Амхара.
Терон вышел их леса к полям, где Айдан сразил Балкраса Бронегрыза. Казалось, это была так давно…. Ещё недавно он был глупым мальчишкой, что мечтал уложить весь мир к ногам, сделав из себя всем известного лорда-балагура и сумасброда. Если говорить насчёт последних двух пунктов, то в какой-то степени его мечты исполнились…. Он остался таким же сумасбродным балагуром, с памятью сотен полководцев былых времён. Терон бы остался здесь, чтобы выпить, помянуть павших товарищей и врагов, чтобы спеть пару баллад, которые обычно поют на полях великих сражений… но зарево было не просто кроваво-красным. Оно было чёрным от большого пожарища. Протоптав себе дорогу через снега, навалившего почти по пояс, он увидел сожжённую Амхару. Упав на колени от бессилия, он закрыл рот ладонью, ведь почти в лиге от города виделась чёрная, как штормовая туча, орда ир-меров. Но твари шли очень медленно, словно в замешательстве, не понимая, кто опередил их в уничтожении города. Терон внимательно осмотрел остов своего города и понял, что сражения не было! «Отец, ну ты и хитрец! Но куда же ты пошёл? Неужели на юг?» Ведения подсказали ему. Перед глазами встала картина древней крепости, что насквозь занимала своими ходами целую гору, имея выход на территории Иронала. Терон почти не чувствовал посиневших пальцев. Иногда ему удавалась поджечь огонь в ладонях, и тогда ему становилось немного тепло. — Я иду, отец. Боги, пусть Корр будет рядом с ним! — Терон помчался на запад, держась тракта с одной стороны и леса с другой. Ир-меры хорошие ищейки и они возьмут след беженцев, а он, если что, даст им хорошей взбучки, задержав их хотя бы на день другой.***
Некоторым временем раньше…
Марий прекрасно знал, что ждёт его впереди. С того самого дня, как с небес, посреди жаркого лета, повалил снег. Война, походы, кровь и ни дня спокойной жизни. День начался ужасно. Мало того, что податей и налогов было собрано вполовину меньше того, что было в прошлом месяц, так и пришедший в Амхару из родовых земель Прейдов прибыл знаменосец Делан, со всей своей семьёй и свитой, без какого-либо предупреждения. Виной тому стали набеги ир-меров! Марий, восседая на троне своего дворца, вокруг ассамблеи советников, внимал верному другу и почти-то родственнику. — Сначала не вернулись патрули. Затем стали гореть деревни, и я взял роту своих лучших солдат… мы встретили этих тварей мечом, но они всё прибывали и прибывали. Мы отступили за ворота Рва Адира, но эти твари шли как на убой. Лезли на стены, гоготали. Мы сдали наш замок, обогнув лесную полосу, выйдя прямиком к Амхаре, но и там нас поджидал враг. Они накинулись из тьмы, а у полей за Аркинтором горели тысячи огней! Их орда не знает усталость, таранами им служат хаол’модры. Из пяти тысяч до Амхары добрались три, не считая небоеспособных. — Делан откланялся. Буквально час назад лекари накладывали исцеляющие заклятья на его тор, рассечённый тесаком. Марий же внимательно осмотрел зашептавшихся вельмож и советников. Каждый наперебой принялся кричать, стараясь сбить нараставший страх. Мало того, что патрули стали пропадать, так ещё и никаких вестей от Терона и Корра нет. Марий прекрасно понимал, что они отрезаны. Дейн-Пед уничтожен, Декрн-Содан всего лишь приграничная крепость, а Кулдар так и не был перестроен после осады. Боги, он же не сможет повести войско из пятнадцати тысяч! Только если вручит оружие в руки каждого, кто способен поднять меч, но и тогда шансы города остаются на грани. Они шагают на острие ножа между буранами и лавовыми озёрами! Марий почувствовал холодную руку Гал’ок у своего горла. «Марий?! Ты заботишься о своих людях? Не ты ли создавал каторги, откуда тебе поступил деньги, чтобы оплатить все долги отца? Не ты ли свозил уроженцев Хаэфила в шахты на рабский труд?» Всё промелькнуло перед его глазами. Противный комок встал под ложечкой, а спину прошиб ледяной пот. Боги, ну разве он мало мучился?! Марий глубоко вдохнул и собрал силы. Он — Лорд-Сокол Амхары, и он в ответе за каждого, кто называет себя амхарцем. Марий поднялся с трона, расправляя тесный камзол. Ему и самому не нравилось эта весть. Амхара была не приспособлена к осаде, потому-то покойный Уильям Кон-Итьен посылал войска в Кулдар. При случае затяжной осады амхарцы должны были отступать выше, по северной дороге, к Вратам Балдарене и Хагарену, или же на запад, к землям близ Фарналя. Спустившись по ступенькам вниз, он попутно слушал свору своих слуг. — Враньё! Ир-меров не видели пять сотен лет! — — Амхара не выстоит! — — У нас не войск на затяжную осаду! — Люди бранили друг друга, кричали и почти были готовы вгрызться в глотки соседей. Марий, вышедший вперёд, одним своим видом успокоил вельмож и солдат. Когда же все затихли, он преспокойно сказал: — Причин врать Делану Прейду нет. Но наши беды не заканчиваются на одной лишь орде ир-меров. Подкрепления от сил Кинхарта мы не дождёмся. Мой благочестивый брат — Бреатфор, сообщил, что основные силы имперских войск и легионов расположились на левом берегу Харды и в северном регионе Кровогорья. Если верить точным подсчётам уцелевших патрулей, к нам движется орда, сравнимая с армией Лоренца а то и больше. Мы не можем уйти в Кулдар. Поэтому я объявляю о походе на Фарналь. Берите лишь необходимое. Оставьте дома, они будут сожжены. — от этого решения каждый сидящий не удержал своей челюсти. — Как лорд и защитник провинции Амхары, и как верноподданный империи, я приказываю покинуть Амхару и уйти в Фарналь. Его стены помогут нам выстоять во время осады, а потайные ходы позволят отступить в случае поражения. — Из всех вельмож поднялся старик. Его-то все узнали. Главный среди всех, кто зовёт себя вором. Вельможи внимательно всматривались в хмурое лицо старца. — Гильдия готова провести вылазку. Солдаты нужны для боя и охраны, Лорд-Сокол -. «Хитрец!» — подумал Марий. «Если выживем, полказны затребует!» - Марий кивнул. Ворам это положение было не на руку, но когда выдавалась возможность получить выгоду, то они были тут как тут. Вельможи, после недолгих споров, ускорили свой шаг, чтобы как можно быстрее покинуть почти что «осаждённую» Амхару. Бреатфор подошёл к брату вместе с Деланом. — Организуйте отход, идти мы будем медленно, но сделайте так чтобы через три дня никого не осталось в городе. Заготовьте места для пожаров, запечатайте все ходы в катакомбы, усильте патрули в городе. Если идёт орда, значит, вперед них всегда идёт разведка. — Марий протараторил каждый приказ, который мог бы сидеть в голове его брата или потомков-полководцев. — Выполним. Но ты должен отступить первым. — вставил слово измотанный и бледный Делан. — Нет. — резко оборвал Марий. Эрвина и Селена, всё это время шедшие за Марием как два хвостика, отпрянули в сторону, услышав злобу в голосе лорда. — Уйду лишь тогда, когда начнём поджигать Амхару. Я сделаю это сам. — Бреатфор и Делан откланявшись, поспешно стали отдавать приказы пришедшим командирам. — Я не оставлю тебя, любовь моя. Это и мой народ тоже. — твёрдо, безо всяких слёз произнесла леди Мейстланд. — Тогда воодушеви его. Я присоединись к вам, как только навещу деда. — Марию нужен был совет, пусть даже если он был бы ветром в могильном кургане. — Я гожусь тобой — он погладил любимую дочь по голове, которая тут же кинулась в его объятья.***
Марий, взяв из покоев клинок, выкованный из редчайших слитков Рок’Яндарского железа, туго затянул пояс ножен и, оставив дорогущий камзол, накинул поверх кольчуги походную куртку. Спустившись в родовой склеп, он вздрогнул от холода. Подойдя к могиле первенцев, Мейстланд зажёг свечи у саркофагов и когда в тусклом свете он увидел надпись: «Энри и Рена Мейстланды» сердце его кольнуло с новой болью. Ещё одного ребёнка он не переживёт. Не сможет похоронить Селену, любимицу и красавицу. Не сможет оплакать Терона, и тем более не скажет последних слов Корру. Коснувшись лбом могильного камня первенцев, он медленным шагом отправился вглубь склепа, к могиле деда. Энмавр Мейстланд, прозванный Голодным Соколом. Великий стратег и тактик, который то и дело вступал в конфликты и ввязывал амхарские полки в неравные схватки. Всякий раз он выходил победителем, пока его сын проигрывал провинцию в карточных долгах, а внук возвращал эти растреклятые долги. Марий встал на одно колено, оперившись с помощью обнажённого клинка. Как же ему не хотелось этого делать! Сжигать, отстраивать по новой, возводит, строить, чтобы потом опять уничтожить! Досада овладела лордом до невозможного, и он просто хотел бы как Энмавр ринуться в неравный бой! Только вот его дед просчитывал каждый шаг, прежде чем сыграть самому. Голодный Сокол знал действия врага наперёд, знал, какие потери понесёт, знал, что его ждёт на следующий день! А вот Марий не был достоин памяти своего деда. Он — сын игрока и пьяницы, который расплачивался всю жизнь за своего отца! Но семью не выбирают, и Марий чётко понимал, что он — член династии гордой и благородной крови, что по старшинству, подвигам и богатой историей сравнима лишь с самими Стонн’Касселами! Набравшись духу, Марий посмотрел на саркофаг деда и выдохнул: — Я оставляю Амхару. Ир-мерам и Тай-Феру достанется лишь пепел. А когда я прибуду в Фарналь, я пойду по твоим стопам. Иронал и Ангвир пойдут в бой бок-о-бок с Амхарой. Пора и мне на охоту. — ветер, загулявший в склепе соколиного рода, не смог потушить свечи, старательно зажжённые Марием. Он поднял взор и увидел, что воск стал таять быстрее и почти все свечи у могилы Энмавра полностью сгорели. Слишком быстро сгорели. Что это, если не знак благословения от бойкого предка? Марий поднялся с колен, произнося родовой девиз. — Ни земель, ни денег, но свобода дороже. —***
Работа закипела в тот же день. Людям, что не хотели покидать родные дома, пришлось объяснять, что ир-меры никого не щадят. Тут же вспомнились страшные сказки о том, что каждый выживший, утаскивался ир-мерами в утробу и там становился кормом для молодняка тёмных тварей. Многие боялись за переход во время анамальной и страшной зимы, ведь путь до Фарналя был равен почти двум неделям медленного шага! К исходу второго дня, длинная вереница амхарцев, под прикрытием Четвёртого Красного Легиона Амхары двигалась на запад. Тылы были заботой отозванных из Кулдара легионеров, а ведение авангард похода был задачей Делана Прейда. К ночи каждого дня прибывали беженцы с дальних ферм и остатки патрулей, извещавшие о подходе орды ир-меров. В городе стали видеть странных личностей в капюшонах, которые исчезали, стоило им шагнуть в тень. Люди побросали свои лавки, их не стали заколачивать или же полностью увозить с собой. При каждом имелся лишь необходимый багаж — провиант, оружие, и ценности, который приходилось тащить тайком. Люди не смогут так быстро покинуть свой дом. Кто-то непременно тащил небольшой сундучок, а кто-то даже пытался увезти вина, пока легионеры помогали вытаскивать старые библиотечные книги и все съестные запасы. Банкиры устроили истерику, желая унести хотя бы пару телег золота и привозную мебель, но поняв, что даже Марий бросает свою сокровищницу, чиновники поняли свой пыл и освободили телеги для больных и стариков. Хаос удалось предотвратить объеденными силами гильдии и легиона. Вспыхнувшая свара тут же предотвращалась либо полу вынутым из ножен мечом, либо сверкнувшим в поясе ножом. Вывозили с провиантом и тёплые одежды, да и всё, что могло помочь во время зимнего перехода. К тому моменту, когда настал третий день, в Амхаре никого не осталось. Марий отъезжал в числе последних, чтобы потом проехать вперед. Забрав с собой знамя своего рода, сотканное во времена третьей эры, Марий молился Клеонору Соколу. Уходя из родных земель, он видел, как ветер качает дверные ставни покинутых в спешке домов, как потоки уносимого ветром снега всё сильнее покрывают крыши и улицы. Уняв тряску от холода, Марий передал знамя жене и когда полк легиона, выделенных под охрану правящий семьи двинулся по тракту, Марий и его верный отряд стал поджигать дома. К полудню Амхара полыхала изнутри. Пожар разрастался от рынка к банкирскому и жилому району. Огонь жадно поглощал ещё не до конца промерзший брус. Дым валил нескончаемыми клубами и амхарцы, уходя из родного города, молились всем богам.***
Корр и ватага шесть дней тому назад выступили из Кинхарта и ехали, загнав лошадей почти до смерти. Но даже за пол-лиги можно было распознать, что Амхара полыхала ярчайшим огнём. Но проблема была в том, что они почти нагнали орду ир-меров, не привлекая к себе внимания. Лошади жадно пили воду и доедали последний мешок овса, который тянул на своей спине горный скакун Дориана. Поясница Корр ныла и требовала покоя, но причина такого быстрого похода была в орде, которая шагала далеко впереди. Разведчики в тылу врага то и дело попадались им, пытаясь задержать. Ватага вскоре вышли к развилке, что вела на северо-запад, к Джейстену. Был и второй путь, ведущий к Ортаганским Горам и Хребту Волка. Корр тщетно пытался вспомнить уроки отца по управлению наделам и уроки истории в Дейн-Педе. Холодный ветер усиливался, и даже магическая аура не помогала ему согреться, не говоря уже о Вирне, что потратила последние деньги на покупку теплого платья. — Ну же, Корр, думай, думай! Амхара не создавалась для осады. Кулдар — это её щит… Куда бы ты пошёл, отец? Куда? — вспомнив карту Кровогорья, а именно амхарской территории, он стал думать, куда бы могли уйти выжившие…. Корр чувствовал тяжелую вину, упавшую на плечи. Он бы мог справиться с Лами, он бы смог остановить зиму… но он этого не сделал, он облажался и теперь его народ платил за его же ошибки! Перед глазами встала карта и точка у гор Ортагана. Руины Фарналя, ставшие таковыми после Междуцарствия Пяти Корон. Старая крепость, перешедшая в управление Мейстландов и заброшенная после Бунта Четырёх Легионов… могильник с крепкими стенами. Вирна положила руку на плечо Корр и тот, от неожиданности, вздрогнул. — Что будем делать? — спросила Аэйри, помогая Дориан залезть на скакуна. — Мы двинемся на запад вдоль Ортаганских Гор. Отец двинулся туда. — — Откуда знаешь? — фыркнула София, укутавшись в три шарфа. — Просто знаю — пожал плечами Корр, взбираясь на коня. «Прошу всех Богов и Предков, я должен успеть…»***
Терон приблизился к амхарской колонне ближе к вечеру. Но вместе с ним на охоту вышли и Гончие Смерти. Твари с туманом вместо ног, походившие на волкодавов, мчавшиеся быстрее самых резвых жеребцов материка. Терон бежал, не чувствуя ног, бежал, не смотря на стёртые в кровь ноги. И он опоздал, когда увидел, как Гончие ворвались в ряды солдат амхасркого легиона. Терон вновь увидел, как ир-меры поедали пленников, увидел лицо Ненастыного, победившего его в этой игре. Мейстланда затрясло от злости и сжав копьё в руках, он побежал вперед. Он больше не позволит умирать людям по его ошибке. Лицо его милой Аэйри встало перед глазами — холодное, бледное и мёртвое…. Нет! Он не позволит этому случиться! Айдан не стоял бы в стороне и он никогда не останется! Вырвавшийся из его груди гортанный крики заставили Гончую на секунду забыть о жертве — легионере, с трудом вырвавшем ногу из бритвенно острой пасти тёмный твари. Прокатившись по холодному снегу, он вонзил копьё в живот пса. Твари завыла, и её сородичи поспешили на помощь. Провернув лезвие по часовой стрелке, Терон с силой выдернул его, вспоров брюхо гончей. Солдаты Амхары узнали его и с радостными воплями подняли оружие. — Лорд Теренел! Лорд Сокол! — в один момент два пса подкосили двух солдат и стали тащить их в снег. Копья полетели прямо в туман, но простое оружие не могло нанести серьёзного вреда слугам Ненасытного издалека, нужно было бить вблизи и желательно в голову. Терон рванулся зиг-загом вперед, велев солдатам защищать людей. Один из псов, разорвав глотку солдату, накинулся на Терона. Закрутив Весло Валихара волчком, Терон резко рубанул снизу-вверх, ударив точно в кадык твари. Её красные глаза почернели и потухли. Опомнившиеся от страха, лучники выпустили горящие стрелы в ещё одну гончую. Кто-то оказался очень даже метким, попав прямо в пылающий проклятым огнём глаз туманного пса. Вдруг он услышал истошный крик вперед колонны. Что есть сил, Терон побежал по тракту вперёд колонны, почти что задыхаясь. — НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ! — завопил он, поняв, что в который раз опоздал. Гончая с жадность впившись в ногу Мария, тащила его в темноту. Ухватив ниточку магии, Терон воззвал к источнику в свои крови и почувствовал, как волосы его встали дыбом. Вытянув руки вперед, он направил молнии в туманную тварь. Разрывая небеса, молнии с рокотом и синим блеском ударили в Гончую, оставляя от неё лишь горстку пепла. На карачках подобравшись к отцу, Терон посмотрел на рану. Дело было скверно, но похоже ещё больше седины появилось у Мария на волосах не от скверного пса, а от молнии, шандарахнувшей так близко. — Отец, ты как?! — Терон помог ему подняться, и понял, что жизнь отца его весела на волоске слишком много раз. Рядом лежавший конь, с прогрызенной шеей был тому доказательством. — Терон… я — Марий взглотнул противный комок — ты всегда был дурнем, но как же я рад тебя видеть! — Терон и сам был несказанно рад видеть отца. Но беды только начинались.