Жизнь и судьба Барти Крауча

Многое вы помните из детства? Лично я не очень. Наверное, нужно упомянуть о том, что я – единственный ребенок в семье. Желанный ли? Этого я не знаю, но иногда мне казалось, что нет. Мой отец никогда не обнимал меня и не говорил, что любит. Я понимал, что существую для него только тогда, когда он сухо здоровался со мной или небрежно и неумело трепал по голове. К счастью, у меня была мама. Я никогда не забуду, как садился к ней на коленки, и мы вместе читали книги, сидя у камина. Потом я уставал, прижимался к ней, обнимал за плечи и вдыхал ее запах. Она никогда не пользовалась духами, но всегда пахла розами. Пожалуй, это все, что я помню из детства. Вероятно, было что-то еще, но либо это тюрьма стирает мою память, либо я никогда этого не помнил. Зато я хорошо помню себя подростком. Помню тот день, когда сова принесла письмо из Хогвартса, помню как мама обняла меня, поцеловала и испекла яблочный пирог. В тот день отец поздно пришел с работы и просто лег спать. Он узнал, что я зачислен на первый курс на следующий день, но так ничего и не сказал. Возможно, если бы мама ему не рассказала, он бы даже не заметил моего отсутствия до следующего лета. Вы не знаете о том, что я всегда был одним из лучших учеников на курсе, всегда выполнял домашнюю работу и сдал на отлично все экзамены. Вы не знаете о том, что я так старался исключительно ради похвалы отца. И вы не знаете о том, что я не получил ее. Многое ли вы помните из своей юности? Я помню все. Особенно с 17 лет. Я только-только закончил школу, отец желал устроить меня работать в министерство магии. Я не хотел, но ему было все равно – он хотел сделать из меня дельного человека. Еще одного Барти Крауча. Точную копию его самого. Возможно, именно это и послужило причиной всего того, что случилось после. И я помню все. - Барти, - отец никогда не разговаривал во время еды, особенно за ужином, - ты месяц назад закончил школу. Пора бы уже подумать о том, кем ты хочешь работать в министерстве. Я могу устроить тебя стажером, а там переведем тебя руководить каким-нибудь отделом… - Я не хочу всю жизнь просидеть в душном офисе министерства, перебирая бумаги. Видите, как мало слов нужно, чтобы разжечь ненависть? А мой отец ненавидел меня в тот момент – он вскочил из-за стола и начал кричать. Он кричал, что я никогда ничего не добьюсь сам, что работа в министерстве – лучшая партия для меня, и я должен гордиться тем, что могу легко получить там место. Я не хотел, но кричал в ответ. Кричал о том, что не хочу быть его клоном, хочу быть собой и заниматься тем, к чему меня влечет душа. Мама плакала. Я не мог больше выносить этого, выбежал из дома и помчался, куда глаза глядят. Я долго бежал. Бежал до тех пор, пока в боку не начало колоть. Но мне было все равно. Как часто мне было все равно… Но эти «все равно» сейчас и тогда несравнимы. Я остановился, согнулся напополам и судорожно начал глотать ртом воздух. Мне так хотелось оказаться подальше от дома… В горле пересохло, поэтому я решил зайти в ближайший кабак и утолить жажду. Меня раздражал шум, который стоял в заведении, но я старался не обращать на него внимания, хотя это было невероятно трудно. От долгого бега у меня болели не только бока и ноги, но еще и голова. Я сел за столик и заказал у официантки воды. Я думал, что она потребует заказать алкоголь, ведь в таких заведениях обычно только его и пьют, но она ничего не сказала. Видимо, я выглядел по-настоящему жалко. Я пил свою воду и ни с кем не хотел разговаривать. Но внезапно за мой столик присел какой-то человек в темной мантии. Его лицо было скрыто капюшоном. Видны были лишь костлявые руки – он положил их на стол. Мягко говоря, этот тип выглядел подозрительно, но в кабаках такого рода кого только не встретишь. - Добрый вечер. – поздоровался он. - Не очень-то добрый… - пробурчал я в ответ. - Какие проблемы могут быть у столь юного волшебника? – насмешливым тоном поинтересовался незнакомец. – Бросила девушка? - Послушайте…у меня нет никакого желания пересказывать вам свою биографию. Оставьте меня в покое. Мне показалось, что незнакомца передернуло от столь резких слов, но он либо не показал виду, либо я ошибся. Во всяком случае, он просто встал из-за стола, немного поклонился и сказал: - Прошу меня простить. Я уже ухожу. Вы не проводите меня до соседнего квартала? Дело в том, что я перебрал и совсем не ориентируюсь в пространстве. Мне не хотелось его никуда провожать, но я почему-то согласился. Почему? Почему… Мы вышли из кабака и отошли на несколько метров. Незнакомец обернулся ко мне, хорошенько рассмотрел меня с ног до головы и задумчиво произнес: - Знаешь, ты очень напоминаешь мне одного человека… Барти Крауча. Он работает начальником Департамента по магическому законодательству. Слышал о нем? - Слышал. – сухо ответил я. – Он мой отец. Я не помню, как оказался прижатым к кирпичной стене. Незнакомец держал меня за горло. Он откинул с лица капюшон, и я узнал его. Это был самый страшный волшебник, о котором когда-либо слышал волшебный мир. Еще в юные годы этот человек практиковал темную магию и знал, что такое убийство. Его звали Лорд Волан-де-Морт. Он явно намеревался убить меня, и я знаю почему. Мой отец открыл настоящую охоту на сторонников Волан-де-Морта, так что неудивительно, что тот хотел поквитаться с моим дражайшим папочкой. Сначала я не хотел ничего говорить – я бы просто умер. Обо мне никто бы не вспомнил, кроме разве что мамы. Мама… Она любила меня, она подарила мне жизнь. Мог ли я так распорядиться ее даром – позволить убить себя? Нет. Не мог. - Стойте! Я … х-х-хочу присоединиться кхкх к вам! – еле-еле выдавил я, и темный волшебник отпустил меня. Он по-прежнему держал наготове палочку, но в его глазах сверкнул интерес. - Твой папочка не одобрит этого, ты разве не знаешь? - Именно поэтому я и хочу присоединиться к вам. Вы сильный, вы внушаете страх. Вы…вы хорошо относитесь к своим последователем, если те верны вам. Я буду предан вам, Темный Лорд. Клянусь! Я не знаю, почему он не убил меня на месте. Я не знаю, почему он поверил мне и в тот же миг выжег на моей руке черную метку. Может, ему не хватало союзников? В любом случае, это было уже не важно – самое главное, что мне не придется возвращаться домой. У меня больше не было дома.