Воедино

Red — Lost POV Сэм       — Прекрати сопротивляться!       Очередной удар. Кажется, мне выбили все зубы. У него не выходит. Прошло уже два часа и время на исходе.       — Тупица, — плююсь кровью, с усмешкой смотря на эмпата, — тебе триста лет, а ты так ничему и не научился. Хуевый ты эмпат.       Барнс и Лафейсон пытаются освободиться, чтобы помочь, но не могут. Краем глаза замечаю, как Джеймс кусает губы до крови, а Локи с трудом сдерживает слезы. Они не могут меня спасти. И это их убивает.       Один прожил сотню лет, бывший убийца и монстр, потерянный и несчастный. Второй — бог, который лишился способностей и теперь все равно, что человек, одинокий и нелюбимый. И оба получили шанс. Из-за меня.       Даже не понимаю, где кончается один вид боли и начинается другой. Этот мудила оставил меня без зубов, ногтей и выдрал часть волос.       «Уебище», — эхом звучат внутри головы голоса других личностей. Они сменяют друг друга и я больше не отличаю реальность от фантазий.       — Посмотри на себя, — ученый подносит зеркало к лицу.       Да, видок тот еще. Выбиты зубы, все лицо в синяках и шрамах.       — Ты — убогая, — с отвращением произносит Алекс, — как только ты могла стать эмпатом?       — Это не тебе решать, педрила, — смеюсь, и глаза психопата округляются, — ты в любом случае недостоин этой силы.       — Правда, что ли? — мужчина хватает меня за горло. — А если я наврежу твоим драгоценным мальчикам?       — Это вряд ли, — перед глазами плывут черные круги.       Блондин усмехается и подходит к ним. Заносит нож над головой Барнса.       — Не вздумай, утырок, — предупреждаю я, — ничем хорошим это не закончится.       — Попробуй навредить, жалкая засранка, — и через секунду ученого швыряет в сторону какая-то сила.       Он ошарашенно поднимается, не обращая внимания на свою орущую бабу, подходит к ним и останавливается. Подбитым глазом я моргаю и вижу темно-синий барьер, сквозь который пройти не представляется возможным.       — Интересно, — хмыкает мужчина, — то есть, пятая личность здесь.       — Мы не можем ее выпустить, — моментально контроль надо мной берет Анна, а я слышу ее голос, выходящий из моего рта, будто сквозь толщу воды, — она все уничтожит. Она не ведает границ.       — Если вы ее не выпустите, солдаты Гидры уничтожат нас всех! — кричит ученый.       — С чего это? — Кэтрин сменяет Анну. — Уничтожат тебя и твою шлюху. А для нас это плюс.       — А как вы сможете существовать без тела? Ведь вы зависите от нее, — Алекс смеется, — вы — умершие эмпаты, попавшие в ее тело, делящие сознание, словно соседи. Если ее не станет, что случится с вами?       Личности замолкают. Я же ощущаю чье-то присутствие.       Тьма. Внутри меня, и она растет. Но, в отличие от остальных, я не ощущаю страха. Возможно из-за того, что вся боль слилась воедино.       — Если ты не поможешь, они убьют всех.       — Они убьют тебя. К ним они не подойдут, — смеется Кара, — защита появилась неспроста.       — То есть, вы готовы умереть?       — Ты не знаешь, кто она. Не имеешь ни малейшего понятия, — устало говорит Анна, — и мы готовы пожертвовать собой, лишь бы она не вернулась сюда. Она забирает чужие души. И ее нельзя уничтожить, лишь запереть. Мы видели, что она сделала и что заставила сделать нас тогда.       — Тогда дальнейший разговор бессмысленен, — ученый берет нож и прижимает к моему горлу.       — Последнее слово?       Фыркаю. Слышу крики Барнса и Лафейсона и почему-то на душе становится тепло.       — Я люблю вас, мальчики.       Через мгновение шею пронзает адская боль. И наступает темнота. Я плыву по бесконечной черной реке. Лежу на спине, как в детстве.       — Сэмми, дорогая.       — Да, мам?       — Нам нужно все исправить.       — А остальные?       — Я никого не трону, если ты поможешь. Обещаю.       Моргаю, размышляя. Остальные боятся, но я не чувствую угрозы.       — Потому что ты такая же, как и я. Ты — мое продолжение, — во тьме слышится успокаивающий голос, — когда я стала эмпатом, я пережила все то же, что и ты.       — И кто же я?       — Моя преемница. Лучшая версия меня.       — Если я опять соглашусь, что взамен?       — Я верну тебя обратно. Ты получишь силу, которой достойна.       — А Баки и Локи?       — Они будут в порядке. Ведь ты будешь с ними.       — Хорошо. Но поклянись, что ты не тронешь невиновных.       — Клянусь, — голос отвечает без раздумий, и я осознаю — он не лжет.       — Тебе я никогда не лгала.       Новый виток боли, и я открываю глаза. POV Локи Red — Break me down       — Не сработало, — в отчаянии произносит ученый.       Я в неверии смотрю на все, что осталось от Саманты.       — Нет, нет, нет, — бормочу себе под нос, — что ты наделал, ублюдок?       Тот игнорирует меня. Сидящий неподвижно Барнс вцепился в ручки кресла, к которому прикован. Упорно пытается оторвать цепь и что-то говорит. Но я не слышу.       — Алекс, что теперь делать? — восклицает ассистентка.       — Не понимаю, почему, — ученый не слышит ее, — в прошлый раз все получилось…       — Алекс, что нам делать?       — НЕ ЗНАЮ! — срывается эмпат.       Тишина воцаряется в лаборатории. Делаю попытку освободиться. Но не чувствую своей силы.       — Может, хоть это поможет, — Алекс хватается за шприц с каким-то веществом и втыкает его в лицо Тэббот.       — Прекрати, чертов мудила! — Зимний клацает челюстью. — Я убью тебя.       — Я помогу, — эхом вторю я.       Прескотт поворачивается к нам и с легкой усмешкой произносит:       — Не успеете. Сюда идут солдаты Гидры. Но вас тоже не пощадят, — он усаживается на пол и бессильно закрывает глаза.       — Что ты сказал?       Поворачиваю голову к девушке, которая была с ученым. Она мотает головой из стороны в сторону.       — Что такое, Моник? — Алекс поднимается.       — Нет, это неправда! — Моник неожиданно впадает в истерику. — ОН ЛЮБИТ МЕНЯ!       — Моник, ты… — ученый не успевает договорить, ассистентка швыряет его в стену.       Эмпат ударяется головой и отключается. Раздается грохот: Зимний все-таки освободился. Но попытавшись прорваться к мертвой Тэббот, врезался в темно-синий барьер.       — Проклятье! — солдат принялся колотить по нему.       Безрезультатно.       — Эй, может, поможешь?       — Сам освободишься, божок, — с ненавистью выплевывает Барнс, поворачиваясь ко мне, — хотя нет, не сумеешь. Ты ведь теперь, как мы.       — Пошел к черту, Зимний! — взрываюсь я.       — Я уже там, — отвечает он, смотря на тело эмпатки.       Скрежещу зубами, пытаясь уловить хоть каплю своей силы. Не получается, будто доступ заблокирован.       — Она защитила нас. Даже теперь, после всего, что натворили, — говорит Барнс, и я замираю, — я оставил ее, и теперь она мертва.       — Не ты один виноват, — неожиданно прорывает и меня, — если бы я забрал ее с собой в Асгард, она была бы жива.       Бессильно смотрим друг на друга. Затем шатен подходит ко мне и освобождает руки.       — Спасибо, смертный.       — Не за что, божок.       Тем временем блондинка начинает кричать. Дверь в лабораторию распахивается. Появляется пять человек — трое мужчин и две женщины.       — И это все? — оказывается, ученый успел прийти в себя. — А как же…       Спустя мгновение его хватает за шею один из солдат. Женщины направляются к нам. Доходят до барьера, врезаются в него несколько раз. К барьеру подходят другие солдаты. Кроме того, что держит ученого за горло.       Ассистентку они почему-то не трогают. Четыре пары глаз разглядывают нас с Барнсом и от этого становится неуютно. Затем один из них тыкает пальцем на барьер. Смотрю и понимаю, что стена начинает разрушаться. Видимо, защита ослабевает.       «Она спасла нас», — с трудом отодвигаю эмоции: горевать буду потом.       — Что им надо? — обхватываю себя руками в попытке спрятаться от этих взглядов.       — Без понятия, — Барнс берет цепь и наматывает на руку.       — Что ты делаешь?       — Придется драться. На это способен надеюсь?       — Да, но… — вспоминаю про кресло, бью по нему со всей силы. Оно разваливается на части. Поднимаю деревяшку, ломаю о колено.       — Ну хоть что-то, — фыркает смертный. Я закатываю глаза.       Стена распадается. Солдаты накидываются на нас. Легче всего приходится блондинке — ее до сих пор не тронули. Эмпата продолжают душить, но тот почему-то не умирает. Барнс сцепился с одним из солдат, пока второй идет на меня. Женщины подходят к ассистентке, хватают ее за руки и со всей силы тянут в разные стороны. Та кричит от боли.       — Алекс, помоги! — молит она, но тот лишь задыхается.       Волей-неволей становимся с Зимним спина к спине.       — Проклятье, не думал, что умру вот так, — цедит сквозь зубы шатен.       — Я умирал не один раз, это не страшно. Страшно, что ее больше нет, — шепчу, но соперник меня слышит.       — Придется довериться друг другу. Ради нее.       — Ради нее. 2WEI/Edda Hayes — Survivor       Комната погружается во тьму. В ту же секунду слышен чей-то истошный крик. Свет вновь включается.       — Этого не может быть… — мямлит ученый.       — Почему это? — знакомый голос заполняет мое сердце. — С эмпатией все возможно.       Саманта, которая была мертва еще несколько минут назад, стоит спиной к нам. Солдат, что держал ученого за горло, швыряет его в сторону и кидается на эмпатку. Та, не поворачиваясь, всаживает руку по локоть ему в грудь. Нападавший бессильно повисает, хрипя. Девушка спокойно вырывает ему сердце и отбрасывает в сторону.       — Следующий, — интонации меняются.       И я улавливаю нечто знакомое. Темное, как и я сам. На Сэм нападают женщины. Хватают ее за руки и пытаются порвать на части. Мы с Барнсом бросаемся на помощь, но оказываемся задержаны двумя другими солдатами. Тэббот будто бы начинает кричать, затем заливисто смеется.       — Тупые людишки, — и у одной из солдаток взрывается голова.       Вторая же отбрасывается в стену легко, словно мусор. Натыкается на какой-то штырь и тот пробивает голову нападавшей насквозь. Тело дергается несколько секунд и не шевелится.       — Мальчики-мальчики, — укоризненно произносит Тэббот, — что же вы без меня ничего не можете?       Раздается хруст. Барнс ломает четвертому солдату позвоночник и со всей дури бросает об пол. Тот больше не поднимается. Я же втыкаю самодельный кол в глаз оставшемуся солдату. Он падает, словно камень.       — Оказывается, можете, — улавливаю удовольствие в голосе шатенки.       Она медленно подходит к ученому, пытающемуся отползти как можно дальше.       — Что с тобой, малыш? Испугался?       — Ты… Что ты такое?       — Твой худший кошмар, утырок, — с ненавистью цедит Саманта.       Прескотт начинает истошно орать, корчась на полу в муках.       — Как ты меня назвал? Ах да, убогая и жалкая засранка, — эмпатка сжимает кулак.       Из ушей и носа ученого начинает водопадом литься кровь.       — Не тронь его, тварь! — раздается выстрел.       Тэббот оборачивается. Блондинка сжимает пистолет, трясущимися руками направляя на нас.       — Отпусти его, или я убью их!       — Убивай, — лениво ухмыляется кареглазая, — мне плевать.       — Что? — восклицаем мы с Барнсом одновременно.       — Отпусти его!       Саманта щелкает пальцами, и Прескотт на глазах превращается в кровавое месиво. Крики прекращаются. Все, что остается от ученого — искалеченное тело и кровь, растекающаяся по полу.       — Ты, тварь! — Моник нажимает на курок.       И ничего не происходит. Вместо этого блонда сжимает руками грудь. Кровь из дыры хлещет свободно и быстро.       — Упс, как неловко, — Тэббот подходит к сползающей по стене противнице и присаживается на корточки, — ты не с той силой связалась, девчонка.       — Я… не… — хрипит блонда, в ее глазах ужас.       — Поскольку ты своя, я дам тебе выбор, которого не было у твоего трусливого мужичка. Ты можешь отправиться в Бездну, где таким, как вы, самое место. Можешь отдать мне свою душу и после определенного периода получить возможность родиться заново или получить покой. А можешь уйти вместе со своим тупым выблядком, не получив ни шанса на искупление, ни покоя, ни прощения. А ты в курсе, что бывает с эмпатами, предающими нас? — чувствую усмешку Саманты и понимаю: что-то не так.       — Пошла ты… — выплевывает кровь блонда.       — Ему уже не помочь. Он будет гореть в Бездне до скончания веков. Но у тебя есть шанс. Покажу кое-что, — Сэм силой хватает Моник за руку, — смотри, что ты на самом деле значила для него.       Моник застывает. Выражение лица меняется, и по нему медленно текут слезы.       — Он никогда не любил тебя, — с грустью в голосе говорит Сэм, — лишь использовал. Такие не умеют любить, не могут и не хотят учиться. Но ты можешь заслужить прощение, потому что способна на все ради близких. Подумай, Моник. У тебя есть еще пара минут.       — Я согласна.       — На что?       — Забери меня. У меня будет шанс на новую жизнь?       — Дочь моя, — усмехается шатенка, — у тебя будет все. Добро пожаловать домой.       Берет ее за руку и что-то проговаривает. У блондинки светятся глаза. И спустя секунды она замирает навсегда.       — Упокой Господь твою душу, — Тэббот крестит мертвую слева-направо, — теперь ты свободна.       Тело ассистентки рассыпается в прах. Откуда не возьмись, появляется ветер и уносит его прочь. Эмпатка поднимается и поворачивается к нам.       — Сэм, ты… — Джеймс подходит к девушке.       — Бак, я в порядке. Я жива, — она целует его, и внутри все сводит от ревности. Отворачиваюсь, мысленно прокручивая в голове сцены убийства соперника.       — Тише, Локи — меня дергают за рукав, и я не успеваю переключиться: эмпатка целует меня, и я снова теряюсь в ощущениях, — я помню о вас обоих, мальчики.       — Но как? — спрашиваю, обнимая Тэббот.       Та усмехается и моргает. Правый глаз абсолютно нормального цвета, но левый… Внутри плещется бесконечная тьма. И смотря в зрачок, отчетливо осознаю, что мне нравится то, что вижу.       — Ты точно в порядке? — Барнс прерывает идиллию, подходя к эмпатке сзади, и я стискиваю зубы от злости.       — Да, Джимми, — отвечает она, вновь целуя солдата.       Затем отрывается от него и целует меня. Отстраняюсь мягко, но решительно.       — Что-то не так?       Я выдыхаю, кидаю короткий взгляд на Барнса. Тот быстро соображает, о чем ведется речь, и кивает.       — Надо поговорить.