***
— Какаши, подойди-ка сюда. Нам надо поговорить, — попытался мягко сказать Минато, но вышло у него не очень. Кушина тихо проскользнула в дверной проём за спиной Хатаке, подталкивая того к мужу, нежно приобнимая за плечи в приободряющем жесте. Мальчик неуверенными мелкими шажками приблизился к сенсею, сидящему на диване. Помялся на одном месте, не смея садиться на кресло напротив него, пока Намикадзе сам не пригласил его жестом руки. Рыжая Узумаки села рядом с мужем. — Какаши, мы тут с Кушиной подумали… Ты остался один, как бы грустно это не звучало, и именно поэтому мы… — договорить ему не дала Кушина, мягко, но уверенно сказав: — Мы хотим тебя усыновить, Какаши, — она взяла опешившего от такой неожиданной новости пепельноволосого мальчика за руки. Они шутят что ли? Если да, то не смешно. — Выбор только за тобой. Мы не будем настаивать, если ты не будешь этого хотеть. Хатаке в растерянности бегал глазами по её лицу, по сверкающим глазам, прошёлся по длинным красным волосам, перевёл недоумевающий взгляд на сенсея, ясно понимая по серьёзному выражению, что они совсем не шутят. Его плечи мелко задрожали и он, заикаясь, неуверенно проговорил: — М-мне, надо… — тяжело сглотнул, — подумать. Кушина коротко переглянулась с Минато и кивнула, сказав: — Хорошо. Такую информацию сразу не переваришь. Как только примешь решение, приходи сюда и если ответ будет положительный — желательно приходи с чемоданами, — улыбнулась она, разряжая атмосферу шуткой. — Х-хорошо, — промямлил Какаши, встал и на ватных ногах пошёл к выходу. Ему правда было бы неплохо подумать. Как только негромко хлопнула входная дверь, Узумаки посмотрела на мужа, который не произнёс больше ни слова. Он правильно понял её вопросительный взгляд, тихо ответив на так и повисший в воздухе невысказанный вопрос: — Всё будет хорошо. Остаётся только ждать.***
Какаши не помнил, как вышел из дома, не помнил, как дошёл до могилы Рин и Обито (почему именно их..?), не заметил, когда солнце стало клониться к горизонту. Он был полностью поглощён своими мыслями, не замечая вокруг ничего и никого. Хатаке искренне не понимал, почему они не ненавидят его, почему относятся к нему со всей добротой, почему хотят связать свою жизнь с убийцей. Из всей команды Минато остался только один он и все его сокомандники были мертвы именно по его вине. Тогда почему же…? Но вдруг в голове у него что-то щёлкнуло. Он ведь правда хочет остаться. Он хочет оборвать все связи со своим прошлым. Ему уже до чёртиков надоело каждый день чувствовать угрызения совести, подогревающиеся одиночеством. Ему до чёртиков надоело приходить изо дня в день в холодный, пустой дом, понимая, что его никто не встретит. До чёртиков надоело завтракать, обедать и ужинать одному в полной тишине, которая была громче самого сильного крика.Он просто не хотел быть больше один.
Если пара Намикадзе приняла такое решение, значит они правда хотят помочь ему. Правда переживают за него. Такие искренние и чистые глаза Кушины не могли врать. Если они сами предложили ему это, почему он теперь должен отказаться? Ему врдуг стало откровенно плевать на то, что будет дальше. Будут они его ненавидеть, будут презирать или любить и заботиться как о собственном сыне. Пле-вать. Он впервые поплывёт по течению, и пусть будет, что будет…***
Ночь уже медленно покрывала Коноху своим тёмным пологом, всё ещё борясь с солнцем, чьи последние отблески виднелись у самого горизонта. В тишине, которая негласно соблюдалась после ухода Какаши, раздался короткий, неуверенный стук. Кушина подорвалась со своего места быстрее Минато, открывая дверь. Мальчик переминался с ноги на ногу, стоя на пороге, держа в одной руке сумку с вещами, а другой почёсывая затылок. Он не смел поднимать голову, но даже так было видно, что щёки его были слегка порозовевшими. — Вы говорили, чтобы если моё решение будет положительным, идти к вам вместе с чемоданами, но… у меня нет чемодана и стольких вещей, чтобы вместить их в него, — неуверенная, робкая улыбка и полные надежды глаза. По щекам Узумаки потекли слёзы, а губы растянулись в подобии улыбки, перекошенные безудержными рыданиями. Она резко обхватила опешившего Какаши, затащила в дом и, стоя на коленях, обняла его, прижимая к себе так, что у мальчика глаза на лоб полезли, но он даже не шелохнулся, только опустившись на пол, подобно молодой женщине. Минато наблюдал за всем со стороны, облокотившись об стену плечом и сложив руки на груди, но когда Кушина затащила мальчика в дом, тихо рассмеявшись, помотал головой и тоже поспешил к обнимающейся парочке. — Нет, ну вы только посмотрите, обнимаются тут и без меня! — Притворно обиделся он, обхватывая новоявленного сына и жену руками и вызывая шуткой одобрительный смех обоих. А Какаши этой ночью заснул самым счастливым ребёнком на земле, ведь он теперь был не одинок.