Октябрь
— А зачем ты ему все лицо консилером намазал? — спрашивает Хан, беря в руку продолговатую упаковку. — Написано же: нанесите на проблемные участки. А у него все лицо один проблемный участок, — абсолютно серьезно отвечает Минхо. — Ты, блядь, сказал, что разбираешься в этом! — возмущается Чанбин, отбирая кисть из чужой руки. — Дай зеркало. Я посмотрю, что за катастрофу ты устроил. Посмотрев в небольшое зеркало, Чанбин просто молча встаёт и уходит в ванную, чтобы смыть все то, что намалевал старший. Довериться ему было очень большой ошибкой. Пусть Чанбин и строил из себя уверенного парня, когда звал Чонина на свидание, но, по правде говоря, он был в панике. Потому что это же свидание. И не с кем-то, а с объектом его воздыханий на протяжении минимум полугода. Он желал произвести впечатление, поэтому и решил накраситься немного. Был ли в этом смысл? Вообще-то, не очень. Потому что младший и так уже видел Чанбина и вусмерть пьяным, и с раменом, вылетевшим из носа от смеха. — Может, тоже на свиданку сходим? — невзначай интересуется Минхо. — Тогда уж сразу в ЗАГС, — усмехается Джисон в ответ. — Так, — говорит Чанбин, вернувшись с мокрыми волосами вокруг лица, — теперь я тебе даже подбор одежды не доверю. Так что можешь забирать свою косметичку и быть свободен. — Ну вот, стараешься помочь, а тебя выгоняют, — надувает Минхо губы в обиде. — Куда пойдёте? — спрашивает Джисон. — Вообще, собирались в парк аттракционов, но, у него какие-то технические работы и ближайшую неделю он закрыт. Так что я без понятия, — вздыхает Бин, — Чонин сказал, что у него идея есть, но в подробности не посвящал. — О, сюрпризы, — восклицает Минхо, — стоит задуматься о том, кто в ваших отношениях занимает активную позицию. — У нас равноправие. Демократия. И отношений пока что нет. Учитывая, что Чонин только недавно окончательно отошёл от своей безответной влюблённости, ни о каком предложении встречаться речи не шло. Пока что Чанбин просто хотел стать ближе насколько это возможно. После возобновления их общения даже этого казалось много. Старший старался не потерять хотя бы то, что смог вернуть. Главное, чтобы кое-кто опять все не испортил. — Можно войти? — без стука в комнату просовывает голову Хенджин. «Вспомни солнце, вот и лучик», — думает Чанбин про себя. — Ага, — безэмоционально отвечает он. — Мы с Феликсом хотим в твистер поиграть. Можете одолжить? Ну, и если составите компанию, будет здорово. — Даже я? — приподняв бровь, интересуется Хан. За последнее время Джисон стал более самоуверенным и порой даже наглым. Может, общение с Минхо на него так влияет, но он уже не так боялся отстаивать себя и свою позицию. Даже убедил преподавателя поискать получше свои лабораторные, которые тот в итоге все же нашёл и ничего переделывать Хану не пришлось. — Пф, — Хенджин по-доброму усмехнулся, — я вроде никогда не был против твоей компании. «Ага, по твоим взглядам было итак все понятно...» — А, кстати, я плёнку проявил, — Хенджин достает из сумки с учебными принадлежностями небольшой конверт, — это ваши фото. Минхо подскакивает со стула и берет конверт, сразу же принимаясь просматривать содержимое. Он за несколько секунд находит то, что искал, и передаёт конверт Джисону. — Спасибо, — коротко благодарит Минхо, не отрывая глаз от пары фото в руках. Старший кладет их в нагрудный карман рубашки. Слева, поближе к сердцу. Хан заинтересовано смотрит на него, но тот лишь загадочно улыбается в ответ. — А, твистер, — опомнился Джисон.***
Сентябрь
— То есть, это не отношения? — щурится Хан. — Нет, все чисто по дружбе. «Он стебется надо мной? Или же серьёзно?» Джисон, находясь в довольно большом шоке, пялится на Минхо, пытаясь найти в его выражении лица намек на шутку. Но, кажется, тот абсолютно серьёзен. Аргументы Минхо хоть и казались ему притянутыми за уши, но Джисону действительно нужна была хоть какая-то разрядка от всего того стресса, сваливающегося на плечи. Он переживал из-за учёбы, из-за отношений друзей, из-за кучи тайн, которые нужно было держать под семью замками и никому случайно не сболтнуть. Он не мог выбросить из головы то чувство облегчения после близости с Минхо. И пусть не хотел этого признавать, но очень ждал повторения. — Я могу немного подумать? — Да, сколько тебе будет нужно, — Минхо дружелюбно улыбается. Дальнейший просмотр фильма точно отменяется. Хан, стараясь сохранять видимость спокойствия, выходит из комнаты. Но как только он переступает порог, сразу же переходит на бег. — Чанбин! — кричит Хан, распахивая дверь. — Шухер, у нас код красный! Чанбин от столь внезапного заявления подскакивает с кровати. — Что случилось?! — Минхо, — даже не отдышавшись, говорит младший, — он предложил мне дружбу с привилегиями. «Вот же дебил!» — проносится у Чанбина в голове. Все надежды на то, что хотя бы у них все наконец-то сдвинется с мёртвой точки, канули в лету. Отношения Минхо и Хана, конечно, двигались, но явно куда-то не туда. — Так, — обречённо вздохнув, Чанбин берет Джисона за руки, — Хани, садись. И, пожалуйста, можно немного контекста. Джисон довольно подробно описывает все другу, отчего тот хочет разбить себе лицо фейспалмом. Либо же лицо Минхо. Потому что тот все в очередной раз только усложняет. И в момент этих мыслей на телефон Чанбина приходит сообщение. «ОН ДОЛЖЕН СОГЛАСИТЬСЯ! Я знаю, что он пошел советоваться с тобой. И я знаю, что ты знаешь, что ему сказать, чтобы он решился. Рассчитываю на тебя.» Сообщение от Минхо. Ответный вопрос «что ты задумал?» игнорируется. Еще один манипулятор завёлся. У Чанбина в голове не укладывается, почему всем вокруг вечно от него что-то надо. То подставить кого-нибудь, то убедить в чем-то. И пусть Минхо был его другом, но Джисон вообще-то тоже не пустое место. И его моральное состояние имело первостепенное значение. — Хорошо, — осторожно начинает Бин, — а ты этого хочешь? — Чего именно? — Дружить ты с ним хочешь? — кивок в ответ. — Спать ты с ним хочешь? На этом вопросе Джисон замялся. Он боялся повторения прошлого. Но, почему-то с Минхо было все несколько по-другому. Как-то спокойнее. Да, страсть не такая, как в его прошлых отношениях, но это и хорошо. Может, это потому что кроме дружеских чувств у них ничего нет? Ведь именно беспамятная любовь превратила Хана в зависимого от чужих прикосновений настолько, что был готов терпеть всё. Тогда, сейчас все не должно выйти из-под контроля, верно? Как и сказал Минхо, просто дружеская взаимопомощь. — Да. — Тогда я не понимаю, какого совета ты от меня ждёшь, — усмехается Чанбин. Бин не собирался настаивать на каком-либо варианте и давить на Джисона. Идти на поводу у Минхо он не желал, но и отговаривать Хана не мог. Это точно принесёт проблемы, но пусть уж эти двое разбираются с ними сами. Матерью Терезой быть поднадоело. У Чанбина и у самого заморочек выше крыши. Начиная Чонином, заканчивая придурковатыми одногруппниками и подозрительно затаившимся Хенджином. Внезапно Джисон начинает смеяться, вызывая недоумение у своего соседа. — Прости, — сквозь смех говорит он, — я и вправду и сам разобрался. Спасибо, что выслушал. Это помогло уложить мысли в голове. — Пф, всегда к вашим услугам, — отвечает Чанбин. — Значит, согласишься? — Да, посмотрим, что из этого выйдет. — Только, пожалуйста, предупреждайте, если захотите у нас поразвлекаться. Не хочу ломать свою психику, случайно застав вас в процессе. Хан легонько бьёт его в плечо кулаком, и они вместе смеются. Он аккуратно перебирает пальцами серёжку в ухе. С той ночи, когда Минхо ее подарил, это стало привычкой. Так Джисон ощущал будто бы его присутствие. Частичку старшего, которую он всегда носил с собой, бережно храня.***
Январь
Минхо с Чанбином смеются на весь лестничный пролёт, когда последний спотыкается о свои же ноги. Сознание немного затуманено, а в мозгу всплеск эндорфинов. Было рискованно расхаживать по корпусам под веществами, но почти все уже уехали на каникулы, так что эти двое совершенно не переживали. Зачем им нужно было в библиотеку они уже успели забыть, поэтому просто слонялись от одного этажа к другому. — Ш-ш‐ш, — внезапно шикает Минхо, — слышишь? Эхом разносится знакомый голос. Знакомый и ненавистный. — Ага, у них такие роли тогда были, — смеется в трубку Кевин, стоя на пару пролетов ниже. — Этот уёбок тут что забыл? — шёпотом спрашивает Чанбин. Минхо не отвечает, лишь на носочках спускается ниже по лестнице, чтобы лучше расслышать слова. — Естественно, я специально его толкнул. Он сильнейший игрок в их команде, — снова смешок. — Жаль, конечно, что он только запястье повредил. Лучше б головой приложился. Стало очевидно, что говорил он о Чане. У парней сразу же голову сносит от гнева. Им и так было ясно, что пихнул Кевин его специально на той игре, но то, с каким пренебрежением и насмешкой он говорил об этом, пробирало отвращением до костей. И уже плевать, как он тут оказался и что делает. Хотелось стереть с его лица эту поганую ухмылку. Парни в считанные секунды преодолевают оставшиеся ступени. — Я перезвоню, — говорит Кевин в трубку, завидев парней. — Ты совсем страх потерял? — спрашивает Минхо, уже разминая костяшки пальцев. — Вам что-то нужно? Если нет, то съебитесь по-хорошему. — Конечно, — саркастично улыбается Минхо, — только сначала я тебе рожу разукрашу. Дальше все будто в тумане. Ни Чанбин, ни Минхо не помнят, ни удары по чужому лицу, ни звук ломающихся костей, когда Кевин падает с лестницы. Первым приходит в себя Чанбин, когда под его ухом разносится незнакомый крик. — Стой, ты ж его прикончишь! — кричит Хенджин, пытаясь удержать парня. Кевин лежал без движения, пока Минхо продолжал бить его ногой. Чанбин вырывается из захвата, но не для того, чтобы присоединиться. Он хватает друга за плечи, прижимая к стене, чтобы привести в чувство. — Минхо, — кричит он, — стой! Будто проснувшись от кошмара Минхо хлопает глазами, абсолютно не понимая, где он находится и что произошло. Хенджин проверяет пульс и дыхание у лежащего парня. — Блядь, — выругивается он, — живой, слава Богу. Вы что творите вообще? — Нам пиздец, — единственное, что может выговорить Чанбин.***
— Итак, — ректор с громким хлопком кидает перед парнями папку на стол и садится в свое кресло, — я не буду спрашивать, как вас угораздило. Мне абсолютно безразличны ваши конфликты. — Пап, ты не понимаешь, из-за него Чан рукой двигать который месяц не может. А если и сможет когда-нибудь, про баскетбол можно точно забы... — Я сказал, — мужчина грозно смотрит исподлобья, — мне плевать на ваши конфликты. Чанбин, ты хоть понимаешь, что, вытворяя подобное, ты закапываешь не только себя, но и меня? Чанбин стыдливо отводит взгляд. Минхо же его даже не поднимал с момента, как зашёл в кабинет. Он продолжал пялиться на свои руки, сжимающие коленки. — Значит так, — продолжает мужчина, — как мы поступим? У Кевина множественные переломы, сотрясение и частичная потеря памяти. Он не помнит, кто именно его избил. Это нам на руку. Его родители охотно поверили, что он сам затеял драку и упал с лестницы. Спасибо его прошлым выходкам. Они согласны на выплату компенсации и оплаты лечения, чтобы все замять. Я этим займусь. — Спасибо Вам, — Минхо наконец-то поднимает голову. — Не думайте, что это сойдёт вам с рук. Во-первых, домой вы завтра не едете, как планировали. Вы останетесь здесь и будете под моим присмотром помогать с косметическим ремонтом в качестве воспитательной меры. Твои родители, Минхо, уведомлены, что ты сам вызвался помогать, и ничего против не имеют. Во-вторых, — мужчина открывает брошенную на стол папку, — судя по анализам, вы двое увлекаетесь не самыми легальным веществами. На протяжении всех каникул вы каждый день будете посещать нарколога и психотерапевта. И хоть один день попробуйте пропустить! Ну и напоследок, раз из-за ваших баскетбольных игр столько конфликтов, то со следующего учебного года я упраздняю баскетбольный клуб. Деньгам, уходившим на его финансирование, можно найти более полезное применение. Чанбин в ужасе распахивает глаза. — Ладно, мы проебались, — возмущается он, — мы за это ответим. Но клуб-то не при чём! — Следи за словами, — одной фразы вкупе с холодным и строгим взглядом хватает, чтобы умерить пыл Чанбина. — Возражения не принимаются. Свободны. Не забудьте поблагодарить паренька снаружи. Он отлично сыграл роль свидетеля перед родителями Кевина. Парни выходят из кабинета как в воду опущенные. Их не волновали переломы Кевина — он заслужил; не волновали походы к наркологу и каникулы в "трудовом лагере". Больше всего их волновала судьба баскетбольного клуба. Их команда точно с ума сойдёт, когда узнает о его расформировании. Особенно Чан. Прямо у дверей кабинета на корточках сидит Хенджин, грызя ноготь на большом пальце от нервов. — Привет, — неловко приветствует Чанбин. — Спасибо. За то, что остановил... и за то, что наврал родителям этого уебка. — Не стоит. Взгляд у нашего ректора такой, что тут и без желания на все согласишься, — с усмешкой говорит он и поднимается. — Слушай, надеюсь, это останется в тайне? — говорит Минхо. — Не волнуйтесь, буду держать рот на замке. Я уже понял, что этот парень сам нарвался, я вас понимаю. Они перебрасываются еще парочкой фраз, из которых узнают, что Хенджин приехал раньше начала года, потому что родители уехали за границу. И от него же узнают, что Кевин приезжал в Академию, потому что хотел сюда перевестись. Судя по всему, как только придет в себя, перехочет. Расходятся они, договорившись забыть о произошедшем и делать вид, что незнакомы. Парни тогда еще не могли предположить, что станут общаться в одной компании с Хенджином и что доверие к нему еще выйдет им боком.Октябрь
— Может, уже скажешь, куда мы идём? — спрашивает Чанбин. Они с Чонином уже около получаса блуждают по каким-то задворкам. Перед тем, как зайти во дворы частных домов, они оставили любезно предоставленную Чаном машину на парковке. Младший только загадочно улыбался и, сверяясь с навигатором, периодически командовал, в какую сторону поворачивать. — Почти на месте, — отвечает Чонин, убирая телефон в карман. Они наконец-то выходят на какую-то небольшую торговую аллею. Она была пешеходная, заезжать мог только служебный транспорт, из чего стало ясно, почему Чонин попросил припарковать машину. Они проходят еще несколько метров, и младший останавливается напротив одного из входов. Чанбин поднимает глаза и видит вывеску, вызвавшую недоумение на его лице. — Салон тату и пирсинга? — подняв в удивлении брови, читает он. — Ага, — Чонин улыбается во все зубы, — ты ведь давно татуировку хотел, да? — Вот так спонтанно? Мне же эскиз нужен и все такое, — тараторит он. — Не волнуйся. Тут отличные мастера, на месте все решишь. Чонин аккуратно подталкивает старшего, вынуждая зайти. Внутри сразу же под ногами короткая лестница ведущая вниз. Пройдя по ней, они оказываются в помещении, что вызывало одновременно эстетический восторг и небольшое беспокойство. Стены, пол, мебель — все выкрашено в черный. Вокруг висят, по всей видимости, рисунки тату-мастеров и фотографии работ пирсеров. Пока Чанбин осматривается, Чонин уверенным шагом проходит к стойке администратора. — Привет, нуна, — подозрительно весёлым тоном говорит он, — у нас запись на шесть часов. — О, Чонин-а, давно тебя не видно было. Садитесь пока что на диванчик, я позову, — сверившись с данными в компьютере, отвечает милая девушка с ярко-синими волосами. — Садись, — просит младший. Чанбин несколько застенчиво, что для него не свойственно, садится рядом с Чонином. — И часто ты тут бываешь? — Ну, все проколы я делал здесь. В процессе разговорился с работниками. Иногда заглядываю поболтать в их перерывы на выходных. У Чанбина культурный шок. Окей, он не так уж был удивлён проколу смайла, но то, что пока они были в ссоре, Чонин зависал с работниками тату-салона старше минимум на десяток лет в перерывах между чтением книг в церкви, в голове не укладывалось. Если он еще и с владельцем знаком, то Бин точно в осадок выпадет. Младший не переставал удивлять тем, насколько его образ милого добродушного парня не совпадает с реальностью. — Всем привет, — говорит длинноволосый парень, подошедший к ним спустя пару минут. — Чанбин, верно? Он протягивает руку, и Чанбин осторожно пожимает ее, легонько кивая. — А я — Сан, твой мастер на сегодня. Ты боишься что ли? — усмехается он, заметив растерянный вид Бина. — Не, просто я узнал о том, что буду делать тату, минут пять назад, — Чанбин смущённо улыбается, — и немного в растерянности. — Чонин, — Сан строго смотрит на него, — эт что за сюрпризы? — Все под контролем. Он сам давно хотел. Если бы я не притащил, то он бы и не решился. И то верно. Чанбин все собирался, но никак не мог найти подходящего мастера, да и идей было слишком много для эскиза, а выбрать одну слишком сложно. Поэтому постоянно откладывал. — Готов? — Готов, — отвечает Чанбин и следует за мастером в другую комнату. Перед входом их просят снять верхнюю одежду и надеть бахилы. Чонин, судя по всему, идет просто как группа поддержки. Чанбин полностью расслабляется только тогда, когда младший невзначай берет его за руку и держит так мягко, что сердце тает. Сан даёт им в руки каталог своих эскизов, чтобы ознакомиться, и говорит, что какие-то можно переделать под свой вкус, убрать или добавить что-то. Бин просматривает внимательно все варианты и довольно быстро останавливается на минималистичном солнце с орнаментом в виде лучей. — Ага, что по размерам и месту? — спрашивает Сан, беря в руки эскиз. — Думаю, небольшую где-то вот здесь, — Чанбин показывает место под левой ключицей, ближе к плечу. — Хорошо, я сейчас распечатаю несколько вариантов размера, можешь пока снять верх, так удобнее будет. Сан уходит в соседнюю комнату. Чанбин без особого стеснения стягивает с себя свитер вместе с футболкой. Боковым зрением он ловит на себе слишком уж пристальный взгляд младшего, но решает не шутить по этому поводу. Он соврет, если скажет, что это ему не льстило. Годы тренировок прошли не зря. — Так-с, — вернувшись, мастер примеряет несколько вариантов эскиза на положенное место, — мне кажется, этот идеально вписывается. Тебе как? — Да, шикарно, — отвечает Чанбин. — Тогда, милости прошу, — Сан делает подобие реверанса и приглашает на кушетку. Все время пока Чанбину дезинфицируют кожу и переносят на нее эскиз, Чонин сидит на стульчике рядом и держит за руку. Он осторожно поглаживает чужое запястье большим пальцем и мягко улыбается. Чанбин и так не очень-то боли боялся, но с такой поддержкой, кажется, готов хоть всю грудь забить и не хмыкнуть. Сан делает на пробу пару линий и интересуется об ощущениях. Чанбин отвечает, что все хорошо, поэтому они продолжают. Когда основной контур готов, в комнату входит та же девушка с ресепшена, что встречала их. Она шепчет что-то на ухо Чонину. — Я скоро вернусь, — с улыбкой говорит он и выходит вслед за ней. Чанбин думает сначала, что он пошел в уборную или воды попить, но время проходит, а тот все не возвращается. «Отличное свидание! Я лежу тут в одиночестве, а Чонин куда-то свалил. Заебись!» — ругается про себя Чанбин. — Так, остались последние штрихи, — говорит Сан спустя несколько часов работы, — сейчас будем белый пигмент вбивать, может быть больнее. И только тогда в комнату возвращается Чонин. Его улыбка, кажется, светится еще сильнее прежнего, а вот Чанбин стал более серьёзен. Он закатывает глаза, когда младший снова берет его за руку. Его обижала эта ситуация, в которой младший бросил его на несколько часов. — Готово! — восклицает Сан. — Встанешь, пожалуйста, я сфотографирую и залепим защитной плёнкой. А, ну и посмотри на результат. Как тебе? Чанбин встаёт и осторожно разминает затекшие мышцы. Он мельком осматривает татуировку в зеркале. Работа просто отличная. Точь в точь эскиз. Он переводит взгляд на счастливого Чонина, пока Сан двигает освещение и выбирает ракурс. И он откровенно не понимает причин его восторга. Чем он там вообще занимался эти несколько часов? — Так, а теперь Чонин рядом встань. Хочу вместе татуировки сфотографировать. Чанбин в недоумении пялится на младшего, когда тот снимает свою рубашку. На том же месте под ключицей, только справа, у него налеплена временная повязка. Он осторожно снимает ее, представляя взору Чанбина небольшое тату луны в таком же стиле, что и у него. Старшего уже даже не так волнует чужой обнаженный торс, пройдясь по которому глазами, он замечает еще и проколотые соски, сколько наличие свежей татуировки. Парной с его. «Вот же блядь!» — восторженно выругивается Чанбин про себя. Пока мастер делает фото, Чанбин не может оторвать взгляда от Чонина, даже не стараясь подавить широкую и несколько смущенную улыбку. — Всё, я вас отпускаю, — заклеив татуировки защитной плёнкой, говорит Сан, — инструкции еще в текстовом виде на всякий случай вышлю в мессенджере. — Кстати, а что по оплате? — только сейчас опомнился Чанбин. — Не волнуйся, все оплачено, — говорит Чонин, приобнимая его за плечо. Парни благодарят Сана и выходят наконец-то из студии. Чанбин все еще смотрит на младшего, кажется, не моргая. Сердце не прекращало бешено биться от мысли о том, что у них теперь есть парные тату, которые казались Чанбину чем-то даже большим, чем обручальные кольца или что-то подобное. — Ты меня взглядом скоро прожжешь, — усмехается Чонин. — А ты против? Чонин лишь молча останавливается и разворачивается к старшему. Он подходит вплотную, абсолютно наплевав на людей вокруг. И невесомо целует в уголок губы. — Не против.