Апрель
— Ликси, чего ты такой нервный-то? Мы же просто хотим пообщаться поближе. Настойчивый парень с пошлой ухмылкой тянется к лицу Феликса, но тот ударяет по ладони, отбрасывая ее в сторону. — Руки убрал! — шипит он злобно. — Ты охренел совсем? Кто так со старшими разговаривает? Парень хватает Феликса за волосы и прижимает к стене. Младший корчится от боли, но не стирает с лица разъяренного взгляда. Еще двое парней позади лишь радостно присвистывают. Коридор у спортзала был пуст. В вечернее время мало кто ходит сюда заниматься, как Феликс. По нему эхом разносились мерзкие словечки, вылетающие непрекращающимся потоком изо рта парней, явно превосходивших младшего по силе. — Хей, вы что творите? Из другого конца коридора появляется Хенджин и быстрым шагом направляется к ним. Парни немного тушуются. Они не ожидали здесь встретить кого-то еще. Парень отпускает голову Феликса из захвата и с самодовольной улыбкой оборачивается на гостя. — Хенджин, давно не виделись, да? Мы просто с другом тут болтаем. А ты какими судьбами? — С каких пор это вы дружите? — Ох, ты ведь не можешь знать всего про своего одногруппника. У нас с ним давно тёплые отношения, — усмехается парень позади. — А он мне не просто одногруппник. Феликс — мой парень, — Хенджин подходит почти вплотную к мучителю, — и если ты его хоть пальцем еще тронешь, то будешь иметь дело не только со мной, но и с моими друзьями. — Слушай, — шепчет на ухо один из "группы поддержки", — он ведь с компанией Чана общается. Не думаешь, что лучше свалить? Скорчив недовольную гримасу, парень отходит от Хенджина на несколько шагов. Он поднимает руки в сдающемся жесте и натянуто улыбается. — Что ж сразу не сказал? Мы тебя поняли. Оставляем голубков наедине. Еще раз послав в Феликса разочарованные взгляды, парни выходят из здания спортзала. — Ты как? — обеспокоенно спрашивает Хенджин, подходя ближе. — Я тебе кто? Дамочка в беде? — недовольно отвечает Феликс. Пусть он и выглядел злым, но в глазах читалась не столько ярость, сколько обида и некоторая доля разочарования в самом себе. Феликс не любил, когда к нему относились как хрустальной вазе. Из-за его милой внешности каждый второй желал стать для него принцем на белом коне. А его это уже откровенно достало. — Обычно в таких случаях благодарят, — слегка удивлённо протягивает Хенджин. — Было бы за что. Как только они узнают, что ты им наврал, то начнут донимать меня в два раза чаще. Хенджин стоял в ступоре, не зная что ответить. Он действительно поступил опрометчиво, не думая о последствиях. Он привык действовать здесь и сейчас. А здесь и сейчас, нужно было отвадить этих придурков от Феликса и заодно постараться уйти без синяков. Феликс уже собирается уходить, когда Хенджина осеняет. Он хватает его за руку, но мягко, не агрессивно, как делали эти парни. — Что еще? — раздраженно бухтит Феликс, все больше походивший на обиженного ребенка. — А если это не будет ложью? — Ты мне так встречаться предлагаешь? — усмехается Феликс, но уже по-доброму. — Романтик из тебя так себе. — Не совсем. Предлагаю тебе игру. Будем играть влюблённых на глазах остальных, чтобы больше ни у кого не возникло мысли тебя домогаться. Феликс слегка сощурился и опустил голову в раздумьях. Они с Хенджином хоть и были одногруппниками, но общались только пару раз за первый месяц учёбы и то, все по поводу пар да расписания. Будет выглядеть немного странно, если они внезапно начнут встречаться. Пусть так, но если это хоть как-то отвадит окружающих Феликса идиотов, то он согласен. — Хорошо, — отвечает Феликс, аккуратно выуживая руку из захвата. Лицо Хенджина озаряется радостной улыбкой. Он с самого поступления заприметил этого веснушчатого паренька. Но обстоятельства все никак не давали ему начать нормальное общение. И пусть, даже с такой нелицеприятной ситуации начнётся их дружба, Хенджин был твёрдо намерен превратить это во что-то большее. — Но, — останавливает Феликс поток внутреннего счастья Хенджина, — ты познакомишь меня со своими друзьями. — Почему это обязательное условие? — Просто... — Феликс замолк и продолжил после тяжёлого вздоха: — Я хоть и нравлюсь всем, но общение как-то не задаётся. Я хотел бы подружиться с вами всеми, если получится. Шок. Кому-то вроде Феликса, постоянно окруженного вниманием, может быть одиноко? Хенджин, кажется, ещё сильнее заинтересовался в нем. — Без проблем, — с добродушной улыбкой отвечает он. На следующий же день Хенджин просит всех прийти в столовую, дабы обсудить очень важное дело. Печатая это сообщение в групповой чат, он настраивал всех на максимально серьёзный разговор, дополняя все пессимистичными стикерами. Если бы он просто сказал, что хочет познакомить их со своим парнем, была вероятность, что кто-то просто забил бы на эту встречу. — Всем привет! — радостно машет Хенджин ребятам, сидящим за столом. За его спиной притаился Феликс, который был в предвкушении новых знакомств. Он всегда отлично читал намерения людей. И вся их компания казалась ему самой доброй и искренней среди всего месива пафоса и лицемерия Академии. — Что-то случилось? — серьезным тоном интересуется Чан, явно не понимающий позитивного настроя Хенджина после всех нагнетающих сообщений. — Просто я хотел познакомить вас всех разом со своим парнем. Он осторожно притягивает Феликса из-за своей спины вперёд. Все шокировано переводят взгляд то на одного, то на другого. Феликс лишь неловко улыбается, надеясь, что никто не будет против пополнения их компании. Минхо заливисто смеется и его подхватывают остальные. Они-то думали, что случилось что-то поистине серьёзное. И то, с какой гордостью Хван демонстрировал всем своего парня, не могло не вызывать улыбку. Не улыбался лишь Чонин. Внутри него что-то с громким звоном разбивается вдребезги, трескается, царапая осколками изнутри. Заметив на себе взгляд своего лучшего друга, он все же натягивает очевидно неискреннюю улыбку. С тех пор эта улыбка стала его привычной маской. Только вернувшись с Хенджином в их комнату, Чонин решается задать мучащий его вопрос. — Почему ты мне первому не рассказал, что начал встречаться? — опустив взгляд, спрашивает он. — Садись, садись, — с предвкушением рассказа о собственной гениальности Хенджин тянет его на кровать. — В общем, я думаю, ты замечал не очень здоровый интерес некоторых парней к Феликсу. Я вчера буквально спас его от одних придурков. И, дабы к нему больше никто не лип, предложил липовые отношения. С гордой улыбкой Хенджин смотрит на Чонина, на чьём лице смешалось удивление и осуждение. — Серьёзно? — усмехается он. — Ты согласен встречаться с парнем, который тебе не нравится и которого ты почти не знаешь, чтобы защитить? Не думал, что в тебе столько благородства. — Он мне нравится, — смущённо шепчет Хван. — Как ты и сказал, мы почти не общались, так что встречаться со мной он вряд ли бы просто так согласился. Я просто воспользовался выпавшим шансом. — Но это же фиктивные отношения. Используешь это как плацебо? Руки Чонина начинало легонько потряхивать, но улыбки с лица он не убирал. Хенджин не должен знать, что сейчас творится в сердце его друга. — Может, игра перерастёт в настоящую любовь, — мечтательно вздыхает Хенджин. — Только никому не говори, ладно? Я рассказал это тебе только потому, что ты мой лучший друг и тебе я доверяю как самому себе. «А лучше бы ты мне не доверял», — думает про себя Чонин. А внутри разгорается пожар, полный боли и злости.***
Август
Джисон застыл в ужасе. Он больше всего боялся, что кто-то узнает об этом. Дыхание перехватило, а тело пробило холодным потом. Было желание сбежать прямо сейчас. Исчезнуть и больше никогда не появляться перед Чанбином. Голова начала кружиться как при высокой температуре. — Эй, Джисон, ты в порядке? — голос Чанбина звучит будто сквозь толщу воды. Хан начинает задыхаться. Очередная паническая атака. Такое случалось не часто, но всегда происходило в самый неподходящий момент. Испуганный взгляд Чанбина бегает по комнате в попытках придумать, чем помочь парню. Он подскакивает с пола и открывает окно, впуская свежий и прохладный ночной воздух. Схватив одеяло со своей кровати, он накидывает его на плечи Джисона, садится рядом, приобнимая. — Всё хорошо. Сделай глубокий вдох, — шепчет Чанбин, гладя Хана по голове. — Молодец. Теперь задержи дыхание и медленно выдохни. Джисон старательно выполняет дыхательную гимнастику. После десятого вдоха, понемногу приступ уходит. Сердцебиение замедляется. Он поднимает глаза на Чанбина. Его спокойный взгляд внушает невероятное спокойствие и ощущение защиты. Бин мягко улыбается. — Ну как, лучше? — Ага, — тихо отвечает Джисон. — И часто у тебя такие панические атаки? — Довольно редко. Последняя была перед поступлением в лечебницу, — понемногу он переходит от шепота к обычной громкости голоса. — Откуда ты узнал об этом? Чанбин отодвигается, облокачиваясь спиной на стену. Он загадочно улыбается, смотря прямо в глаза. — Секрет за секрет. Ты расскажешь, почему тебя туда упекли, а я об источнике этой информации. — Зачем тебе это знать? — Извини, конечно, но хочется знать с насколько шизанутым я живу, — наигранно возмущается Чанбин. — Не хотелось бы проснуться однажды от того, что ты в меня нож воткнешь. Джисон опустил голову от стыда. Бин был прав. Никто не хочет жить с психом. Заметив его еще более подавленное состояние после своих слов, Чанбин добавляет: — Ты хороший парень. И даже если у тебя какие-то проблемы с головой, я не стану просить, чтобы тебя переселили или типо того. Ну и, — усмехается старший, — я сам с психологом виделся чаще, чем с семьёй в какой-то период времени. Стыдиться тебе абсолютно нечего. Смущённо улыбнувшись, Джисон все же успокаивается. Чанбин имел удивительную способность располагать к себе. Может, Хану даже полегчает, если он поделится с кем-то своими проблемами. — В общем-то, основная причина моего пребывания в лечебнице — я чуть не спалил наш дом. — Специально? Глаза Чанбина округлились в удивлении. — Ну, я планировал сжечь только кое-какие тетради, альбомы и всякое такое. Но потом загорелся стол, обои и... — он тяжело вздохнул. — Моя комната стала похожа на филиал ада. Опомнился я только тогда, когда пламя подошло по ковру к моим ногам. — То есть, — Чанбин недоверчиво сощурился, — у тебя что-то вроде какой-то мании? — Пиромания. Это был не первый мой поджог. Я жег мусорки, вещи и, наверное, продолжил бы это делать в больших масштабах, если бы родители не отвели к психологу после этого случая. Там они узнали и о приступах тревожности, и о панических атаках. — А как сейчас со всем этим? — Благодаря терапии и медикаментам, я вполне могу контролировать свои приступы. Мой врач даёт довольно хорошие прогнозы. В данный момент он настаивает на том, чтобы я попытался найти что-то, что будет замещать мне поджоги. Что-то, что будет снимать стресс и выплёскивать накопившееся недовольство. — То есть сейчас ты вполне адекватный человек? — Ага. Комнату поджигать не буду. Главное, спички с зажигалками от меня подальше держи, — усмехается Джисон впервые за разговор и чувствует, как ему становится легче. — Вообще, пироманы никогда намеренно не подвергают опасности жизни других. Потому что цель поджога — дать выход эмоциям, оставить свой след, вроде «да, это сделал я», у всех по-разному, а не материальная выгода или причинение вреда. Джисон ни с кем, даже с родителями, не разговаривал о своих расстройствах. Они и не очень-то хотели знать подробности. Его мама больше беспокоилась о том, когда он сможет вернуться к учёбе. Поэтому и отправила в лучшую клинику, которая больше была похожа на обычный санаторий. Туда не помещали опасных для окружающих людей. Все пациенты были с довольно распространёнными ментальными проблемами: депрессии, тревожность, мании. — Так откуда ты это знаешь? — переводит Джисон недоверчивый взгляд на Чанбина. — Я сын ректора. Твоя мама училась когда-то с моим отцом, поэтому он во многих вопросах и пошел вам навстречу. А меня попросили за тобой приглядеть. В подробности не вдавались, но сказали, что у тебя проблемы с менталкой и такой друг, как я, тебе не помешает. Теперь пришел черёд Джисона удивляться. То есть он с самого начала был в курсе о своём новом соседе. Более того, их родители старые приятели. — Тогда почему ты удивился моему появлению и так протестовал перед Сынмином? Чанбин гордо откинул волосы назад. — Я просто прекрасный актёр, правда? Хан звонко рассмеялся. Он был чертовски благодарен ему за то, что он никому ничего не рассказал. — Парни не знают о том, что ты сын ректора? Я ни разу этого не слышал. — Знает только Минхо и придурок Хенджин. Так что особо не болтай об этом. Не хочу к себе предвзятого отношения. Джисон решает не уточнять, почему Чанбин так отзывается о Хенджине. Он всегда довольно резко и колко с ним разговаривает, что давно навевает некоторые подозрения. Но на сегодня информации точно достаточно. Из-за шторы начинает проглядывать рассветное солнце. Обычно в это время они встают на учёбу, но учитывая, что они не спали всю ночь, а сегодня выходной, стоит лечь обратно. Чанбин встаёт и идет в сторону своей кровати. — А про шрамы не расскажешь? Похожи на следы от окурков, — говорит он невзначай. Джисон прикасается пальцами к плечу, ощущая под ними уже мягкие рубцы, и вздыхает. — Прощальные подарки от бывшего. — Ну и уебан же он, — только и говорит Бин, не желая продолжать тему и бередить старые раны Джисона. Подойдя к кровати, Чанбин отодвигает ее от стены, производя противный скрип ножек по полу. — Ты что делаешь? — удивленно спрашивает Хан. — Тебе ведь будет спокойнее спать в обнимку? А на одной кровати места маловато. Сдвинем их просто. Джисон хлопает ресницами, неловко отводя взгляд. Присутствие Чанбина его действительно успокаивало. Но он так давно не спал с кем-то рядом, что начал немного волноваться. — Ты не против? — устав от тишины в ответ, спрашивает Бин. — Да, конечно. Таблетки я только днем приму. Не хотелось бы снова будить тебя криками.***
Выходной пролетает незаметно. Джисон собирался провести его продуктивно, заняться, например, учёбой, но в итоге просидел большую его часть в телефоне, смотря видео и играя в игры. Сейчас он просто лежал, пялясь в потолок и пытаясь побороть сонливость. Его всегда клонит в сон после еды. И пусть оставленная кем-то в холодильнике лазанья и была вкусной, сейчас он жалел о том, что отрезал себе настолько большой кусок. Стук в дверь. — Войдите, — на выдохе отзывается Хан. — Привет, — с улыбкой на лице говорит вошедший Чонин. — О, привет. Джисон садится на кровать. Он не ожидал увидеться с этим парнем так скоро. И откуда он знает, где его комната? — Ты наушники вчера забыл, — Чонин подходит ближе и протягивает кейс с наушниками. — О, спасибо. Джисон даже не помнил, когда он их доставал из кармана. Должно быть выронил, когда в спешке уходил. — Не хочешь поиграть во что-нибудь? Мне предки привезли приставку и как раз сосед еще не вернулся, — неловко почесывая затылок, спрашивает Чонин. — Почему бы и нет. Чего-то полезного я сегодня все равно уже не сделаю. — День лентяйства сегодня? — Ага. Включил режим амебы, — усмехается Джисон в ответ и встаёт, чтобы выйти вместе из комнаты. Не успевает он потянуться к ручке, как дверь открывается. В проходе замирает Чанбин. Глаза его с каждой секундой все больше расширяются в удивлении. — Чонин? — Мы уже уходим, — Чонин хватает руку Хана и тянет в коридор. — Погоди, мы можем поговорить? — немного запинаясь спрашивает Бин. — Ты мои сообщения игнорируешь и... — Прости, надо было заблокировать. На лице Чонина явно читалось пренебрежительное отвращение и злость. Он даже не пытался прикрыть его своей обыденной улыбкой. Джисон стоял как меж двух огней, не понимая, стоит ли оставить их вдвоем, либо утащить-таки Чонина играть в приставку, пока эти двое драку здесь не устроили. — Я надеялся, что ты хоть немного поумнеешь за то время, что мы не общались, — разочарованно вздыхает Чанбин. — А я надеялся, что ты сдохнешь, — шипит Чонин и пихает Бина плечом, протискиваясь в проем двери. Такой Чонин начинал немного пугать. Он оказался довольно остр на язык. Хан останавливается и выпутывает свою руку из мёртвой хватки, когда они выходят из блока на лестницу. Чонин удивленно смотрит на него, а потом улыбается как ни в чем не бывало. — Прости, что тебе пришлось это увидеть. Как я говорил, мы разошлись не на самой хорошей ноте, — на секунду задумавшись, он виновато вздыхает. — Я, наверное, мог показаться слишком резким, но поверь мне, у того есть причины. — И что за причины такие? Мне же ещё жить с Чанбином. — Это касается только нас двоих. Я не хотел бы об этом рассказывать. Джисон потирает макушку в раздумьях. По сути, его и не должны волновать чужие взаимоотношения. Ему нравится общаться с Чанбином, и с Чонином тоже. Их разногласия абсолютно его не касаются. Почему же ему постоянно хочется влезть туда, куда не просят? Наверное, потому что все постоянно говорят какими-то загадками и вечно недоговаривают, еще больше распаляя интерес Джисона. Но сейчас, вероятно, ему стоит промолчать. Не хотелось портить гейм-вечер, ведь Чонин явно разозлится, если продолжать докапывать его вопросами. — Прости. Думаю, мне действительно не стоит в это лезть. Пошли тогда? — виновато улыбается Хан. — Летс гоу, моя комната на третьем этаже. Лестницы были слишком длинными, а ступеньки слишком низкими. Ходить по ним какой-то сплошной ад. Джисон и так не любил физическую активность, а сейчас, пролежав весь день на кровати, уже на первом пролёте он почувствовал себя шестидесятилетним стариком. Да даже старички и то бодрее по ступенькам прыгают. — Погодь, дай отдышусь, — тормозит он Чонина, упершись руками в колени, когда они наконец-то доходят до последнего этажа. — Ха-ха-ха, — звонко смеется Чонин, — ты не куришь случайно? Дыхалка у тебя очень слабая. — Не, аллергия на сигаретный дым. Аллергии на самом деле не было. Просто запах пробуждал в сознании не самые лучшие воспоминания. — Всё, — говорит Хан, разгибаясь. — Фух, я жив. Еще раз посмеявшись с Хана, они проходят в комнату. На удивление Джисона здесь был порядок, будто никто и не жил. Видимо, Чонин действительно редко бывал в своей комнате. Ну или же он любит прибираться. В их с Чанбином комнате обитал творческий хаос. Не то чтобы они были неряхами, чистоту они поддерживали. Просто придерживались принципа "где вещь упала, там ей и место". — Как смотришь на Мортал Комбат? — интересуется Чонин, садясь на пол и включая приставку. — Я за любую движуху, кроме голодовки. В процессе игры Джисон замечает, насколько счастливым становится Чонин. Наверное, он давно не проводил так время с кем-то. Когда-то он наверняка сидел так же с Чанбином и веселился. Пока что-то не пошло не так. Хан отвлекается на свои мысли и пропускает удар. — Есть! — восторженно восклицает Чонин. — Понял, кто тут босс? — Ладно-ладно, уделал. Какой счет то вообще? — Двадцать четыре — пятнадцать. В мою пользу. Чонин растягивает довольную улыбку, Джисон лишь разочарованно вздыхает. Хотя счет не был важен. Он в любом случае получил удовольствие от сегодняшнего вечера. — Время позднее. Я пойду уже, — говорит Джисон. — Ладно, — с небольшой грустью в голосе отвечает Чонин. — Кстати, как там Феликс поживает? — Феликс? Вроде бы хорошо. Вчера перепил немного, все лез обниматься. — Ясно. И опять на его лице Хан видит эту загадочную ухмылку. Чего он вообще добивается? Его поведение порой ставило в тупик. — Доброй ночи, — пропевает Чонин, утыкаясь обратно в экран. — Доброй. Следующая неделя проходит в суматохе и беготне. Джисон старательно подтягивает хвосты, чтобы наконец-то избавиться от груза долгов. Благо, пока он носится с зачетами и рефератами, Сынмин любезно помогает ему с новой домашкой. И вот, перебегая в очередной раз между этажами с пары на последний зачёт, его угораздило врезаться в преподавателя и повалить того на пол. — П-простите, пожалуйста. Я слишком торопился, не заметил вас за поворотом, — лепечет он извинения, помогая ему встать. Только когда он встаёт, Джисон понимает, что это их физрук. Ему точно конец. Мужчина был молод относительно других преподавателей. И честно говоря, слишком явно ему нравилась та толика власти, которая ему досталась. — Хан Джисон? Ты лучше бы на физкультуре так бегал, а не по коридорам! Куда так спешишь? — Мне на зачёт просто нужно, — говорит Хан, пытаясь обойти преподавателя. — По коридорам запрещено бегать. В качестве меры воспитания, сегодня будешь мыть спортзал. — Но... — Жду после зачёта там. И чтоб не задерживался. Сказав это, физрук с гордо поднятой головой уходит. Джисон хотел бы еще повозмущаться, но на это времени у него нет. Он хватает выпавшую из рук сумку и снова несётся в сторону кабинета. Плевать он хотел на то, что здесь нельзя бегать. Выйдя наконец-то из аудитории, Джисон облокачивается спиной на стену и сползает по ней, оседая на пол. Последний зачёт позади. На время можно вздохнуть спокойно. Посидев немного и помечтав о предстоящем вечере кино с Чанбином, он все же встаёт и неохотно выдвигается в сторону спортзала. Ему не поздоровиться, если не выполнит уборку. — О, пришел наконец-то, — говорит физрук, отрываясь от планшета. — Тебе повезло, с тобой будет ещё один нарушитель порядка. Вдвоём быстро управитесь. Ключи потом на вахту сдадите. «Хоть какая-то приятная новость», — думает Джисон и заходит в зал с высокими потолками. — Вечер в хату, — кричит Минхо, опершись на швабру. — Ты какими судьбами? Тоже его на хер послал? — Ли Минхо, я все слышу, — отзывается мужчина из коридора. — Если не хочешь мыть полы до конца года, то лучше шваброй работай, а не языком. Джисон не очень-то удивлён подобному общению Минхо с преподавателем. Ему, кажется, плевать на все это показное уважение к старшим. — Я в него в коридоре врезался, — отвечает Хан на вопрос, подходя с ведром воды и шваброй в руках. — Ох, беготню по коридорам он терпеть не может. — Я уже понял. — Так, я начну с того конца, а ты с противоположного. Посередине встретимся и сядем ожидать, пока они высохнут. — А не проще мыть к выходу? Ну, чтобы потом просто свалить, не дожидаясь, пока они высохнут. — Самый умный, что ли? — угрожающе шипит Минхо, но тут же усмехается. — Но ты прав. Погнали. Зал был довольно большой, так что времени у них уйдёт прилично. Чтобы как-то заполнить тишину, Джисон подключает наушники к телефону и включает музыку. Но не успевает он воткнуть вкладыши в уши, как его смартфон вырывают из рук. — Эй! — Ты один, что ли, собрался слушать? А мне по-твоему чем заниматься? — возмущается Минхо. Он отключает Блютус и включает музыку через динамик телефона, убирая его в карман. Его своевольность начинала раздражать. Но вместе с тем, она и очаровывала. Джисон немного зависает, всматриваясь в чужие черты. Минхо действительно был красив. Природа на нем явно не экономила. — Ты полы мыть будешь или меня разглядывать? — усмехается Минхо. — Прости, задумался, — быстро отвечает Джисон и начинает мыть полы. Когда они домыли уже до середины, в голову приходит отчаянная мысль. Раз Минхо довольно своевольный, то, может, хоть он ему расскажет о том, что произошло между ними и Чонином? Чанбин постоянно незаметно переводит тему, когда разговор заходит за это, а Чонин напрямую просит не лезть. — Слушай, ты ведь знаком с Чонином? — начинает он издали разговор. Минхо останавливается и уже привычно упирается в швабру подбородком. — Хочешь узнать, что у нас произошло с ним? Джисон не ожидал столь прямого вопроса. Стало немного неловко от того, что он лезет в это. — Просто все молчат, будто это какая-то супер-важная тайна. Если оно так, то можешь не отвечать. — А почему ты у других одногруппников не спросил? Не из нашей компании. Об этом многие слышали. — Не подумал об этом, — задумавшись, отвечает Джисон. — Ладно. А то от этих сплетников много чего услышать можно. Лучше уж тебе это я расскажу. Только с остальными не поднимай больше эту тему. Она довольно болезненна для всех. — Понял. — Как ты уже понял, мы чаще всего клали на некоторые правила Академии. Распивать алкоголь в общаге тоже запрещено, но если подкупить коменданта, то все в ажуре. Мы тогда решили сходить в клуб ночью. В будний день. Ну, идиоты мы чуть-чуть, — Минхо пробивает на смешок, — Чонин пошел с нами, а потом куда-то пропал. О том, что он сдал нас, мы догадались только когда в клуб пришли завуч с физруком и потащили нас обратно в Академию. — А почему вы решили, что это он? — Говорю же, он свалил куда-то. Встретили мы его уже только в общаге, после того как побывали на ковре у ректора. Хенджин видел, как Чонин кому-то звонил перед тем, как уйти. Он пытался оправдаться тем, что был с Чанбином, но тот сказал, что тоже не видел его последние пару часов. Как думаешь, стал бы человек врать, если он не виноват? — Наверное, ты прав, — Джисон опустил взгляд в раздумьях. — В общем, мы естественно ему предъявили. Чана вообще могли отчислить, так как он всю вину на себя решил взять. Но Чонин вместо того, чтобы просто извиниться, начал прикрываться Чанбином, обвинять нас в том, что мы слепые, и выдумывать всякий бред. Мы такого дерьма наслушались в тот вечер. Теперь Чонин представляется в совершенно другом свете. Стало ясно, почему он так агрессивно настроен к Чанбину. Он, видимо, ожидал, что друг его прикроет, но тот этого не сделал. Джисон мог бы, конечно, сказать, что понимает поступок Чонина, но тогда он бы соврал. Выдавать друзей — крысятничество, по мнению Хана. И пусть у него до этого особо их и не было, но он твёрдо уверен, что не поступил бы так сам и не простил бы того, кто сделал это по отношению к нему. — Ну что? Еще осталось желание с ним общаться? — подводит итог Минхо. — Даже не знаю. Мне он нравится, но... — Я не настаиваю. Дружите сколько влезет. Только слишком ему не доверяй, если не хочешь нож в спину получить. А теперь за работу. Мне еще созвониться с девушкой надо. А то обидится на меня. Остальную часть зала они домыли в разы быстрее. Вылив воду и закрыв зал, они, как и было сказано, отдают ключ на вахту. Но перед тем, как разойтись, Минхо задаёт довольно неожиданный для Хана вопрос. — Не хочешь как-нибудь прийти, фильм посмотреть? — Я? — Джисон удивленно указывает себе в грудь. — Кто ж еще-то? — усмехается Минхо. — Не против. — Окей, тогда до завтра. Номер у меня твой есть. Напишу тебе. Быстро попрощавшись, Минхо в ускоренном темпе направляется в сторону общежития. А Хан так и стоит в небольшом ступоре. Его удивление было обусловлено тем, что их общение было довольно неловким и чаще всего вынужденным. Поэтому приглашение выглядело для него странно. Но почему-то он был рад такому приглашению. Минхо не выглядел человеком, легко впускающим кого-то в свое окружение. Поэтому это придавало Джисону какое-то чувство особенности. «И откуда у него мой номер?» — только сейчас доходит до него. Тряхнув головой, он выбрасывает все мысли из головы. Об этом можно подумать и позже. Сейчас ему хотелось вернуться в комнату и отпраздновать сдачу всех долгов. Только вот, войдя в комнату, он видит кое-кого неожиданного рядом с Чанбином. — Сюрприз! — радостно скандирует Феликс. — Я тут печенья с пиццей принес. Не против, если я к вам присоединюсь? Его улыбка как всегда ослепляет. Комната наполнена запахом свежей выпечки, и Джисон, даже ничего не ответив, сразу же подходит к тарелке с лакомствами и берет себе одну печеньку. — А Хенджин против не будет? — спрашивает Хан, жуя еще тёплую сладость. — Он мне кто, мамка, что ли? — саркастично замечает Феликс. — То, что мы встречаемся, не означает, что он может что-то мне запрещать. Так же, как и я ему. Да и сейчас он на дополнительных, так что точно не обидится. — Что ты посмотреть хотел в итоге? — интересуется Чанбин, открывая Нетфликс на ноутбуке. — Любовь и монстры. — Романтическая комедия? — интересуется Феликс, заглядывая через плечо Чанбина в ноутбук. — Типо того. Там еще и ужасы, кажется, но чего-то прям страшного быть не должно. Печенье Феликса кажется чертовски вкусным. Ни в какое сравнение с магазинным не идёт. Мама Джисона почти никогда не готовила дома. Так что домашняя выпечка для Хана была чем-то поистине ценным. С этими двоими было так уютно, что Джисон не замечает, как засыпает, не досмотрев фильм даже и до половины. Он вымотался за прошедшую неделю и только сейчас смог хоть немного расслабиться.***
Май
— Чонин! — с криком врывается в его комнату Чан. — Где тебя черти носили? За ним в комнату заходят и остальные, прожигая парня гневными взглядами. — Я был около клуба. Вышел воздухом подышать. А потом увидел, как вас выводят преподы. — Чонин виновато вздыхает. — Я испугался и свалил. Прости, я, наверное, должен был вместе с вами стоять у ректора... — Да не в том дело. Это ведь ты нас сдал им, правильно? — перебивает его Хенджин. У Чонина от шока глаза округляются. Он не мог поверить, что они его подозревают. — Что? Я по-вашему вообще идиот, что ли? Я же с вами тусил. Мне бы тоже досталось. — Тогда где тебя носило последние два часа перед тем, как пришли завуч с физруком? — с серьёзным взглядом интересуется Чан. — Я был на улице около клуба. С Чанбином, он подтвердить может, — Чонин уже переходит на крик, указывая на друга. — Чанбин? — переводит на него взгляд Чан. — Меня с ним не было. Я был в клубе все это время. У Чонина дыхание перехватывает. Как он мог врать после того, что сделал? — Подтверждаю, — поднимая руку, говорит Хенджин. — Я его из виду не терял, в отличие от Чонина. А еще я видел, как он кому-то звонил перед тем, как уйти. — Какого хера вы пиздите? — Нет, Чонин, это ты заврался, — с горечью в голосе отвечает Феликс. — Ты ведь с самого начала нас отговаривал от похода в клуб. Ты так отомстить решил или что? — Говорю же, я был с Чанбином. Он зашёл обратно минут за пять до того, как приехали преподы. — Тогда что вы делали вообще на улице? — приподняв бровь, спрашивает Хенджин. — Мы, — Чонин немного медлит, но потом продолжает: – Болтали мы просто. — Не было такого, — тихо говорит Чанбин, отводя взгляд. — Вы, блядь, серьёзно? Хотите на меня всю вину повесить? Я этого не делал. Вы — кретины, если не понимаете этого! — Чонин, не нарывайся, — уже вскипая от злости, говорит Сынмин. — Чан, то есть ты не веришь мне, но охотно веришь словам Чанбина? — все продолжает гнуть свою линию Чонин. — Знаешь что? Да! Потому что его я знаю второй год, и он ни разу еще не предавал моего доверия. А тебя я пару месяцев знаю, и ты очень редко был доволен нашими приключениями на задницу. Даже Сынмин не такой уж зануда по сравнению с тобой! — Эй! — недовольно отзывается Сынмин. — Прости, — быстро кидает Чан и продолжает: — Я вполне могу поверить, что ты сдал нас, чтобы мы угомонились. — Знаете что? Пошли вы все на хуй! Особенно ты, Чанбин! — выкрикивает Чонин и выходит из комнаты, расталкивая плечами бывших друзей. Наступает гробовая тишина, которую нарушает лишь тяжёлый вздох Чана. — Ладно, давайте по комнатам. Толку от дальнейших разговоров ноль будет. Все выходят из комнаты с болью в сердце. Все, кроме Чанбина, который продолжает стоять в ступоре, смотря на место на кровати, где сидел Чонин. Хенджин берет свою подушку с одеялом. Сегодня он будет ночевать в комнате Феликса. Проходя мимо Чанбина, он кладёт руку ему на плечо и шепчет на самое ухо: — Правильный выбор, Бини. А Чанбин бы с удовольствием сейчас врезал по его самодовольной роже, только вот выбора, кроме как молча проглотить обиду, у него нет.