в переписке они этого не обозначили. Альфа даже не спросила, есть ли у него любимый человек… До места Изуку добрался заранее. Он не смог правильно рассчитать время, поэтому практически полчаса слонялся около магазинчиков, разглядывая товары через ветрины. Заходить куда-либо не было никакого желания, да и денег он с собой на всякий случай решил почти не брать. Не так давно в голову ему пришла одна, как ему показалось, замечательная идейка. Завести счет и ещё одну карту, чтобы в случае чего не потерять все свои деньги. Периодически переводил с основной карты деньги на новую, не больше не обходимого, и чуть отправлял на счет. Он не очень хорошо разбирался во всех финансовых законах, но знал, что хранить все в одном месте в одной валюте слишком рискованно. Ветер был совершенно весенний, но Мидория им не обманывался, продолжая заворачиваться в куртку. Он боялся заразиться, представляя, чем это может обернуться для малыша. Никто из его знакомых всё ещё не знал о его беременности. Изуку сам удивлялся, как ему удается её скрывать. Не сказать, чтобы он сильно прятался, но всегда заворачивался в большие свитера, за которыми не было видно его живота. Каминари бы отреагировал очень удивленно… наверное. Иногда Мидории даже начинало казаться, что стоило просто рассказать ему подробнее про своё интересное положение, и альфа ушел бы сам. Зачем ему беременный партнер? Он, может, и любит детей, но не готов к чужим, особенно в таком раннем возрасте. С другой стороны, оставался тот единственный небольшой шанс, что на Денки это произведет обратный эффект. Он собирает всё благородное, что есть в нем, и предложит Изуку растить малыша вдвоем. Тогда сбежать от него будет намного тяжелее, ведь доказать, что Мидория предпочтет быть один с ребенком, чем с Каминари, будет сложнее. Тот бы обиделся… – О, привет! А ты тут какими судьбами? – послышалось позади него веселое, и тут же чья-то рука опустилась на плечо. Изуку вздрогнул, подумав, что ему кажется. Что за дикие совпадения?! Он обернулся. – Привет, – Мидория растянул губы в нелепой улыбке. – Каминари-кун, рад тебя видеть, – тихо сказал он, пытаясь убедить себя, что ему это не кажется. После очередной встречи с Марией ему стоило бы перестать удивляться таким вещам и просто признать, что они живут в матрице. Но это было уж слишком сложно. – Взаимно, – альфа приобнял его совсем по-дружески за плечи и отступил. – Так что, зачем ты тут? Один? Гуляешь? – он немного ревностно огляделся по сторонам. Изуку это не понравилось. Он не мог не вспоминать, как так же вел себя Тодороки. Но с ним Мидории это даже нравилось, он мог чувствовать себя в безопасности и не беспокоиться ни о чем. С Денки всё по-другому. – Да так… у меня тут встреча, – нелепо признал омега. – А ты? – поторопился он сменить тему. Рассказывать о том, с кем и зачем он тут встречается, не хотелось. Каминари наверняка стал бы осуждать его. Так и получилось. Сменить тему не удалось: с Денки подобное вообще удавалось редко, он, как истинный полицейский, всегда чувствовал, когда от него хотели что-то скрыть. Тут же начал выпытывать, а Изуку не сумел соврать, во всем признавшись. – Зачем?! – выпалил в ужасе Каминари. – О чем ты думаешь вообще? А если она какая-нибудь сумасшедшая? Или озабоченная? – он начал в голос возмущаться, а Мидория, сам себе удивляясь, почему-то захихикал. Заметив его реакцию, альфа замолк и удивленно на него посмотрел. Глазами спросил, что такого в его словах, на что Изуку застенчиво ответил: – Ты как старший братишка, – объявил он и снова захихикал. – А я всегда в детстве хотел себе старшего брата или сестру, – смущенно признал омега и посмотрел на него ласково. Денки переступил с ноги на ногу и отступил. Вряд ли ему хотелось, чтобы Мидория видел в нем родственника, однако, стоило уже признать, что никем другим для Изуку стать он не может. – Ничего подобного, – отозвался Каминари чуть недовольно и отвернулся. Выглядело все так, будто бы он оскорбился, но омега знал, что просто смутил его. – Это нормальное человеческое волнение. Ты чем думаешь, скажи мне? Зачем знакомиться в интернете! – Ну, – Мидория чуть виновато пожал плечами. – У меня не очень большой круг общения, – признался он. – Вообще маленький… а в интернете столько людей. И вообще… что плохого может произойти? Я никому не буду говорить, где живу, – Изуку улыбнулся. Он прежде не испытывал этого чувства. Было ужасно приятно, что кто-то волнуется о нем. Волнуется весьма искренне, беспричинно, не имея скрытых намерений и мотивов. Чувствовать себя нужным кому-то было ужасно приятно. – Ой, я столько могу тебе историй рассказать, если хочешь, – закатил Денки глаза. – Я вот с практики возвращаюсь домой, между прочим. Нам только сегодня рассказывали про маньяков-преследователей. Подцепишь так кого-нибудь и не отвяжешься, – он строго посмотрел на омегу. – Я не шучу, – добавил серьезно, заметив, как тот расслаблен. Мидория кивнул. Он понимал какой-то частью мозга, что в чем-то Каминари прав. Но просто не мог волноваться, его организм блокировал эту функцию, запрещая Изуку нервничать. Да и шанс наткнуться на сумасшедшего был крайне мал. Подумай об этом, омега усмехнулся. Вся его жизнь просто удивительно. Не может произойти, но происходит. Наверное, он притягивает всё ненормальное. И чем меньше шанс происхождения какого-нибудь события, тем выше вероятность, что это случится именно с ним. – Спасибо, что волнуешься за меня, – со вздохом сказал Мидория. Каминари на секунду опешил и непроизвольно начал заливаться краской. Прежде подобного с ним не происходило. – Да я просто… – Денки качнул головой, – тебя предостеречь хочу. Мало ли что. Изуку вздохнул. – Да ладно тебе. Всё будет нормально. Обещаю, я буду осторожен, – улыбнулся он. Каминари действительно походил на старшего брата. Именно таким Мидория всегда мог себе его представить. Добрый и умный, веселый, озорной. Как оказывается, заботливый… Омега еле сдержал смешки, представив, как Денки бы стал драться за него… Хотя нет, драться он бы не стал, наверное, вытащил бы откуда-нибудь наручники и значок на арест, как делают это в кино. Изуку вздрогнул, вдруг осознав, что у окружающих его альф постоянно при себе есть оружие. И что его к мирным жителям не тянет? Всё время по горячим точкам… – Зачем тебе это вообще нужно, а? – весело спросил Каминари и без стеснения взял его за руку. – Если ты заскучал, то почему не написал мне? Пойдем сходит в кафе. Или куда ты там хочешь? М? – он потянул омегу к себе. Тот вдруг почувствовал, как внизу живота что-то замирает. И это было вовсе не от беременности. Если бы его сердце и мысли уже не были бы отданы Тодороки, Мидория наверняка бы влюбился. Денки был внимательным и заботливым. Сложно оставаться равнодушным к человеку, который влюблен в тебя и проявляет искренний интерес. Изуку даже подумалось, что его сердце всё ещё способно влюбиться ещё раз. Оно живое, оно бьется, оно готово чувствовать. Но он тут же опроверг эту мысль, поняв, что Шото никогда не уйдет из его души. А если и уйдет, то унесет с собой всё, что в Мидории есть. Он больше не сможет полюбить и разучиться что-либо ощущать. Только так, не иначе. Каминари был слишком убедителен. Изуку упирался некоторое время, пока наконец не сдался, решив согласиться. Он включил мобильный и написал длинное сообщения с извинениями, объявив альфе, что не сможет сегодня. Почувствовал себя немного виноватым и уже морально подготовился к тому, что реакция будет далеко не положительной. Но быстрого ответа он не получил. А Денки посоветовал просто убрать телефон в карман и пойти за ним. – Я знаю здесь одно местечко, – радостно сказал Каминари и потянул его за собой. – Очень миленькое, тебе понравится. Хочешь мороженого? Там оно есть, – весело сказал он и подмигнул омеге. Тот лишь рассеянно кивнул. С Денки он чувствовал себя очень хорошо. Это было практически счастье, такое безмятежное и спокойное. Но это был лишь дружеский интерес, дружеская любовь. Она не менее сильная, не менее настоящая, но она другая, очень далекая от романтики. Они вошли в большой торговый центр, Каминари смело повел его куда-то, радостно рассказывая о своей сегодняшней практике. Мидория слушал его и думал, что зря переживал. Денки не собирается бросать его. Не ясно, что происходит в его голове, о чем он думает, на что надеется, но явно не собирается прерывать общение из-за не взаимности. Может, его симпатия вовсе не такая романтическая, как он говорит… Местечко оказалось уютным. Здесь подавали исключительно необычный десерты, о которых Каминари отзывался с диким восторгом. Изуку слушал его и думал, что примерно так же выглядел со стороны перед Шото, когда уминал свои любимые эклеры. Временами он безумно по ним скучает. Найти в магазине точно такие же ему больше не удавалось. – Тебе холодно? – удивленно спросил Денки, когда Мидория не стал снимать свою куртку. – Мы можем сесть подальше от окна, – с улыбкой предложил он. Изуку неуверенно качнул головой. Он не подумал, что ему придется оказываться в помещении сегодня, поэтому надел свою любимую водолазку, которая была уже маловато. Омега не был уверен, с чем это связано, или с тем, что он набрал вес, или с тем, что его живот начал расти, но его любви к водолазке это не умоляло. – Да нет… – Мидория пожал плечами и медленно стянул куртку, неуверенно повесил её на крючок и торопливо опустился на стул, выжидающе посмотрев на Каминари. Тот мельком оглядел его и тут же нахмурился, замедлившись. Его взгляд опустился к Изуку на живот, который омега прикрыл тут же руками. – А… – Денки присел. – М… так… о чем это я, – нелепо пробормотал он, не сводя с Мидории глаз. – Ну, – Изуку поерзал, – что-то не так? – спросил он невинно. – Ты словно в замешательстве? – легко рассмеялся, хотя на деле переживал куда сильнее, чем пытался показать. – А… да нет, – Каминари попытался улыбнуться. – Просто… я думал, ты очень худой… вернее, – он нервно усмехнулся, – извини, я не то имел в виду. А… – альфа прикрыл лицо ладонью. Омега беззлобно улыбнулся. – А что ты имел в виду? – спросил он. – Мм, – Денки поджал губы. – Ничего, извини, – он улыбнулся. Изуку вздохнул. По нему было вполне очевидно, что он ждет ребенка, но Каминари, возможно, был просто не способен воспринять этот факт и уложить в своей голове. – Всё хорошо, – Мидория откинулся на спинку стула и демонстративно сложил ладони внизу живота. – Это именно то, что ты можешь думать, – уклончиво объявил он. Альфа стрельнул глаза на его живот и нелепо нахмурился, поджав губы. – В смысле… э… ну… ты… я… типа… просто… – он замолчал, поняв, что не может сформулировать мысль. – Я беременный, – объявил Изуку, решив избавить его от напряжения. – Да-да, собственно… я не шутил, когда говорил об этом в нашу первую встречу, – вздохнул он и невинно улыбнулся. Денки лишь в замешательстве всплеснул руками. Мидории его выражение лица показалось очень забавным, он с трудом сдержался, чтобы не захихикать. *** – Собираетесь вечность прятаться? – пропел Аояма легко, еле слышно, бесшумно скользя между столами.   В помещении было шумно: все суетились, шуршали бумагами и постукивали быстро-быстро пальцами по клавиатуре; кто-то негромко переговаривался, шушукался, хихикал и утомленно вздыхал, ежесекундно поглядывая на часы. Тодороки был занят.   Со стороны могло показаться, что он бестолково стоит посреди комнаты и тупо хмурится, недовольной работой отдела, но на деле альфа даже не понимал, где находится.   Его глаза были совершенно пусты и походили на две большие разноцветные стекляшки, что вставляют вместо глаз куклам. Их заволокла дымка воспоминаний. Он не слышал ни голосов, ни шумов, не видел никого, как бы близко окружающие к нему не подходили. Множество запахов, от которых давно стоило начать чихать, не тревожили его рецепторов: Шото просто не чувствовал их.   Но этот веселый голосок прорезал воздух и зазвенел в голове, заставив встряхнуться.   Тодороки оживился и резко обернулся, посмотрев вслед Юге, что двигался также вальяжно и плавно, как и всегда. Слегка покачивал бедрами, словно танцевал, и периодически взмахивал золотыми волосами, бросая на попавшихся альф томный взгляд. Те вздрагивали и начинали нервно ерзать на месте: Аояма всегда умел вывести всякую из равновесия.   Шото медленно вздохнул. Он был уверен, что произнес эти непримечательные три слова именно Юга. Но это показалось ему таким абсурдным, что Тодороки засомневался и нерешительно последовал за омегой.   – Ты что-то сказал? – бессмысленно спросил он, нагнав его около стола.   Двое бет, что сидели за ним, подняли на него с любопытством глаза, но альфа этого даже не заметил. С каждым новым днем значимость окружающих для него стремительно падала; Шото не слышал, не видел, не чувствовал, все они стали лишь силуэтами, не имеющими ни мнения, ни голоса.   – Я что-то сказал? – Аояма обернулся на него и улыбнулся одной из своих вечных опасных улыбок.   Тодороки поежился. Иногда его посещали мысли на тему того, почему он вообще согласился работать с Югой. Тот опасный, с первой секунды знакомства Шото чувствовал это. Разгадать, что у омеги в голове, он не мог никогда, это настораживало. У других надежды и эгоистичные амбициозные желания были слишком очевидны.   – Разве нет? – Тодороки прищурился.   Аояма развернулся к нему всем корпусом, сложив руки за спиной.   – Вы хотели, чтобы я что-нибудь сказал? – уточнил он.   Шото прикрыл на секунду глаза. То ли ему это только кажется, то ли Юга нарочно пытается свести его с ума. Психика уже не выдерживает этого места, этих стен, этих людей.   – Нет.   – Значит, я ничего не говорил, – Аояма радостно улыбнулся и развернулся на носках, легко двинувшись дальше.   Тодороки захотелось зарычать ему вслед. Сомнения, сказал ли это Юга, развеялись. Это мог быть только он. Такой же проницательный, как и Эйджиро, но более изящный, вынуждающий, никогда не бывающий прямолинейным. Многих это настолько бесит, что они вовсе Аояму ненавидят.   Шото вздохнул. Он огляделся по сторонам и в недоумении спросил сам себя, что он делает здесь? Есть ли смысл дышать этим воздухом, стоят на этой земле? Альфа встряхнул головой и торопливо направился в коридор.   Всё чаще всплывали вопросы, давать ответы на которые он боялся. Кидался с головой в дела, работал-работал-работал, насилуя тело, изничтожал самого себя, свою личность, пытаясь заглушить терзающую душу боль.   Он не ложился спать до тех пор, пока не начинал валиться с ног, чтобы не ворочаться перед сном, истерзанный мыслями, чтобы сразу проваливаться в не забытьё, только голова касалась подушки. Он не останавливался, когда тела начинало болеть, он не брал перерыв, он прятался.   И Тодороки всегда знал, что делает. Понимал, что рано или поздно это просто убьет его, но выбирал быструю смерть от физического истощения, нежели долгую и страшно мучительную от ярких огненных мыслей, что способны растерзать его душу на части.   Но вместе с этим пришло и другое пугающее осознание.   Он здесь чужой.   Сколько ни вкладывается, сколько ни привязывается, сколько ни отдается делу, здесь его ничего не держит. Точка притяжения сместилась с работы в руки одного юного омеги. Он увидел его, и всё изменилось... И на планете его держит не гравитация, не та гравитация, что прежде, не земная, отнюдь. Всё – ничто.   Шото торопливо вышел на улицу, желая подышать свежим воздухом. Он усмехнулся горько. Ему нравилось думать, что он вынужден выходить, чтобы подышать. Будто там, где он был доселе, он задыхался.   ***   Изуку радовался. Он уже успел позабыть это базовое состояние, доступное даже малышам, уже свыкся с вечной тяжестью под сердцем.   Но сегодня омега радовался. И радовался он факту глупому, даже очевидному. Радовался, что его живот стремительно увеличивается.   Прежде Мидория волновался. Он рассматривал себя в зеркало, выгибался, вздыхал и пытался понять, что же с ним не так. Даже думал идиотски, что вовсе и не беременный. Разве могло это приключиться с ним!   Но сегодняшним утром Изуку встал с трудом. У него не болела голова или, как иногда бывало, поясница. Он проснулся, лежа на спине, и сразу почувствовал, что не может просто так сесть. Нужно приложить настоящее усилие или помочь себе руками. Перекатился на бок и только тогда кое-как сел, глупо хмурясь. Раньше он словно не замечал, как тяжело иногда бывает подняться по лестнице, как неудобно наклоняться, поднимая что-то с пола.   Первым же делом Мидория побежал к зеркалу. Он задрал майку и уставился на себя в искреннем удивлении. Можно было подумать, что за одну ночь он увеличился в обхвате на пять, а-то и десять сантиметров. Или его глаза просто отказывались прежде принимать тот факт, что он беременный, а сегодня с этим мириться стало уже невозможно.   Не испортила его настроения даже погода, что уже который день была плаксивая, серая. Изуку тепло оделся и решил выйти прогуляться, убежденный, что сумеет зарядить своим оптимизмом всех вокруг.   Но окружающие, как назло, не замечали радости, что исходила от него, и всё с такими же хмурыми лицами торопились по домам, пряча лицо от ветра и дождя под капюшоны. Мидория без стеснения улыбался всем, гордо придерживая свой живот руками, будто это был драгоценный кубок, которым можно было похвастаться.   К вечеру погода стала чуть лучше, и омега решил написать Каминари. Того он считал своим другом, пусть и не хотел вслух об этом говорить, боясь альфу обидеть. Изуку переживал, что последняя их встреча могла разрушить то немногое, что успело выстроиться между ними, но ответ последовал незамедлительно.   Они встретились через две трети часа около своего любимого кафе.   – Вид у тебя цветущий, – вместо приветствия сказал Денки, когда Мидория подошел.   Альфа частенько приходил заранее, чему Изуку всегда страшно удивлялся. Он сам не опаздывал, даже напротив, но приходить раньше Каминари ему не удавалось. Тот только улыбался, объясняя это своей любовью к дисциплине.   – Ах… спасибо, – Мидория рассеянно кивнул.   Он подался в сторону Каминари, намереваясь его по-дружески приобнять, но тут же передумал и бестолково замер.   Денки не позволил ситуации приобрести неловкость, сразу же двинувшись по направлению к парку. Он по привычке начал рассказывать о сегодняшнем дне и очередном дежурстве, а омега слушал его и только кивал, не прекращая с усердием поглаживать себя по животу. Больше скрывать его не приходилось, отчего Изуку становился ещё радостнее.   Каминари изредка бросал на него странные взгляды, пока наконец не разразился:   – Это такой абсурд! – он всплеснул руками и обернулся к омеге.   Тот глупо хихикнул, не ясно отчего, и поднял на альфу удивленный взгляд, не прекращая улыбаться.   – Что такое? – спросил, слегка смущаясь. – Что абсурд? – склонил голову набок.   – Я, – Денки потер переносицу, – о, что ж я творю, – он беззлобно рассмеялся.   Мидории это показалось странным, но он ничего не сказал, ожидая от альфы разъяснений. Тот долго выпытывающе на него смотрел, не торопясь что-либо объяснять.   – Я сделал что-то не то? – в итоге спросил Изуку.   Каминари лишь покачал головой.   – Нет. Просто… Мидория-кун, абстрагируйся от этой ситуации и на секунду посмотри на всё со стороны.   – Э… – омега удивился. – Ты о чем?   – Ну как, – Денки улыбнулся. – Ты конкретно дал мне понять, что я тебе не нравлюсь. Имеется в виду, в романтическом смысле. К тому же выясняется, что ты… ждешь ребенка. Однако я всё равно… иду с тобой гулять! – он всплеснул руками.   Изуку неловко пожал плечами. Каминари не выглядел злым или раздраженным, скорее лишь изумленным самим собой.   – Ох… – Мидория опустил глаза, – надеюсь, это не заставляет тебя мучаться…   – Нет, – альфа мотнул головой. – В том-то и дело, ты мне не так уж и сильно нравишься. Ну, – он поджал губы, – нравишься, конечно, но это не то, чтобы я по уши в тебя влюблен.   – А… – омега кивнул, – так это хорошо! – обрадовался он.   – Да. Вот только… откуда тогда у меня к тебе такой интерес? – Денки рассмеялся. – Не могу себя понять. Что же твориться в моей голове? Ты мне так интересен. И… меня почти не тревожит, что у тебя… любимый человек.   – М, – Изуку съежился, – у меня нет любимого человека, – с нажимом в голосе сказал он. – Я один.   – Я имею в виду, что… у тебя есть интерес. Неважно, вместе вы или нет. Какая, собственно, разница? Если любишь кого-то, то до остальных дела нет. И не имеет значения, насколько они хороши, – Каминари улыбнулся.   – Верно, – негромко согласился Мидория. – Так к чему это?   – К тому… что я не могу себя понять! Извини, должно быть, мне не стоило этого всего говорить. Просто… подумал, может, ты внесешь какую-то ясность, – он весело засмеялся.   Изуку почувствовал себя в этот миг очень легко. Ему подумалось, что в своих эмоциях, в своих переживаниях он не один, и ему стало легче. Другие люди, как и он, влюбляются, теряются, путаются и подолгу ищут ответы на сложные вопросы.   – Я не знаю, – Мидория пожал плечами. – Мне шестнадцать, я вообще подросток, – он глупо захихикал. – Думаю… м… это похоже на дружеский интерес, – осторожно сказал омега, желая однозначно перевести их отношения в эту область.   Каминари пристально на него посмотрел и с неожиданным жаром согласился. Он весело начал рассказывать о своих переживаниях, начиная с самого первого дня их знакомства, а Изуку слушал и с улыбкой кивал.   Отдаленно подумал, что, если бы Тодороки с такой же легкостью говорил о своих чувствах, им обоим было бы намного проще…     Особенно уставший Мидория возвращался из поликлиники. Показалось, сегодня из него высосали больше крови, чем в последний раз, поэтому шел он с большим трудом, вяло переваливаясь с ноги на ногу. Но приятное послевкусие никак не отпускало его.   Сегодня Изуку чувствовал себя полноправным беременным, вплывая на этаж. Заметив его, люди мгновенно понимали, что именно ему нужно, и больше не задавали, как бывало раньше, глупых вопросов. Несмотря на поддельные документы, Мидория со стороны всё ещё выглядел как обыкновенный старшеклассник, невесть какими путями здесь оказавшийся.   Анализы оказались в норме, чему омега ничуть не удивился. Почти весь последний месяц он не допускал мыслей о том, что что-то может пойти не так, и был искренне убежден, что уже к началу осени на руках у него будет здоровенький малыш.   Изуку весело поздоровался с соседом, которого частенько встречал на лестничной клетке, тот окинул его изумленным взглядом и лишь глупо кивнул. Мидория про себя подумал, что у окружающих о нем вряд ли сложилось хорошее впечатление: некоторые жильцы их дома, сталкиваясь с ним у подъезда, опасливо на него косились. Но омеге до этого дела не было. Совсем скоро у него родится ребенок, разве имеют ли значение окружающие.   Домой Изуку ввалился ещё более сонный, но ложиться посредине дня ему показалось неправильным. В первую очередь не мешало бы перекусить.   Начал раздеваться прямо по пути на кухню, скидывая с себя вещи и кидая их прямо на пол. Мидория испытывал необъяснимое удовольствие, когда позволял себе подобное. Это придавало уверенности в том, что он один хозяин своей жизни и всего того, что в ней происходит. Сам решит, кем быть, с кем быть, где быть. И быть ли вообще.   Помыл руки и с жадностью оглядел холодильник. Подумал, что может испечь блинчиков, но быстро отказался от этой идеи, не желая даже притрагиваться к сковородке. Та обидела его в последний раз использования – брызнула в лицо раскаленным маслом.   Выбор его пал на лапшу, которую, пренебрегая оригинальным рецептом, Изуку решил запечь. Залил белые витки несколькими соусами из банок и поставил в духовку, принявшись со всем вниманием наблюдать, как те мгновенно размокают и окрашиваются в красный цвет.   Во рту скопилась слюна, но она была связана во не с солоноватым ароматом лапши. Мидории захотелось шоколада.   Это желание за последний месяц стало таким естественным и привычным, что омега ничуть себе не удивился. Достал с полки банку какао и несколько плиток шоколада. Те были очень горькими, с высоким содержанием какао и полным отсутствием сахара.   В первую неделю, как Изуку потянуло на шоколад, он ел и сладкий, и молочный, всякий, лишь бы утолить непреодолимую тягу. Но вскоре стало понятно, что преодолеть это состояние ему не удастся.   Шоколад не приедался, от него не становилось плохо, сколько бы Мидория не съел. Пришлось задуматься о том, сколько сахара он потребляет, съедая несколько плиток подряд. Родить четырехкилограммового ребенка ему не хотелось.   Изуку налил себе стакан молока и сел за стол, открывая банку с какао. Зачерпнул столовую ложку коричневого порошка, секунду пристально на него смотрел, а после засунул целиком в рот, позволив какао смешаться со слюной и тут же превратиться в горькое вяжущее нечто.   Глаза сами собой закрылись от удовольствия, и Мидория тихо замычал, блаженно пережевывая. Любой доктор, увидев, чем он занимается, наверняка бы посадил его на строгую бесшоколадную диету, но омега был убежден, что его организму это не вредит. Он чувствует, знает наверняка, что его телу это просто необходимо, как воздух или вода.   Лапша оказалась менее вкусной. Изуку ел её чуть позже безо всякого интереса, лишь с задумчивостью. Поглаживал себя по животу и приговаривал, что делает это только для малыша. Будь его воля, питался бы исключительно шоколадом…   От еды сил не прибавилось, но спать Мидория всё равно не лег, занявшись уборкой. Его это успокаивало и помогало погрузиться в мысли о недалеком будущем, где он с малышом сидит во дворе и качается на качелях. Время начнет течь по-другому, наверняка мгновенно ускориться, Изуку и заметить не успеет, как ребенку исполнится годик, затем два, как он пойдет в школу.   Омега остановился, вдруг представив, сколько ему самому будет лет. Провести свои самые огненный годы с младенцем на руках? Вопреки общественному ожиданию, Мидорию это ничуть не напугало. Напротив, он представил, какого будет его малышу с таким молодым папой. В свои шестнадцать он сможет врать друзьями, что Изуку его старший братишка, и ходить вместе с ним в клубы.   Мидория непроизвольно рассмеялся, представив это. Настроение улучшилось, и омега понял, что всё равно не сможет уснуть. Он рвался гулять, рвался к людям. Ему всегда в глубине души нравилось среди людей, пусть Изуку и боялся их прежде. Вместе с Шото они сумели это преодолеть.   Омега написал радостное сообщение Каминари, тот по обыкновению ответил быстро и не менее весело. Рассказал, что сам собирался встретится со своими друзьями и сходить куда-нибудь, предложил Мидории присоединится. От мысли, что он познакомится с новыми людьми, Изуку стало очень радостно.   Его ничуть не тревожило, что его беременность очевидна. Он не стеснялся её, не боялся, напротив, искренне гордился и радовался. Его не волновало, кто что будет спрашивать про его юный возраст, про ребенка, про альфу. Пусть думают, что хотят, пусть интересуются и бесцеремонно говорят своё мнение. Мидорию это не тронет.   Он хотел одеться ярко, чтобы привлекать всеобщее внимание, и не сразу понял, что его натуре это несвойственно. Прежде подобного Изуку мог только боятся. Что-то изменилось в нем, что-то меняло его день ото дня. И омега, пусть и не был уверен, догадывался, что вся причина в ребенке, живущем под сердцем.   И ничто не способно омрачить его радость, разрушить его розовый мир.   Они договорились встретиться около любимого кафе. Мидория, отчаянно жаждущий одеться красиво, в итоге был вынужден от своей задумки отказаться, испугавшись замерзнуть.   Каминари оглядел его удивленно, но относительно внешнего вида ничего не сказал. Пока они шли, он много рассказывал о своих товарищах, что у Изуку успело сложиться очень многообещающее ожидание. Но когда они пришли, Мидория быстро расслабился.   Двое из них, бета на вид зубрилка и застенчивый альфа в больших круглых очках, оказались чуть ли не ровесниками Изуку, а третья, омега, показалась слишком дружелюбной, чтобы разница в возрасте могла её смутить.   Мидория честно попытался запомнить всех их по именам, но в итоге ему это так и не удалось. Кто-то предложил зависнуть для начала вечера в клубе, Изуку не стал отказываться. Пить он не собирался, а громкой музыки не боялся.   Новые знакомые так радостно рассказывали о своей жизни, что, казалось, вовсе не замечали того, что о себе Мидория почти ничего не говорит. Никого не смутил его живот, хотя было очевидно, что вырос он таким округлым не просто так. То ли их собственная жизнь была настолько насыщенная, что лезть в чужую не было смысла, то ли банальная вежливость не позволила об этом спросить.   В помещении было шумно, всюду стоял гам, играла громкая музыка. Люди танцевали, пили, кричали, веселились. Прежде Изуку никогда не бывал в таких местах, но почему-то не почувствовал себя дискомфортно. Напротив, ему показалось, что находится здесь самое естественное из всей его жизни. Молодым престало не спать по ночам, развлекаться, а не готовиться к появлению ребенка…   Застенчивый альфа-задрот, коим его окрестил Изуку, в очках пить не умел, поэтому лишь пригубил пару раз какой-то коктейль, всё остальное время выискивая кого-то в толпе взглядом. Поначалу Мидории казалось, что он ищет кого-то из знакомых. Но после его бета-подружка со смехом объяснила Изуку, что он просто надеется с кем-нибудь познакомиться.   – Представляешь, у него до сих пор не было отношений, – со смехом рассказала она, за что альфа тут же обиженно пихнул её локтем.   Мидория улыбнулся уголками губ. Где-то в глубине души ему тоже хотелось бы испытать подобные юношеские проблемы. Искать торопливо пару и переживать, что у всех уже есть отношения, а с тобой что-то не так, целоваться за школой…   – Я не думаю, что это плохо, – ободряюще сказал Изуку, но по взгляду альфы понял, что это ничуть не помогает.   – Можешь не заморачиваться, – влез в их разговор Каминари, наклонившись к Мидории. – Можно сказать, это его больное место, – рассмеялся он.   – Почему? – удивился Изуку и оглядел их. – Что в этом такого?   – Да ничего, собственно, – Денки пожал плечами. – Просто… э… ну как это сказать, – он начал глупо улыбаться, – понимаешь ли, э… Серо никогда не был с омегой, – негромко объявил он.   – Заткнись! – Серо тут же стукнул друга по голове, за секунду до того, как все они засмеялись.   Мидория растерянно моргнул, нерешительно улыбнувшись. Подобные разговоры были и в его классе, хотя лично его самого никогда не касались. Никто не мог предположить, что с ним, таким худым и убитым, кто-то захочет спать. Помнится, кто-то в раздевалке перед физкультурой в красках рассказывал то, что недавно попробовал. Изуку уже тогда это показалось глупым.   – Ну-у, – он качнул головой, – я тоже никогда не был с омегой, – протянул задумчиво. – Ну и что?   Секунду все изумленно на него смотрели, а после одновременно взорвались смехом. Мидория улыбнулся уголками губ, подумав, что сумел вписаться в их компанию намного легче, чем ожидал.   – Действительно, – всплеснул Серо руками. – Зачем тебе омеге быть с омегой? – он сдавленно зашипел, закрыв лицо ладонями.   – Ханта-чан, если ты будешь объяснять шутки, то они перестанут быть смешными, – весело заметила омега, фыркнув.   – Хагакуре! Легко тебе говорить, – оскалился Серо. – Сама уже давно жената, – пояснил он для Изуку.   Тот только захихикал.