Бродяги Дхармы

У Барнса барбекю на заднем дворе, они не смогли вместе отпраздновать день Независимости, Харли ездил к маме в Теннесси. Зато теперь Баки готовит стейки на гриле, они сидят в креслах на заднем дворе его дома, в контейнере со льдом лежит бутылочное пиво. – Что будешь с этим делать, ребенок? Будучи подростком Харли по началу сопротивлялся такому обращению, но потом понял, что Баки не имеет в виду его возраст, а скорее обозначает таким образом свое отцовство. – А что я ему скажу? "Привет, я тот самый фотограф, которого ты сталкеришь в сети". Пап, он сам обманываться рад. Потому что там мне, обычному мне, парню из Теннесси с приемным отцом и вполне себе деловыми разъездами по миру, потому что я удачно нахожу гранты по своей научной теме, не выиграть у воображаемого меня, гениального и загадочного фотографа, сыплющего пространными цитатами и которым так увлечен Питер. – Харли, не пойми меня неправильно, я совсем не хочу сказать, что ты преувеличиваешь проблему, но, как я понимаю, ты хочешь, чтобы Питер ответил тебе взаимностью? Настоящему тебе, а не вымышленной персоне с аккаунтом в инстаграмм? Харли не возражает, и тогда бывший ассасин продолжает. – Это нонсенс. Ты же понимаешь, что как только Пит поймет, что это один и тот же человек, проблема разрешится. Единственное, что остается – это прыжок веры. Парень задумчиво смотрит в пространство перед собой и тихо выдыхает. – Страшно... хотя за отсылку к «Индиане Джонсу и последнему крестовому походу»* спасибо. Я боюсь, что когда Пит поймет, что это всего лишь я, ему, или нам обоим, будет неловко, и искренность и беззаботность нашей дружбы будет омрачена тенью его неслучившегося романа с кем-то необычным, с кем он целовался в Венеции. И да, черт побери мне страшно не только от того, что он не ответит мне взаимностью, но и что в этом случае я потеряю друга. – Всего лишь ты?! Харли, это не «всего лишь ты». Ты – это ТЫ, заглавными буквами и самым большим шрифтом. Будь моя воля, запаковал бы твое сердце в пленку для хрупких предметов, лишь бы ты не испытывал боли. Я возвращаюсь к моему опыту с Т... Не важно. Вот что я понял: Искреннюю Любовь, которая может иметь разные воплощения – хоть дружеское, хоть романтическое – не омрачить чем-либо. Харли замолкает, вспоминая кое-что о Джеймсе. – Хорошо, пап, я подумаю. Графики работы Тони и Питера в лаборатории в кои-то веки совпадают, и он решается наконец спросить совета у наставника, в конце концов в молодости любовная жизнь Тони была довольно бурной. – Эммм, как понять, что ты влюблен в кого-то? – Разве ты не был влюблен в эту девочку с леденящим душу выражением лица? Паркер не сразу понимает о ком говорит Старк. – Ты про ЭмДжей? – Ну да или в дочку Тумса? – Тут есть существенное отличие. Тот, кто уже некоторое время нравится мне – он напоминает китайского императора, помнишь как в том китайском фильме «Герой»** Тони закатывает глаза – Питер и его отсылки к кино. – К нему не приблизиться на 100 шагов и от того он окружен ореолом загадки и сакральности. Я к тому, что Лиз и ЭмДжей, они были вполне реальны и достижимы. – Это Эм Джей-то? Не смеши меня! Ты часто выбираешь дистанцированных людей. ЭмДжей та еще вещь-в-себе. Тони обходит стол и тянется к сварочному аппарату. – Китайский император, говоришь. Знаешь, знавал я одного Мандарина, международного террориста, на поверку оказался третьесортным актеришкой, за которым стоял один мерзкий ухажер Пеппер, накачавшийся экстремисом из-за явного комплекса неполноценности. Он видит, что Питер не улавливает связи и поясняет. – Я к тому, что иногда загадочными вещи становятся не сами по себе, а то какими их делает наше восприятие. Хм как раз во время истории с Мандарином я познакомился с Харли. А что, кстати, сказал Харли, он же один из твоих лучших друзей? – Сослался на рассказ Борхеса и какой-то советский фильм про принцессу на горошине. – Ох, узнаю школу Джеймса – нагнать тумана, выдать какую-нибудь притчу в духе Йоды и сидеть потом с нечитаемым лицом. – И да, и нет, одновременно. Я ознакомился с отсылками так сказать. Думаю, Харлс имел в виду, что я гоняюсь за неуловимым загадочным незнакомцем, ищу сокровище в других странах, тогда как оно все время было зарыто под яблоней в моем саду. – О боже, это заразно! Я запрещу Вам общаться, – шутит Тони, потом еще раз внимательно смотрит на Питера, так словно знает что-то большее, – Но если серьезно, пожалуй, сравнение очень даже удачное. Ты понимаешь, о ком он говорит? – Аааа? – вопросительно смотрит на него Питер, который судя по всему далеко улетел в своих мыслях. – Понятно... ну расскажи мне об этом сокровище, когда наконец поймёшь под какой именно яблоней оно зарыто.