Бродяги Дхармы

Что удивительно, но Бродяга пропал. С момента публикации второй части диптиха «Незаметные герои», на которой Питер вновь узнал себя, в блоге не опубликовано ни одной новой фотографии. Хотя Питер замечает это не сразу, настолько его поглотили завершение диссертационного проекта в лаборатории, супергеройская «ночная работа», попытки по максимуму потусоваться с Харли, когда он возвращается со стажировок (сейчас он в очередной поездке в Германию). Паркер сидит в лаборатории ночью и ждет, пока компьютерная программа завершит необходимые расчеты под легкий шум спектрометра. В колонках не музыка, а аудиокнига «Никогде» Нила Геймана. Он и вспомнил то про Бродягу из-за того, что невольно сравнил себя с Ричардом, которому Д’Верь и маркиз Карабас только мельком показали, что есть какой-то странный другой мир Нижнего Лондона, а затем исчезли, оставив его в серой обыденной реальности. Питер ощущает себя словно обманутым. Именно в этот момент ему поступает видеозвонок от Харли. – Хээээй. Увидел, что ты онлайн и решил позвонить, – расслабленно говорит Кинер. Он в растянутой футболке, которая, как знает Пит из предыдущих видеозвонков, служит тому аналогом пижамы и в приглушенном желтоватом свете ночника. От этого Харли кажется Питеру каким-то трогательно домашним. – Что слушаешь? – Нил Гейман «Никогде» или «Задверье». – Хм… слышал, но не читал, пока освоил только «Благие знамения». И как? Рекомендуешь? Питер задумывается. Он весьма поверхностно знает читательские вкусы Харли. Он, конечно, помнит про Бланшо, Блока и странную обучающую программу чтения от Баки, но не до конца уверен. Но потом вспоминает: – Не знаю, как книга в целом, но одна вещь тебе точно понравится… Он быстро отыскивает в электронной версии книги фрагмент «Это был великолепный механизм внушительных размеров из полированного дерева — ореха и дуба, — меди, латуни, стекла и резной слоновой кости. Тут были зеркала и кварцевые призмы, медные шестеренки и пружины. Весь прибор был больше, чем широкоэкранный телевизор, хотя сам экран — всего шесть дюймов. Перед экраном располагалось увеличительное стекло. Сбоку приделан латунный рожок, вроде слухового, или раструба старинного граммофона. Все вместе напоминало телевизор и видеомагнитофон, какими они могли бы быть, если бы их изобрел триста лет назад Исаак Ньютон. Впрочем, так оно и было»* – Ахаха это «Впрочем, так оно и было» – просто великолепно, – смеется Кинер, довольный тем, что Питер, зная его любовь к истории науки и инженерной мысли, выделил в книге именно этот фрагмент. – Представляю, как бы ты хотел заполучить себе этот механизм для исследования, если бы он существовал в реальности, – подкалывает его Питер. – От старины Ньютона вполне можно было бы ожидать, что он изобретет нечто подобное. Чувак писал в свободное время трактаты о том, как получить в лаборатории «философскую ртуть», - посмеивается Кинер – так что дай помечтать! Вдруг когда-нибудь я войду в состав археологической экспедиции, которая найдет пропавшую лабораторию Ньютона времен его работы в Тринити-колледже**. – Мечтатель – с какой-то дружеской нежностью говорит Паркер. *** Через некоторое время Харли шлет ему посылку, озаглавленную «Берлинский ключ» и короткой припиской «Представлял, что это волшебный ключ в Задверье. Спасибо за книжную рекомендацию». В посылке, и правда, оказывается сверток с престранным ключом с двумя симметричными бородками на концах. Питер долго ломает голову, как могли использовать подобный ключ, пока спустя неделю не приходит вторая посылка с соответствующим замком. Сам Харли рассказывает ему, как узнал о нем от сестры Эбби, которая, оказывается, учится в университете на антрополога. «Дети Киннеров и их странный выбор профессионального образования!» - качает головой Питер. – Эббс как-то подкинула мне статью Латура про этот самый берлинский ключ***. – Не удивительно, зная, как ты обожаешь всяческие инженерные изыски. – Поймал меня. Так вот, этот ключ после открытия надо проталкивать сквозь замочную скважину, чтобы воспользоваться им с другой стороны. Оказывается, он используется для того, чтобы не запирать дверь во двор днем и не оставлять открытой ночью. Чудесные статью, скажу я тебе, читают в университете нынешние антропологи. Это привычка слать друг другу странные сообщения и посылки приводит к тому что Питер выделяет специальное место для необычных посылок Харли в своей лаборатории. Чего там только нет – берлинский ключ и замок к нему, астролябии и планетариумы, гирокомпасы и прочее. Тони, каждый раз видя этот стол, поднимает бровь все выше и наконец выдает Питеру – Давно ты полюбил винтаж? – Это Харлс прислал. Тони хитро улыбается. – С каких пор он у нас Харлс? Питер игнорирует это, хотя чувствует жар, приливший к лицу. – Смотри, как прикольно это работает. И Тони действительно обращает на них свое пристальное внимание, будто словно впадает в детство, когда он разбирал все домашние приборы просто потому, что ему хотелось понять, как они устроены внутри и почему так работают. Когда Морган, пришедшая в следующий раз вместе с Тони словно в сказочный магазин игрушек, тянется отверткой к одному из предметов, на лице Питера, который никогда ни в чем не отказывал сестре, отражается что-то в духе Бильбо Бэггиннса внезапно ощутившего приступ ломки при взгляде на кольцо на шее Фродо****. Он представляет, как напугал бы Морган, шепча "Моя прелесть", нависая над подаренными Киннером механизмами – и сдерживает себя в последний момент. Тони с понимающим взглядом говорит: «Эй, Пятница – отцифруй как нам эти олдовые раритеты». И теперь Морган начинает раскручивать их уже в виртуальных моделях. *** ВидеоЗвонок от Харли поступает неожиданно и Питер теперь думает под каким углом камеры не будет видно ссадин на лбу и расплывающийся кровоподтек на правой скуле. – Эй... Харлс. Не знал, что ты ранняя пташка. Сколько сейчас в Италии? – преувеличенно бодро начинает Питер, надеясь отвлечь Киннера разговором. Кинер игнорирует это и сразу серьезно спрашивает. – Ты как себя чувствуешь? А ну-ка поверни лицо влево? – Что? С чего такие вопросы? – Паркер, ты сейчас серьезно?! Вот с чего. И Харли тычет в камеру ноутбука газетой – на первой странице заголовок "Жесткое противостояние Человека-паука и Доктора Осьминога похоже снова завершилось ничьей". – Ээээ и? – пытается Пит добавить голосу невозмутимости, – я тут при чем? – Питер, прошу тебя, я не пятилетний ребенок, могу сложить 2 и 2. Тони, твоя лаборатория, твои чертежи девайсов Паучка, полное отсутствие речевого фильтра в разговоре у тебя и одного дружелюбного соседа всех жителей Куинса из рода паукообразных. – Я не ... Я не болтаю без умолку. – Ну конечно! Папа рассказал мне, СКОЛЬКО Паучок говорил с ним в первом бою – хорошая дыхалка, кстати. – Черт! Если это так очевидно, то вероятно моя секретная личность под угрозой раскрытия, – сдается Питер. – Я так не думаю, просто я знаю тебя и знаю над чем ты работаешь... Блин, как ты? – Заштопали ночью. Как видишь, уже на ногах, отрабатываю протоколы боя с КАРЕН. – Карен? – Мой И.И. Тони не делится Пятницей вне лаборатории. – Еще бы, Пятница – девушка мечты! – это что? нотки флирта в интонациях Кинера?, - Я бы тоже ей не делился. – Спасибо мистер Кинер, – внезапно озвучивает Пятница, – но я – независимая женщина. – Конечно, дорогая. Я даже и не спорю. Как думаешь, Питер не врет мне, утверждая, что он уже поправляется? – Да, у него хорошая регенерация, хотя какой-то объем боли он, очевидно, терпит, не признавая для окружающих ее наличие. – Эй, Вы спелись за моей спиной, - притворно ворчит Питер. – Это моя фраза! – слышится от заходящего в лабораторию Тони, – привет Пацан! Он кивает Кинеру, выглядывая из-за спины Питера. – Привет, старик. – Нононо... не забывайся. Ну, как я полагаю, теперь ты не будешь доставать меня и Пятницу вопросами о том, как там здоровье Паучка и будешь спрашивать его напрямую. – Пятница рассказала? – спрашивает Кинер. Питер в немом изумлении переводит взгляд с Тони на экран компьютера, где изображение Харли, кажется, начинает приобретать красный оттенок смущения. Старку смешно оттого, как эти двое напоминают двух неловких смущающихся подростков на школьных танцах. – Ладно детки, с этим разбирайтесь сами. Мне надо вести Морги-Порги в школу, я забежал забрать поделку для ее школьного проекта. Если мы опять опоздаем, Пепс меня убьет, - говорит он уходя. Питер смотрит в экран. – Я волновался, – тихо говорит Харли, а сердце Питера как будто успокаивается.