Западный Зантар.
Сейна обещала, что не будет молить Айдана о помощи. Она давно потеряла счёт времени и сейчас, свернувшись в неполноценный клубок, дрожала и плакала, в надежде заглушить боль, сдавливающую её, как игольчатая тьма, время от времени покалывающая её до крови то со спины, то у щеки. Она обещала, что выдержит всё, что будет ей уготовлено, но что-то внутри неё дрогнуло. В какой уже раз она почувствовала себя дурой. Она поехала в Амхару, чтобы увидеть Айдана, но не узнала своего любимого, от чего принялась заново его узнавать; она повелась на обман Мираны и стала виной смерти собственной матери и вот теперь, когда она надеялась, что будет подле мужа, но и этому не суждено было нормально сбыться. Дрожа от холода, Сейна закрыла лицо ладонями. Пусть она и находилась в темноте, но не видела она из-за своих посиневших рук и, это позволяло ей почувствовать себя в относительной безопасности. Её сердце вырывалось из груди от одного взгляда, направленного в черноту магического ящика — её тюрьму, где она была беззащитна, как новорождённый лисёнок без родителей. Сейна представляла: вот она проснётся и рядом окажется Айдан! Успокоит её, погладит по голове и прижмёт к себе, но стоило ей открыть глаза, как тьма перед ней начинала резонировать, сотрясая стены темницы. Боги, как же она устала. Ей хотелось просто не просыпаться в очередной раз, лишь бы не чувствовать боли и страха. Лами насмехалась над девушкой. То ласково шептала ей на ушко: «Всё закончится не скоро, моя дорогая. Я буду с тобой так долго, сколько смогу. Каждый день буду с тобой. Нужна же ведь тебе подружка?» — То злобный шепот Дочери Ночи, как рык голодного, разъярённого зверя, бил по её ушам: «Придёт час, когда твоя кровь окажется на моих губах! Я обязательно кину твоё иссушенное тело под ноги Эреду, жалкая девка!» Спина Сейны безостановочно ныла, коленки гудели, а всё внизу живота скрутилось спиралью, напоминая ей о том, что она так давно ничего не ела, и о том, что она немереное количество времени находиться в ужасно неудобном положении. Девушка рыдала в этой ловушке, содрала ногти в кровь, сорвала горло от отчаянного крика и в конечном итоге стала реветь навзрыд от безысходности. В Сайн-Кторе же говорили: «Во тьме никто не услышит твоих воплей». Надо же было ей вспомнить это именно сейчас, когда вокруг была лишь непрозрачная тьма. Только одно касание Дочери Ночи заставало кожу Сейны гореть и покрываться язвами. Но всё это моментально проходило, чтобы повториться вновь. Сгнившие пальцы на руках и ногах порой не прекращались быть иллюзией на протяжении недели, а то и порезы на её груди открывались, стоило Лами провести пальцем наискосок вниз от ключицы до лопаток Сейны. И тогда она не могла смотреть на саму себя, ведь в темнице её были прозрачные стены, и каждый дюйм кровоточащего пореза она видела с самых разных ракурсов: от отражения на потолке, где были видны чёрные вены, пропитанные Скверной до самого сердца. Но всё исчезало со временем, оставалась лишь боль… Она видела сон. Один из тех редчайших, в которых не было смерти, тёмных тварей и пыток. Во сне она гуляла с Айданом по знакомому летнему Кинхарту. Они шли под руку, минуя центральный фонтан императорского сада и звонкий, детский смех перебивал лёгкий ветер, шелестящий листьями огнецвета и с журчание воды из красивого, белого строения, композиция которого разыгрывала двух плескающихся рыб. Из-за цветущих яблонь выбежали двое детишек, с красивыми, изумрудно-зелёными глазами и ярко-рыжими волосами. Айдан подхватил на руки дочку и подбросил её в воздух, от чего та стала хохотать и просить ещё. А вот их сын наоборот тянулся к матери, и Сейна потрепала его по голове, нежно целуя в лоб. В этом сне не было страха и боли. Не было обжигающего света и смерти. Была только надежда. В какой-то момент, посреди холодной полуночи, она открыла глаза и почувствовала снег под собой. Руки её до сих пор были синими от холода, как и онемевшие стопы, на который она не могла опираться. — Бедняжка. — прозвучал голос, похожий на шепотки змеи. Сейна, не имея сил на подъём, огляделась. Она оказалась на берегу замёрзшего Штормового Океана. Всё вокруг почернело. Солнце закрыл диск луны, и мир погрузился во тьму. Зима среди лета, ночь среди дня…. Как в одном из пророчеств о пришествии Наследника Нерана. Медленно отползая ото льда, Сейна еле слышно хрипя, попыталась пойти дальше, но перед ней, так внезапно и быстро, возникла огромная змея. Сейна завалилась на спину, и вновь оказавшись на льду, подтянула к себе ослабевшие ноги, стараясь сжаться и казаться как можно более маленькой и незаметной. Змей обернулся человек в зелёном камзоле. Молодой, худощавый, с сальными волосами и маленькими глазами, он присел на корточки рядом с Сейной и простым взмахом руки, окутал её плечи тёплым плащом, цвета змеиной чешуи — тёмно-зелёной, проступавшей у него под длинным воротом рубахи. — Знаешь, я ведь люблю обман. Яд в бокале, нож в спину, это так скучно…. –цокнув, змей, скрестив ноги, сел напротив девушки. — А вот…. Фальшивые Танцы, притворный смех, хитрый взгляд и правда, искажённая ради выгоды… это по мне. — Сейна узнала эти странные речи. Дуратхар Нем’Лур, Великий Змей, говорил с ней. Если конечно, это был не очередной кошмар, насланный Тай-Фером. — Зачем Старому Богу помогать мне? — Сейна исподлобья глянула на него, и Дуратхар перестал улыбаться. — Потому что я ненавижу Аэрона Тай-Фера. Пусть это банально, но я веками строил ему козни. Я буду мстить ему, покуда он не поймёт, что зря отправил меня на костёр. А ты…. ты такой прекрасный экземпляр, Сейна. Только представь. Жена Наследника Нерана не уступает мужу в храбрости. Выбравшись из плена Лордов Тьмы, она сей же момент становится подле него, своего возлюбленного и люди гадают, на что она способна. Тебе предстоит выхаживать своё муженька, защищать от тех, кто посмеет посягнуть на него, разве это не поля для интриг? — Сейна не верила ему. Ей было страшно соглашаться, чтобы потом вновь оказаться в темнице. — Разве сон может спасти тебя от ир-меров? Лами вот-вот откроет ловушку, чтобы попытать тебя в очередной раз. А мы с тобой в половине версты от Тира. — Дуратхар протянул ей руку, и Сейна поднялась на затёкшие ноги. — Почему? — вновь спросила Сейна, но Дуратхар в этот раз лишь посмеялся. — Потому что Боги вновь шагают среди простых смертных. Драконы правят стихиями, мирозданием. А я, моя сестра и матушка…. Мы зависим от мира, который создали. — взмахом своих рук, он одел Сейну в теплую одежду и длинные сапоги, а сам, обернувшись змеёй размером с дикого тура, своими обоюдоострыми клыками проломил лёд вдали, нырнув в ледяную воду. Не так далеко был Тир и тракт, с «божьей помощью» был расчищен от снега.***
Тирские лорды и Кармаэлоснкие войска, из-за нагрянувшего Затмения, решили приостановить военные перемещения. Айдан, наслушавшись советов Торана по поводу грядущей битвы с Малькольмом, перестал понимать, что Тир — это оплот, где потомки торговых домов нажили своё состояние за счёт набегов и морских рейдов. Для них Айдан был предвестником всего плохого. С его приходом повалил снег, и солнце затмила луна, от чего местные таверны и церкви были переполнены. Покуда знатные лорды и леди думали, как им быть с Айданом, сам Наследник Нерана гулял по городу инкогнито, сказав родным, что позже их нагонит. Эред решил посетить его в очередной раз, заговорив в голове так неожиданно, что Айдан превратился в статую, услышав Царя Рассвета. Спрятав лицо за капюшоном и велев Альве лететь в поместье, Айдан гулял по широким улица Тира, прогуливаясь по закоулкам, обходя стороной знатные дома и театры. Айдан заметил, что ходит по порту, бесцельно вглядываясь в снежную пелену, идущую из темной стороны океана.«Когда-то я думал, что нет смерти почетнее, чем смерть за храм своих Богов и кости пращуров. Годы шли, а я каждодневно сражался с Макаром, до тех пор, пока кровь не пропитала землю на столько, что Боги и пращуры отвернулись от меня. Лишь Свет возвращал меня к жизни, а я не мог спросить эту эфемерную силу: «Почему я?» И вот я слышу твои мысли: ты задаёшься тем же вопросом, ты боишься, что выбор был ошибочным, что ты вовсе не тот, чья судьба — война с Ненасытным. Сколько моих ошибок ты совершил, глупо сопротивляясь…»
«Я никогда не был тобой, Эред. Я не Неран и ни кто-либо другой. Сколько можно меня мучить? Это моё тело, моя жизнь и моя судьба. Будь так добр, спрячься где-нибудь и издохни. Спасибо». Эред лишь засмеялся в ответ, как будто он и ожидал этих слов: «Кто в тебе говорит, Айдан? Неужто тьма, посланная моим братом, так действует на тебя? Или же скверный, чёрный гной остался в каждом из твоих шрамов? Что предсказывал тебе страж Ока Магнереса? Что никогда ты не сможешь жениться и эту нить судьбы не обмануть!» Невольно Айдан дотронулся до остатков своего безымянного пальца на правой руке и целыми пальцами провернул кольцо на левой. Глупый фокус дурака, надеявшегося на то, что он сможет перехитрить всех и вся.«В чём твой план, друг сердечный? Разве во власти? Может быть, ты взаправду хочешь стать Королём всех королей земель Зантара?». И вновь он исчез так же внезапно, как и появился.
Айдан, стоя на пристани, видел перед глазами совсем другую картину. Пристань из его снов, окутанная туманом, где вода похожа на прогорклое масло или же почерневшую смолу, где стоит лишь протянуть руку в призрачную пелену и остаться без души. Уставший до изнеможения, он направился в стоннкасселово поместье. Ему всего лишь надо было поспать без очередных кошмаров.***
По возвращению в «дом родной» Айдана ждали долгие разговоры. Особенно когда в гостях пребывали беременная возлюбленная Гарета. А ещё сестра Арианы. С первой нужно было вести себя крайне аккуратно, а со второй, крайне бдительно. Джейстен был местом интриг и балов, отчего каждый из княжеской четы должен был знать основы тамошней политической игры. В главном зале уже накрыли стол. Орин, заприметив сына, не удержался от колкого словечка: — Ну и морда у тебя, Айдан. Даже Кира моложе тебя выглядит! — Сестрица Орина так глянула на него, что лорд СтоннКассел был обязан не смотреть на этот гневный, прожигающий душу взгляд. — У Киры в голове только она, а не десяток предков. Это тяжелая работа, выдворять безумцев из сознания. — усевшись по правую руку от Орина и Арианы, не обращая внимания на покрасневшую тетушку, Айдан принялся поедать поданную рыбу. — А где Алетра? — — Она захотела спать. Ни в какую с нами не разговаривала, всё о Гарете твердила. Стала рыдать, мы её кое-как успокоили. Слава Богам, что мы вообще смогли её успокоить. — поведала Ариана и тут же в разговор вмешалась Кира. — Откуда мы знаем, что ребёнок от Гарета? Сколько раз они сходились и расставались, а?! — Адриана, сидевшая рядом с Айданом, аккуратно так пнула тетушку ногой и шикнула. Слуги ушли в своё крыло, и лишь Руна ходила туда-сюда, если чего-то на столе не хватало. — А где Катрина? — вновь спросил Айдан, сходя с этой темы. Дракон внутри него чуял родную кровь, второй сердце, бившееся в чреве Алетры. Этот ребёнок — Стонн’Кассел, сомнений не было. — Скоро придёт. Она и Камнрон переодеваются. — ответила Кира, увидев как осуждающе на неё смотрит. Спустя час от обеда, к ним присоединились и Катрина и Каманрон. Джейстенский генерал был высоким, плечистым, да и вообще, словно с портрета сошёл, а вот Катрина очень сильно походила на Ариану; такие же каре-синие глаза, светло-каштановые волосы, но подбородок со скулами младшей сестры были куда острее. — Айдан, познакомься. Это генерал Гамельтон Каманрон. — генерал кивнул ему, продолжив слова Арианы: — Девятый Синий Легион. Защитники Мира-на-Аноре. — голос его был суровым и холодным. — А это моя сестра, Катрина Мейнголд. — а вот леди не была такой сдержанной, и с вызовом встав, она отвесила реверанс, как изящная танцовщица. Айдан, за это время покончивший с куском лосося, выбрался из-за стола и, подойдя к леди Мейнголд, низко поклонился ей и направился к камину. — Они многое нам поведали. Им можно верить. — Ариана пригубила вина и с надеждой посмотрела на сына. Тот кивнул и скрестил руки на груди. — Это правда? Ты идёшь перековывать Юмкару? — спросила Катрина со страхом в глазах. Каманрон же, сидя без оружия, видимо чувствовал себя куда неудобнее, чем все собравшиеся за столом. — Если не умру в процессе, то перекую клинок. — Айдан хохотнул, но никто не оценил этой шутки. А потом Катрина и Каманрон поведали ему о тьме, поселившей в Джейстене. Всё началось с нового увлечения князя Рэнольда, старшего брата Арианы. То фрейлины крутились вокруг него как пчёлки у цветка, то срывался он на всех без разбору, от чего дела доходили чуть не до казней. А в другой день он раздавал награды кому попало. Всё время он говорил на древнем наречии и что-то бормотал про осколки клинка. Безумие монарха, даже в Джейстене — дурной тон. В какой-то момент приказал всем жителям и гарнизону перебраться в Мир-на-Аноре, после чего остался единственной живой душой в великом городе. Земли вокруг Джейстена покрылись туманом и каждый, кто пытался туда пробраться, не выбирался из этой злой тюрьмы, а ир-меры, посланные туда врагом, так долго выли и кричали, пока разведчики не услышали их предсмертный визг, раздирающий душу. — Я знаю лишь то, что передавалась в нашей семье поколениями. Князь ограждает Джейстен туманом и земли эти не подвластны времени… лишь Мейнголд сможет преодолеть их. — слова Катрины как солнце в чистом небе осенили Айдана. Если Джейстен ограждён от мира, то никто не сможет подобраться к осколкам меча. Ему не придётся лететь туда прямо сейчас. У него есть время. Есть ещё немного времени… — Рэнольд совершил невозможное. — вдруг выдал он. — Он дал на время. Лорды Тьмы будут гнать нас в Джейстен. Пусть гонят, пусть пытаются. Сначала падёт Кармаэлон, а затем я перекую Юмкару. — от этих слов с места поднялся Каманрон. — Я что-то не верю в твои благие намерения, Защитник Утра. Сколько раз клинок перековывали, столько раз война перекраивала весь мир. Залив Мечей — это утонувшая часть Зантара, а Драгон некогда был джунглями! — генерал Синих Легионов казалось, отчаялся, пока покидал родные войска, чтобы сопроводить княжескую особу. — Мой план не в битве за восстановление империи Нерана. — Айдан пожал плечами. — Тай-Фер больше не осквернит ничего. Ничего. — Айдан сел обратно, когда почувствовал, что больной бок, наконец-то нагрелся. Рана, нанесённая Азгороном с помощью Скверного Огня, до сих пор болела, как шрамы на груди. Он устал за столько короткое время, что большую часть обеда просто слушал Катрину, рассказывающую о нелёгком пути через отряды ир-меров засевших в засаде, о долгом и ужасном пребывании у лордов Тира в гостях. Генерал был немногословен и просто подтверждал слова госпожи, медленно доедая поданный суп. Кира как-то странно притихла, ковыряясь вилкой в тарелке. Орин, не громко, стал расспрашивать Каманрона о войсковом положении в землях Джейстена, Ариана, казалось, не замечала никого кроме сестры. Айдан решил ещё раз прогуляться. У него было время… совсем не много, но было… И вновь он гулял по улицам, пока не набрёл на церквушку, где так красиво и завораживающе пели.***
Сейна с трудом дошла до Тира, преодолев холодный ветер и скользкие камни тракта. Голодная как волчица, она брела по направлению к высоченным мостам. Уже на половине пути по одному из таких, она встретила караван, стоящий у ворот уже несколько часов. Подобно лисице, она скользила между напуганной и злой толпы, пока не оказалось около ворот. — В Тире запрещено носить капюшоны! Как бы вам не было холодно, лица должны быть открыты! Приказ Лорда Шторм-Баунта! — Сейна стянула с головы широкую часть плаща и пошла вперед. Бледная и замёрзшая, она несколько минут простояла, пока стражник не пропустил её вперед. Из-за Затмения было так темно, как ночью, и Сейна, не в незнакомых улицах, плотнее укутавшись в плащ, хромой походкой на знакомый звук хора. Ей чудилось, что прошло лет десять с того момента, как она уехала из Кинхарта бросив свою комнатушку в жилом квартале и место церковной послушницы. Ох, и хорошо же она играла роль беженки, нашедшей пристанище в малой кинхартской церкви. Кроткая красавица, стеснительная девица, любившая слушать стихи своего легионера. Тайком красившая волосы, молясь с дрожью в сердце, чтобы никто не заметил рыжий цвет среди каштана. Прекрасно певшая, знающая почти все молитвы, идеальная послушница. Такой ей и хотелось бы остаться, дождаться своего легионера, входить его после войны… но всё так быстро меняется. Врата небольшой церкви были открыты. В городе не было столь сильного ветра и не такая высокая церковь с тринадцатиглавым драконом над входом, была почти что заполнена. Внутри поместилось чуть больше сотни человек и все разделились на группки. Кто молился Келтрику, кто Трайнзакену, но большинство сидело на лавках, слушая как девушки и юноши пели, выстроившись в ряд на месте, где обычно стоит кафедра проповедника. Девушки были облачены в длинные белые юбки, а плечи их закрывали сюрко цвета холодного моря, как и надлежит в Тире, где предпочтение отдавали Элероне — Хозяйке Штормов и Лардионне Мореплавательнице. Что до юношей, то каждый, поверх плотной рубахи, перекидывал через правое плечо синюю ленту с рисунком Алкира — бескрылого дракона ветра и свободы. Сейна, трясшаяся от голода и холода, постояла около чана с огнём, слушая как поют послушники.Ниспошли нам огня, о, Келтрик, Первый Отозвавшийся-на-Зов!
Приди, когда настанет конец Бесконечной Поры.
Позови с собой шторма сестры, Госпожи Морей.
Пусть ветра брата несут великий рёв!
Ниспошли нам огня, о, Келтрик, Первый Отозвавшийся-на-Зов!
Явись, когда Тьма станет живой.
Позови с собой горы Калатрока.
Пусть стали Берангора, станет мечом!
И так они пели, воспевая всех из Святой Дюжины. А Сейна так и грелась около чана, пока кто-то из прихожан не уступил ей место на краю высокой лавки со стенками. Пытаясь не сомкнуть глаз, Сейна и сама пела, только тихо, так, чтобы никто не мог её услышать, продолжая слова послушников. Кто-то подпевал так же тихо, как и она, кто-то молился еле различимым шепотом, но большинство людей молчало. Так что можно было различить, как люди трещит хворост в жаровнях, и какой гул стоит на улицах. И пела она, пока не уснула. Проснулась же она, когда люди стали покидать церковь. Сколько она проспала? Это было неизвестно, но посидеть ещё несколько минут в этом теплом месте ей очень и очень хотелось. Потому она дождалась, пока люди покинут церковь до тех пор, пока в ней не осталось несколько послушников, подметающих полы из давно потрескавшейся плитки. Вдруг, когда это место совсем опустело, здесь появился человек, снявший с головы капюшон. Высокий и русый, одетый в бригантину. То, что при нём не было оружия, говорило о том, что к страже он не принадлежит. Красный плащ вился за ним, как кровавая пелена в тумане. Руки Сейны затряслись, когда послушницы зашептались, и она смогла различить только два слова, подобные грому средь ясного неба. — Наследник Неран — Сейна уняла дрожь и проглотила подошедший к горлу комок. Она обещала ему не предавать его. Никогда. Он обещал никогда не оставлять её одну. Как понять, кто из них нарушил клятву? Он оставил её одну, потому что Лоры Тьмы украли её. А она, разве она предавала его? Быть может тогда, когда кричала от боли, моля, чтобы он наконец-то пришёл за ней? Сейна не знала, и когда сердце её с болью забилось как бешенное, она тихо простонала что-то неразборчивое, закрывая лицо ладонями. Только бы это был не сон. Холод лезвие встал у её горла, и она стала молиться. — Лишь бы не сон. —***
Айдан присел на лавочку в первом ряду. Теперь нельзя было срывать лица. Может быть, где-то заметили Падшего или ир-мера? Тогда он сможет поохотиться на тварей Тай-Фера себе на радость. Никогда прежде он не приходил в церковь. Хотя…. даже тут он опять врал, пусть и самому себе. Под Кулдаром был алтарь Основателей. Каждому из тринадцати он вознёс молитву и получил от каждого ответ. Но придя сюда, он вспомнил лишь одно из тех, столько далёких мгновений. Два года не такой уж и долгий срок, но за это время он успел вспомнить столько жизней, сколько никто на этом свете не пережил. — Элерона — продолжает Айдан, второй раз касаясь лбом сырой земли. «Я потерял амулет Сейны. Я теряю её. Забываю, как она говорила. Как она смеялась, как она пахла, и каков был вкус её губ». Мать-основательница отвечает ему. «Она не для тебя. Ты не для неё. Или же вы предназначены друг другу. Решать только вам». Что это, если не шутка, когда даже Богиня не знает истинного пути? Айдан не привык ходить в церковь. Он же ведь мессия, спаситель. А ещё он треклятый легионер, видевший войну и её последствия. Сожжённые поля, осиротивших детей, смерть, шагающую за ним по пятам…. всё это было с ним всегда. Как можно приходить и исповедоваться, когда подле церкви сидят бедняги, просящие подаяния? Церковь — дело рук человеческих, это не оплот веры! Но Айдан молился, и ему всегда отвечали. Тогда почему бы не попробовать вновь? Нет, он исповедуется после, как только исполнит свой долг Спасителя Зантара. Только он собрался уходить, как дорогу ему преградила она. Всё перемешалось внутри Айдана. Боль, иглами врывающаяся в тело, гнев, раздирающий его изнутри, страх того, что это всего лишь сон или же ведение, насланное Тьмой. В голове его наконец-то стало тихо. Никто не кричал, не пытался его убить. Только она стояла перед ним и её губы еле заметно подрагивали. Айдан покачал головой, но даже с кровью дракона он не почувствовал в ней Скверны или Тьмы. Слова, что он произнёс перед ликом Богов и дела, совершённые им… всё было ради неё. — Сейна? — он нерешительно шагнул вперед, как тогда, в Амхаре, после битвы за Кулдар. И она пошла к нему, медленно, сдерживая слёзы. — Айдан. — отвечает его жена, которую он прижимает к себе так сильно как может. Жива. Она была жива, она вернулась, спаслась. Неважно как, неважно, что сделала или кого убила, главное она была рядом. Его Сейна, с такими же карими глазами, с тем же запахом, родным и самым близким, огненно-рыжими волосами. Он слышал, как бьётся её сердце, столь близкое для него. Она вернулась к нему. Боль отступила и даже скулящие шрамы перестали его волновать.***
Эльнора с такой ненавистью смотрела на эту рыжую девку. Почему именно она? Некроманта прекрасно знала, что этот мальчишка помнит свою прошлую жизнь, когда его звали Эйдэном Четвёртым. Он должен принадлежать ей, а не треклятой девчонке из Сайн-Ктора! Никогда до этого Эльнора не чувствовала себя такой преданной. Эйдэн был с ней каждый день, умер на её руках и вот теперь он стоял, живой, с такими же глазами и такой же речью в объятьях другой. Не для этого леди Айвенворд ходила по земле, чтобы быть потеснённой этой сукой! Тогда она вошла в церковь. Чтобы Эйдэн был с ней всегда.***
— Какое радостное воссоединение! Надо же, Айдан, как можно врать нам обеим? — лёгкой походкой Эльнора переступила порог церквушки, всем своим видом показывая, что к ней может прикасаться только один человек. Это читалось в её походе, в том, как сильно она выпирает грудь впереди, в распущенных, пепельно-белых волосах. Сейна отшагнула от мужа чуть в сторону, непонимающе поглядывая на Эльнору. — Ох, мой милый. Разве тебе мало одной меня? — и тут же она повисла на его шее, как будто именно она была его женой. Айдан отступил назад, отталкивая эшхайгарку от себя. Заведя локон волос за плечи, Эльнора вопросительно, так же как и Сейна, посмотрела на Айдана. — Я. Не. Эйдэн. — только сейчас он понял, к чему был этот цирк. И это осознание вывело его из себя. — То, что я похож на него, ещё ничего не значит! — сказал он это, чуть не рыча как дракон. Тогда Эльнора кокетливо подошла к Сейне и провела холодными пальцами по её губам, в мгновение ока приставляя к её горлу острую сталь боевого стилета. — Вот видишь, Эйдэн, к чему приводит твоя нерешительность? — зайдя за спину Сейны, Эльнора лишь посмеялась, сомкнув свои пальцы на её горле. — Ты был моим! Ты принадлежишь мне и всегда будешь моим! — Айдан понимал, что шутки кончились. Что вот-вот она полоснёт стилетом по горлу его жены. Не оборачиваться же ему в дракона и не обрушивать молнии на церковь! В тщетной попытке вспомнить что-то из жизни Эйдэна, сам Айдан воззвал не к Свету, а к Тьме, как в тот день, когда он протянул руку Макару, так и сейчас, вытянув праву руку вперёд, он заставил Эльнору остановиться. Как будто искупавшись в гное, Айдан выхватил поток Тьмы и исказил его в подобную свету молнию, что упёрлась в затылок некромантке. — Я бы никогда тебя не бросил. — обратился он к Сейне. Жена смотрела на него без капли страха или обиды. «Я верю тебе» — ответила она беззвучно. — Я не Эйдэн и не Неран. Я уже не жилец, Эльнора. Зачем тебе нужна копия твоего любовника? Эйдэн давно мёртв. Я — лишь его тень. Только вот он был ЛжеНаследником, а я, к всеобщему несчастью, истинный. — С этими словами он сильнее надавил на тьму, и леди Айвенворд почувствовала боль из огня и льда, входящих в жилы. Тогда она отпустила Сейну, и девушка вмиг оказалась за спиной Айдана. Вновь Генри и Джейстен заревели в его голове, с жаждой крови некромантки. Айдан надавил сильнее и Эльнора подкосилась. Её парализовало, и рот открылся в немом вопле. — Хватит! — взвизгнула Сейна — Она этого не заслужила! — Айдан отринул Тьму и когда пришёл в себя, увидел, как Эльнора стоит на коленях, утирая слёзы с бледных щёк. — И что сделаешь, Наследник Нерана? Самолично убьёшь меня? — прохрипела женщина. — Делай что хочешь, но если это будет угрожать Сейне или кому-то из моей семьи, я убью тебя. — Айдан не узнал собственного голоса, но Эльнора, поднявшись с колен, вдруг заговорила так спокойно, словно не пыталась убить минуту назад. — Знаешь, какого это: чувствовать после того, как сотни лет не «живешь», а «существуешь»? — Айдан лишь покачал головой. У него было своё бремя, а Эльноры своё, но вот только он не был Эйдэном Четвёртым. — Я, пожалуй, сделаю то, что делают живые в такой ситуации. — отряхнувшись, как от простого падения, она кивнула Айдану и Сейне: — Совет вам да любовь. А я пойду и напьюсь. — И такой лёгкой походкой, она ушла из церкви. — У тебя все «подружки» такое вот ревнивые убийцы? — спросила Сейна, сжав руку Айдана. — Ну, у меня жена контрабандистка. — улыбнулся он. Сейна же понимающе кивнула. Да, в такой ситуации что-то обыденное было бы куда необычнее, чем что-то из ряда вон выходящее. — Что-то мне подсказывает, что она от тебя не отстанет. — Айдан с теплом в сердце сжал ладони жены. — Чур, виноватым будешь ты. — Я рад, что ты вернулась, Сейна! — Айдан обнял жену и Сейна, чувствуя тепло во всем теле, прошептала. — Я же говорила, что буду с тобой всегда, Айдан. Всегда буду любить тебя.