***
Восстановила контроль, в сторону негатив Хватит тратить на это всё своё время Думать вечно о нём — значит быть взаперти Посылай его, он не твоя проблема
Оторвавшись от губ, казалось бы, своего друга, Петра смотрела с каким-то недоверием, будто это все обман, ложь, глупая и злая шутка, которую она уже точно простить не сможет. Медленно подняв свой взгляд на Барнса, девушка изогнула брови, показывая все свое непонимания, надеясь на то, что ей сейчас все объяснят, расскажут, покажут на пальцах, но ничего не произошло. — Что это было? — хрипло, почти шепотом, произнесла Паркер, дыша ртом, находясь все также в объятиях Волка. — А что это было для тебя, Петра? — тихо, на одном дыхании, спрашивает солдат, заправляя за ухо прядь волос девушки, смотря на заплаканные глаза, обещая внутри себя, что никогда в жизни не позволит этому повторится. Барнс, обещая, всегда исполняет то, что говорит. Он держит слово, не важно, какое, но держит. После своего «перерождения» солдат перестал лгать, перестал врать самому себе. Он поменялся настолько сильно, насколько это было возможно при его обстоятельствах. — Барнс, блять, я тут в игры играть не собираюсь. Либо ты мне объясняешь, для чего ты это сделал, либо я тебе вмажу. Ты никогда этого не забудешь, уж поверь, — Петра была уверена в своих словах и силах, стараясь не пускать мужчине пыль в глаза. — Ты же понимаешь, что меня это ранит еще сильнее? Ты хоть можешь представить, что я испытываю? Ты можешь это понять, чёрт тебя возьми! — оттолкнув от себя Волка, Паркер хватается за свои волосы, стараясь сдержатся, стараясь перестать все крушить на своем пути. Тщетно. С новой силой, болью и агрессией схватив первый попавшийся предмет, она бросает его в стену, слыша звон осколков о кафельный пол. Паучиха крушила все, что видит, уже не заливаясь слезами, а крича, выплескивая всю боль наружу. Схватив стул, который стоял около лифта, девушка разбивает его о зеркало, оставляя свое отображение в остатках. В осколках Петра видит себя и ужасается, охает, бросая ножки на пол, к остатку предмета мебели. — Я же ужасна, не так ли, Баки? — обратившись к Джеймсу, Петра сползает вниз, хватая остатки зеркального покрытия с собой, падая на обломки её же разрушений, ловя новый припадок. Такой побочный эффект мог быть только от одних лекарств, в состав которых входит селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. Петра видит галлюцинации, начиная смеяться, смотря на потолок, раскрывая ладони, стряхивая со своих рук остатки стекла, поднимая их над своим лицом, внимательно наблюдая за тем, как кровь выступает, сгустками образовываясь на ладонях, начиная капать прямо на лицо паучихи, заставляя зажмурится. " — Ну же, моя девочка, поднимайся! На полу лежать не стоит! — Мэй улыбается, протягивая руки к своей племяннице, жмурясь от света галогеновых ламп.» — Мэй! — поднимаясь на ноги с огромным трудом, Паркер тянет руки к ней, пытаясь ухватить, но тетя становилась все дальше и дальше, заставляя Петру идти за ней, ступать по её следам. — Что, черт возьми, происходит?! — Старк, резко появившийся в коридоре и увидевший пагром, обомлел, увидев сою протеже в конце коридора, слушая ее заливистый смех. — У неё припадок. У неё припадок, Старк! — Барнс, рванувший к её портфелю, быстро и не церемонясь расстегивает молнию, ища пузырёк лекарств. Маленькая темно-желтая стеклянная баночка лежала на самом дне сумки. На пузырьке была прикреплена бумажка с рекомендациями и побочными действиями, написанными от руки врача. Быстро развернув клок бумаги, Джеймс принялся изучать его, внимательно вчитываясь в одну строчку: «Передозировка лекарства может вызвать галлюцинации. Принимать по 3 таблетки в день!». Потрясся тарой и открыв резиновую пробку-крышку, на дне лежало несколько оставшихся темно-желтых таблеточек, приобретя такой цвет из-за цвета стекла самой баночки. — Какая же ты глупая, Паркер, — встав и положив таблетки себе в карман штанов, Джеймс подошел к Петре, хватая ту за руку, поворачивая к себе.***
Открыв глаза, Петра внимательно осматривала комнату, в которой находилась. Она не была похожа на свою комнату в башне или на комнату в квартире тёти Мэй, поэтому девушка чуть напряглась, приподнимаясь на локтях, находясь уже в полу-сидячей позе, пробегаясь взглядом по бело-серой комнатке. Окна были панорамными, завешанные белыми сетчатыми занавесками, а на дальних окнах, где как раз находилась дверь, через которую можно было выйти в коридор, завешаны кремовыми жалюзями, расправленные на всю ширину окна. Кровать была удобной, даже мягкой, по сравнению с тем, как Петра спала на полу у себя в комнате, чтобы привести чувства и мысли в порядок, однако приятный холодок не всегда помогал. — Что за черт произошел? — девушка осматривала свои руки, замечая капельницу на правой руке, поднимая свой взгляд на пакетик с жидким лекарством, который медленно капал, попадая в организм. — Таблетки? Петра, почему ты мне ничего не рассказала? — Тони стоял лицом к окну, смотря сквозь тонкую ткань на виды, пытаясь уровнять свой гнев, дабы не набросится на девушку прямо сейчас. — Потому что я не позволю себя жалеть, как это было раньше, — сухо, без эмоций она выплюнула эти слова к ногам Железного Человека, отворачивая голову в сторону двери, внимательно изучая ручку, начисто вымытое стекло. Тишина длилась минуту, две, три… Никто не решался заговорить, всем было страшно закипеть и позволить внутреннему дьяволу взять над собой верх, поэтому молчание — самый верный выход. Петра опустила голову на подушку, тяжело вздыхая, прикрывая глаза, сжимая тонкими пальцами одеяло. Как же им объяснить, что потеряв самое родное, драгоценное и любимое нет смысла жить дальше? Нет смысла просыпаться по утрам, делая успеть к завтраку, который тебе приготовил любимый человек, нет смысла быстрее вернутся домой, сделать уроки и остальное время провести с любимой тетей. Её нет. Смысла Паркер тоже уже не видела ни в чем. Она даже не понимала, для чего она тут? По ней же было видно, что она хочет пойти за тетей, чтобы на том свете быть вместе с ней, радоваться ей и вновь улыбаться, ощущая тепло любимой Мэй Паркер. В комнату, практически бесшумно для Тони, но заметно для Петры, вошел Джеймс, держащий в руках два стаканчика с кофе. Для Старка это был экспрессо, а себе Барнс решил взять обычный латте со сливками. Подойдя к мужчине, Волк протянул герою стакан, замечая, как Энтони трясущимися руками принимает его в свои холодные руки, отпивает, закрывая глаза, причмокивая после. Он не отворачивал взгляда с окна минут десять, не желая раскрывать свой внешний вид, излучающий тревогу, панику, страх и сомнения. Он привык быть сильным для всех, а носить маски Старк умел лучше всякого. — Вы же так хотели все узнать, что же со мной, куда я пропала, почему я больше не появляюсь в поле Вашего зрения? Ни весточки, ни иголочки от меня, — Паркер хмыкнула, садясь на кровать уже полностью, поворачиваясь корпусом и головой в сторону двух мужчин, что стояли у окна, — Тётя умерла не так давно, хотя, казалось бы для меня, прошла уже вечность. Я не могу справится с мыслями о ней, не могу справится даже с походом к психологу, будь он не ладен. Я хотела хоть раз справится с чем-то сама, без помощи и поддержки, которую все могут высказать, но никто не поддержит так, как это действительно надо. Никто из Вас, никто из башни или моей же работы в чертовой закусочной, — Петра активно жестикулировала, а мужчины подошли чуть ближе, внимательно вслушиваясь в её слова. Переведя дыхания, Паучиха закусила губу, смотря куда-то на ноги своего «учителя» и друга, на свои руки, но только не им в глаза. Она боялась прочесть там осуждение, непонимание, боялась увидеть миллион вопросов, на которые не смогла бы дать должного ответа. — Я настолько боялась всего, что просто замкнулась в себе, в квартире Мэй, я на улицу выхожу только в том случае, когда мне нужно к психологу, который прописал глупые таблетки, не помогающие справится с «депрессионным расстройством», — пальцами она показала кавычки, улыбаясь своей якобы шутке, чего Солдат и Старк не поняли вообще, — Я пропила курс лекарств, разных. И желтые таблетки, и белые, даже чуть-ли не серо-буро-малиновые, серьезно. Я начала загибаться от них, начала терять себя, понимая, что с самим недугом они не помогут мне справится, но посадить свою ментальную долю — пожалуйста, — Паркер хмыкнула, ощущая себя настолько глупо, что сама сидела и думала, а для чего все это было сделано? — Ты могла нам просто написать, Петра. Обычное сообщение ничего бы не испортило в твоем плане передозировки, но мы бы хоть знали, что ты жива, а не лежишь рядом с покойной Мэй, грея не нас своим теплом, а могильную плиту с гробом, — Старк остыл, подходя к девушке, усаживаясь на край кровати, беря её маленькую, хрупкую ладонь в свою, целуя пальцы. Девушка поморщилась, глаза начало предательски щипать, а нос «течь», из-за чего Петра шмыгала, сжимая вторую ладонь в кулак. На своей холодной, как лед, руке она почувствовала влагу. Тони сидел, держал её руку, а слезы мужчины капали прямо на её пальцы, заставляя дернутся от такого наплыва эмоций со стороны каждого. Пожалуй, этот день он никогда не сможет забыть. Никогда.