Северное Кровгорье.
Бендреид Харрингтон долгое время не думал о родном городе. Всё больше времени он проводил в походах, совсем забывая о Вратах Балдарена. С железом в восточном Кровогорье всё так же был дефицит, шахты, уходившие всё ниже и ниже пусть и давали новые, чистые жилы, не могли ускорить поставку необходимых ресурсов. Из-за войны многие лесопилки, каменоломни и рудники были заброшены и лишь некоторые из них возвращались прежний ритм работы и то, происходило это лишь при должной охране этих мест от ир-меров и прочих тварей. Сайн-Ктор славился своими рудниками драконьего железа и самоцветов у старых гор подле густых лесов. А уж какие жилы скрывали в себе древние уровни шахт и крипт… Бендреид, чей стяг украшали две кирки и крик «Закаляй!», служивший девизом его семьи, с превеликим удовольствием бы глянул да провёл бы пару раскопок. Но сейчас, когда Затмение почти сошло на нет, и небеса стали проясняться, лорд Врат Балдарена, после ревизии его, меньше всех пострадавшего в ходе битвы у Мовриталя, легиона, отчитался перед императрицей, лечением сломанной ноги которой занимался Алкион, поспешил выйти из шатра, направившись в сторону своих людей. После долго пути, они возвращались в Сайн-Ктор. Долгое время солдатам прошлось пробыть на поля боя в замёрзшей тундре, чтобы похоронить павших товарищей, сжечь тела ир-меров, небрежно сложенных в кучи и дождавшись приказа Хелены, двинуться в на подмогу Сайн-Ктору. Как оказалось, если бы они потерпели поражение здесь, то при отступлении бы, даже если сумели прорваться сквозь ир-меров, у города их бы ждала весть похуже, чем отсутствие снаряжения у легионеров. Сайн-Ктор был осаждён демонами. Мало того, что они умудрились проморгать целую армию, пришедшую с Руколомных гор, так ещё и после всех испытаний здесь, им предстояло совершить ещё один марш-бросок до северной столицы, пока она не пала. Бендреиду предстояло вести свой некогда засадный полк как авангард, чтобы дать время основным силам восстановиться после затяжной битвы. Всё началось спустя день, после битвы у Мовриталя. Затмение начало потихоньку уходить, но весь мир продолжал прибывать во тьме. Тогда-то к ним прилетела драконица изумрудного окраса. Многие сайнкторцы звали её Лорнерой. Краснодоспешники уже не удивлялись происходящему и когда капитан Гарет объявил новость, что израненная драконица поведала Хелена и Миране, легионеры, пожав плечами, перетаскивая раненных на носилки, словно смеясь самой Смерти в лицо, стали петь маршевый «Последний Пляс в Тенях». Серодоспешники Сайн-Ктора предпочли молиться уставшей после боя Миране. Война — это не только победа или смерть в бою. Это долгие, изнурительные переходы, это лечение раненных и контуженных, изматывающие дни перед битвой и проклятое интендантство. Ревизия там, ревизия здесь. Снабжение провизией, долгие дни слежкой за тем, чтобы легионеры не прибили друг друга (но это бывало крайне редко). Бендреиду приходилось вести все подсчёты. Небоеспособных в один список, готовых к бою в другой, мертвых, для чьих семей придётся писать похоронки, так ещё и жалование задерживать было нельзя. Вот такая ситуация: погребли павших воинов, значит и смету отдавать меньше, чем неделю назад! Бесчеловечно, да. Но что поделать? В обозах не только еда да теплые вещи, а так же сундучки с золотом. Легион имел право задержать смету на одну неделю. В основном из-за столкновений или же при иных обстоятельствах — завязли в глубоком тылу врага или что-то из ряда вон. Но в обязанности лейтенантов и капитанов шла и выдача заработной платы легиона. Две с половиной сотни — капитану. Полторы — лейтенанту, а семьдесят пять — сержанту. Капралу — сорок золотых, рядовому — двадцать. Но каждый легион мог завысить или понизить ставку, всё зависело от достижений того или иного солдата. И эта бумажная волокита — печать, подпись, отчёт коннетаблю в казну — каждый седьмой день. Потому-то в бой и рвёшься — лишь бы очередной отчёт не писать. Но сейчас, когда треклятый Сайн-Ктор мог гореть, а два дракона были сильно измотаны, люди готовились своими силами бить врага. Кто знает, быть может, элиррмитры объединилась с ир-мерами? Бендреид глянул вперед. Тракт Альвевы был постоянным спутником любого легионера. Но лорд Врат Балдарена сейчас думал о том, что помри он здесь — то род Харрингтонов прервётся. Сын его погиб, когда чернодоспешники пришли к его городу, жена умерла при родах, братья скончались на чужбине. Не таким уж и старым был Бенреид, но кто знает, когда ему предначертано умереть? Может быть, через пару дней его сразит демон или он умрёт один, пройдя всё это осточертевшую ему войну? Легион шёл в Сайн-Ктор.***
Восточное Кровогорье.
— Ёптеть — выдала Луиза, узрев своё подкрепление. Целое подразделение гномов из Таркена прибыло с северного перехода Харды. И не абы каких! Это были рунные мастера — чуть ли не самые страшные воины восточного Зантара, некогда устроившие армагеддон, вырвав три пласта земли размеров с поля Амхары, обрушив их на драконов, во времена первой эры. Расположившись у всё того же Рва Павла, смешенные полки красных, серых и чёрных легионов были усилены отрядами Баордарского Трехградия, как они сами себя называли: «Квадрат Омсорота», в честь одного из ущелий гномьей территории. Ходил среди легионеров всех мастей старинный анекдот, такой же старый, как и эта земля: Спрашивает, значится, капитан у своего капрала: — А знаешь ли ты, солдат, как зовётся кармаэлонский десант? — на что капрал отвечает: — Так точно! Их называют либо морскими дьяволами, либо сингирами, в честь первых налётчиков, либо суками водяными! — капитан хвалит своего подчинённого: — Молодец, а как звать джейстенских партизан? — капрал задумался: — Ну, или суками дворянскими, или падлами горными. — капитан опять хвалит капрала: — А знаешь ли ты, капрал, как называется армагеддон, устроенный гномами? — капрал заулыбался: — Конечно, знаю, капитан! Гномогеддон! — капитан одобрительно кивнул и указал пальцем на подошедших гномов: — Теперь, помимо своих знаний, докажи свою храбрость: скажи тоже самое в лицо этим гномам. — в тот же день капрал был отправлен в лазарет. Луиза знала множество таких анекдотов, так как сама была из «солдатни», но своими глазами увидеть этих воинов было что-то неописуемое. Облачённые в тяжелые доспехи, выполненные руками умельцев из касты подгорных кузнецов; покрытые странными рунами, гномы боевого квадрата представляли собой красивое и опасное зрелище. Под тяжёлый шаг бронированных солдат, Луиза с неохотой прикинула, что бой уже не за горами. Как тут не заткнёшься и не перестанешь ржать, когда такой вот «невысокий» боец был способен единолично сразиться с целым кулаком ир-меров либо с помощью магии или же вооружившись секирой ростом со взрослого тирийца! Что не могло не радовать Луизу, и к ним присоединились карденхолльские и вингхайярские грифоние наездники. Всяко лучше сражаться с захватчиками и тёмными тварями, когда есть маги и поддержка с воздуха. Но! Сигурн вёл войска двелкестов и серые легионы, Пашар занялся ваетирцами и чёрными легионерами, а Луизе пришлось брать на себя свой Шестой Легион и отряды Квадрата. Коутрен встретилась с командиром гномов внутри заставы. — Джебеддо-Ор-Финдбер! Где этот треклятый Коутрен? Где этот сопляк?! — гном разводил руками, как хозяин, пришедший в хоромы лапотников. По меркам гномов он только начал стареть. Седая борода была заплетена в витиеватые косички, а вот голова гладко выбрита, закрашенная чёрными рунами. — Не надрывайся, гномик. Я — Коутрен. — Луиза поднялась со своего места и глаза гнома сверкнули как два свечи в ночи. Нос картошкой, всё лицо в морщинах, но что-то в гноме было такое…. Азартное, чему Луиза не удивилась. Ведь гномьи игральные кости были самыми дорогостоящими среди всех азартных игр. — О как! Капитан, так ещё и баба! Мечом махать умеешь? — — Ещё как. — ответила Луиза и гном захохотал. — Хорошо! Наши бабы и бороды бреют и головы режут, а вот наземницы неженки как обычно у вас бывает. — бесцеремонно забравшись на пустой стул, и допил пинту, стоящую у края. — Но пусть бой рассудит нас. Я вот с чем пришёл. Этот ваш Пашар мне всё рассказал. Шо они двигают, значит, через перевал, а серые ждут кабы кому помощи дать, да? А мы с тобой, значит, в ус не дуем и к Хагарену по прямой дороге? — Луиза, поняв, что план, который она разрабатывали, был изображён в такой «простенькой схеме», слегка опешила. — Если считаешь это прогулкой, то возьми сапожки для конюшен, Джебеддо Финдбер. Это война с амункерами, а может быть и с ир-мерами. — Луиза была серьёзна как никогда. Ей не хотелось бы быть героиней какого-нибудь дурацкого анекдота. — Серьёзный подход мне нравится, капитан! — гном посмеялся в свою густую бороду. — Ну, значится, поясняй, что где и когда…. — капитан Коутрен успела пожалеть, что ей не досталось командование двелкестами…. И вот легион шёл в бой, под прикрытием магов Трехградия. Созерцать берег самой широкой реки, проходящей через весь материк по вертикали, можно было бесконечно. Если бы не тьма Затмения и проклятый холод. Летом этот берег золотист и вода в нём путь и мутная, но чем дальше заплываешь и борешься с усиленным течением, тем больше твоя награда. Обычно рыбаки не заплывают на правый берег Харды, но самые смелые приносят в свои рыбацкие хаты куда больше рыбы. Следуя по неровному и крутому берегу, можно было бы заметить красоту здешних полей, никогда не нуждающихся в сильных дождях. А вот было время, когда самая могучая река мельчала, появлялись косы из суши прямо посреди воды, и до того берега в принципе оставалось не много. Однако дальше была глубина. Это не кинхартские бани с бассейнами в полтора метра. Харда — это душа всего Зантара, глубокая, не прощающая ошибок сила. Когда же она выходит из берегов, даже тракту Альвевы достаётся, как самому провинившемуся на этой земле. Шестой легион шёл вперед, как авангард Первой Армии Кинхарта, хранимый при худшем раскладе, боевой магией гномов. — Так, значится, мы должны наскоком отбить два городка, и дать отпору ящеркам? — гном, перед отправкой легиона, продолжал расспрашивать всё о плане наступления. — Именно — отвечала Коутрен, почти на каждый вопрос. — Знаешь ли ты, что мои мастера рун тратят годы жизни на самые мощные заклятья. — в этом была загадка всех гномов. Джебеддо, как каждый рунный боец знал цену своей силе и видимо, не хотел превратиться в дряхлый ходячий труп только от одного призыва огненного дождя. Потому-то им пришлось долго выяснять, в какой момент Квадрат вступит в бой, пока не сошлись на том, что амункерам надо бы дать бой в том случае, если Пашар и Рунтроп не смогу с наскока взять Хагарен и ящеры получат дополнительные силы. И полки шли по тракту, встречая сожжённые деревни и брошенные обозы, вытоптанные поля, заваленные телами. После войны будет много работы. Но не все увидят её конец, такова уж легионерская жизнь — шагай и умри.***
Данел успел привыкнуть к кочевникам и их обычаям. Успел понять, что дурости им не занимать и что самое главное — их нрав. Пустыня многому их научила. Либо ты живёшь и борешься, либо идёшь на корм стервятникам. Некогда легионер из отряда «Песцов», теперь, вроде как, «лейтенант» среди кочевников, Данел старался не подвести Сигурна. Он был Красным Орлом Юга, а Данел — его правой рукой и вот теперь, он должны были вступить в первый бой после Кардинийского Ущелья. Южане были мастерами скрытности. Отряды двелкестов быстрее всех заняли перевал и теперь ждали. Кто-то из них сообщил о патрули амункеров и небольшой лес, после которого начиналось городское предместье, стал для них укрытием. Пашар должен начать наступление, как только Хагарен стане виден, а до этого нужно было пройти довольно-таки густой лесной массив. Данел застыл, прижался к дереву, запорошенный снегом, когда показались первый враги. Ящеры на двух ногах, метра два ростом, с длинной, шипастой шеей, короткой мордой, как у какой-нибудь виверны, но мощными лапами. Такие мышцы способны на длинный прыжок и хороший удар, от которого и не встанешь. Покрытый боевой краской, с ног до головы, укрытый ветками, он казался кустом под снегом. Глаза легионера приметили ещё два десятка их патруля. Маленькие глаза этих ящеров озирались туда-сюда, а из огромных ноздрей валил пар. Доспехи на них были из круглых пластин, а вооружение состояло из длиннющих копий. Отряд двелкестов натянул тетивы своих луков. Тени заходили между снежных деревьев, готовые к грядущей смерти. Снег под ногами Данела захрустел, когда он пошёл вперед. Холодная сталь блеснула в тот момент, когда на небольшой тропинке упали трое амункеров. Самый ближний к нему ящер закрутил своим хвостом и Данел только успел пригнуться, чтобы потом подняться и ударить врага в спину. Несколько стрел врезались ящеру в плечи и тот, подкосившись, дал Данел убить себя. Без потерь не обошлось. Несколько тварей швырнули свои копья в обнаружившихся себя бойцов. Такая сила прибила бедняг к стволам сосен. Страшное зрелище — щуплые, но быстрые, они не успели вовремя увернуться от удара. Как будто муха, прибитая к стене, бойцы висели в полуметре над землей, на столах дерева, словно, копья были ветками. Данел метнулся вперед и повалил ящера наземь. Он и сам был огромным увальнем. Сильным ударом он разрубил шею амункера, окропив снег тёмной кровью. Бой закончился быстро, и кочевники помчались рассыпным строем вперед, когда вперед послышался рог. Тонкий, как ветер песков. — Стрела! — двелкест запустил огонь в небо, чёрный взрыв был сигналом к наступлению Пашара и Коутрен.***
Как дикие, отряды Красного Орла с улюлюканьем и ором помчались вперед, стремительно пройдя долинный лес, оказавшись старой дороги, ведущей прям в Хагарен. Город был одним из не многих результатов уэйстекских архитекторов. Невысокие стены служили внешней защитой. Главной щитом Хагарена была горная гряда, закрывающая его от многих напастей. Поведя коня вперед, Сигурн отправил самых порывистых вперёд, под своими стягами. Старая, не мощеная дорога была единенным быстрым путям через заваленные снегом поля. Холодный ветер дул им в спину, подгоняя к месту битвы. Там, где амункеры умудрились прорвать оборону родного города Оркаланов, шло сражение. Похоже, гарнизон города продолжал сопротивляться. Пройдя недолгий путь к стенной бреши, двелкесты под знамёнами красного легиона вступили в бой сходу, врезавшись во фланги подошедшего к ящерам подкрепления. — Ханивкар! — закричали кочевники, когда Сигурн пронёсся со своими людьми в отряды противника. На полном ходу он взмахнул древним мечом, снося голову одному ящеру, но следующий же раз враг просто нырнул под лошадь легионера, впившись в живот зверя. Не сразу Сигурн понял, что его, прямо на лошади, так сильно опрокинули. Тело бедной кобылы, разорванное на части, разбросал по полю боя. Всё перемешалось. Кони, люди и ящеры. Сплюнув кровавую слюну на горячий снег, потомок Рогхара Убийцы Сородичей поднялся на ноги, крепче сжимая меч Красного Орла. Высокий ящер закрутили своим шипастым хвостом как хлыстом. Сигурну только оставалось метаться из стороны в сторону, но если бы не проклятая толкучка, он бы сумел не принять удар на щит. Как стрелы, бронированный хвост поломал щит легионера. Навалившись всем телом, Сигурн толкнул своего противника и кромкой изломанного щита ударил амункера в позолоченной броне так сильно, как только мог. Оттолкнув противника, Сигурн не успел ударить, потому что один из кочевников заколол тварь со спины. Как по велению ветра, он пригнулся и ударил эфесом в морду ещё одного ящера. Тот даже не обратил внимания на удар и своими когтями намерился разорвать глотку Рунтропа. Сигурн ударил ещё раз, на этот раз прямо в удачно выставленную ногу амункера. Однако, у этих ящеров была железная хватка, так как он успел схватить легионера за горло, в попытке хотя бы задушить. Сигурн провернул клинок в бедре противника и как только лезвие пошло свободно, всадил его прямо в живот врага. Крик и визг застыл в ушах, кровавая пелена начала затмевать глаза и Сигурн, вырвавшись из темноты, увидел, как из городской бреши идут гарнизонные войска со штандартами копья и боевых рогов. Оркаланы пошли в контратаку.***
Шестому легиону не пришлось напрягаться с прорывом. Пока основная масса противника рванула по дороге, обходя скальную защиту Хагарена, Коутрен и Ор-Финдбер ударили в отряды амункеров, подошедших со стороны берега и причаливших к нему кораблей с золотыми парусами. Гномы вступили в бой с ходу и лишь некоторые из них направили потоки пламени в раскрывающиеся фланги амункеров, сжигая ящеров заживо. Шестому легиону пришлось ввязаться в бой на тракте. Часть вражеского подкрепления, направленная в город, вернулась и теперь краснодоспешники схлестнулись с амункерами, пока гномы оттесняли противника от дороги к берегу. И вот, с чёрного неба посыпались шары огня, обрушившиеся на лёгкие, одномачтовые корабли, отрезая амункеров от пути назад. Но ящеры обычно не отступали. Гномы, уступавшие им в силе и росте, могли только одной мощной атакой победить врага, но и амункеры могли своими длинными клинками расколоть невысокого врага. Но мастера рун вознесли руки к небесам и короткие всполохи пламени быстро устранили отряды амункеров. А вот легионерам пришлось несладко. Бой оказался скоротечным и кровавым. Задавив врага неожиданным ударом, красные легионеры понесли ощутимые потери. Луиза вошла в бой в последний момент, вместе с небольшим отрядом конницы. Под копытами лошадей хлюпал кровавый снег, перемешанный с грязью, дерьмом и кишками. Не было жалости у легионеров, внуков тех, кто жил под Даргонским игом, к амункерам. Так яростно они не бились даже с южанами. Капитан Коутрен же не видела, как Пашар и его полки пошли вперед, на подмогу Рунтропу. Резкая боль сбила её с седла и только на кровавом снегу она поняла, что удар пришёлся на шлем, сдавливающий правый висок. Удар, по всей видимости, пращи, помял шлем легионера и Луиза только поднявшись на четвереньки, за секунду перекатилась в сторону, когда волнообразный меч амункера засвистел над его головой. Теперь уже загорела спина. Видимо, удар был горизонтальным и она опоздала на долю секунды. Упав ничком, она судорожным движением руки нашла оброненный в алом снегу меч. Взмахнув им наотмашь, Луиза отбила тяжёлый удар, и голос в голове завопил: «НЕТ!». Так уже сильно ей не хотелось умирать, что боль в ноющей спине пришлось унимать сквозь зубы. Поднявшись на ноги, она совершила выпад. Недостаточно изящный, но достаточно быстрый. Лезвие её меча пробило кольчугу амункера, и тот взревел, вытягивая длинную шею. В его маленьких, змеиных глазах горала страшная ярость. Такая, что он и сам стал шагать вперед, насаживая тело на меч. Луиза, не удержавшись от вопля ужаса, выдернула клинок и ударила ещё раз, вихрем. Силы ей не хватило, чтобы отрубить голову амункеру, но этого хватило, чтобы убить ящера. Но темнота достигла её вовсе не из-за страшной раны на спине. Волна света обрушилась на строй шестого легиона. Среди амункеров был маг.***
Джебеддо-Ор-Финдбер до этого дня лишь пил с амункерами. Но владыки Таркена решили, что пора бы и им помочь Наследнику Нерана. Что же, ему придётся сразиться с этим ящером, а ведь их почти невозможно перепить! Но гномы Трехградия Баордара всегда были верны своему решению, даже если оно для всех было неверным. Магия рун был частью жизни. Частью времени. Руны наносились на тело, всего надо было лишь пролить каплю своей крови, произнеся нужную руну. Джебеддо-Ор-Финдбер тяжёлой поступью, дыша как загнанный тур, вытащил нож из сапога и надрезал свою ладонь. Весь он затрясся, затем сила, как угли, подкинутые в жаровню, наполнила его жилы келтриковым огнём. Тогда он сформировал руками искру, разросшуюся за пару секунд до целого шара. Руки его сморщились, как у самого дряхлого старика, а всё лицо покрылось глубокими морщинами. Амункер же, росчерком своих когтистых рук стал создавать резонанс. С каждым взмахом свет становился волной из молний. Штормом из океана свет обрушился гномов, но Джебеддо успел обрушить на ящера, замотанного в кроваво-красную ткань шар из огня. Когда жидкое пламя обрушилось на него, был слышен лишь рёв и визг ящера-переростка. В этом бою не только Шестой Легион понёс потери.***
Даерин Оркалан, внук Мивиля, даже и не успел принять нормального участия в бою. Молодой лорд держался не так близко к столкновению около стенной бреши, а потому просто наблюдал за скоротечным сражением. Гарнизон ударил в тыл амункерам и двелкесты заключили врага в кольцо, смяв его в одночасье. Быстро распределившиеся отряды добили сбежавшись с поля боя и соединились с шестым легионом. Под командованием Даерина солдаты Хагарена начали помогать раненным. Следует ожидать очередного налёта в кратчайшие сроки, ибо подкрепление не знает, что и днём и ночью здешний легион терпит нападки то ир-меров, то амункеров. Были попытки выйти на переговоры с армией Даргона, но ящеры желали одного — войны. Молодой Оркалан дал им бой и теперь, проходя мимо убитых, хлюпая сапогами в кровавом снегу, жалел о том, что хотя бы не попытался. Столько жизней смерть унесла за этот месяц…. На то, чтобы вновь выставить патрули, захоронить тела и разместить раненых понадобиться много рабочих рук. Встретив рослого южанина, Даерин первым протянул руку. Им оказался Зашеир Пашар и то, что он, вместе с внезапно, уроженцем Хагарена, Сигурном Рунтропом, поведал молодому Оркалану обо всём происходящем в мире. Темно было, как ночь, а потому, раздав приказы и проверив свою людей, лорды направились в город. Хагарен был плотно выстроенным городом; с тесными улочками, низкими теремами с резными крышами и широкими ганками. Длинный дом, звавшийся здесь домом тана, был самым большим из теремов, в несколько этажей, почти что кинхартсткое поместье. Что до обустройства дома внутри, то жаловаться не приходилось — всё резное и окрашенное игривыми рисунками, из камня только печь да некоторые статуэтки на полках. Лорды и офицеры расположились за общим столом и стали, как это говориться в этих местах: «думы думать». Даерин знал о смерти деда, потому то и поехал в вотчину своего рода, но уехать обратно не смог из-за войны. То там, то тут появлялись ир-меры, а как корабли ящеров высадились на берегу, так им вообще отдыха нет! Да и затмении это было вовсе не на руку простым людям, для которых чёрный диск в небе с золотой огненной короной был знаком чуть ли не Последний Битвы с Ненасытным. Пока вместе с поленьями трещали и легионеры, приходилось мыслить в трёх направлениях: что делать с провиантом, с ир-мерами и амункерами. Даерин много лет учился управлению такими делами, но не в войне на два фронта! Почти месяц он не спал, как ему казалось, но сваливать всё на гостей — это не по традициям Хагарена. Тан этих земель сам решает проблемы, а каждый, кто помогает ему, является дорогим гостем. Даерину так хотелось спросить у деда совета, нос старый Мивиль завещал долго жить, а потому решать всё нужно было самому. За скромной трапезой, Даерин всё же набрался смелости: — Ханивкар Зашеир — обратился он к южанину — Илайтан отрезан от нас, а потому я могу предположить, что южные племена умеют лазить по горам. В городе-библиотеке много хороших воинов, но путь туда отрезан туманом и ир-мерами. — Зашеир кинул, покончив с брагой, налитой в большую деревянную кружку. — Я, пожалуй, смогу устроить быстрый марш до Илайтана. Ваетирцы готовы сделать это хоть сейчас. — Сигурн же, не спешил доедать поданную кашу и когда взор обратился на него, всё же ответил: — Двелкестам лучше прочесать эту местность. Они измотаны боем. А Коутрен вообще ранена, так что, её легион с квадратом гномов лучше расквартировать здесь. — офицеры не стали возражать и Даерин спокойно выдохнул. Одной проблемой меньше. Тан Хагарена был юн и страшился совершить ещё одну ошибку, что могла привести к смерти его людей… только не кровь на его руках, этого он страшился больше всего.***
Много позже.
Луиза даже не поняла, что жива. Капитан пролежала почти пять дней в лазарете, лежа на животе. Хотя бы шконка ей досталась мягкая. То, что всё её лицо опухло, а тело перестало отзываться на хоть какие-нибудь её потуги, волновало Луизу в последнюю очередь. Лазарет Хагарена расположился в новых домах близ городских садов. Так было лучше и для Белых Сестёр Лаиры, прекрасных лекарок, и для раненых. Что до именно этого дома, то большой зал с койками был явно опустошён заранее. Раньше здесь была гостиная, но единственный кабак в городе теперь был сравни домом для легиона. Широкий зал с высокими потолками и небольшими оконцами был хорошо отоплен. Как полагается лазарету, пахло здесь травами и настоями разной степени противности, а из звуков были слышны стоны и голоса, еле различимый слухом капитана Коутрен. Позже, когда в тёмном лазарете зажгли побольше свеч и Луиза смогла различить силуэты лекарок, она смогла мало помалу двигать руками, но и это было слишком болезненным движением: лекари омывали её тело против ещё же воли. Ей, конечно, было приятно, что о ней забоятся, особенно так нежно и аккуратно, но когда она лежит как какой-нибудь овощ, её почему-то пробирал стыд. До этого ей не приходилось пускать слюни и переодеваться с чужой помощью, но, если рана на её спине не заживёт, то ей будет только хуже. Ей было страшно. Один шрам пересекал грудь, второй спину. Если когда-то найдёт она себе жениха, то лучше никогда не будет перед ним оголяться. Иногда она долго всматривалась в страшные рубцы и долго материла себя за то, что получила их. Она, в конце концов, была женщиной, и ей хотелось быть красивой и не слышать, как лекарки тихо шепчутся о её ужасных шрамах. Но вот она узнала одну из Белых Сестёр Лаиры. Медноволосая, с чистой кожей, с больно знакомым голосом. Вроде бы звали её Каймлина Тильвильд, и врачевала она в её легион ещё в Грифоновом Пере. Ах! Ведь именно она была подружкой Анкита или, теперь будет вернее: Стонн’Кассела. — Кай-мли-на — выдала Луиза и девушка заулыбалась, перевязывая её раны. — Да-да, леди-капитан. Что же вы себя не бережёте? Столько ран на таком прекрасном теле! — стала причитать уроженка Карден-Холла. — Это работа легионера… — начала было Коутрен, если бы не зашипела, гневно мыча на лекарку. — Терпи. Я не чародейка, чтобы всё рукой снимать. — строго ответила Каймлина, затягивая бинты так узко, что Луиза даже дышать не могла. — Чего же ты не со своим Айданом? — прохрипела легионер, слишком поздно поняв, что зря подняла эту тему. — Он не мой. У него есть прекрасная, красивая и умная жена. Ей весь Карден-Холл восхищался. Айдан обязательно вернёт себе Сейну. А у меня есть свой долг, как и у него. Он спасает мир, а я лечу раны, и выхаживаю язвительных сучек, таких как ты, например. — Луиза уткнулась в подушку от бессилия и вновь уснула. А Каймлина, проведя свой обход, поправила платок, и поспешал к своим подружкам. Её дико хотелось есть, и думать об Айдане он собиралась в последнюю очередь. Ведь взаправду, каждый из них выполнял свой долг. Её Айдан, гулявший с ней под луной, обещавший, что вместе они будут до самой смерти, умер в Карден-Холле, когда Мартин и Лара Анкиты оказались на эшафоте. Да и давно нет той глупой девочки, решивший в первый миг, что Айдан будет принадлежать ей, не смотря на то, что его провозгласили Наследником Нерана.