***
Орин посмотрел на небо, надевая шлем. Два человека стояли высоко над всем городом, как на арене, ожидая секунды, что позволит им скрестить клинки. Однако его битва началась внезапно. Как какой-нибудь набег на пограничье. Лучники долгое время осыпали корабли Кармаэлона со стен огненными стрелами, а «Скорпионы» на башнях даже сумели потопить два больших судна, пока лодки поменьше устремлялись в тирскую гавань. Налетевшие кадрагоны лишили гарнизон возможности бить и по ним, и по кораблям. Синие легионы Тира сражались с летающими противниками, пока полку Кармаэлона и большей части гарнизона с западной стены пришлось столкнуться с десантом злобного города-соседа и большими отрядами ир-меров вперемешку. Орин до этого сражался и с людьми и с ир-мерами. Но никогда прежде он не бился с тёмными тварями и солдатами, что действовали воедино. Плотный строй ир-меров высадился в гавани и как только корабли причалили к каменной пристани города, они понеслись на тирийцев, пока кармаэлонские легионеры шли плотным боевым порядком, не позволяя своим цепным псам отступать. Их задача — вселять страх и хаос в ряды противника. И это получалось у них как нельзя хорошо для солдат Кармаэлона. Но не для легионов вольного Тира. Если бы у них было время, они бы затопили корабли, не дав врагу занять пристань. Пока кадрагоны терроризировали стены, легионы Тира стали сдавать свои позиции. Последние корабли с чёрными и кровавыми парусами высадили войска, и на пристани начался ужас. Две армии столкнулись, без возможности куда-либо отступить. Отход тирийских легионеров означал потерю почти всего города, а десанту Кармаэлона не было направления для отступления. В какой-то момент Орин, обороняющий центральный путь от гавани в город, понял, что фланги начали сметать. Сначала Маркус Шторм-Сэндор и его солдаты сдали позиции, от чего ир-меры стали наседать на левый фланг, пробиваясь к улицам поместного квартала. Что до правого, то особая ярость упала на солдат Малькольма, командующего частью гарнизона и своим верным полком. Всё дальше и дальше становились стяги синих береговых легионов, в конечном итоге спрятавшись в квартале рынка. Так страшно сражались люди бок-о-бок с чудовищами, от чего Орин почувствовал боль в груди. Он не должен испытывать жалости ни к людям, ни к ир-мерам, вставшим под стяги Ненасытного. Но разум так и твердил: скорее всего, его разорвут на части, прежде чем он убьёт первую сотню в этом бою. — Нам не сдержать гавань! — Торан Шторм-Баунт перерубил прорвавшего строй ир-мера пополам и Орин успел подхватить копьё, швырнув его в кармаэлонца, последовавшего за ир-мером. — Они уничтожат город! — Торан пытался докричаться до Орина, словно именно он руководил обороной полуразрушенной гавани. Ах, как бы сейчас Орину хотелось быть где-нибудь в Уэйстеке…. — Что, по-твоему, нам переговоры устроить?! — Орин вынул меч из тела кадрагона, налетевшего на них и по своей неосторожности попавшего под пару ударов копья. Окончательно добив тварь, Орин вместе с полком Торана стал отступать в тыл, к тесным улицам, где бои превращались в сотни небольших стычек, от чего очагов сражений становилось чуть ли не больше нескольких сотен. Тяжелораненых уводили в дома и закоулки, пока боеспособные перекрывали улицы баррикадами, заставляя поток врага идти в обход или разделиться. — Проклятье! — Выпалил Орин, сплевывая кровавую слюну под ноги. Помогая оттаскивать раненных, он весь измазался в крови и чьих-то кишках. Не впервой ему была эта процедура, но вместе с алой кровью, лилась чёрная, похожая на кислоту. — Мы оказались не готовы. — Пока врага держали на перекрёстке, командующие шаг за шагом отступали всё ближе к Оплоту, загоняя самих себя в окружение. — Тир пал… Отступить к Оплоту! — Орин схватил контуженного Шторм-Баунта за грудки и встряхнул так, что даже бывалые солдаты отшатнулись от этого яростного крика. — Оставить панику! — и теперь Стонн’Кассел зашептал, так, чтобы слышал только сам Торан, чьи глаза бегали от одного угла в другой. — Не смей предавать своих людей. Не смей падать на колени и посыпать голову пеплом, сукин ты сын, ты меня понял? — Орин всецело оправдал своё прозвище. Чёрный грифон резко швырнул тирийского лорда к стенке, да с такой силой, что тириец потряс головой, будто его вновь ударили дубиной по башке. — Вы будете биться за свой дом! — На этот раз он обратился к легионерам, собравшимся посреди забаррикадированных улиц. Поникшие солдаты подняли головы, пока гомон всех сражений превратился в один сплошной гул, состоящий из боли, криков и чудовищного рёва. — Вы солдаты Тира! Оплота Ветров! Вы — потомки флота Олрида Старого и вы будете стоять за свои стены на смерть! К оружию! Отриньте страх и бейтесь! Вы сражаетесь не только числом, но и умением! Вам нет равных, так докажите это! В бой, легионеры Тира! На смерть! — — Чёрный грифон! Эфес Солнца! За Наследника Нерана! — стали скандировать легионеры, выстраиваясь в боевые квадраты. — Это твои люди, Шторм-Баунт и тебе их вести. — Орин поднял лорда на ноги и заглянул в его глаза, расширившиеся от страха. — Как совладать с этой свирепой яростью? — Торан трясся, словно весь день провёл на морозе в одном исподнем. Орин же не чувствовал ничего, кроме жара, заставляющего трепетать всё его нутро. — Он нам не поможет, пока не выиграет свою битву, а к тому времени мы все поляжем, понимаешь ты, или нет?! — Орин, указав в сторону поединка над их головами, в который раз встряхнул товарища и лицо тирийца наконец прояснилось, когда гром ударил в небесах. — Корона. Нужно взять этот распроклятый венец…. — — Как ею пользоваться-то? — Орин этого не знал. Легенды оставались легендами, но просто надеть корону и взывать какой-то там ветер он не мог. Сколько таких было сожжено дотла? Для неё нужно было-то что-то особенное, и если бы он слушал Эврадара, то возможно знал бы, для чего нужна Корона Ветров. Знал бы, но сейчас было поздно жалеть о юношеских ошибках. — Я не знаю, Стонн’Кассел. Но знаю того, кто может знать. — Торан не прятала своего страха и пока люди сражались, их командиры стояли за спинами солдат. — Призрак королевы Дэтрийэны. Столько лет она бродит по подземельям Тира, является людям во снах. Она последняя, чью голову увенчала корона. — Торан потуже затянул ремни доспеха и взял в руку свой щит, с грозовой бурей над морем. — Иди, Стонн’Кассел. Ты же за этим сюда пришёл? Пора бы нам обзавестись своим верховным лордом. — — За нами движется буря! За нами буря! — Подняв голову, Торан проревел девиз своего дома, и его солдаты поднялись, присоединяясь к десяткам сражений на улицах. — Радуйся, отец. Я иду исполнять пророчества. — Орин направился к Оплоту. Чем скорее он найдёт способ уничтожить врага одним махом, тем лучше будет для всех. Лишь бы по пути не присоединиться к отцу….***
— Из света льётся тьма, а из тьмы льётся свет, Лок-Хай’Эред! — Харгодор надменно, будто победитель на арене, прошагал вперед, оставив короткое расстояние между собой и Айданом. Расстояние, позволяющее в один миг швырнуть копьё и убить противника. Но человеку, которого прозвали Тенью Предателя за все его злодеяние, нужно было нечто другое. Ему нужен триумф. Сладкая победа над давним врагом. Причём окончательная. — С твоей смертью, больше никогда лучи света не пробьют потоки тьмы…. — распинаясь перед своим соперником, Харгодор не сразу заметил, что Айдан его и не слышит. Его враг лежит, истекает кровью, но не внемлет его победной речи, не плачет о своей скоропостижной гибели. Что же, если Тени Предателя нужно убить лежачего, он сделает это без каких-либо сомнений. Занеся копьё над врагом, он почувствовал вкус приближающейся победы, желанный им столь долгие, мучительные годы заточения, а после и не менее продолжительного скитания по миру. Через боль он вернул своё верное копьё и через страдания овладел проклятой скверной. Теперь он обязан был уничтожить своего заклятого врага. Когда же остриё копья не смогло достичь своей цели, не преодолев четверть от дюйма, Харгодор на долю секунды увидел, как стоящего на четвереньках Айдан окутывает еле заметный поток воздуха, не позволяющий копью отправить мессию к праотцам. — Ты многое вспомнил, Эред Одир’Лир. — Харгодор желал слышать слава старого врага, а не глупого мальчишки, не сведущего об особенностях древних времён. — Недостаточно — Ответил Айдан. Успев вовремя отбить удар, Харгодор отскочил, раскручивая двусторонне копьё, словно лезвия из самого быстрого ветра. Что сказать? Это было неожиданно. Настолько, что прозрачная земля под его ногами затрещала как от содрогания титана в земной породе. Харгодор был откинут назад, но устояв на ногах, он прекрасно понял, что его противник был безоружен. Конечно, щит Эреда был необычным артефактом. Он мог скапливать энергию в себе и исторгать её смертоубийственным лучом, однако вряд ли Айдан знал об этом. Харгодор чувствовал, с кем он дрался на самом деле, от чего злился как прокажённый, которым и являлся. Ему нужен был Эред Одир’Лир, лорд древнего рода, угасшего во времена Эры Мифов, в конце войны с Тенью, а не мальчишка Стонн’Кассел! — Всё пытаешься сопротивляться, мальчик?! Похвально, но что-то меня не впечатляет твои драконьи полёты. Жалкий эксперимент, вот кем являются самозваные цари, не более. Где Эред, сержант? Где он? ГДЕ ЦАРЬ РАССВЕТА? ГДЕ ТВОЯ СИЛА?! — Его враг поднимался на ноги. Залитый собственной и драконьей кровью, измученный и уставший, он продолжал упрямиться. Нет. Эред бы убежал, чтобы потом победно вернуться, но этот…. Этот был слишком гордым, чтобы убежать от врага. Надо отдать должное: Сайфлоран Тадерон может гордиться своим приемником. — Где Свет и Тьма? — На этот вопрос мог ответить только Айдан. Он поднялся на ноги и сплюну кровь в сторону. Руки его загорелись. Пламя двигалось по его коже, как змеи.***
Орин несся по горящим улицам города. Они горели не от жарких языков пламени, но от жарких столкновений разных отрядов, вынужденных действовать без особо плана. Биться за каждую улицу, за каждый дом, как за самую укреплённую высоту или же крепость, кровавым багрянцем окроплять клинки, и выгрызать каждую пядь земли, каждый метр улицы. А Чёрный грифон чувствовал себя безвольным огоньком, вынужденным метаться зигзагами от одного заваленным трупами перекрёстка к другому, чтобы добраться до Оплота. Самый защищённый участок города не должен был пасть и как добраться до призрака древней королевы, Орин не имел понятия. А пока он успевал пробиваться к Оплоту, как кот, мечущийся от одного угла к другом, заносимый своей скоростью в самое пекло. Ир-мер с головой быка попытался накинуться на Стонн’Кассела, но Орин, заприметив перед собой горящие баррикады, метнулся к ним, как к спасительному свету. В самый последний момент, он нырнул под полуобгоревшую повозку и прополз так быстро как смог. От огня ир-меры, уже собравшиеся в группу, тут же отпрянули, но вот Орин, вовремя подставивший щит под сломанное дно повозки, успел наглотаться пепла, прежде чем вылезти из-под ловушки. Вновь поднявшись на ноги, Орин не увидел людей на стенах и башнях Оплота. Если враг прорвался туда по каким-то тайным ходам…. Орин даже думать об этом не хотел. Нужно было как можно быстрее оказаться в крепости. В тронном зале. Но резкая боль и позже осознание того, что сейчас Орин ударился о стену здания с такой силой, что внутри него всё успело перемешаться, встали на его пути к Короне Ветров. Проклятые твари настигли его, и пока он пытался встать, они съедали тела солдат берегового легиона. Вот чем-чем, а ужином для ир-меров и кадрагонов он становиться не собирался! Орин взмолился от боли, когда ноги, а особенно колени подкосились при попытке сорваться с места и схватить хоть какое-нибудь оружие. Вдруг он услышал знакомый женский визг. Зелёное свечение как паразит окутало тела легионеров и те поднялись, перепугав ещё целых товарищей и даже ир-меров. Но неподдельный вопль мертвых прозвучал, когда эти же мертвые подняли оружие. — Поднимайся, живо! Живее! В бой! — Эльнора помогла Орину встать на ноги и, вытянув руку, она отправил сгусток зелёной материи в налетевшего на них кадрагона. Вампир в воздухе скрючился и упал аккурат в горящие баррикады, дёргаясь в безмолвной агонии. — Я-то думал ты уже ушла. — Орин отхаркнул кровь и поднял с земли легионерский клинок. — Уйдёшь от вас, Стонн’Касселов! — Некромантка, оставив поднятых мертвецов, направилась вслед за Орином. — И каков твой план? — Они укрылись за ещё целой стеной здания на нетронутой улице, занятой большим отрядом тяжёлой пехоты. — Стать треклятым королём. — От этих слов брови некромантки взлетели вверх, и она схватила Орина за руку, развернув к себе. — Это плохой план. — Орин посмотрел в её серые глаза и спросил, еле размыкая челюсть от накатившего гнева. — Чтобы сделал Эйдэн? — Он прекрасно знал, как это может сказаться на вспыльчивой женщине, прожившей полторы тысячи лет. И как он решил, к его же счастью, Эльнора лишь кивнула. — Тоже же что и ты собираешься сделать. Только вот Оплот пал, Орин. Тронный зал ещё держится, я не смогла туда проникнуть. Даже мне с Падшими трудно тягаться…. — Орин посмотрел на крепость. Такая близкая и такая недоступная. Тыл, занятый врагом и город, ещё сражающийся за своё существование. Неужели это всё? Вот так просто он всё потерял? Жену, дочку и сестру… Орин ещё никогда так тяжело не дышал. Боги, Свет и Тьма, лучше бы он… лучше бы он сейчас был Верховным Лордом Тира, а не капитаном разведки Чёрного Легиона. Поздно он стал слушать советы давно умершего отца. Проклятье! Орину хотелось рвать на себе волосы и кричать. Так бы он и сделал, если бы не грифон, приземлившийся рядом, держащий в своих когтях половины разорванного кадрагона. — Альва! — Императорский грифон Айдана отозвалась на голос Орина и как верный зверь подскочила к нему Её бело-золотые перья стали чёрно-красными и глаза безумно метались, когда Орина принялся залезать на её спину. — Я в тебя вцеплюсь, ох, и вцеплюсь. — Побрыкавшись, Альва в пылу злобы учуяла родство Орина и, встрепенувшись, расправила потяжелевшие крылья. — Это плохо закончится… — Эльнора отступила на шаг, крепче сжав свою саблю. Альва встала на дыбы и могучими взмахами, под дикий крик Орина, понеслась к Тронному Залу Тиру. Но люди смотрели именно на ней, как на какую-нибудь диковину, от чего некромантка, вспомнившая, что напиться она не может, рявкнула по-императорски: — Чего вылупились? Эш’хайгарских некромантов никогда не видели? Стоять за город на смерть, а как умрёте, воскрешу! — Солдаты Тира отдали честь и перегруппировались. Битва продолжалась.***
Айдан понял, что его предали. Понял, когда потянулся к свету и, дотронувшись до его нити, почувствовал, что находиться как будто в оболочке, что не позволяла ему по-настоящему взять нить и поглотить её энергию. Эред и Макар не отвечали ему. Как бы он не просил, молил, злился и кричал, всё было тщетно. Цари Заката и Рассвета отвернулись от него, оставив его почти босого перед врагом. Айдан помнил то, что творил Эред во времена Эры Мифов; прекрасно знал, какие ужасы творил «герой» и Нешир’Латир — Чемпион Света. Убийца женщины и детей, безоружных и покорившихся людей. А что до Макара? То и Тьма не могла помочь Айдану. Тьма скрывала Свет, а она Свет прятал Тьму в своих обжигающих лучах. Они предали его. Отвернулись, когда безумие драконьей крови ушло, оставив Айдана совсем одного без всяких знаний о борьбе со Скверной. Айдан не чувствовал тела, лишь запах крови и слёз, льющихся по его ободранным щекам. Перед глазами мелькали сотни прожитых жизней. Тысячи возможных исходов на одном растреклятом расколотом небе! И во всех из них Эред вел его по этой тропе. Он учил его, делал из него сосуд, который бы занял. Через боль, увечья и страдания лепил идеальный образ, как скульптор, всегда знающий, что будет ещё одна попытка. Айдан был лишь глиной — материалом для Эреда, чтобы в какой-то момент занять тело, сделать так, чтобы он сдался и принял помощь хитрого, прозорливого плута, для которого не ведомо понятие «совесть»! Ох, как же был Айдан глуп! Он слушал его лживые, пропитанные ядом слова, в надежде, что это поможет, что он не станет одним из них! Но сейчас Айдан, столько раз бившийся с самим собой, понял, что всё это время лишь помогал Эреду, помогал этому лжецу и обманщику уродовать самого себя! От этих мыслей хотелось выть, плакать и срывать с себя кожу, лишь бы не осознавать, что он позволил с собой сделать. А Макар? Телин’Реблис — этот Царь Заката и Зимы вовсе не служил Ненасытному. Каждый его шаг, каждое действие и план, с даром силы подчинения Тьмы, был просчитан. Айдан должен был убить самого себя, сделать из себя пустышку, что послужила бы единственной цели: стать той дланью, что убила бы Эреда. Глупый мальчишка, которого просто использовали и бросили до момента, пока он не взмолиться о пощаде и не отдаст контроль, который так долго держал. Айдан в кой-то веки был с кем-то согласен. Он был согласен с Ненасытным. Он вновь проиграл. Он был инструментом, который выбросили за ненадобностью. И теперь ему оставалось ждать только её. Смерть. Но она не пришла к нему. Лишь улыбнулась где-то вдалеке. — Твоё время не придёт Айдан. Никогда не придёт. — Её слова — яд. И лекарство одновременно. — Следуй за славой красного легиона. — Шепчет Айдан. — Танцуй в тенях…***
Тронный зал Тира оказался совсем не похожим на то, о чём читала Адриана. Он бы с радостью изучила все эти исторические витражи, отражавшиеся события с самого прибытия Олрида Старого. Младшая из Стонн’Касселов обязательно бы сложила балладу о своём походе и в первую очередь спела бы её, предварительно отдав текст Терону на проверку. Ночью бы она ходила по этим залам в тайне, подслушивая все возможные слухи и сплетни, а может быть, просто бы спала самым сладким сном. А ещё бы, Адриана обязательно полюбовалась бы легендарной Короной Ветров, зависящей на магическом постаменте в центре зала с большими колоннами, расположившимися по обе стороны от главных ворот и от трона, возвышающегося над основной нишей. Но сейчас, когда они собрались здесь как беженцы, сидя на ступенях у трона под охраной Защитников Оплота, Адриана не могла оторваться от созерцания Кинжала Снов. Девушка не могла выпустить его из руки. Мало того, она очень хотела спать, но уснув, она бы не смогла проснуться, ведь в прошлый раз её чудом удалось вытащить из мира снов. Проклятый дар Ходящей во Снах выводил девушку из себя и через менее чем час заточения в этом зале она уже хотела выброситься из окна или же зарезать какую-нибудь надменную леди Тира, смотревшую на неё с укором. Она бы этого никогда не сказала вслух, но эти суки сами напрашивались на нож! — Надеюсь, лорд Наследник справиться с этой напастью. — Леди Стилфрит всем своим видом показывала, как она робеет за Айдана, но вот Адриана прекрасно знала, что это тварь обязательно попытается забраться к её брату в постель. Благо Сейна умудрилась спастись, что лишает черноволосую прихлебательницу всяких надежд. — Быстро вы перестали верить в пророчества об уничтожении мира Наследником — Леди Ривиль и его верный пес Амрадел сидели на ступеньках, напротив Стилфрит и Санвейка, не замечая ни Киру, пересчитывающую стрелы в колчане, ни Сейну, медленно доводящую лезвие своего изогнутого клинка до предельной остроты. Не видели самые ярые противника Айдана из тирийского совета и Адриану с Арианой, сидящих подле трясущихся Алетры и Катрины. Любовница Гарета вся побледнела, а сестра Арианы, при виде подросшего живота Алетры, наверняка настроилась на роды, до которых очень далеко. Адриана же надеялась, что не уснёт или же не убьёт кого-то из вельмож. Их перепалки её достали. — Интересно получается — начал Амрадел — Спасается жена Наследника Нерана и тут же на Тир нападают враги. — Сейна же лишь улыбнулся, причем нехорошо. Как лисица в ночном курятнике. — Я-то выбралась. Да вот только сидящий здесь лорд, кажется, забыл о том, что он мужчина. Нет, он будет сидеть здесь, и защищать свою шкуру, под предлогом защиты Оплота. Вельможи моего мужа не хуже моих пленителей. Хотя нет, даже мои пленители знали о таких вещах, как честь. Интересно получается, не так ли? — Кира расхохоталась, и казалось, вот-вот подскочит к Сейне, чтобы ударить ладонь о ладонь. Ривиль кое-как остановила Амрадела, что-то шикнув. Это было самым ужасным. Прятаться и ожидать конца. Сидеть и надеяться, что всё обойдётся, пока другие умирают. Но что они могли сделать? Только сидеть и трястись от страха. Как в Кинхарте. Как в Амхаре. Сидеть и смотреть, как кровь льётся реками. Но Адриана уже успела позабыть самый простой урок в человеческой жизни: «Бойся своих желаний». Только она прикрыла глаза, надеясь открыть их и улыбнуться кончине всех страшных событий, как в тяжелые ворота тронного зала забили тараном, а за стенами послышались крики убиваемых Защитников Оплота. Сжав Кинжал Снов, девушка в секунду погрузилась в другой мир. Ей нужно было предпринять хотя бы что-нибудь.***
Всё было напрасно. Айдан не мог воззвать ни к силе света, ни тьмы. Вместе с кровью и слезами, его покидала всякая надежда. Дракон внутри него заперся в клетке, боясь ни поверженного Губителя, а раны, которая никогда не заживёт. Айдан слишком сильно устал. От рёва безумных предков в голове, от извечных пророчеств и видений, сводящих с ума. Боль и безразличие съедали его изнутри. Впору было сдаться Харгодору, позволить себя убить и начать всё с начала. Только вот начала не будет. С его смертью падут оковы Тай-Фера и тогда Старого Бога не смогут остановить. Никто из Отцов и Матерей Основателей, ни один великий мученик Нового Пантеона, никто не сможет противостоять его силе. Айдан сотни раз видел, как умирали все, кто был ему дорого. Нельзя было допустить этого! Поднимаясь с колен, Айдан с болью в горле проглотил кровавый комок слюны, и движение левой руки раскрыл щит Эреда. Золотая пластина веером открылась, готовая к защите хозяина. Но щит в руках красного легионера — полдела. — Что, Эред? Неужто мальчишка сдался? Нет. Тогда бы ты уничтожил весь Запад Зантара. Ты ещё сражаешься, Айдан? Похвально! — Только затрепетал шепот в голове Айдана, как он ухватил источник магии в себе, пропитанный кровью дракона. Он сжёг Закат в огне, а Рассвет закапал в ледяных буранах. Он остался один, на острие меча, лицом к лицу с силой, которая сводила с ума каждого. Даже дракона. Вместе с шепотом в огне сгорели безумные короли, предки, вырезавшиеся свои семьи и все, кто наводил его на мысли о смерти и боли, страхе и сомнениях. Айдан остался один. В своём собственном теле он наконец-то прибывал в полном одиночестве. Сверкнул огонь из пасти дракона. Нет. Боли нет. Он умер. Опять. В сотый или тысячный раз? Уже не важно. Клинок из кристаллического света пронзает его тело. В который раз он сражался с самим собой? Не важно. Больше нет ничего, за что он мог бы беспокоиться. Он должен сражаться. Пепел танцует и вырисовывает свой печальный круг. Уголь тлеет в его глазах, и Смерть вновь взмахивает рукой. Он не боится. Ведь вскоре возродиться вновь. Но теперь дороги вперед нет. Лишь тьма, у самого края, на острие холодного блестящего ножа. — Я буду убивать тебя вновь и вновь, Байрен э’Дан-Хар.- Харгодор оцепенел: — Не смей произносить это имя, щенок! — Слова Айдана эхом отдались в голове его противника, как рапиры, бьющие в самое сердце, наносящие раны, ноющее сильнее ожогов по всему телу. — Сколько бы раз Тай-Фер не вернул тебя, я всегда буду уничтожать тебя и других предателей. Раз за разом, пока душу каждого из вас не испепелю дотла. — Рык Айдана стал походить на гром среди ясного неба. — Свет отверг тебя! У тебя нет силы, Лок’Хай-Эред! — Голос Харгодора дрожал от злости и жажды смерти своего давнего врага. — А мне и не нужен свет. — В руках Айдана заискрилось пламя. Пламя Рок’Яндара.***
Орин, как и обещал, мертвой хваткой вцепился в Альву, когда её могучие крылья понесли их ввысь. Перелетев стены Оплота, Орин заметил слишком много тел крепостных защитников. Они просчитались. Как и когда успели отряд ир-меров проникнуть в «Непреступный» Оплот остаётся выяснять только после битвы. Грифон долгое время летал по кругу, в поисках места для посадки, Орин не мог терять время на шастанье по коридорам и башням. Пришлось с помощью поводья и голоса объяснять грифону, что лететь нужно к большому зданию с витражами. И после криков, а так же сотни ругательств, Альва подлетела к карнизу, зависнув в паре метров от синего стекла с изображением королевы Дэтрийэны. Лучи из зелёного стекла изображали Корону Ветров, а сама Пепельная Королева была нарисована синим и красным стеклом. Причем красный цвет вырывался из её груди, как пламя, предательски подкравшееся со спины. Но места для того, чтобы ухватиться не было, а прыгнуть в доспехе достаточно далеко Орин не сможет. Разобьётся на смерть и всё, прощай жизнь молодая! Альва отклонилась в сторону, когда совсем рядом промчался кадрагон. Орин прильну к грифону, и зверь отлетел от высоких стен, резко и быстро скрывшись за деревьями сада, внутри Оплота. Падение, правда, оказалось тяжёлым для обоих. Орин, пусть и не слетел со спины Альвы, не слабо так ушиб левую руку, от чего она с болью отзывалась на каждое движение. Но сильнее досталось грифону, молниеносно пикировавшему вниз, в самый последний момент раскрывая крылья, чтобы не разбиться, как камень о воду. Правое крыло Альвы сильно потрепало и императорская особь тихо заскулила, сворачиваясь клубочком. Орин расстегнул все ремни и присел на колени рядом со страдающим зверем. Альва отползла под навес старого склада, расположившегося в саду под открытым небом. Отсюда рукой подать до тронного зала и Орин с трудом встал на ноги, соображая, где он вообще находиться. — Потерпи, Альвева. Скоро всё это закончится. — Убаюкивающее погладив животное по голове, Орин украдкой поспешил отыскать хоть какое-нибудь оружие. Защитники Оплота были перебиты. Они н ожидали, что нападут откуда-то изнутри. Не знали, что сюда нагрянут Лорды Тьмы и их кровожадные твари. Гомон битвы усиливался по мере его приближения к высоким воротам тронного зала. Выбить их очень трудно, но не невозможно. В руках у старшего из Стонн’Касселов было лишь подобранное копьё, вряд ли способное навредить кому-то кроме ир-мера. Следуя своему пути в тенях, Орин оказался за спиной большого отряда, ломившегося в тронный зал. Ему нужно было попасть туда намного раньше, чем Падшим, командовавшим хаол’модром, что своими тяжелыми кулаками пытался сломить металл защитной двери. Метнувшись назад, через заваленные телами коридоры, Орин вышел на балкон и по тонкому карнизу, где каждый шаг может стать последним, он полез вдоль стены, к витражам. Казалось — пара метров, но преодолеть их, всё равно, что научиться летаться. Столь близкая и недосягаемая цель заставляла всё нутро дрожать от каждого действия и в особенности от боли. Мысли о смерти с каждой секундой сводили всю решительность на нет и когда нога Орина соскользнула, а он, ухватившись за тонкую полосу карниза, страх заставил его стиснуть зубы и кое-как подавить желание закричать, сорвавшись вниз. Собрав все силы в руки, и отсекая себя от страшных помыслов, Орин прыгнул. Над головой был витраж с Олридом Старым, а под ногами смертельная высота и воющий ветер. Ухватившись за статую грифона. Орин подтянулся, встав, прильнув всем тело к каменной кладе, чтобы не упасть вниз. Дрожащие коленки и онемевшие ноги не так крепко держались за уступ, как пальцы в перчатках, готовые своим ударом выбить витраж, посвященный прибытию Олрида. «Извиняй, Старый». Почему-то, подобное обращение к великому предку насмешило Орина. Но смех этот был истеричным возгласом человека, готового в любой миг сорваться с места.***
Маркус лишился ноги. Лорд Шторм-Сэндор сейчас был отведён в тыл, ещё целую и не попавшую под удар западную улицу. Мало что понимал тирийский воин. Лишь то, как кадрагон подхватил его, и своими мощными руками опрокинув на спину, вцепился в левую икру. И пусть Маркус умудрился копьём покончить с вампиром, его иссушённую до состояния бледной кости ногу уже не спасти. Но тириец продолжал сражаться. Времени на то, чтобы отрубить ногу, заживить рану и поставить протез, не говоря о том, чтобы привыкнуть к этой шутке, не было совсем. Маркус с большим отрядом стрелков вел обстрел противника, по мере своих сил, не подпуская темных кармаэлонцев к домам, где расквартировали раненных. С каждым разом было тяжелее натягивать арбалетный болт. Особенно, когда в глазах темнело и пальцы немели, без возможности нажать на спусковой механизм арбалета. Отряды вражеских десантников подходили всё ближе, тяжелой поступью шагая по трупам врагов и друзей. — Тир и Буря! Защитник Утра! — в небесах раздался гром, и вспышка света ослепила всех без исключения. Кто-то подхватил боевой клич, и гомон солдат становился только ближе. Весь мир в глаза Маркуса помутился и лорд Шторм-Сэндор лишь закрылся руками, услышав истошный вопль где-то очень близко.***
— За Кармаэлон и Защитника Утра! — Малькольму пришлось оставить весь торговый район на плечах Торана. Его полки были самыми мобильными и сейчас, проливая кровь за Тир, он явно зарабатывал уважение Наследника Нерана. Его клич подхватили с две сотни человек. Солдаты помчались вперед, сразу после вспышки в небесах, столкнувшись со своими бывшими союзниками, теперь бившимися бок о бок с ир-мерами. С особой яростью люди били предателей и рубили тёмных тварей, закрывая собой молниеносную атаку смешенных войск, позволяя синим легионам отойти ближе к Оплоту. Сегодня он, Мальком Отцеубийца — будет вселять уважение союзникам, и страх в сердца врагов. Его могли звать как угодно, но сейчас он проливал кровь за Тир! Пусть и бок о бок с синими легионами, хотя до этого они сражались друг с другом. Это позволит ему выбить место в совете и восстановить Кармаэлон. А может он оставит его гнить и станет служить при Тире, долго и выверено подминая его под себя. Главное — выжить в этой резне, а уж потом думать о перспективах.***
Айдан воззвал к крови дракона. И она ответила ему. Ответила яростно. Небеса разразились огненной геенной, и языки пламени ворвались в его спину, а затем огонь стал похожим на драконьи крылья, размахов в пять футов. Каждая кость и каждая чешуйка была живым языком пламени. Молния, от его пят до висков прошлась, сверкая полупрозрачной короной из мечей, каждый из которых через раз менял своё положение: то остриём вверх, то вниз. Глаза же Айдана оставались изумрудно-зелёными, а в его голове никто не кричал. Он был един со своей силой и самим собой. Свет исходил из огня, что выстроился в меч в правой руке Айдана. Обхватив его четырьмя пальцами, он выставил щит вперед. «Цитадель» восстала против Харгодора, и Айдан ударил мечом о кромку веерного щита. — Ты умрёшь здесь, Наследник Нерана! — Тень Предателя раскрутил двустороннее копье, и потоки скверны напитали оружие, искажавшее саму сущность света. Айдан дождался выпада своего противника. Сжимая меч с небывалой силой, он поднял его над головой и взмахнул. Огонь плотной стеной ударил по Хагодору, отталкивая его как тряпичную куклу. Айдан ударил ещё раз, в такт своёму шагу. Затем ещё раз, и ещё. С самой чёрной злобой, на которую только был способен. Айдан бил наискосок, так, словно разъярённый зверь машет когтистой лапой, так и Айдан наносил удары, от чего пламя в виде косого креста окутывала Харгодора, выставившего копьё в качестве главной защиты. Лорд Тьмы метнулся вперед в опасном и резком выпаде, намереваясь одним чётким ударом повергнуть Айдана, но крылья защитили Наследника Нерана, и копьё Харгодора остановилось в дюйме от груди Айдана. В одну секунду крылья расправились, отшвыривая Тень Предателя, и Айдан отбросил меч в сторону, вновь укрываясь за щитом. Огонь тут же потух, но на его место пришла молния. Её раскат прогромыхал в руке Айдана, преобразовываясь в копьё. Харгодор же поднялся на ноги. Весь обугленный, трясущийся от гнева и бессилия, Тень Предателя сжал гнилыми руками своё оружие, всмотревшись в лицо Айдана. Нет. Это был не Эред. Сейчас он сражался с кем-то другим и измученное безумной злостью лицо человека, которого некогда звали Байрен э’Дан-Хар, исказилось в боли. То была не просто боль от вечно гниющей скверны. Это была боль человека, некогда знавшего, что такое честь. — Сколько бы ты меня не преследовал, я буду убивать тебя! Я — НАСЛЕДНИК НЕРАНА И Я ОТВЕРГАЮ СКВЕРНУ ТАЙ-ФЕРА! — с этим рёвом Айдан швырнул молнию в Харгодора, и у Тени Предателя была лишь секунда на то, чтобы отбить её. Он упал, чтобы ненадолго продолжить свою жизнь. Айдан ударил ещё раз. С диким рёвом он заставил потоки воздуха поднять его над своим противником. Харгодор успел упасть на спину и столь же быстро подняться. Тьма окутывала его, как доспех, чтобы задержать огонь не несколько секунд. Айдан сформировал в руках клинок и ударил вновь. На этот раз это был не огонь. Молния обрушилась на Харгодора, раскалывая его копьё на две части, сбивая его с ног. Айдан же расправил крылья из чистого пламени и приземлился, плавно, без колыханий. Его враг лежал на прозрачной платформе, в воздухе над Тиром. Лежал и смеялся, захлёбываясь своей чёрной кровью. — Я же говорил, что буду убивать тебя раз за разом? — Айдан поставил ногу на обожжённую грудь Харгодора. Лорд Тьмы взревел, когда меч из пламени вонзился в его сердце. А затем Айдан удирал ещё раз, проворачивая лезвие в прогнившем теле врага. — Ты всё равно проиграешь, Айдан. — Лорд Тьмы плакал и смеялся. Как только огонь оставил от него лишь пепел, что развеялся на ветру, Айдан увидел в небеса и на улицах города плотно из ир-меров, готовых совершить марш-бросок к Оплоту Тира. Но не успел Айдан чего-то предпринять, как ветра завизжали вокруг дворца.***
За один удар Орин справился с витражом и влетел в тронный зал, с таким криком, как будто он сам был грифоном. Стекло под его ногами захрустело и, поняв, что в зал ещё не пробились, Стонн’Кассел тут же стали искать родных. Его не удивила Кира, спрятавшаяся за колонной, с луком и стрелами, даже дочка, уснувшая с распроклятым кинжалом из зуба дракона в руках, не так сильно напугала его, как жена, объявившаяся перед ним, и за его спиной одновременно. — Ариана?! — Воскликнув имя жены, он понадеялся, что она подбежит к нему, но Защитники Оплота отпрянули к двери, чтобы задержать тех, кто ломился в тронный зал, а все лорды и леди прижались к стене. Одни были уверены в том, что Ариана сидит подле Алетры, вторые, что Ариана стоит и смотрит на горящий город у одного из витражей. Даже Катрина и Каманрон не решились подходить к одной из Ариан, до смерти перепугавшись точной копии, а может быть и подлинной Арианы, стоявшей напротив них. Орин почувствовало, как его бросило в жар. Противный комок встал под ложечкой, и Орин, попятившись назад, сжал кулаки, впившись ногтями в ладони до боли. Стонн’Кассел глядел на двух одинаковых женщин. Одна из них была его настоящей женой, а другая копией, явно посланной Ненасытным. И одну из них он должен был убить. Права на ошибку у Орина не было. — Орин, я — твоя жена! А это лживая тварь обернулась мной! — Ариана, подошедшая слева, хотела было тут же кинуться в объятья «мужа», но Орин закачала головой. Всё было слишком сложно, ведь Ариана, стоявшая справа, была точно такой же. — Не верь ей! — воскликнула его «жена», стоявшая справа. Образовав своего рода ромб, Орин был одной из вершин, находящейся напротив Короны Ветров, что парила в синем свете, близ тирского трона. — Ты что, не узнаешь свою же жену? — Ариана слева вскинула руку, указывая на своего двойника. — Эта тварь пытается тебя обмануть! — — И ты веришь ей?! Орин — я твоя жена! — Ариана справа смотрела на мужа, глазами полных слёз и боли. Орин застыл как статуя в зале Уэйстекской славы. Капитан Чёрного Легиона даже в своём первом так не медлили, как сейчас. Пальцы его онемели, а горло стало самой жаркой пустыней, какую только можно было представить. Стиснув зубы до противного скрипа. В ушах зазвенело и лишь слова Гарета были эхом, что звучало в его голове. «Ты скрывал от неё правду. Прятался от неё, молчал, когда нужно было говорить. Пытался объяснить, когда нужно было заткнуться». А затем и отец зашептал в голове:«Кто примет изгоя под своё крыло? Скорее Врата Харды отринут тебя, чем Ариана Мейнголд полюбит такого как ты».
Острой шпагой эта насмешка била по его сердцу и заставляла трястись от холода. «Ты врал мне — на этот раз говорила Ариана. — сколько ещё ты утаил от меня? Сколько не рассказал?». Орин лишь на секунду закрыл глаза, чтобы собраться с силами. Он обязан быть сильным, иначе он станет повинным в поражении Тира. — Назови мне день, когда я сказал, чтобы уеду в Уэйстек в последний раз? — Он обратился к жене, и та, которая стояла по левую руку от него, тут же выдала: — Три года назад. В Месяц Заходящего Светила, шестого дня первой недели. Ты сказал мне, что останешься со мной, когда вернёшься. Останешься навсегда. — Ариана, что стояла по правую руку закачала головой. Это был правильный ответ, и казалась, что она пытается найти лазейку, вспомнить то, что знает только настоящая Ариана. Орин метался от одной копии жены к другой. Всё это казалось странным, страшным и стоило бы ему взять руку одну из них, то она обернётся вампиром и перекусит ему шею. — Как ты хотела назвать Айдана, когда узнала, что беременная? — Та Ариана, что сделала к нему шаг справа, только хотела, ответить, как левая тут же затрепетала: — Эйдэн. Но ты не принял этого. — Да, и это было правдой, но отчасти. — Я хотела назвать его Джейстеном. Потом передумала и захотела назвать его Эйдэном. — Ариана, стаявшая слева взглядом могла испепелить свою соперницу. Орин не знал, что ему делать. Убить одну и позже перерезать себе глотку, если он совершит ошибку. — Я — твоя жена! Ну же, посмотрим мне в глаза, и задай вопрос, ответ на который знаю только я. — Ариана слева подскочила к Орину и заключила его лицо в свои ладони. Тогда ему пришла в голову мысль. «Ариана много обо мне не знает». И только посланная Тай-Фером фальшивка могла знать слишком многое. — Что ты сказала, когда узнала правду о нашем сыне? — Орин посмотрел в глаза Арианы. Каре-голубые, полные слёз и отчаяния. — Что люблю тебя и буду ему матерью! Буду всем для него и тебя! — Но Орин помнил другие слова. А его жена, что стояла справа, лишь покачала головой, утирая слёзы. Слёзы памяти.«Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу тебя, проклятый Стонн’Кассел!»
В ту минуту он не заслуживал её любви. Только ненависть. Руки Орина обхватили шею фальшивой Арианы и в мгновение ока в тронном зале, где воцарилась тишина, эхом прошёлся звук сломанной кости и тихий, секундный хрип. Тело лживой твари Ненасытного упало и Орин подумал, что вновь ошибся. И лишь через пару секунд тело её обернулось тенью, и кожа приняла серый цвет, став морщинистой. Лицо же кадрагона приняло свой обезображенный вид. Орин только успел сделать шаг к своей настоящей жене, но в ту секунду, когда надежда наполнила его сердце, ворота в тронный зал пали.***
Адриана блуждала по пустым коридорам Оплота. Здесь не было боли и страха. Но и жизни так же не наблюдалось. Она лишилась возможности видеть цвета, и всё, что её окружалось, стало серым, белым или чёрным. Даже огонь. Девушка металась от одного угла к другому. Тот тут, то там она слышала женские крики, плач детей и голоса. От тесных коридоров с десятками запертых дверей, Адриана прошла к раскрытым воротам тронного зала. Лишь серые колонны, державшие белый потолок встретили её молчаливой каменной глыбой. Ни короны, ни людей, которые бы могли помочь ей. Схватившись за заболевшее сердце, Адриана попыталась выкинуть Кинжал Слов, но куда бы она ни бросала, как бы ни кричала и плакала, артефакт оказывался на её поясных ножнах. Выбраться, как в прошлый раз, у неё точно не получится, и Адриана это чётко поняла. Всхлипывая и тихо стоная, девушка вспомнила эти чёрные стены, созданные из чёрно-зелёного малахита. Её старый кошмар, в котором кто-то пытался унести её от Зверя… Падшего, что преследовал её. И только она Адриана взмолилась, чтобы кошмар не повторился, как вдруг из тьмы послышался до ужаса знакомый, звериный голос: — Не пристало леди бегать, как простолюдинке. — Адриана побежала, куда глаза глядят. Сломя голову она неслась по серым коридорам, пыталась открыть каждую встречную дверь, но голоса, крики и плач только усиливался. Тогда она метнулась в широкий зал, но ноги её подкосились. Успев лишь краем глаза посмотреть на преследователя. Падший в своих доспехах с горящим орнаментом был всё ближе и страх мертвой рукой вцепился в шею Адрианы. Она бы свернулась клубком, если бы не увидела лестницу вперед. Со слезами в три ручья она метнулась вперед. Задрав подол платья, побежала по лестнице вверх, преследуемая смехом убитых и замученных людей, чьи голоса вырывались из глотки Падшего. И вдруг, всё переменилось. Падший с плачем и рёвом скрылся во тьме, а на башне, где оказалась Адриана, стояла женщина, облачённая в платье, плечи которого имитировали перья грифона. Высокая и статная, красивая, как королева древности. Её голову венчала корона в виде венка из двух стальных линий, имитирующих потоки ветра. Левая часть одной пластины была похожа на волны, и часть её была вырезана как лунный месяц. Права была языком пламени, исторгаемых солнцем. Адриана еле слышно шагнула к женщине, и та с каждой секундой худела, будто иссушаемая болезнью. Королева обернулась, глаза её покраснели от слёз и сама она шептала что-то на витиеватом диалекте старых времён. — Бедное дитя, шагающей по снам. Что ты забыла здесь, соловушка? — Королева за один шаг обернулась, чтобы посмотреть на гостью. А Адриана же тряслась, когда глаза её увидали картину вниз. Полыхающий Тир и несметные орды, окружающий флаг с крылом дракона и грифона. Не успела СтоннКассел спросить, с чего женщина назвала её соловушкой, как тут же получила ответ: — Иногда я блуждаю по залам Тира. Мне удаётся отвлечься от участи проживать день своей гибели. И иногда я слышу, как ты тихо и красиво поёшь себе под нос. Ну, так что ты забыла здесь, девочка моя? — Адриана с выпученными глазами смотрела на эту женщину и от усталости упала на колени. — Я — Адриана Стонн’Кассел. Тир был осаждён войсками Ненасытного. Я не знаю, что могу сделать, но о Короне Ветров ходит столько легенд, чем она может помочь? — Адриана затараторила, как птица в разгар весны. Королева помогла ей подняться, и рукой проведя по полю боя. — Корона была сделана учениками Самерата. — И Адриана, моргнув, увидела перед глазами удары молота и сотни искр, обжигающих её глаза. — Люди хотели управлять погодой. Но это не понравилось Адэонесе. Матери Воды и Старой Богине. Она решила наказать людей, что посмели посягнуть на её владения. Но ветер слишком переменчив, и в порыве своего гнева, она забыло об этом. — Тогда Адриана увидела огромного дракона, чьё тело было покрыто белоснежными перьями. Он затмевал собой небеса и солнце. А затем, она увидела лицо женщины под водой. Гневное, готовое взорваться в истошном вопле. — В тот день, когда корона, наделённая силами притягивать холодные и теплые ветра, была возложена на голову Тирского Короля Мирдиэна. Адэонеса обернулась старухой и села подле главных ворот. Когда Мирдиэн его жена вышли в народ, первым делом она встретили старуху. Она попросила короля принести лето посреди зимы. И Мирдиэн исполнил её волю. Но по воле богини король не смог не контролировать жару и все посевы сгорели. Весь годы были страшные пожары. А королева, по просьбе старухе принесла зиму. И тогда город погрузился в снега. — Адриана видела, как пожар поедает Тир, как его засыпает снегом в холодную ночь. — Мирдиэн и его жена Олрима поссорились. Мир погрузился в то время, когда времена года поменялись местами. Тогда Алкир, Брат Ветров и Отец Свободы сжалился над людьми. Мирдиэн и Олрима умерли, так и не помирившись, и следующие за ними король и королева на своей свадьбе приняли юнца с флейтой. Мальчик пожелал счастья и понимая молодожёнам. И с тех пор, тот король, что не любил свою жену, погружал мир в бураны, а неверная жена сжигала землю. Корона Ветров, это проклятье, принесённое Адэонесой. И так же это дар, преподнесённый Алкиром. — Адриана захлёбывалась своими слезами, когда видела, как короля на поле боя разрывают на части, а она, стоит подле королевы, готовой призвать бури их огня. — Дэтрийэна, душа моя — Прошептал тирский монарх Вирхиеэль, перед тем как его голову подняли перед войском ир-меров. — Я всегда с тобой. — Проронила свои последние слова Дэтрийэна, собирая вокруг себя огонь. Адриана же схватила Кинжал Снов и с диким воплем проснулась.***
Защитники Тира нерушимой стеной встали у павших врат. Ариана и Орин в один миг, как только пролилась кровь в тронном зале, оказались рядом, плечом к плечу. Орин схватил корону, и металл в его руках раскалился добела, сжигая его руку. Лишь крики дочери помог Ариане понять, в чем дело. — Вместе! Нужно вместе воззвать к пламени! — Ариана схватила корону обеими руками и водрузила её на голову мужа. Сейна и Кира, стоявшие бок-о-бок, успевали отправлять стрелы в тех тварей, что прорывались вперед. На счету у лучниц было почти десять ир-меров у каждой, но когда громадный хаол’модр окончательно снёс ворота. Кира успела отшагнуть за колонну. Сейна же глубоко вдохнула. Стрелы в её колчане не могли навредить Падшим, но эту твари она могла убить. Всего-то нужно было точно выстрелить. Но руки её затряслись, когда она увидела Рендона Пэтрота, руководившего этой атакой. Лорд Тьмы облачился в красные доспехи Кармаэлона и, заприметив старую знакомую, он шагнул к ней быстро, как размытое пятно. Стрела не попала в цель и Сейна лишь увернулась от страшного удара проклятого адамантита. Выхватив фамильный клинок, она поняла, что оказалась прямо между ир-мерами и Орином с Арианой, что застыли, как каменные изваяния. «Лиса» и Сейна плавно, как хитрый зверок, стала двигаться, готовая наброситься и растерзать врага. — До них вы доберётесь только через мой труп! — Прорычала бывшая контрабандистка, встретившись лицом к лицу с тварями Тай-Фера. — Лисичка моя, Сейна! Я же говорил тебе, что зверь, загнанный в угол, будет биться до самого конца! — Пэтрот сверкнул алыми глазами и взмахнув мечом, велел ир-мерам приступать к жатве. — Зверь на этот раз я! — Сейна же лишь успела вздохнуть, когда белое пламя вырвалось из витражей и коридора, ведущего в зал. Как живое существо, оно облаком обошло всех лордов и леди, Киру и Адриану она закрыло собой, а Сейну обернуло в кольцо. Всех остальных она расплавляло жидкий огонь. Всех до единого. На ир-меров, окруживших Амраделя и Ривиль, стоявших у трона. Кадрагонов, накинувшихся на Каманрона, Алетру и Катрину, спрятавшихся за колоннами. Кармаэлонцов, навостривших копья на Санвейка, Стилфрита и Хайскала, готовых принять бой. Это белое погибельное пламя принёс визжащий ветер.***
Ветер принёс за собой пламя. Жидкий огонь, похожий на табун демонических жеребцов, скачущих на лавовых волнах, прошёлся цунами по стенам Тира и его улицам. Торан Шторм-Баунт успел добраться до брата, Маркуса, но ему пришлось лишь закрыть глаза и закрыться руками, чтобы не видеть, как волна огня пожирает Шторм-Сеэндора. Но, к удивлению синих легионов Тира, огонь забирал лишь ир-меров и кадрагонов, с тёмными кармаэлонцами. Он огибал улицы, как самое настоящее наводнение. Как живая вода, посланная самой Элеонорой. И как только огонь забрал с собой темную орду, уничтожив в своих сполохах их предсмертный рев и крики, как только огонь выжег скверну и черную кровь, оставив город со своими многочисленными пожарами, с небес, как длань и послание от Отцов и Матерей Основателей, пришёл ливень. Айдан стоял посреди улицы, весь мокрый и уставший. Посреди косого, тёплого дождя, был слышен клич, понимаемый людьми Тира: — Наследник Нерана! Айдан Стонн’Кассел! Защитник Утра! — А в стенах Оплота, выжившие Защитники и все советники встали на колени перед новым верховным лордом Тира. — Слава Венценосцу Ветров! Слава Чёрному Грифону! Стонн’Касселы! Стонн’Касселы! -