I drink blood and my friends are dead

Не знаю, как мы оказались на юге. В смысле, конечно же, мы сюда приехали, — но наше с Дакотой передвижение стало столь хаотичным после её... смерти?.. что я просто не знаю. Это тяжело, в самом деле, ограничиваться лишь ночью и, как раз, посреди усеянной кактусами пустыни меня настигло осознание. Мы всё бежим, бежим, а отдаться сполна уже некуда. И некому доверить нашу безопасность днём. Наверное, нам стоит подружиться с кем-то... смертным. Но, боюсь, закончится эта затея прозаично. От Кадира вестей нет. Кайзеру, будто бы, надоело за мной гоняться. И я назвала бы наше путешествие — внезапно — одиноким, если бы не обстоятельство, поспешившее себя обнаружить кроме моего принятия реальности. Мы припарковались на обочине пустого хайвея. Где-то вдали виднелось типичное для американской глубинки поселение, скудно освещённое и ничем не намекавшее на близость к Вегасу. Впрочем, я там и не была, чтобы рассуждать. И не успела бы, возымей желание — из ниоткуда, из густеющей, жаркой тьмы, нашу машину нагнал тёмный кадиллак. Он остановился в полуметре, наперерез, так же, как полицейские мягко намекают на неизбежность побега. Дакота вмиг напряглась, метнув беспокойный взгляд. - Эй, девчонки!.. Я ожидала увидеть кого-то типичного: загорелого мужика средних лет в рубашке с языками пламени, солнечных очках и с надвинутым козырьком кепки. Может быть, с дурацкой, выстриженной бородкой. Или размалёванную чиксу с выбеленными волосами и надутыми от уколов губами, ищущую где бы нюхнуть кокс. Пару дебилов в панамках. Но никак не очень пожилую женщину. Её жизнерадостный голос вторил облику. Короткая стрижка, кремовый костюмчик. Блестящая брошка с котиком на лацкане. - Вам чего? — я выбралась из авто, щёлкнула зажигалкой. На каком-то инстинкте, что ли, облокотилась у водительского окна, прикрывая подругу. Зачем бы не пристала к нам эта дамочка, дело явно во мне, а не в Дакоте. И уж лучше я приму удар, если то потребуется. Задницей, правда, почувствовала — она опускает стекло. - Ой, не надо бояться, — женщина хохотнула. Неестественно. По-мертвецки, — Вы здесь блуждаете уже третью ночь, так? - Допустим. В Неваде нет ограничений на въезд, — значит, она следила. И, значит, ей абсолютно точно известно всё, чем мы занимались. Я прикидываю, — а не были ли те чуваки, которыми мы отужинали, под запретом?.. Она цокнула языком. - Ну, девочки, так ведь нельзя. Приличные гости всегда зайдут поздороваться к доброму хозяину. Разве вас, таких красавиц, не учили манерам? — за фразой последовал жест рукой, мол, ах, я вспомнила, — В этом... в вашем Нью-Йорке. - А с чего это Вы решили, что мы оттуда? — Дакота выпалила это до того, как я сообразила. Вот дура. Тем, КАК она это сказала — сдала с потрохами. - Дорогая... — наша собеседница притворно выдохнула, словно бы говорила с детьми, — У вас нью-йоркские номера, — её узловатые, сухие пальцы дробью пробежались по металлу кадиллака, — Впрочем, мне всё ясно. Князь ждёт вас, — на морщинистом лице нарисовалась неприятная улыбка, — Обоих. Небольшая аудиенция ещё никого не свела в могилу, так ведь, девочки? Не знаю, на какой чёрт, мать его, мы, вообще, двинули на юг... тон беседы не предвещал ни веселья, ни лёгкости. И кто только придумал эти идиотские правила?.. - Это обязательно? — я хмыкнула, стряхивая пепел на ещё ощутимо тёплый асфальт, — Он не может, ну, передать нам, чего ему от нас надо? Позвонить? Отправить е-мэйл?.. - Кому, двум Ласомбра?.. — старуха засмеялась, но быстро подобралась, оправив брошку, — Не смешите, лапочки. Это не его каприз. Это, всего лишь, маленькая традиция, которой от роду больше, чем всем вашим родственникам вместе взятым, — она очень угадала с ответом на вопрос, вертевшийся у меня на языке, — А, и ещё. Сущая мелочь: никакого покера, договорились? Она подмигнула. Я бросила окурок, придавив его ботинком. - Зачем эти церемонии, если мы уедем? Завтра или... или послезавтра нас уже и след простынет. - Как же так, — женщина не выразила удивления этому заявлению, — Неужели вы, мои хорошие, не хотели бы знать, кто ошивается около вашего дома? — меня неприятно кольнуло осознание, что таким же банным листом была я в Нью-Йорке, занимаясь бумажной волокитой с новоприбывшими сородичами. В чём-то, бесспорно, эта дамочка была абсолютно права. - Ладно, — я сложила руки на груди, — Пусть ждёт, мы приедем. - Вот и договорились. Доброй дороги, девчонки. Она, без лишнего трёпа, — храни её за это Бог, — газанула, резко развернувшись в обратную сторону и бодро побибикав нам на прощание. - Что это было? — Дакота высунула белёсую голову, с явно читаемым на лице сомнением, и поглядела вслед удаляющейся машине, — Нигде ещё такого не требовалось... Джулия... это нормально?.. думаешь, ловушка?.. Я подняла ладонь, чтобы прервать зарождающийся поток волнения. - Камарилья явно нуждается в реформировании. Трудно сказать, чёрт, в каком. Но эти замашки бандитов из 90-х... я бы, на их месте, сделала рассылку. - Как ты себе это представляешь? Отправьте эмоджи клычков, если согласны с мнением князя? — Дакота нервно хихикнула, — Нас, получается, сразу определят в этот... как ты говорила? Шабаш? Сигаретный дым, который я опять только и успела втянуть, встал поперёк горла. Я кашлянула, а после — откровенно заржала. Да, именно так, твою ж мать, и вступают на путь Меча Каина. Вот они, современные Ласомбра!.. - В любом случае, — я, прихрипшая, неловко хлопнула себя по рёбрам, чтобы прийти в себя, — Лишний раз развивать паранойю среди наших... ну, не знаю. Глупо. А как сделать правильно мне неизвестно. "А стала бы примогеном", — засвербел мерзкий голосок внутри, — "Узнала бы. Но ты всё похерила, Джулия. И не тебе фантазировать о том, как работать древней машине, что дотянула до сегодняшней ночи". - Наверное, от вонючей, статусной геронтофилии я бы избавилась. Знаешь, всё это слепое поклонение старшим по званию, поколению и ещё невесть чему. Мы же все в одной лодке. Ни к чему притворно стоять на коленях. - Мм, — Дакота мурлыкнула, что кошка, — Бунтарская душа. Узнаю, — и мотнула головой, приглашая сесть, — Поехали, анархистка Совински. Нам ещё удирать. Я засомневалась, если честно. Хотя философствовать, как обычно, настроение не располагало. - А как же князь? Но она — вдруг — отрезала все лишние размышления, сморозив то, чего я не готова была услышать из её уст. Не ожидала, пожалуй, вспоминая, какой — когда-то до — Дакота казалась покорной и мягкой. - Да пошёл этот князь. Он нас не догонит.