Долина близ пепельной горы Иридан.
В пяти лигах от Руин Талири.
Эш’Хайгар. Крайний север Зантара.
Блексворд помнил рассказы старожил чёрнодоспешных полков о некромантах Эш’Хайгара. Большинство из тех историй были байками, чтобы напугать молодняк, попавший в гарнизон пограничного легиона. Некоторые их них были до смеха лживые и выдуманные, а другие — бросали в холодный пот и лютый страх. Говорили, что трупы некроманты забирают с собой, чтобы воскресить их, как своих слух; другие утверждали, что тела они отдают своим верным вурдалакам на съедение; ещё одни спорили, яростно доказывая, что сами видели, как их погибших товарищей несли в зиккураты и посели их души бродили там, неприкаянные. Были и те, кто рассказывал об оживших скелетах, что бродили в тумане с зелёными огнями в пустых глазницах. Кто-то говорил о женщинах, что были обращены в чудовищную нежить, чей крик был способен разорвать сердца. Блексворд не верил в эти сказки, до того дня, когда отец послал его и Орина в зиккурат Ин-ар-Хартум — Крепость Тысячи Душ, расположившийся в Тихом Плато — месте, откуда нежить начинала свой Ход Смерти. Там он увидел вурдалаков и приспешников Ненасытного, и до смерти обольстительную Эльнору Айвенворд — ту самую любовницу Эйдэна Великого. Но это не так удивило его, как-то, что с ним произошло после ужасов подземелий — погоня за отцом, битва с Падшим и вот, Блексворд и с стал считаться неживым. В сердце его отныне находился сосуд, наполненный самой страшной магией. Сам юноша не знал, как себя чувствовать. Боли не было, не было жара, лишь еле заметный холод. Не было усталости, разве что ноги немного гудели. Но голод изменился — стал сильнее, чем прежде. Но перед тем, как приступить к трапезе «гостеприимных пепельных пустынников» — следовало поприсутствовать на их совете. Большой, в два раза большем, чем командирский шатёр уэйстекского легиона, главный кочевой дом эшхайгарцов поместил в себя больше сотни человек. Женщины расположились подле своих мужчин за общим, плотным ковром с золотым узором на чёрном полотне. Александэр Морденте вышел вперед, и все поднялись на ноги, склонив головы и скрестив руки так, чтобы раскрытые ладони оказались на их плечах. Молча присоединившись к трапезе, Блексворд и Зейрайна, как люди, выросшие в Чёрном Легионе, в котором любой эшхайгарец был врагом для уроженца Кровогорья, не знали: позволено ли им прикасаться к еде и напиткам. Морденте, сидевший рядом, тихо шепнул им на ухо: — Прежде всего, отведайте еды клана Талин-Редар. Уж потом, когда ваши и наши нужды будут удовлетворены, мы начнём говорить. — Тогда Блексворд аккуратно потянулся к чем-то, что напоминаю ему яблоко, просто немного обгоревшее. Надкусив диковинный фрукт, Блексворд понял, что это действительно на вкус как яблоко, только намного сочнее и слаще. Ели они довольно долго. Все, кроме Зейрайны, были увлечены своей едой. Леди Тангер смотрела на сына, не понимая, что в нём изменилось: вроде всё тот же Блексворд — вечно уставший, гонимый отовсюду мальчишка, но в то же время другой, холодный и… не живой. — Я всё тот же… — Блексворд посмотрел в глаза матери и… не узнал их. Она, будто в своих мыслях отреклась от него и теперь смотрела, пытаясь понять, как проще убить его. — Нет. Ты умер. На моих руках. — Она говорила так тихо и в то же время слова его были громом для сына, но были ли Блексворд её сыном? Конечно, с одной стороны Зейрайна родила его, но с другой уже успела похоронить. — Боишься, что я буду как Стонн’Кассел? Как Ви’Марк, например. — Детьми Нерана пугали всех, кого не попадя: непослушных ребятишек, прилежных учеников. Проклятия всегда содержали имена тех, кто почти уничтожил этот мир. Ви’Марк Неживой, Ви’Марк Осквернитель — тот, из-за кого пепельные горы бушуют, время от времени на севере материка, чтоб сдерживать испорченную силу, что повелевает жизнью и смертью. — Не произноси это имя при мне… — прошипела Зейрайна. Кому, как ни ей знать, что имя её происходит от самой Райны Искусительнице, понесшей в своём чреве ребёнка от брата? — Ни тебе судить об именах. — Блексворд стиснул зубы. Его мать боялась его, и он ничего не мог с этим поделать. Он стал другим, это верно. Всё меняется. — Среди нас тот, кто получил дар совсем недавно. — Человек, сидящий во главе шатра, поднялся одновременно с Блексвордом. — Пусть он расскажет нам. — Люди подняли головы. Каждый согласно кивнул, пока Блексворд набирался силы, чтобы сказать хоть что-нибудь. — Моё имя — Блексворд Тангер. Я умер несколько дней назад…***
Илайтанская Долина.
Первый Ваетирский Легион.
Восточное Кровогорье.
Они въезжали в Илайтан, но их не встречал гарнизон, готовый оборонять высокие стены самого учёного города, легендарной библиотеке всего Кровогорья. Не было знамён на светлом камне. Улицы пустовали, на дозорных башнях не горел огонь. Город как будто-то покинули в спешке. Забрали всю провизию, осушили колодцы, свернули штандарты, оставив драгоценные книги на сожжение руками врага. Легион Зашеира Пашара медленно входил в раскрытые ворота Илайтана, будто бы город распахнул свой уста в предсмертном крике. Не было слышно даже завываний ветра в этих широких улицах, башни стояли, пустые, покинутые; дома, чих хозяева ушли, так же застыли в безмолвии, что окутало город. — Ты когда-нибудь слышал легенду о том, как построили новый Илайтан поверх старого? — Сигурн Рунтроп ехал близ Зашеира, опасливо озираясь, ожидая нападения с крыш. Крыши илайтанских домов отличались от того же Хагарена — здесь не было вальма и склона. Каждая крыша имела что-то на подобии небольшой башенки, купола, что напоминал часовню. — Нет. — Ответил Пашар. — Давно, когда драконы были свергнуты, нашлись те, кто поддержал своих крылатых господ, те, кто возжелал их возвращения и гибели императора Стонн"Кассела. — Легиона Пашара остановился на главной площади, где фонтанов было больше, чем во всём Кинхарте. Южные солдаты стали обыскивать дома, но возвращались они ни с чем. Каждый лишь пожимал плечами. Ничего, вообще ничего: постели заправлены, бельё сушиться. Люди взяли и ушли. Сигурн продолжил: — И тогда Неран, чтобы укрепить свою единоличную власть, отправил сюда Четвёртый Красный Легион с одним лишь приказом: «Убить всех драконьих последователей». — Пашар и Рунтроп прошагали к центральной часовне, и нашли лишь стопки бумаг, словно их готовили к сожжению, но не успели. — Легион, воспитанный в огне и пепле, гневе и боли, вырезал оставшуюся в окружении армию Рок’Яндара и их сподвижников. Всех, в том числе женщин и детей. Они стёрли город Илгаритант своим железным маршем с лица Кровогорья, погрузили в курган логово крылатого ящера и похоронили убитого ими во сне дракона. — Ваетирский легион прочесал почти весь город. Пусто. Везде были горы книг, но кто-то не позволил их сжечь, или же кто-то не успел. — Не только люди пали от их мечей. Но и детёныши Иргината — дракона, правившего в этих землях, что носили его имя. Узнав об этом, сам Келтрик отвернулся от Четвёртого Легиона, Элерона перестала слушать их молитвы. Все Отцы и Матери Основатели отвернулись от них. И лишь Ненасытный стал следить за ними. — От упоминания Скверного Бога у Зашеира прошли мурашки по спине. Двелкесты — племя кочевников — вело себя странно. Они держались большой кучей и отказывались двигаться без приказа Сигурна. — Нерана даровал им эти земли. Они построили на руинах Илгаританта свою обитель — Илайтан. Позже, они стали собирать всех сведения обо всех расах Зантара в свою библиотеку. Они стали жить здесь под началом дочери Нерана — Евандалиры. — Ветра не было, туч не было. Даже солнце светило необычно. Тускло. — Когда Николас Предатель и Райна Искусительница убили свою сестру, а Неран покинул трон, Четвёртый легион, любивший Евандалиру, охранявший её сон и выполнявший каждый её приказ, стал искать возмездия. Они нашли его в виде дара из рук Ненасытного. Сломленный Лжец обернул их не просто своими слугами, не просто войском людей, превратившихся в зверей. Каждый легионер поклялся ему в верности и был превращён в Падшего. Их доспехи срослись с их телами, мечи покрылись алым демоническим дымов и Скверный Легион пошёл войной на Хагарен. — Пашар кое-как удержал поводья своего верного коня. От рассказов Сигурна ему становилось не по себе, но хуже было от того, что всё это походило на правду, особенно, если учитывать полностью пустой город. — И что было дальше? — — Тогда Лаира — дочка Евандалиры, взмолилась к Отцам и Матерям Основателям. Ей ответила Сатхакка. Мать Ночи и Темноты прокляла Четвёртый Скверный Легион. Она собрала их прокажённые души в одно единое тело — тело капитана Четвёртого Легиона. Великая драконица похоронила его в логове, там, где солдаты возвели курган Илгаританта, там, где они убили спящего дракона и его детёнышей. Потом город снесли и построили новый, вычеркнув имена легионеров из истории. — Рунтроп протянул яблоко своему коню, затем коню Пашара и звери немного успокоились, пусть и продолжили нервно мотать головами. — Плохо дело — Процедил Зашеир. Его слова эхом пронеслись по улице. — Не хуже чем во всем мире. — Ответил Сигурн, указывая на самую высокую башню города, что возвышалась близ северной стены, там, где дома строились ближе друг к другу. — Кажется, не все покинули город философов и вольнодумцев. — Пашар прищурился. Казалось, что кто-то стоит на самом краю башни. Кто-то, кто в один шаг мог скрыться в тени. Тут же Пашар отдал приказ: — Легион! Ни один солдат не должен остаться один! Всем держаться отрядом не меньше чем в два десятка! Прочесать город! Найти ценные книги в библиотеках и домах! У нас день на поиски выживших или хотя бы свидетелей! Исполнять приказ! Кандагар Ваетир! — южане и двелкесты ответили единым голосом, разошедшимся по городу как гром: — Кандагар Ваетир! — Откуда ты знаешь эту легенду? — Спросил Зашеир. — Рогхар Убийца Сородичей был женат на девушке родом из Хагарена, а сам он был из Илайтана. Так что, я наполовину хагаренец, наполовину илайтанец. Поверь мне, северяне знают легенды наизусть, так же как и южане. —***
Долина близ пепельной горы Иридан.
В пяти лигах от Руин Талири.
Эш’Хайгар. Крайний север Зантара.
— …. и я переродился. — Блексворд закончил свой рассказ. Его слушали, не перебивая. В том числе, люди разных кланов Эш’Хайгара узнали о том, что теперь их сила не так сильно осквернена как раньше, благодаря изгнаннице Айвенворд. Многих этот факт взбудоражил и разозлил, а другие же смотрели на Блексворда с опаской. Он им явно не нравился, а может, Блексворд и сам надумал себе проблем. Ведь нужно было ему рассказать о том, что он бился при Кардинийском Ущелье с именем Наследника Нерана на устах! — Вы же ведь собираетесь что-то предпринять? Сделать хоть что-то! — Блексворд понадеялся, что у него получиться как-нибудь да воздействовать на некромантов. Но что может сказать чёрный легионер, обязанный воевать с такими, как они. Женщины натянули на лица прозрачные вуали — плохой знак. Блексворд внимательно оглядел всех присутствующих. Кланы Фарадура, Шикра и Мадира, почти все представители сильнейших воинов пепельных земель. И все они смотрели на Блексворда, как на угрозу. — Твой подвиг неоценим, Блексворд Тангер. — Талин-Редар, всё время стоявший на ногах, оказался за главного в этом шатре. Рослый, бледнокожий мужчина с седыми волосами, он стянул с лица капюшон, который обычно использовали для защиты от пепельных ветров. — Твоя победа над Падшим велика и твоё перерождение, это великая честь для каждого из нас. Однако, за тобой останется право выбора. Эш’Хайгар потерял цвет своей молодёжи в войне с Эйдэном Четвёртым и войной с безумием Таф-Фера. Мы долгие годы жили в пепел великих гор, таких как Иридан. Мы не терпим друзей Неранового Наследника на наших землях. Так же, как и чёрных легионеров. — Блексворд пожалел, что отдал Ису Тэмару. Сейчас он был готов начать настоящую резню. — Зейрайна подошла ближе, предвкушая неприятности. — Ты можешь подчиниться одному из кланов. Либо же уйти в изгнание, как Айвенворд. — Слово взял ещё один некромант, поднявшийся на ноги. У этого не было одной руки и люди за его спиной положили руки на короткие ножи. — Блексворд — Рука Морденте легла на его плечо. Тангер уже приготовился к тому, что ему зубами и когтями придётся вырываться. — Скверна остаётся не в нити магии, а в сердцах людей. — Его слова ядом ударили в голову юноши. И только после шепота Блексворд понял, что один некромант ещё не выжил из ума. — Беги, Тангер. Твоя сила подскажет тебе, как и что делать. — А затем, Морденте издал страшный рёв. — ТОР-ОРТ! К БОЮ! ЗА НАСЛЕДНИКА НЕРАНА! —***
Илайтанская Долина.
Первый Ваетирский Легион.
Восточное Кровогорье.
Сигурн шёл позади главного отряда. Впереди, ведя половину от полка, шёл Пашар, за ним Данел. Они продвигались, обыскивая дома и каждый попавшийся на пути проулок. И чем дальше, тем хуже. Пусто. Совершенно ничего. Сигурн успел заглянуть в здание, похожее на школу. Брошенные учебники у тетради, рисунки; столы, составленные для того, чтобы класс мог разделиться на группы. Покосившиеся портреты великих героев и учёных. В том числе Гилберт Мудрый — ещё один сын Нерана, пропавший во время экспедиции в Даргон. Каких только детей не было у великого, ужасного и безумного Нерана! Но только одна сумела продолжить род, который живёт до сих пор. Сигурн вернулся к отряду как можно скорее, в пустых коридорах школы было страшно. Детский смех был не плодом его воображения. Кто-то взаправду пытался заманить его глубже в постройку, кто-то или что-то жаждало его обхитрить и убить. Нельзя было разделяться — первое правило поведения в треклятом городе-призраке. Сигурн родился в Илайтане и прожил в нём до пяти лет. Его родители переехали в Хагарен из-за какого-то дальнего родственника, завещание которого могло покрыть их долги. Какие такие деньги и кому они задолжали, Сигурн не знал и не расспаршивал. Его мучало другое. Голос обезумевшего предка. По правде говоря, память о том, что он — потомком Лживого Наследника Нерана и то, что он слышит его бредни, обращённые вовсе не к нему, а к маленькому брату, выжившему в резне, не очень-то хорошее детское воспоминание. Но жаловаться не приходилось — Сигурн знал, в его жилах не было драконьей крови и это не могло не радовать. Хагарен был красивым городом. Не таким большим, как тот же Илайтан. Город был отведён как место храмов и церквей. Место, где паломники могли начать свой путь, или же закончить его: зависело это от того, что, какую именно цель возлагали на себя люди, готовые пуститься за тысячи лиг от родного дома, чтобы пройти пути Нового Пантеона. Город куполов и храмов, город молитвы и песнопений, город, который солдаты обходили за несколько лиг. Илайтан же был высоким. Башни, строившиеся почти друг на друге, высокие дома, с крышами, что были теми же башнями, но только куда меньше. А ещё окна здесь были непростые. Витражи высоченных домов были ростом с взрослого человека и самое главное — каждый из них изображал святого из Нового Пантеона. Наука и вера, религия и учения перемещались здесь — в самой громадной и отныне пустой библиотеке Кровогорья. Отряд Пашара прочесал местностью и вдруг легионеры застыли, когда услышали пение. Тихое, ритмичное, повторяющееся пение, похожее на молитву, нежели на песню. — Что-то знакомое — Прошептал Данел. Сигурн не ответил. Легионеры окружили башню и малыми отрядами стрелков забрались на соседние крыши. — Там кто-то есть. — Пашар поднял вверх кулак. Ваетирец вместе с Сигурном и Данелом метнулся вперед, к распахнутой двери высокой башне, что называлась Просвещенной. Здесь были собраны самые дорогие и значимые книги, но на земле близ белой арки, служившей входом в башню, лежали кучи книг, которые не успели сжечь. Когда отряд вошёл в башню, то ему встретились полки, заполненные книгами и свитками самого разного содержания. Солдаты увидели разрешенные апартаменты, опрокинутые кафедры и разбитые витражи, и всё это было перемешано с чёрной кровью. Однако, пение исходило с верхних этажей. Там, в верху, по витиеватой лестниц пролегал кровавый след. На белых камнях остались кровавые ладони, а так же: будто кто-то выжег людей, оставив их пепельные силуэты на стенах, полу и потолке. Отряд быстро прошёл вверх и там, где обычно собирались люди, чтобы услышать лекции или же провести дискуссию среди прекрасного зала, посреди разорванного в клочья пергамента и кровавых пятен, на коленях стояла женщина, тихо певшая, и качавшаяся, словно в руках её спало дитя. Только Пашар подошёл к ней, как она перестала петь и тут же затараторила: — Песня успокоит тень, песня успокоит тень, песня успокоит тень…. зачем вы молчите? Нельзя молчать…. нельзя молчать…. только не молчать…. они злятся, когда ты молчишь…. Нельзя спать…. нельзя плакать…. либо петь, либо говорить…. — Сигурн хотел отодвинуть Пашар от сумасшедшей, но обернувшись, измученная и похудевшая до самых костей девушка тут же заорала, как резанная. Рунтроп только колыхнулся, а чья-то рука потянула его назад, прижав к стене со страшной силой.