***
Спустя ещё несколько таких «ну пять минут, пожалуйста, мы правда пойдём» парни перелезли через забор скейтпарка и сейчас стояли на остановке, дожидаясь автобуса. Было раннее утро. Пели птицы. На лужайках блестела роса. Какая-то женщина быстро бежала, её ремень на пальто тихонько звякал. Бабуля с небольшой клетчатой сумкой переходила дорогу. И вот, подъехал полупустой автобус. Парни зашли в него и заплатили мелочью, что была в кармане голубоглазого («Ланга, я верну, правда-правда!»). Устроившись на сиденьях и поставив доски на пол, скейтеры устало выдохнули. Вдруг Рэки достаёт из кармана проводные наушники, подключает их к телефону и протягивает один наушник Хасегаве. — Ланга? — А? Что? — канадец о чём-то задумался и погрузился в свои мысли. Он заметил наушник и с лёгкой улыбкой принял его. Через пару секунд начала играть музыка. Рэки отвернулся к окошку, рассматривая дорогу и спешащих по делам людей. Голубоглазый заметил, что люди, находящиеся в автобусе, начали косо на них смотреть, но ему было всё равно. У него есть немного времени. До следующей остановки. Время, чтобы смотреть только на Рэки. Ланга не понял, когда именно дружеские чувства исчезли, уступив место другим. Чувствам к Рэки. За это время Хасегава очень сильно привязался к парню. Он проявлял слабые знаки внимания, накидывал куртку на Кяна, клеил пластыри на локти рыжего, когда тот в очередной раз падал со скейта после неудачного трюка. Ланге хотелось проводить с ним всё больше и больше времени. Хотелось держаться за руки. Хотелось вместе кататься на скейте, а потом приходить домой дико уставшими и ложиться вместе на одну кровать. Хотелось, чтобы Рэки отвечал взаимностью. Сначала Лангу пугали его мысли, но потом он привык. Голубоглазый не надеялся, что это чувство пропадёт, ему нравилось ощущать тепло внутри, когда любишь кого-то. Он не хотел рассказывать об этом другу, это могло бы всё испортить, причинить боль, Ланга мог снова остаться один. Нет, нет, нет… Ему было достаточно того, что они друзья. До тех пор, пока они не сели в этот полупустой автобус этим ранним утром и не начали слушать эти песни на расстоянии наушников…***
Рэки сидит, по привычке катая одной ногой скейт. Слегка порванная, потрёпанная повязка снова немного сползла. Рыжие волосы как всегда непослушные, в свете рассветного солнца они и правда как будто огненные. Красная повязка на левой руке немного испачкалась, видимо, от забора, тот был пыльным. Тёмно-синяя, почти чёрная куртка-анорак немного мала скейтеру. Из-под куртки виднеется поношенная жёлтая толстовка, Кян не вылезает из неё. Ланга разглядывал парня, понимая только одну вещь. Он влюбился в Рэки. — Эй, Ланга, ты тут? Нам пора выходить. — размеренный голос рыжего вырвал Хасегаву из своих мыслей. — Да, хорошо, пойдём. — Ланга тепло улыбнулся, мягко посмотрел на Рэки и встал со своего места. — Ты чего какой радостный? — Настроение хорошее… Полупустой автобус. Слабые лучи солнца. Ланга влюбился. «Эй, скейтер, мальчик — летний ветер Порванная кепка, куртка-анорак Эй, скейтер, мальчик — летний вечер Укради меня навечно в свой заброшенный скейтпарк Эй, скейтер, мальчик — летний ветер Порванная кепка, куртка-анорак Эй, скейтер, мальчик — летний вечер Укради меня навечно в свой заброшенный скейтпарк На расстоянии наушников И никому не скажем, что мы в них слушаем На нас так странно смотрят люди Радужные волосы, поношенные худи»