Изменение гравитации

За окном лили дожди. Они продолжались уже который день, а Тодороки, который поспорил с Мидорией о том, как долго они будут идти, сокрушался. Он проспорил! Изуку оказался прав: заканчиваться в ближайшее время они не собирались. А Шото теперь предстояло мыть посуду каждый день на протяжение недели. Он медленно постукивал пальцами по клавиатуре. В офисе царила привычная рабочая атмосфера: все суетились, многие работали, но некоторые только создавали видимость работы, усердно перетаскивая бумаги из одного отдела в другой. Кто-то бегал пить кофе каждые пятнадцать минут, а после подолгу занимал туалет. Тодороки этому мог усмехаться. Он не сомневался, что в любой фирме есть такие сотрудники. Если бы у начальство тратило время, чтобы определить кого можно уволить за халатность, а кого нельзя, то ни на что другое времени у него не осталось бы. Чем больше компания, тем больше в процентном соотношении всяких бездарей. Шото прекрасно знает это на личном опыте. С другой стороны, все те, кто искренне заинтересован в успехе компании и своем заработке, легко добьются того, чего хотят. Их заметят на фоне ленивой серой массы. Тодороки запомнил практически всех коллег своего отдела по именам. У него всегда с этим было хорошо. Или, если быть до конца честным, то всё-таки не всегда, не с детства. Будучи глупым юнцом, Шото не обращал внимания на людей. Ему были интересны вещи, процессы, мир, но никак не люди. Только повзрослев, альфа понял, что именно люди – единственная настоящая ценность, только они интересны. Совершенно разные, смотрящие на мир другими глазами. Осознав это, Тодороки начал увлекаться людьми. Он всё ещё был преисполнен высокомерия и самолюбия, но ясно понимал, что нет исключительно плохих или хороших людей, в каждом присутствует и то, и другое в разной степени, что означает, что у каждого человека можно научиться чему-то хорошему. Эта установка помогала без особого раздражения мириться с их недостатками. – Ты на обед идешь? – окликнули его. Шото быстро поднял голову, не прекращая печатать. Он освоил слепое печатания очень давно, совершенно случайно, в силу большого количества написанных текстов, а не осознанно приложенных усилий. – Я не голоден, – отказался Тодороки и уткнулся в монитор. У него не было особого желания налаживать с кем-то дружеские связи, пусть Мидория и сказал недавно, что альфе не помешало бы найти своё собственное новое окружение, составленное из хороших людей. – Ну, вредно столько работать, – заканючил его коллега и присел бесцеремонно на угол стола. – Обед – твой заслуженный перерыв. Чего тут сидеть? – он улыбнулся. Шото посмотрел на него неохотно. О Минору он узнал уже практически всё: тот был активный и часто залезал со своей любознательностью не в своё дело. Как, например, сейчас. Тут же к ним подскочил Иида, недовольно взмахивающий руками. Он негласно взял на себя ответственность за порядок в коллективе и не терпел, когда кто-то нарушал дисциплину. – Минета-сан, не сидите на столе, – заученным голосом проговорил он. – И не донимайте Танака-сана, если он хочет продолжать работу. Минеру вздохнул, спрыгивая на пол. – Ты с нами не первый день работаешь, а о себе ничего не рассказал до сих пор, – обратился он к Шото. – Иида-кун, хоть ты ему скажи, что перерабатывать вредно. От этого снижается работоспособность. Тенья задумался, нахмурился и повторил эти же слова для Тодороки. Тот поморщился, мысленно с ними соглашаясь и одновременно усмехаясь. Прежде он перерабатывал столько, что все ресурсы организма уже давно должны были кончиться. Возможно, в чем-то они и правы. Изуку будет ругаться, если узнает, что Шото опять себя изводит. Что поделать, отказаться от многолетней привычки в один момент не получалось. – Что ж, – альфа поднялся, – хорошо, – не стал он больше сопротивляться и даже попытался по-дружески улыбнуться. Только вчера Мидория обмолвился о том, что Тодороки очень красиво улыбается. Тот удивился. Прежде никто не говорил ему подобного. И дело было не в том, что Шото никогда не доводилось слышать комплименты относительно своей внешности, доводилось и не раз, но улыбку его никто не хвалил. Вероятно, потому что Тодороки и не улыбался никогда. Изуку, вероятно, видел его счастливое лицо чаще всех на свете. И тогда альфа подумал, что ему стоит улыбаться чаще. Если Мидории это нравится. А после ему пришло в голову и то, что и окружающим это должно нравиться больше, чем раздраженное или излишне равнодушное лицо. – О, класс! – Минору хлопнул в ладоши. – А теперь рассказывай давай, – весело потребовал он, вприпрыжку направляясь в коридор. Шото в недоумении на него посмотрел. – Что рассказывать? – Минета-сан, вы опять начинаете! – недовольно воскликнул Иида. – Не стоит лезть в чужую личную жизнь такими расспросами! – он замахал рукой. Тодороки это показалось забавным. Эти двое были главными комическими персонажами всего отдела. – Ну а как иначе? – Минору невинно пожал плечами и посмотрел на Шото. – У тебя есть омега? – торопливо спросил он, оборачиваясь вновь к альфе. – Сколько тебе там лет, напомни? – он суетливо начал кружить вокруг него. Тодороки только растерянно моргнул, не зная, как он должен на это реагировать. Должен ли он был разозлиться, рассмеяться или промолчать? Спокойно ответить? – Я, – Шото дернул плечами. – Э… Его не задевали подобные наглые расспросы, только путали. Зачем кому-то такая информация? В первое мгновение он ощетинился, опасаясь, что кто-то хочет сделать ему что-то плохое, но быстро вспомнил, что люди, что теперь его окружают, далеки от криминального мира. – Говорю же, не приставай к людям, – недовольно повторил Тенья. – Ну так что? – но Минета его проигнорировал. – От тебя вообще никем не пахнет, ты один? – полюбопытствовал он. Тодороки удивленно приподнял брови. Ему показалось это уж слишком личным, но, вопреки собственному ожиданию, злиться он не стал, только усмехаясь. – Я не один, – качнул Шото головой и обогнал его, устремившись к буфету. Есть ему практически не хотелось – организм привык питаться раза два в день, – но альфа выпить хотя бы чая. – К чему такой повышенный интерес? – уточнил он практически по-дружески. – Ну как, – Минору пожал плечами. – Я же должен знать, чем живут мои коллеги! – весело объявил он. Тодороки на это усмехнулся уголками губ. Время идет, жизнь меняется, а его окружаются будто бы одни и те же люди. Своей энергичностью и бесцеремонностью Минета неуловимо напоминал ему Аояму. Тот тоже любил лезть в чужую личную жизнь, а после даже не извиняться. Иида, наблюдавший за этим, только недовольно качал головой, но больше никак остановить данное безобразие не пытался. Вероятно, решил, что Шото разберется с этим как-нибудь сам. Они присели за стол. Тодороки сделал большой глоток чая и подпер голову рукой. Было странно бросить работу и отвлечься на отдых. Успокоил он себя мыслью, что это действительно должно повышать продуктивность. Минору продолжил задавать ему вопросы о личной жизни, а Шото не успевал отвечать, так быстро они друг друга сменяли. – Ну… так, – поморщился, наконец решившись объявить, – омега у меня есть. – О, – Минета наконец замолчал. – И давно вы вместе? Сколько ему лет? Где живете? Когда собираетесь пожениться? Тодороки медленно моргнул. Его мозг не так быстро обрабатывал информацию, как Минору говорил. – Живем вместе… – А давно хоть встречаетесь? – Ну, – Шото дернул плечами. И что значит «давно»? Это слишком относительно понятие. – Думаю, можно сказать, что давно, – неуверенно сказал он. Между ними произошло слишком много всего, они чувствуют друг друга так, будто прожили вместе всю жизнь. – И у вас всё серьезно? – прищурился Минета. Он сам был лет на пять Тодороки моложе и, судя по всему, отношениями обременен не был. Но эта тема страшно его интересовала. – Думаю, серьезно, – альфа усмехнулся уголками губ. И что должно значить «серьезно»? Живут вместе. Вероятно, серьезно. А не «серьезно» это как? У Шото было слишком мало личного опыта, чтобы знать однозначный ответ на этот вопрос. Он никогда не понимал тех, кто заводит отношения не всерьез. Зачем? Если не готовы рискнуть и завести серьезные, то в чем вообще смысл? Тут же Тодороки вздрогнул, подумав об этом. Чем он руководствовался, когда знакомился с Мидорией? Когда увез его с собой? Глупо, определенно… Но у него всё было серьезно. Пусть и не на физическом уровне, но на духовном точно. Неважно, что происходило, его ощущения и чувства были что ни на есть самыми серьезными. – Как-то неуверенно, – заметил Минору, прекращая жевать. – Ты его хоть любишь? Шото чуть не поперхнулся чаем. – А бывает по-другому? – искренне спросил он. Минета хихикнул, пожав неопределенно плечами. – Он… мой соулмейт вроде, – осторожно добавил Тодороки. Минору подпрыгнул. – Так это ж всё меняет! Ну и как оно? – весело полюбопытствовал он. – С ним всё по-другому, да? Расскажи, как вы познакомились. Что происходило? – бета в нетерпении поерзал на месте. Шото только качнул головой. Ответить честно на этот вопрос он не мог. Да и не поверил бы ему никто, попробуй он сказать правду. – Да так… ничего интересного, – альфа пожал плечами. – А чего не поженитесь? – уточнил Минета. – Нашел своего человека, надо сразу на себе женить, – со знанием дела объявил он, потрясывая палочками в руке. Тодороки в недоумении поднял глаза к потолку. – Брак? – он нахмурился. – Я как-то и не думал об этом. Нет, шальные мысли проскальзывали и прежде, но Шото всегда понимал, что это не для него. Сейчас альфа особенно ярко ощущает, насколько абсурдными были его прежние мечты и желания. С тем образом жизни, что он вел, было даже глупо задумываться о семье, об омеге. Он и тогда это понимал, но всё равно задумывался. Тодороки практически чувствовал себя слепым. Выход был таким очевидным, почему он не нашел его раньше? Ещё до встречи с Изуку. За неимением ничего другого, за нежеланием что-либо менять, он продолжать жить чужой жизнью… – Как не думал? Это же твой соулмейт! – Минору потряс в воздухе рукой. – А что? – он прищурился. – Ты сомневаешься? Шото поежился. – Чего это сразу сомневаюсь? – гулко отозвался он. – Или не хочешь? – Да почему не хочу? – Тодороки нахмурился. – Хочу. Просто… – он замолк, – не знаю. Не приходило это никогда в голову. – Как не приходило? – бета удивленно покачал головой. – Странный ты, – пробурчал он, продолжая трапезу. Альфа только в недоумении посмотрел на дно своего бумажного стаканчика. Чай закончился. Против брака Шото ничего не имел. Всё его отношение к Мидории с самого начала их отношений было предельно серьезным. Он ни секунды не сомневался бы, сделай Изуку ему предложение. Но такой мысли доселе в голове просто не возникало. К браку Тодороки относился, как к штампу в паспорте, не понимая, почему жизнь должна хоть как-то от его наличия измениться. – И ничего не странный, – Шото шумно вздохнул. – Так… и что? Предложить расписаться? – неуверенно спросил он. Минета опешил. – Нет, ты что, – он постучал кулаком о стол. – Просто он может и не согласиться. Это же тебе не в магазин сходить, – бета закатил глаза. Тодороки растерялся. Не согласиться? Зачем вообще делать предложение, если есть риск, что партнер откажется? Это должно быть нечто логичное, само собой вытекающее из уровня взаимоотношений. Шото, по крайней мере, именно так всегда казалось. – Тогда… что делать? – спросил альфа чуть наивно. Минору задумчиво почесал подбородок. – Тут подумать надо, – вздохнул он. – Красиво надо, чтобы не отказался. Кольцо, может, ресторан. Чтобы сюрприз был… – Сюрприз? – Тодороки нахмурился. Для Мидории это наверняка будет большим сюрпризом. Они толком не обсуждали это. Вряд ли Изуку видит хоть какую-то причину вступать в брак. Особенно, в шестнадцать-то лет. Шото вздрогнул. Шестнадцать. По спине вдоль позвоночника прошел ток, когда он вспомнил. У его омеги скоро день рождение. Даже не скоро, буквально послезавтра! Чудом не забыл. Будет ли Мидория ругаться, если Тодороки его не поздравит. Маловероятно. Его не цепляют такие вещи. Возможно, он и сам не вспомнит. Но Шото хочется его поздравить. – Да-да, сюрприз. Позови ваших родственников, если уверен, что он согласится, так вообще красиво будет, – продолжал рассуждать Минета. – У него день рождения скоро, – перебил его Тодороки. Бета на секунду замолк, но тут же заявил: – Так ещё лучше. Можешь совместить эти два события. Потом и запомнить легче будет памятную дату, – он весело начал предлагать разные варианты, но Шото пропустил всё мимо ушей. Он не знал, что должен сделать. Стоит ли что-то дарить? Он всегда терялся, когда надо было что-то подарить. У Изуку вроде и так всё есть. Пусть и говорят, что подарки дарят вовсе не тогда, когда что-то нужно. Но от этого только сложнее. Да и брак… Обязательно ли нужно кольцо? Придется делать предложение? Вдруг Тодороки почувствовал, что его поглощает совсем не легкий мандраж. Он знал, что это ужасно глупо, но вдруг испугался, что Мидория не захочет за него выходить. Альфа поежился: стало не по себе. Изуку говорит, что не способен любить кого-то другого. Но то, что он не будет с кем-то другим, не гарантирует, что он будет с ним, с Шото. Тодороки поспешил уйти с обеда, так и не дослушав, что Минета ему рассказывал. Тот такому обращению возмутился, но, судя по всему, ничуть не удивился. С ним так поступали далеко не в первый раз: немногие были способны подолгу терпеть его болтовню. Шото присел за свой стол, вывел компьютер из спящего режима, уставился в недоумении в открытый ранее документ. Ни единой мысли о работе в голове не возникло. До самого окончания дня он не смог избавиться от глупых тревог по поводу брака. С точки зрения объективной у Изуку не было особых причин связывать свою жизнь с Тодороки навсегда. Он молод, можно даже сказать совсем юн. А Шото вовсе нет. Пройдет лет десять, и Мидория легко сможет найти себе кого-нибудь другого. Старые раны наверняка заживут к тому времени. Наверняка он и сам это понимает. Но с точки зрения их взаимоотношений картина открывалась совершенно с другой стороны. Изуку уже сделал свой выбор. И Тодороки ему доверял, знал, что это не просто так. Мидория сильно повзрослел, порой и раньше за ним замечалась вовсе не юношеская мудрость. Если он говорит, что это навсегда, должно быть, так оно и есть… Шото открыл дверь своим ключом, не решившись утруждать Изуку звонком, вошел, быстро оповещая о своем возвращении. Никто не отозвался. Альфа вздрогнул, быстро снимая обувь. Он прошел в спальню, ожидая застать Мидорию там с книгой в руках, но омеги там не оказалось. Как и на кухне. Ванная тоже была пуста. Тодороки сглотнул; холодный пот выступил на загривке. Он привык, что Изуку всегда дома, всегда рядом. Куда он мог уйти? Если решил встретиться с друзьями или задержался на работе, то почему не предупредил? Для убедительности Шото даже проверил телефон. Ни одного нового сообщения… Он начал переодеваться, не прекращая хмуриться. Это было странно. И только одна догадка показалась ему в ту секунду самой правильной. Но альфа легко разубедил себя в ней, проверив шкафы. Мидория не взял ни одной из личных вещей. Он не мог уйти, пусть это и было первым, что Тодороки подумал. В воздухе витал легкий карамельный аромат, всё было, как и всегда. На кухне Шото ожидала добрая порция пасты, которую Изуку недавно научился делать и норовил приготовить каждый день. В ванной на сушилке остались трусы, а на стиральной машинке – расческа. Альфа выдохнул. В ответ на его мысли открылась входная дверь. В прихожую ввалился омега с большими пакетами из продуктового. Он тяжело выдохнул. – Ой, Шото, ты уже здесь! – вырвалось у него удивленное, когда Тодороки выскочил к нему в коридор. – Помоги, пожалуйста, – попросил он, протягивая альфе пакеты. Тот незамедлительно их взял, замерев перед Мидорией. Тот был совершенно прежним. Шото взволнованно чмокнул его в щеку, шумно вздыхая. Он знал, что его страх был абсурдным, но он был и ушел неохотно, оставив после себя тяжелое тянущее чувство. – Ты здесь… – протянул Тодороки. Изуку удивленно на него посмотрел, разуваясь. – Здесь, – подтвердил он неуверенно. – Я здесь живу, – заметил омега и хихикнул, приподнявшись перед альфой на носочки. Кажется, собирался его поцеловать, но в итоге только улыбнулся, проходя в комнату. – Где ты был? – уточнил Шото, шумно вздыхая. – А это не очевидно? – пропел Мидория, переодеваясь. – Что-то случилось, пока меня не было? Ты такой загадочный, – он внимательно оглядел альфу. – Нет, – тот только головой покачал, направившись с продуктами на кухню. Медленно всё выгрузил, разложив по полкам в шкафчиках и холодильнике. Неуверенно вернулся к омеге. – Я вернулся, а тебя не было. В первое мгновение подумал, что ты сбежал, – пробормотал и нервно хихикнул. Изуку обернулся на него в полном замешательстве. Он приподнял вопросительно брови и нахмурился, понимая, что это не какая-то глупая шутка. – О чем ты говоришь? – спросил растерянно. – Шото, что с тобой такое? – и упер руки в бока. Это был, наверное, первый случай с момента возвращения Тодороки, когда Мидория явно злился. Альфа даже удивился, наблюдая за ним. – Да… прости, – Шото склонил голову. – Черт, я знаю, что это глупо. Я понимаю, что ты не собираешься никуда уходить, можешь это не говорить. Но… почему-то… эта была первая мысль. Я сам себе удивился… Она меня так напугала, – он подпер плечом стену. Изуку растерянно только головой покачал, должно быть, не зная, как ему следует реагировать. – Ну, если тебя это успокоит, – Мидория глубоко вздохнул, проходя мимо него в ванную, – захочу я с тобой разойтись, не буду никуда сбегать. Мне жить негде. Просто соберу твои вещи, выставлю за дверь и сменю замки, – он захихикал, моя руки. Тодороки вздрогнул, тут же улыбнувшись. – Ага. Это будет логичнее, – согласился он. – Ну вот, – омега ободряюще ему улыбнулся. – А сбегать? Пф, больно надо. – Ага… – Шото тяжело вздохнул. Изуку посмотрел на него слегка недовольно. – И откуда у тебя такие страхи? – шепотом спросил он. – Не стоит, – подошел к альфе, медленно обхватив его руками поверх плеч. – Всё хорошо ведь. Ты же мне доверяешь? – Доверяю. – Точно доверяешь? – Доверяю. – И веришь? – Мидория обеспокоенно посмотрел ему в глаза. Тодороки кивнул. Ему не нравилось, какое взволнованное выражение появилось на лице Изуку, но ему нравилось, что омега заботится о нем. – Конечно, верю. – Вот так верь. Я хочу жить с тобой. А без тебя не хочу. Ясно? – Да, – Шото согласно склонил голову. – Прости меня за мои глупые страхи. Просто я до сих пор не верю, что всё… так хорошо, – он наконец крепко обнял Мидорию в ответ. Тот был теплый и такой домашний. Его хотелось обнимать. Когда Тодороки отстранился и посмотрел Изуку в глаза, он понял, что тот молчит не просто так. Смотрит грустно и поджимает губы, о чем-то раздумывая. Альфа вопросительно приподнял брови. – Я… тебя понимаю, – неохотно признался омега и поспешил выпутаться из его рук. – Я знаю, это глупо… теперь, но не могу отпустить страх, что рано или поздно что-то отнимет тебя у меня, – он посмотрел на Шото чуть виновато. – Или что-то придет тебе в голову, и ты сам уйдешь… Тодороки вздрогнул. – Да уж, – выдохнул он. У него не было в запасе особенно обнадеживающих слов. – Я не уйду, – только и смог сказать в итоге. Мидория улыбнулся мягко. – Я надеюсь на это, – он двинулся на кухню. – Чем будем ужинать? Я весь день такой голодный, но только вижу еду, аппетит пропадает… – пожаловался уже совсем обыденным голосом. Шото усмехнулся уголками губ. – И когда у тебя будут здоровые отношения с едой? – пробормотал он себе под нос, присаживаясь на стул. – Ты не хочешь свою пасту? – Не особенно, – Изуку поморщил нос, вручив вдруг сковородку в руки альфы. – Можешь есть прямо так, чего зазря тарелки пачкать, – объявил он. Тодороки глупо рассмеялся. – Ну спасибо, – улыбнулся. – Слушай, – почесал щеку, с беспокойством посмотрев на омегу, – ты не хочешь иметь ещё какое-нибудь подтверждение того, что мы пара? – Ещё? – Мидория нахмурился. – Ну… помимо того, что мы живем вместе… Изуку хихикнул. – Нет, – он дернул плечами, улыбаясь. – Что за подтверждения такие? Я тебя люблю, ты меня… тоже, вот и всё. Мне этого достаточно. А остальным знать не обязательно, если ты об этом. – Вот как… *** Раздосадованный Мидория с тяжелым вздохом поставил чашку на стол, устало поморщившись. Он уже раз в двадцатый попытался нарисовать сердечко на кофейной пенке, но это, казалось, такое простое действие у него никак не получалось. Бакугоу, что наблюдал за этим, стоя неподалеку, только глаза несколько раз закатил и сказал, что Изуку безрукий. Тот, как бы ни злился, не мог с ним не согласиться. Рисовать он никогда не умел, а тут ещё и кофе… Омега медленно вздохнул, пытаясь унять скапливающееся под горлом раздражение, попытался ещё раз. На этот раз его рука дрогнула и горячее кофе обожгло руку. Мидория дернулся, зашипев, и выпустил чашку из пальцев. Та упала на столешницу, всё разлилось. – Хоть не разбилось, – пробурчал себе под нос Изуку, торопливо всё вытирая и дуя на ожог. – Для бариста, в прочем, это не особенно нужный навык, – неожиданно спокойно заметил Кацуки, стоя над ним. Мидория подумал, что ослышался. От этого альфы ему доводилось слышать только колкости в свой адрес и в адрес окружающих, мягкость он никогда не проявлял. – Да? – Изуку поднял глаза, оборачиваясь на него. – Конечно, – Бакугоу расплылся в спокойной улыбке, совершенно миролюбивой. – Здесь и так слишком много таланта на квадратный метр, – хвастливо заявил он. Омега только усмехнулся уголками губ. Вот всё и встало на круги своя. Отдаленно подумал, что его окружает слишком много заносчивых и самовлюбленных альф. Можно подумать, это их особая отличительная черта, постоянно задирать нос и пытаться прыгнуть выше головы. Павлины, что уж сказать… Он прижался спиной к столешнице, грустно окинув взглядом зал. Посетителей в такой зал практически не было; за окном продолжал лить дождь, а желания выползать на улицу ни у кого не возникало. Мидория сам удивлялся, как ему удалось заставить себя сегодня прийти на работу. Кацуки посмотрел на него странно, но ничего не спросил, продолжив пересчитывать деньги в кассе. Он делал это уж слишком часто; иногда Изуку казалось, что он не просто боится недосчитаться средств, так ещё и таким образом успокаивается. Впрочем, судя по его вечному недовольству, метод не слишком действенный. Сам Мидория не отказался бы сейчас от хорошего способа справиться с напряжением. Вероятно, все его мысли отразились на лице, поскольку Бакугоу вдруг спросил: – Чего хмуришься? Тебе это не к лицу. Всех посетителей нам распугаешь. Изуку аж рот открыл. И кто это ему говорит? Человек, не умеющий улыбаться? Но вместо обоснованной злости омега только устало пожаловался: – Вы не знаете, как быстро избавиться от волнения? Я уже весь извелся. И даже не знаю почему… Альфа удивленно на него посмотрел, на секунду его лицо приобрело совершенно мирное выражение. – Дурь в голове всякая. Вот и волнуешься, – фыркнул он в итоге. Мидория вздохнул, не способный оспорить его слова. Уже третий день подряд ему казалось, что с Тодороки что-то не так, но в чем же дело на самом деле, Изуку никак понять не мог. Альфа не делал особенно ничего странного или подозрительного, нет, как положено приходил с работы, нигде не задерживаясь, они вместе ужинали, ложились спать. Омега не чувствовал его, как раньше. И они оба это знали. Но ему и не надо было чувствовать на интуитивном уровне, ему достаточно было видеть. С Шото что-то не так. Он чем-то обеспокоен, но признаваться в этом не хочет. Нет, Мидория знал всё о его страхах. Знал, что Тодороки не до конца верит, что всё будет хорошо, и даже полностью разделял этот страх. Было странно просто спокойно жить после всего того, что случилось. Но Изуку подозревал, что сейчас альфа взволнован по другому поводу. Из-за куда более мирской причины. – Это точно, – омега хлопнул в ладоши, пытаясь взбодриться. – Будто я могу с этим что-то сделать! – воскликнул он. – Ясное дело – можешь, – фыркнул Бакугоу. – Ты ж не беременный? – с тяжелым вздохом уточнил он. Мидория дернулся. Внутри что-то похолодело, а ноги ослабели. На мгновение ему почудилось, что вот-вот и он упадет. Пронесло. Изуку быстро отвернулся, медленно выдыхая. Он принципиально об этом не вспоминал. Пытался убедить себя и окружающих, что такого никогда и не было и быть не может. Ни беременности, ни ребенка, ни аборта. Это лишь дурной сон, к которому он никогда не собирается возвращаться. Услышать это от кого вдруг было страшно. Ещё и от Кацуки. Тот у Мидории ассоциировался только с глупыми шутками и вызванным ими раздражением. – Нет, – хрипло подтвердил Изуку. – Ну вот, – Бакугоу не заметил его состояния. – А мой вот, – он заскрежетал зубами, – умалишенный будто бы. Всю плешь мне своими глупости проедает, – заворчал альфа, с усердием натирая кружку вафельным полотенчиком. Мидория не сразу сообразил, что он имеет ввиду. – Погодите, – медленно обернулся, удивленно посмотрев на коллегу, – он… беременный?! – изумился Изуку. Иногда ему казалось, что с момента его аборта в мире больше никто не беременел. И не мог забеременеть. Что это лишь устаревший способ размножения, который должны заменить на безопасное клонирование. Кацуки в ответ только очень тяжело вздохнул, не прекращая хмуриться. Мидория в шоке несколько раз моргнул, не зная, какую реакцию на подобное он должен дать. – Я сначала думал, он отравился, – с неохотой признался через минуту молчания альфа. – Но потом он на меня кричать начал, я даже не сделал ничего… Понял, что не отравление, – он скрипнул зубами. Изуку ещё раз растерянно моргнул, а после, не сдержавшись, захихикал, прикрывая рот ладонями. Отвернулся, удивленно качая головой. – Поздравляю вас, – сказал неуверенно, – будете папкой, – и продолжил хихикать. Представить этого альфу в роли отца слабо получалось. Он и с ребенком на руках! Да ни в жизни. Он скорее возьмет перфоратор и просверлит кому-нибудь голову, чем будет нянчиться с младенцем. – Да уж, – Бакугоу шумно вздохнул, не прекращая хмуриться. От его веселого доселе настроения не осталось и следа. Мидория растерялся. – Вы не рады? – предположил он негромко. – Почему же… – Кацуки качнул головой в забвении. – Рад, – он дернул плечами. – Не заметно, – протянул Изуку. – Да рад! – альфа вдруг разозлился и стукнул ладонью о стол, чуть не разбив при этом чашку, что он с таким усердием отчищал. – Рад-рад, – повторил тяжелее, а омега подумал, что ему уже надоели такие замечания. – Конечно, рад, как же ещё… – Действительно, – согласился Мидория и без эмоций усмехнулся. Бакугоу посмотрел на него строго. – Правда рад, – сказал ещё раз спокойнее. – Просто это всё так… – поморщился, – неожиданно… И… Что будет дальше? – он растерянно посмотрел на Изуку, будто тот мог знать ответ. Омега только вздохнул. Это состояние он знал. Причем очень хорошо. – Всё будет хорошо. – Хотелось бы, – Кацуки поморщился. – Это всё так нереально. Ребенок… Это вообще как? Откуда он может взяться? Мой новый родственник. Типа… – он посмотрел на Мидорию, хмурясь. – Глупость говорю, да? – спросил растерянно. Но Изуку спокойно покачал головой. – И вовсе не глупость, – вздохнул он. – Это нормально, – заметил с улыбкой. – Беременность… выглядит, как чудо. Новый организм буквально из ничего. Магия, – омега хихикнул нервно. Бакугоу отнесся к его словам со всей серьезностью. Он медленно кивнул. Они оба уже прочувствовали это на своей шкуре и прекрасно понимали, о чем говорят. Изуку хорошо знает это ощущение. Его живот растет, внутри что-то живет, а он никак не может принять тот факт, что там ребенок. Живой… – Думаешь, я буду хорошим папой? – взволнованно вдруг спросил альфа. Мидория изумленно на него посмотрел. Смог только глупо открыть рот. Кацуки побледнел, когда понял что и у кого он спросил. Нахмурился и отвернулся, переключив всё внимание на подошедшего покупателя. Изуку лишь улыбнулся уголками губ. Периодически он тоже не мог унять волнения настолько, что оно выливалось на совершенно посторонних людей, которые этому страшно удивлялись. Бакугоу переадресовал ему заказ, омега быстро заварил кофе, аккуратно, но плотно закрыл стаканчик крышкой и поставил его на столик раздачи, вздыхая. Когда альфа вновь обернулся к нему, он был, как и пять минут назад, вновь хмурый и слегка веселый, тщательно скрывающий своё беспокойство. Мидория его понимал. – Думаю, да, – изрек он вдруг. Кацуки вздрогнул и в недоумении на него посмотрел, но Изуку был уверен, что он помнит, о чем спросил. – Что? – Бакугоу нахмурился. – Это не так уж и сложно, – протянул омега, качнув головой. – У детей очень низкие требования, – вздохнул он. Альфа тихо зашипел, но по этому поводу больше ничего не сказал, возможно, злясь на себя за то, что вообще поднял эту тему. – Ты сам чего такой смурной? – спросил хмуро. Мидория вздохнул. – Говорю же. Волнуюсь. Вернее даже… напрягаюсь. – Чего напрягаешься? – Кацуки фыркнул. – Найди себе альфу и сними уже напряжение, – засмеялся он в своей привычной манере. Изуку только глаза закатил. – Хотя от тебя так прет иногда, – заметил Бакугоу вдруг, поморщившись. – Походу уже нашел. Омега вздрогнул, удивленно на него обернувшись. В недоумении он даже себя понюхал. – Прет? – повторил глупо. – Да-да, – Кацуки цокнул языком. – Тот самый, который у нас тут зависал в конце месяца целый день? Ну-у, не самый худший выбор, – он засмеялся. Мидория только растерянно кивнул. Он ещё раз себя обнюхал. Никакого нового аромата уловить не удалось. Или Бакугоу ошибался, или Изуку настолько привык к запаху Тодороки, что уже не представлял своего тела без него. – Он и есть источник напряжения, – пробубнил омега, – а не способ от него избавиться. Альфа изумленно на него обернулся. – Ты с ним явно чем-то не тем занимаешься, – хмыкнул он, а Мидория озлобленно в ответ на него зарычал. Любил Кацуки периодически очень бесцеремонно лезть в чужую личную, иногда интимную жизнь. – Ладно-ладно, не рычи. Что за напряжение хоть? – уже добродушно спросил Бакугоу. – Бесит тебя? – Нет, – Изуку покачал головой. – Уже неплохо. Но в случае чего огрей его сковородой, на этом проблемы и кончатся, – заверил его альфа. Омега изумленно на него посмотрел. – Да уж… – выдохнул он и непроизвольно тут же захихикал. – Возьму на заметку. – Это правильно, – со знанием дела согласился Кацуки. – Только сковородку лучше чугунную, иначе сломается, – заявил он. Мидория лишь нелепо продолжил хихикать. – И если не бесит тебя, то в чем дело? – Да он, – Изуку неопределенно взмахнул руками, – странно себя ведет. А я не могу понять, в чем дело. – Изменяет? – Точно нет. – Уверен? – Уверен. – Уверен? – Бакугоу прищурился и посмотрел на него пристально. Омега замер, задумавшись. Представить себе, что Тодороки может ему изменять, может быть с другим омегой, было нереально. Мидория в такое не верил. Он слишком доверял Шото и знал, что тот не станет его обманывать. Тем более, по таким странным поводам. – Уверен, – повторил Изуку тяжело. – Тогда, – альфа задумался, – я даже не знаю. Расстаться хочет. – Нет, – омега поморщился. – Есть более оптимистичные версии? Кацуки неопределенно качнул головой. – А спросить его, в чем дело, нельзя? – уточнил он. – Можно, конечно, – Мидория качнул головой, – но мне не хочется длинный разговор опять поднимать… Да и вдруг не скажет… – он поморщился. – Сложные у вас взаимоотношения, – фыркнул Бакугоу. – У нас всё проще. Кто первый по столу стукнет, тот и прав, – рассмеялся он. – Ну… или кто первый заплачет, – добавил, подумав. – Заплачет? – удивился Изуку. – Ну я не плачу, – зарделся Кацуки. – А он постоянно. Особенно теперь. Ревет в три ручья, даже когда ничего не происходит. И что с этим делать, не пойму! – он всплеснул руками. Омега мягко улыбнулся. – Ждать, – и вздохнул. – Только ждать. Тут всё равно ничего не сделаешь. – А ты откуда знаешь? – Бакугоу нахмурился. Мидория только плечами дернул. – А вы уже расписались? – вдруг спросил он, тут же удивившись собственной бесцеремонности. Но Кацуки отреагировал совершенно спокойно. Вернее, вовсе не спокойно, но причина его недовольства была связана вовсе не с наглым любопытством. – Нет, – скрипнув зубами, признал он. – Да? – удивился Изуку. – А разве… – он нахмурился, пытаясь вспомнить, кем Бакугоу с его омегой друг другу приходятся. Помнится, кто-то из коллег рассказывал ему об этом, но он всё, как всегда, пропустил мимо ушей. – Да вот так вот, – Кацуки раздраженно дернул плечами. – Мы давно уже договорились, что вскоре поженимся, но… этот разговор давно не всплывал. Наверное, пора… – он нахмурился сильнее. – Напомнить просто? Или… предложение надо сделать? – уточнил неуверенно. Мидория глупо замер, удивляясь, что такой вопрос задают именно ему. – Ну-у, – он качнул головой, – не знаю. – Ты омега или кто? – Бакугоу развернулся к нему, уперев руки в бока. – Ну так не тупи и скажи мне, как надо поступить. Будь твой этот на моём месте, как бы ты хотел, чтобы он поступил? Изуку растерялся. Он отступил на шаг, виновато разводя руки в стороны. – Наверное… можно просто напомнить об этом, если вы уже договаривались раньше, – осторожно проговорил он. Кацуки нахмурился. Он не отошел, прекращая буравить Мидорию взглядом, и очнулся только тогда, когда к кассе подошел новый посетитель. За ним тут же выстроилась целая очередь. Изуку быстро заварил всем кофе, добавил сиропов, уже не боясь запутаться. Поставил один за другим на столик раздачи, отдаленно думая, что сегодняшний день тянется ещё дольше обычного. Ему хочется домой. В теле тяжесть, его тянет спать. – Уверен? – спросил вдруг Бакугоу. – А он не обидится? – Почему надо обижаться? – растерялся Мидория. – Кто ж его знает, – альфа раздраженно дернул плечами, – он теперь по любому поводу обижается, – пробурчал он, а Изуку сдавленно захихикал, за что на него бросили испепеляющий взгляд. – Это ж не романтично. – Думаю, это не имеет значения, – мягко проговорил Мидория. – Если у вас достаточно близкие отношения, это просто формальность, которая ничего не изменит. *** Тодороки готов был зарычать от раздражения. Он сжимал пальцами свои волосы, рискуя рано или поздно выдрать их с корнем. Голова, кажется, распухла от изобилия слов. Шото не успевал переваривать получаемую информацию с той скоростью, с которой Минору её производил. – И салют обязательно! Вот так пуф-пуф, и на небе ваши имена! Красиво же, да? – Замолчи! – взвыл альфа, запрокинув голову назад. – Ты меня запутал, – простонал он тяжело. Минета послушно замолчал, удивленно на него посмотрев. Тодороки закрыл лицо ладонями, пытаясь от него спрятаться. У него всё ещё не было идей. Последние дни он только и думал о том, как сделать Изуку предложение и поздравить его с днем рождения, но в голове до неприличного было пусто. Вот он и обращал за советом ко всем. – И никого я не путал вовсе, – поежился бета. – Ты просто слушай внимательнее. – Я внимателен, – Шото вздохнул. – Зачем салют? – устало спросил он. – Ну как же? Красиво! – Минору хлопнул в ладоши. – И цветов море должно быть. – Зачем? – ещё сильнее удивился Тодороки. – Он не любит цветы. – Это он тебе сам так сказал? – Минета прищурился и фыркнул. – Соврал. Цветы должны быть обязательно. Альфа только покачал головой. – Зачем такой размах? Я не миллионер, к тому же, – заметил негромко. Бета на его слова только глаза закатил. Чувствовалось, что он очень раздосадован тем, что никто не в состоянии оценить его гениальных задумок. – Потому что это романтично. Все пары любят романтику. Только не говори, что ты из этих? – Из кого «из этих»? – Шото нахмурился. – Из твердолобых… – Минору многозначительно качнул головой, – которые никогда никому не дарят цветы, потому что они завянут через три дня. – Не-ет, – Тодороки поморщился. – Я не такой. Вроде, – пробурчал он, прикрывая рот ладонью. Минета только неодобрительно покачал головой. – Удиви его. Иначе вдруг откажется! – Откажется? – Шото вздрогнул. – А это возможно? – заволновался он и нахмурился. Мидория… откажется? Альфа уже думал об этом. Каким-то мистическим образом ему удалось немного успокоиться. Даже если откажется, это не конец света. Но когда это произносил кто-то другой, вновь становилось страшно. – Ещё как возможно. Должно же быть красиво! Кольцо, ресторан, цветы, салют. А иначе это всё детский лепет, – со знанием дела заявил бета. Тодороки в ответ мог только застонать. У него всегда было туго с каким-либо творчеством. Или творческим подходом к каким-то вещам. В отношениях надо быть романтичным? Или нет? Ему кажется, что они с Изуку уже переросли этот период. Но иногда он задумывается и в шоке осознает, что и года не прошло с момента знакомства. Мидория так молод, зачем ему рутина. Он должен любить разнообразие… *** Изуку вернулся домой позже обычного. Тело было тяжелое, вялое, он двигался с большим трудом, из-за чего шел очень медленно. Отпер дверь и ввалился в квартиру, тяжело вздыхая. Шото дома не оказалась, Мидория понял это по отсутствию его обуви. Он удивился и попытался прикинь, где альфа мог задержаться. Ничего пристойного в голову не пришло. Омега долго принимал душ, а после ещё дольше решал, что он хочет на ужин. Аппетит был зверский, но ничего обыденного не хотелось. Изуку думал-думал, но в голове так ничего и не пришло, он ограничился яичницей. По ощущениям желтки так быстро посветлели на сковороде, Мидория удивился своей медлительности. Он попытался вспомнить, какое сегодня число, но в голове было пусто. Сколько недель прошло с последний течки? Уже давно пора. Не зная, радоваться ему или огорчаться, Изуку упал на кровать. Отдаленно раздумывал, может ли это быть что-то другое. Маловероятно. Тодороки домой не торопился, чему Мидория мог только удивляться. Они заходили в магазин вчера, где ж он пропадает? Не поленившись, омега решил позвонить. Гудки шли очень долго, а он ждал-ждал. Трубку в итоге никто не поднял. Легкое волнение охватило Изуку. Он перекатился на бок и вздохнул, устало подперев голову рукой. Будет смешно, если Шото не вернется домой именно в тот день, когда у Мидории начнется течка. Подумав об этом, омега вспомнил, что думал зайти в аптеку и купить презервативов. И как это вылетело из головы? Пришлось писать Тодороки, перекладывая эту задачу на него. Должен же хоть как-то оправдать свою задержку. Время близилось к позднему вечеру. За окном стремительно темнело, дождь на удивление постепенно заканчивался, хотя прежде к ночи обычно усиливался. Изуку начинал волноваться. Он ворочался, не готовый занять себя какими-то делами. Голова отказывалась продуктивно работать, а, не зная, где Шото находится, он не мог чувствовать себя полноценно спокойным. Мидория позвонил ещё несколько раз, но результат оказался прежним. Он даже подумал, что вот тот самый момент, когда стоит начать паниковать, но тут в прихожей послышался шум. Омега вскочил, ринувшись навстречу. Тодороки перевалился через порог, тяжело вздыхая. Он выглядел очень помятым, с волос и пиджака стекала вода. Изуку окинул его изумленным взглядом и отскочил испуганно. – Шото! – вырвалось встревоженное. Альфа поднял на него большие разочарованные глаза. Мидории подумалось, что он сейчас расплачется. – Прости-и, – захрипел Тодороки и стянул с трудом ботинки, не удосужившись после поставить их ровно. – Прости, я задержался, – он склонил виновато голову. Омега растерянно потянул его к себе, ласково погладив по спине. Он намеревался даже начать ругаться, но, увидев его столь разбитого и замученного, передумал. – Что случилось? – спросил мягко. – Где ты был? – Я облажался, – простонал Шото. – Ты… потерял работу? – испугался Изуку. Тодороки помотал головой. – Я хотел сделать тебе сюрприз, – признался он. – Сюрприз? – удивился Мидория. – По поводу? Альфа посмотрел на него с легким недоверием. – Сегодня твой день рождения, – заметил негромко. Омега глупо моргнул. Он совсем запамятовал, какое сегодня число. Да и последние несколько лет этот праздник не приходилось отмечать… – Забыл? – удивился Шото. – А… ну… – Изуку качнул головой, – так что за сюрприз? – Очень красивый сюрприз, – Тодороки вздохнул. – Но цветочный магазин закрылся, машина сломалась, телефон сел, я попал под дождь и вымок до нитки, так ещё и кошелек свой на работе забыл! – воскликнул он. Мидория примирительно улыбнулся. – А что должно было произойти? – Я должен был тебя поздравить, пригласить в ресторан… – Шото поджал губы. – Я неудачник. – Это просто череда неудачных случайностей, – омега притянул его к себе. – Ты вернулся домой, это главное. – Не обнимай, я мокрый, – альфа попытался выпутаться из его рук, но Изуку уперся. – Я не люблю дни рождения. И сюрпризы в принципе тоже, – он улыбнулся.