Август
Джисон просыпается в своей кровати. Он еще минуту пытается осознать, кто он и где находится, потому что провалился в сон, даже не заметив. Он тянется рукой к звенящему без умолку телефону, когда в него прилетает подушка с соседней кровати. — Да выруби его, — отчётливо слышится низкий и слегка хрипящий голос Феликса. «А он тут что делает?» Хан с трудом размыкает веки и видит в телефоне множество сообщений от неизвестного номера. Он открывает их и созерцает один и тот же недовольный смайлик повторяющийся десятки раз. Пролистав в начало диалога, он видит отличающееся сообщение. «Привет. Это Минхо. Приходи, как проснешься. Комната 248», — гласит оно. Оно получено всего минуту назад. Видимо, Минхо решил не ждать, пока Хан проснётся и разбудить его самостоятельно. Джисон приподнимается на постели и видит на соседней кровати спящих в обнимку Чанбина и Феликса. Он с трудом припоминает вчерашний вечер. После того, как Джисон заснул, парни решили, что смотреть фильм без выпивки скучно. И уже через десять минут в комнате появился Феликс с неизвестно откуда взявшимся порте, будя при этом Хана. После второго бокала память уже подводит. Но Джисон отчётливо помнит, как они пели песни и читали под утро статьи на Википедии про кельтских ведьм. Феликс, по всей видимости, уснул у них же в комнате, не желая тащить свою задницу на другой этаж. Джисон, едва перебирая ноги, возвращает кинутую в него подушку под голову Феликса. Он трет сонные глаза. Лицо припухло. Видок, конечно, у него помятый. «Да кому не похер?» — думает Хан про себя. Краем глаза Джисон замечает несколько книг по психологии на столе Чанбина. Судя по всему, он взял их в библиотеке после разговора с Ханом. В одной из них уже было несколько разноцветных закладок на разных страницах. Джисон невольно улыбается такой внимательности к нему. Чанбин действительно был очень хорошим и понимающим другом. Накинув кардиган на домашнюю футболку, в которой вчера же и уснул, он обувает кроссовки и выходит из комнаты. Минхо ведь так и продолжил бы строчить сообщения, если Джисон забил бы на встречу. И пусть время даже не приблизилось к десяти утра, Хан и сам не хотел упускать шанс повидаться со старшим. Он только сейчас осознает, что его начинало тянуть к Минхо словно к магниту. Он настолько выбивался из привычной для него картины мира, что не мог не заставить Джисона заинтересоваться. На улице по-утреннему морозно. И пусть идти всего пару минут, Джисон жалеет, что не надел ветровку. Осень во всю начинала наступать на пятки. Небо понемногу окрашивалось в светло-голубые тона. Скоро и листья начнут темнеть и опадать. Джисон, шаркая все еще не отошедшими ото сна ногами, поднимается на второй этаж соседнего общежития. Хоть он уже и бывал тут, но только в общих гостиной и кухне. Посему, ему пришлось немного поблуждать, прежде чем понять принцип расположения комнат. Здесь они по какой-то причине были расположены в обратном порядке от входа к уменьшению. А некоторые вообще выбивались из порядка. Например, между 250 и 252 внезапно оказывалась комната 267. Хорошо, хоть Джисон знал в каком блоке они живут. Иначе точно бы заблудился. — Заблудился, малыш? Джисон оборачивается на незнакомый голос и видит парня, вытирающего влажные волосы полотенцем. Лицо его показалось знакомым, но Хан не придал этому большого значения. — Я к другу пришёл. 248 комната ведь в той стороне? — спрашивает Хан, указывая в конец коридора. — А, ты друг Чана. — Ага, — отвечает Джисон, стараясь не задумываться о том, может ли он называться его другом. — Но сейчас я к Минхо. Они вместе ведь живут? — Да, ты на правильном пути, — по-доброму улыбается парень. — С-спасибо. Джисон неловко опускает взгляд, пытаясь побороть внезапную тревогу. Что-то в этой ситуации казалось ему настораживающим. Он даже не понимал, что именно. И не было ясно, интуиция ли ему даёт какие-то подсказки, либо же его больное подсознание опять решило внезапно напомнить о себе. Наконец-то, дойдя до нужной комнаты, Джисон стучит в дверь. Он быстро пробегается взглядом по своей одежде и вздыхает. Нужно перестать кидать вещи на стул. Ну или начать их хоть иногда гладить. — Кто там? — слышится сонный голос, и дверь открывается. Джисон сразу же краснеет и отводит взгляд. Перед ним стоял с полуоткрытыми заспанными глазами Чан. Кудрявые волосы торчали в разные стороны. Но, что еще более важно, он был почти без одежды. Спасибо хоть, что нижнее белье на нем. Хан пытался отвлечься на что-нибудь позади него, не акцентируя внимания на этой белоснежной груде мышц, представшей его взору. — О, Хан, — бубнит Чан, почесывая живот. — Твою мать, Чан! — позади слышится недовольный голос Минхо. — Иди оденься сейчас же! Я же говорил, что ко мне друг придет! Дверь громко захлопывается прямо перед носом Джисона. Минхо решил не ждать, пока до сонного Чана дойдёт сказанное, и прикрыл его дверью. Джисон лишь хлопал удивленно ресницами. Может, ему вообще не стоило приходить? Но, что больше всего заботило сейчас Хана, так это то, что Минхо назвал его своим другом. Почему-то слышать это из его уст было чертовски приятно. Пусть Джисон и успел со многими сблизиться, он начал чувствовать себя очень комфортно в их обществе, но рядом с Минхо все было иначе. Его прожигало изнутри волнение рядом с ним, однако с каждом разом оно становилось все приятнее. Минхо был похож на пламя, что пугало своей непредсказуемостью, но и в то же время мягко согревало. Через минуту или две дверь-таки отворяется. Минхо смущённо почесывает затылок, изгибая один уголок губ в полуулыбке. — Прости, ты мне так и не ответил. Не думал, что ты прямо сейчас придешь, — с усмешкой говорит он. Он отходит, пропуская Джисона внутрь. Чан лежит лицом в подушку, но уже в футболке. — А мы ему спать не помешаем? — шепотом интересуется Хан, указывая на дремлющего Чана. — Я все равно уже проснулся, — бубнит тот, — и сейчас свалю по делам. Только тело свое подниму как-нибудь. — Да, Чан-и занятой парень. У него много дел, — как-то слишком многозначительно говорит Минхо, прожигая друга взглядом. Джисон старается не думать о том, что Минхо намеренно выпроваживает Чана в такую рань из комнаты, чтобы посидеть наедине с ним. Это было бы слишком странно даже для него. — Да сваливаю я, сваливаю. Рывком встав с кровати, Чан берет свой ноутбук и выходит из комнаты, посылая Хану знак мира. Минхо плюхается на кровать и выжидающе смотрит на Хана. Тот же не знает куда себя деть. Его позвали на просмотр фильма, но ни ноутбука, ни телевизора он не видит. Не придумав ничего лучше, он садится рядом, утыкаясь взглядом в ту же сторону, в которую смотрел Минхо. — Ужасно себя чувствую, — нудит Джисон. — Знаешь, что хуже? — спрашивает Минхо посмотрев на него. — Твое лицо. — Все не так плохо, — усмехается Хан. — У тебя лицо опухло. Вы пили, что ли, вчера? — Ага. Это не было запланировано. — Тебе не обязательно было приходить ко мне, если ты плохо себя чувствуешь, — с некоторой толикой обеспокоенности в голосе говорит старший. — Ничего страшного. Я хотел прийти. Минхо смущённо улыбается. У него внутри сейчас непонятное месиво из чувства вины, неловкости и приятного предвкушения. Только вот чего он ждет, даже он сам не знал. Джисону же начинала льстить даже такая незначительная забота с его стороны. — Мы что-нибудь смотреть-то будем? — А, у меня ноут сдох. Так что предлагаю занять себя чем-нибудь еще. Джисон закатил глаза. То есть, Минхо разбудил его в такую рань, заранее зная, что намеченный просмотр фильма не возможен. Это было в его стиле. Внезапно Минхо встаёт и начинает копошиться в тумбочке у кровати. — Покрасим меня? Улыбка растягивается по лицу Минхо. В руках он держал упаковку какой-то дешёвой краски и пару перчаток. Джисона разрывает диким смехом. — То есть, ты просто решил найти себе бесплатного парикмахера? — сквозь слезы спрашивает он. — Думаю, из тебя он выйдет отличный, — пытаясь побороть собственный смешок, отвечает Минхо. — Только предупрежу, что я таким никогда не занимался. Так что если останешься лысым, это не мои проблемы. Джисон в сдающемся жесте поднимает обе руки. — Так себе у вас салон красоты, — фыркает старший. Прочитав информацию в интернете, Джисон решает для начала сделать тест-прядь, чтобы посмотреть как осветлятся волосы. Минхо сказал, что не так давно красился в темный, поэтому вероятность того, что все пойдет не по плану, была чертовски высока. — Господь всемогущий, что они туда мешают? — понюхав намешанный состав, спрашивает Хан и прокашливается. Пахло будто на химическом заводе. Сейчас Хан вообще не завидовал Харли Квин, упавшей с Джокером в химикаты, хотя когда-то ему это казалось чертовски крутым и романтичным. — Явно не волшебную пыль единорога. Джисон с завидной аккуратностью расчесывает чужие волосы. Он даже о своих волосах так не заботился. Он осторожно собирает их в несколько хвостиков, чтобы не мешались. Минхо в это время что-то активно печатает в телефоне, сидя на полу. Джисон мог бы и подсмотреть через плечо, но совесть как-то не позволяла. — Кому строчишь? — решает спросить он. — Девушке. Джисон слишком сильно тянет за одну прядь, вызывая недовольный взвизг старшего. — Ай, Сони, больно же! — возмущается Минхо, но тут же с усмешкой говорит: – Не ревнуй, я уже допечатал. Джисон смеется в ответ на такое замечание. По правде, он даже и не думал. Даже такое проявление внимания со стороны старшего для него было сродни подарку. Так что нерационально было бы растрачивать нервы на дружескую ревность. Минхо откладывает телефон и смотрится в зеркало на дверце шкафа. — Я Мери Поппинс, что ли? Что это за фешн-катастрофа? — А-ха-ха, а мне кажется, что тебе идет, — смеется Джисон. Намазав состав на небольшую прядь на затылке, Хан брезгливо снимает с себя перчатки, кидая их в миску для осветлителя. — Хей, это единственные перчатки, понежнее с ними, — делает замечание Минхо. — Ох, перчатки, вы в порядке? Джисон с наигранной серьёзностью поднимает их и поглаживает одной рукой, пачкаясь в составе. — Блядь. Пришел черёд Минхо издевательски смеяться. Помыв руки, миску, кисточку и дрянные перчатки, парни усаживаются обратно на кровать. Хан по привычке достает телефон и включает какое-то видео про жуков, чтобы скоротать время. На плечо ложится чужой подбородок. Минхо пристально смотрит в экран и переключает на другое рекомендованное видео. — Интересно было вообще-то, — надув щеки, шепчет Хан, но Минхо даже не реагирует. Непонятно каким образом, но автовоспроизведение доводит их до видео с маникюром. Джисон внимательно следит за действиями мастера. Он иногда просматривал подобное. На него подобный контент действовал как АСМР. Минхо, заметив заинтересованность на его лице, вновь лезет в ту же тумбочку. — В нашем салоне мы готовы предоставить Вам услугу высококачественного маникюра, — в манере рекламщика говорит он, показывая Хану баночку чёрного лака. — Что за тумбочка волшебная? У тебя там все, что ли, есть? — Ох, там многое можно найти, — подмигивая, отвечает старший. Джисон старается не думать о смысле, читаемом между строк, задумываясь о том, действительно ли он хочет себе черные ногти. — Ну так что? Будешь крутой, как панк ходить. — А давай! «Была не была», — думает Джисон про себя. В глубине души он надеется, что это не будет навевать ему болезненных воспоминаний о человеке, что всегда ходил с черным маникюром. Минхо даже слишком старательно подпиливает ногти, которые и так были коротки. Джисон раньше часто грыз их от нервов. И пусть он давно поборол эту привычку, край ногтей все еще оставался неровным. Когда старший начинает красить первый ноготь, дверь в комнату распахивается. Минхо от неожиданности дёргается рукой, пачкая и себя, и стол в лаке. — Да твою мать! — выругивается он, поднимая глаза на непрошенного гостя. В дверях стоит Чанбин с пачкой чипсов в руках и пытается сдержать надвигающийся истерический смех. — Простите, дамы, я вам не помешал? — стиснув зубы, спрашивает он. — Что надо? — огрызается Минхо. — Тебе так идут эти хвостики. — Еще слово, и я тебе... Минхо замахивается расчёской, но Чанбин тут же склоняется в извинении, приумеряя пыл старшего. — Я хотел спросить, осталось ли у тебя обезболивающее. — Тебе самому или кому из знакомых? — Не мне. Я стараюсь без него обходиться. — Не, давно уже закончилось. Спроси в 340 комнате, — возвращаясь к процессу покраски, отвечает старший. — Лады. Получив ответ, Чанбин почему-то продолжает стоять в дверях, задумчиво пялясь на них. Тут уже у Джисона сдают нервы от столь пристального взгляда. — Еще что-то? — спрашивает он, приподняв бровь. — Когда вы вообще подружиться успели? Вы ж виделись только один раз на вечеринке. — Не один, а три. И это вообще не твое дело, — не поднимая глаз, говорит Минхо. — Ну, ок. Хани, у нас все еще Феликс спит, сильно не шуми, если вернёшься. — Хорошо, — отвечает Хан. После того, как дверь закрылась, Джисон ловит на себе какой-то странный взгляд Минхо. Будто он его в чем-то подозревал или будто Хан услышал что-то, что не должен был. Хотя по выражению его лица мало что можно было понять из того, что происходит в его голове. Посмотрев на свою руку с уже окрашенными ногтями, Джисон облегченно вздыхает. Никакой негативной реакции вроде паники или тревоги не наблюдалось. Хотя раньше, он мог начать биться в истерике даже от такого малейшего триггера. Либо терапия вкупе с лекарствами давала свои плоды, либо благоприятное окружение так на него влияло. А скорее и то, и то. Он невольно вспоминает слова своего терапевта о том, что вскоре то, что вызывало у него инстинктивный страх, начнёт ассоциироваться с новыми менее болезненными воспоминаниями. Это значило, что Джисон явно идет на поправку. Он не мог не улыбнуться такому прогрессу в своем лечении. Он делает пометку в голове о том, что нужно не забыть похвалиться этим перед доктором. — Ну, готово, — вздыхает Минхо, — а теперь давай смывать осветлитель. Как раз время уже истекло. — И как я с окрашенными ногтями это делать буду? — усмехается Джисон. Этот момент они как-то не продумали. В итоге, Минхо идёт смывать его самостоятельно. Хан лишь стоит в сторонке, подсказывая где еще нужно промыть. — Ну как? — интересуется Минхо, повернувшись затылком. — Все пошло по пизде. Удачная идея была сделать тест-прядь. Иначе ходил бы ты зелёным, как водоросль. Старший обреченно вздыхает. Придется ему ходить с чёрными волосами, пока вся длина не отрастёт. И хотя идея покраски была как и всегда спонтанной, он был немного расстроен. Ему уже успел надоесть темный цвет, пусть он и прекрасно ему шёл. Джисон проверяет лак на своих ногтях. Он уже высох. Минхо в это время старательно вытирает волосы полотенцем. — Слушай, а ты ведь гей? Внезапный вопрос Минхо, заставляет Джисона застыть в проёме общей ванной комнаты. Тишину разрезает лишь размеренный звук падающих капель воды, отражающийся эхом от кафельный плитки. Дыхание перехватывает. «Меня так каждый раз контузить будет?» — кричит Хан на собственный организм. Он зажмуривает глаза и пытается восстановить дыхание. Видимо, он поспешил с выводами о своём выздоровлении. — Можешь не отвечать, я понял, — усмехается старший, поправляя в зеркале волосы, даже не обратив внимания на состояние друга. Хан сжимает кулаки, впиваясь остатками ногтей в ладони. В голове звучит та же фраза, сказанная когда-то кем-то другим. Другим голосом, другой интонацией, при других обстоятельствах. Тогда он впервые в своей жизни получил признание в любви. И тогда же совершил одну из самых больших ошибок, приняв его. Джисона будто током прошибает, возвращая к реальности, когда Минхо кладет руку ему на плечо. — Погнали, отберем у Чана ноут. Я ведь обещал просмотр фильма. — Прости, я пойду уже, пожалуй. Похмелье все же меня настигло, видимо, — пытается Джисон отшутиться, отчаянно скрывая дрожь в голосе. — Ты из-за моего вопроса так разволновался? Прости, мне не стоило так внезапно заводить об этом разго... — Нет, все в порядке, — перебивает Хан. — Просто я почти не спал и химикатов всяких надышался. Лучше прилягу. Спасением для Хана становится Чанбин, проходящий мимо душевых. Он, увидев напряжённый и умоляющий взгляд Джисона, сразу же подходит к нему. Он неловко улыбается Минхо, стараясь сохранить непринужденный вид, в это время придерживая младшего рукой и поглаживая спину. — О, Хани, вы тут уже закончили, да? Пошли-ка в комнату вместе. — А ты чего все еще здесь ошиваешься? — недоверчиво косится Минхо. — Обезболивающее ходил искал. Ни у кого не оказалось, — обреченно вздыхает Бин. Натянув максимально искреннюю улыбку из возможных в такой ситуации, Джисон прощается и в сопровождении Чанбина выходит из блока. Истерика, которую он с таким трудом сдерживал, настигает его уже на лестнице. Он опускается на корточки, прижимается головой к коленям и старается всхлипывать как можно тише. — Можешь не сдерживаться. В общаге почти никого, все на выходной свалили кто в город, кто к родителям, — говорит Чанбин, поглаживая его по спине. Джисон рыдает навзрыд, не в силах сопротивляться нахлынувшим эмоциям. Он слишком долго закапывал это в глубине себя. Даже его психотерапевту с трудом удалось вытянуть из него какие-то крохи информации. Хан старался забыть тот период времени, оставивший шрамы не только на его теле, но и на сердце. И если на теле рубцы уже зажили и смягчились, то сердце все продолжало кровоточить. Он сидит так минуту, две, а может, и все десять. Все это время Чанбин продолжает сидеть рядом в ожидании, когда ему станет легче, шептать успокаивающие слова и поглаживать по голове. Понемногу слезы иссякали, а дыхание восстанавливалось. До комнаты он дошёл словно в тумане, отчаянно цепляясь за чужую руку. Феликс уже ушел к тому моменту. Джисон без сил падает на кровать, зарываясь в одеяло. — Хочешь поговорить об этом? — тихо спрашивает Чанбин. — Или можешь написать своему терапевту. Тебе не помешает выговориться. Тяжело вздохнув, Джисон мотает головой в отрицании. Сейчас хотелось просто уснуть, чтобы случайно не наговорить и не натворить лишнего. — Ладно. Если что, я буду рядом.***
Минхо в очередной раз сваливает с физкультуры. Не то чтобы она ему не нравилась. Спорт он очень даже любил, а вот преподавателя на дух уже не переносил. За два с лишним года учёбы Минхо молодой препод так и не понял, что Ли вряд ли отсюда выпрут, сколько бы он ни жаловался. По привычке он идет в столовую, чтобы скоротать время. Как раз на следующей перемене обед. Можно будет очередь занять первее всех. — О, привет. Сидя на столе, ему машет Хенджин. — А ты что прогуливаешь? — с ухмылкой спрашивает Минхо. — Историю. Настроения как-то нет на ней тухнуть. — Феликса одного бросил? — в удивлении изгибает бровь старший. — Сегодня пара в большой аудитории. Ну, там где одни длинные столы. Они там с Сынмином и Ханом развлекаются. Хенджин пусть и улыбался уголками своих пухлых губ, но в глазах читалось явное раздражение. Причина тому точно не Сынмин. Его, кроме как старшего брата, Феликс никак не воспринимал. Значит бесило его присутствие Джисона. И своими следующими словами он лишь подтверждает догадку Минхо. — Кстати о Хане. Я слышал, вы сблизились в последнее время. Из-под опущенных век выглядывали темные как ночь глаза, в которых сложно было разглядеть хоть какую-то симпатию к новенькому. — Ну, немного. Почему интересуешься? — Да вот подумал, что было бы неплохо, если бы вы больше времени проводили вместе. Вы неплохо смотритесь, — усмехается Хенджин. — Не твое дело, как и с кем я смотрюсь, Джини. Минхо исказил лицо в самой приторно-притворной улыбке из возможных и сел на соседний от стола стул. — Хен, это не просьба. Он меня бесит уже. Феликс слишком часто мне в уши вливает воду о том, какой Джисон интересный. — Ты мне угрожаешь, что ли? Минхо срывается на звонкий смех. Он и подумать не мог, что Хенджин до подобного дойдёт со своей ревностью. — Не угрожаю. Просто довожу до сведения, что если не станешь прислушиваться к моим просьбам, то кто-нибудь может о чем-нибудь узнать. Например, Чан узнает о ваших вещ... — Хенджин, — перебивает его Минхо, — грань-то не переходи. Я, может, и добрый, но ты лучше всех знаешь, что лучше меня не злить. — Боишься за свои секретики? — продолжать гнуть свое Хенджин. — А может, мне этот разговор Феликсу передать? Как он отреагирует, узнав, что влюблённый в него бесхребетный мальчишка пытается манипулировать окружающими в попытке присвоить его себе? — Ладушки, — оптимистично улыбается Хенджин. — Сойдемся на том, что каждый будет делать то, что хочет и ничьи секреты не раскрывать. Хенджин точно осознавал, что выбрал не того противника. С Минхо тягаться станет разве что сумасшедший. — Вот и отлично. Минхо достает телефон и начинает уже на автоматизме листать ленту новостей. — Кстати, а почему ты так внезапно с девушкой своей расстался? — задумчиво интересуется Хенджин. Эта фраза доводит и без того взвинченного парня до точки кипения. — Да ты заебал, — вздыхает Минхо. — Наперегонки? Я слишком стар для этого! — кричит Джисон. Кричит, но все равно бежит вслед за Феликсом и Сынмином. И пусть он помрёт прямо у дверей столовой, но все равно обгонит. В нем проснулось, казалось, давно погибшее детское ребячество. После случившегося у Минхо, ему стало значительно лучше. Будто со слезами часть груза, лежащего на сердце, ушла. Сейчас, когда из всех тревог остался только приближающейся тест по английскому, ему как никогда хотелось просто побыть обычным студентом. — Я... первый... — пытаясь отдышаться, шепчет Феликс. Джисон, как и ожидалось, пришел последним. Но он хотя бы не помер. Рассмеявшись, они вместе заходят в столовую. И застывают прямо в дверях. — Вы чем тут занимались? — с ужасом в голосе спрашивает Сынмин. За столом сидят Минхо и Хенджин. У каждого из ноздрей торчит по окровавленной салфетке. Минхо, закинув голову назад, просто машет рукой, делая вид, что все в порядке вещей. — Кровопусканием? — усмехается Хенджин и тут же получает бумагой в лицо от Минхо. — Салфеток не ел давно? — шипит Минхо, но сам же смеется с его дурацкой шутки. — Хенджин, ты как? Феликс подбегает к парню, осматривая его лицо. Брови съехались домиком в испуге. Он осторожно прикасается салфеткой к ссадине на скуле. — Да в норме я. И не такое бывало. — Это еще что такое?! — кричит тучная женщина, зашедшая следом за парнями. — А ну быстро в медпункт. Вы что, драки тут устроили?! Что за дети пошли! Давно у завуча не были?! Когда преподавательница уводит пострадавших в медпункт, Минхо, проходя мимо Хана, как-то многозначительно подмигивает. Джисон немного настораживается этому, но его быстро сбивают с мысли вошедшие в столовую студенты. Через несколько минут, когда они уже садятся обедать, на телефон приходит странное сообщение от Минхо, гласящее: «Можешь помочь встретиться с Чонином?»***
Апрель
Хенджин все чаще стал игнорировать сообщения Чонина. Он постоянно ходил за Феликсом по пятам, даже тогда, когда в его "защите" не было никакой необходимости. Он намеренно обнимался слишком откровенно, намеренно держал за руку, намеренно превращал такое поведение для Феликса в привычку. Чонину это глаза мозолило как красный флаг. Его раздражал сам факт того, что кто-то вот так нагло и даже не по собственному желанию занял его место. Место, которое он собирался занять, если бы не чертов Ли Феликс. Они с Хенджином не для того дружили всю старшую школу, чтобы его вот так просто кто-то отнял. На летающего на крыльях счастья Хенджина слова не действуют. Сколько бы Чонин ни говорил, что все эти фиктивные отношения плохо закончатся, старший его абсолютно не слушал. Но Чонин продолжал не подавать виду. Закапывать внутри себя свои чувства стало привычкой. Он продолжал улыбаться через силу. Даже Феликсу. Они на удивление сдружились. У них было много общих увлечений. Они любили зависать за компьютерными играми по ночам и слушать вместе музыку. Чонин даже, кажется, смирился со своим положением и просто плыл по течению. Пока однажды Хенджин, после очередной совместной игры в баскетбол не прижал Чонина к стене мёртвой хваткой. — Ты чего добиваешься, я не пойму? — шипит Хенджин сквозь зубы. — Ты о чем? Отпусти, больно же! Чонин пытается вырваться из захвата, но рука старшего крепко сжимает его плечо. — Ты поэтому сам не свой был, когда я рассказал, что встречаюсь с Феликсом? «Он догадался?» — проносится пугающая мысль в голове Чонина. — Тебе нравится Феликс, да? — угрожающе прикрикивает Хенджин. — Да с чего ты взял вообще? — А какого хера ты тогда к нему липнешь постоянно? Ладно, я смирился с тем, что вы вместе проводите время. Я рад, что вы подружились. Но думаешь, я не замечаю твоих ревностных взглядов в нашу с ним сторону, когда мы обнимаемся? И что это сейчас за радостные вскрики были, когда ты его на ручках подкидывал? «Еще бы понимал ты, кого я ревную...» — Хенджин, серьёзно, отпусти уже меня! — кричит Чонин, не выдерживая такого холодного и злостного взгляда на себе. — Я не собираюсь обсуждать этот бред, рождённый твоей больной фантазией! — Еще хоть раз приблизишься к нему, и я тебе точно что-нибудь сломаю, понял меня? Хенджин отбрасывает младшего в сторону, сразу же уходя из коридора обратно в спортзал. А Чонин сидит на холодном полу и не понимает, в какой момент его друг так изменился. Почему всегда приветливый и искренний Хенджин ведёт себя подобным образом? Именно тогда треснувшее сердце Чонина понемногу начало превращаться в чернеющий песок, что заполнял его тьмой изнутри. Хотелось стереть с лица Хенджина эту счастливую улыбку, что расцветала стоит только Феликсу появиться в поле зрения. Закопать под грудой страданий и сожалений о собственном выборе. Заставить его почувствовать то же, что испытал Чонин, когда его чувства, о которых он даже рассказать не успел, втоптали в грязь. Но для этого, нужно, чтобы Феликс его отверг. Если Феликс влюбится в кого-то другого, то бросит Хенджина, и тому не останется ничего, кроме как оплакивать то, что он потерял. Влюбить Феликса в себя не самая сложная задача, по мнению Чонина. Он слишком открыт и доверчив к людям, которые ему нравятся. На лице растягивается улыбка, но уже не счастливая, как когда-то в прошлом, и не измученная, как в последние недели. А улыбка, не предвещающая ничего хорошего ни для самого Чонина, ни для окружающих его людей.