A cruel land of fun

      Увидев следующего в очереди, сердце девушки ушло в пятки. Нервно моргая, она протестующе замотала головой. Но парень демонстративно поправил клетчатую рубашку на себе. Облизнув кончики указательного пальца и мизинца, он пригладил медные брови и с ехидной ухмылкой сделал шаг. Присев на табурет, он положил ладони на прилавок, как и все предыдущие мужчины, парни и мальчишки. — Я сказала не подходить ко мне больше, — нахмурившись, тихо прошипела Виктория, слегка нагнувшись к рыжему. — Я не буду тебя целовать! — Будешь! — радостно вздёрнув брови и расплываясь в улыбке чеширского кота, воскликнул Джером и показал оплаченный билет. — Я заплатил!       С досадой Харт поджала губы и быстро окинула взглядом всех в очереди к будке с поцелуями. Это благотворительное мероприятие отец устроил вместе с детской онкологической больницей. Да, было немного брезгливо касаться губами всех подряд и после натянуто улыбаться, но это была такая мелочь по сравнению с тем, с чем приходилось бороться маленьким пациентам медицинского учреждения. И Виктория, отбросив всё своё ханжество, решила таким образом хоть как-то помочь больным детям. Она даже сменила привычную фирменную футболку с логотипом «Hart's Joyland» и просторные джинсы на летний сарафан на тонких лямках с ярким принтом сочных лимонов на нём. Этим нарядом она хотела привлечь как можно больше желающих к будке с поцелуями, тем самым собрав значительную часть средств в помощь детской больницы. Но, к сожалению, жёлтые лимоны также обратили на себя внимание изумрудных глаз юноши, усыпанного веснушками с ног до головы.       Похоже, это лето будет нескончаемым, так как цирк «Хейли» обосновался в их городе по крайней мере на два месяца. И Виктории ничего хорошего не сулило тесное соседство с семейством Валески. Девушка ещё раз в упор посмотрела на юношу, ожидая от него пощады. Но он лишь жутко смотрел на неё исподлобья, сверля чёрными расширенными зрачками в обрамлении лиственной радужки глаз. — Проваливай в соседнюю будку! — дерзко буркнула Вики с тающей надеждой в глазах. — Незачем так грубить, — он расслабленно подпёр свою щёку сжатым кулаком. — Я могу тут хоть весь день просидеть, Вики-дорогуша, — Валеска, не отрывая взгляда от лица девушки, нарочито громко развернул шуршащую обёртку мятного леденца и положил конфету себе в рот.       Тяжело вздохнув, Харт смирилась с безвыходностью ситуации и нерешительно присела на стул. Пару секунд её глаза впивались в длинные тонкие пальцы, испещрённые веснушками, которые игриво барабанили по прилавку. Виктория медленно перевела взгляд с рук на рубашку, затем на подбородок, губы. Встретившись с пошлым блеском в глазах парня, она снова сосредоточилась на его губах. — Эй, рыжий! Не надо с ней флиртовать! — выкрикнул из очереди какой- то весьма нетерпеливый подросток. — Ты же купил уже билет! — О, лучше поторопись, принцесса! — насмешливо согласился с мнением ожидающих за спиной людей Джером и задорно подмигнул Вики.       Харт, выдыхая весь воздух из лёгких, настраивала себя на то, что это просто очередной человек, как предыдущий и какой будет после. Не нужно думать о том, что это Валеска. Что это тот самый парень, который из года в год приезжал с цирком и сносил, словно ураган категории F5, её мирное существование подчистую. Каждый год приходилось мириться с разного рода выходками этого незаурядного юнца. Было более-менее спокойно, если шапито приезжал в учебный год, когда Виктория больше времени проводила в городской школе и только вечером ей на глаза могло попасться рыжее недоразумение. Но за всю свою сознательную жизнь это было от силы два раза. В остальные годы гастроли цирка приходились именно на летние каникулы. А все каникулы Харт подрабатывала в парке отца.       Бегло облизнув губы, девушка медленно потянулась к лицу парня. Она чувствовала, как её ладони на прилавке вспотели, ресницы не переставая хлопали и почему-то хотелось плакать. Скорее всего из-за обиды, что рыжий воспользовался этой будкой поцелуев и в очередной раз так решил поиздеваться над ней. Из всех, кого она целовала и кого предстоит поцеловать, ей не хотелось дарить поцелуй именно ему.       Когда девушка прикрыла глаза и устремилась со слегка вытянутыми губами к Джерому, он упивался её бордовым румянцем на щёках. Ему было смешно и забавно наблюдать за смятением на её лице, за внутренней борьбой её эмоций, что так яростно хотели выплеснуться наружу, но социальные нормы и стандарты поведения не позволяли девушке этого. Эти рамки приличия сдерживали бурлящий поток переживаний и самых настоящих чувств. Но когда-нибудь Джером обязательно разорвёт эту моральную цепь на Виктории и увидит, какая она на самом деле. Обязательно.       А пока… Валеска несдержанно сократил расстояние над прилавком, что разделял юношу и девушку, и накрыл своими полноватыми, красными, обветренными на палящем солнце губами губы Вики. Девушка едва вздрогнула от этого прикосновения, но не прервала поцелуй. Вкус и аромат мятного леденца приятно успокаивал. А морозный шквал мурашек воровато проскочил по позвоночнику. Что-то начало покалывать под кожей, будто электрические разряды малого тока пустили по венам в это мгновение, пока Джером так мягко и чересчур нежно сминал губы девушки.       Через секунду пронзающая острая боль проткнула нижнюю губу Виктории. Сердце её заколотилось безумно быстро, глаза широко распахнулись, и она отпрянула от рыжего как от огня. Он прокусил ей до крови губу. Слёзы от боли в скором темпе наполнили глаза Харт. Она дрожащими пальцами прикоснулась к пульсирующей ранке, а затем увидела алые капли. С неистовым непониманием она ошарашенно глазела на Джерома. — Ты… Ты в своём уме? — срывающимся голосом всхлипнула Вики. — «…на боль похоже блаженство…» — так было в той книжечке, что ты забыла на свалке старых аттракционов? — жуткий оскал острых зубов с окровавленными губами наводил полнейший ужас на Харт.       С низким сардоническим смехом парень поднялся с табурета и весьма довольный собой отправился восвояси. Виктории, зализывающей укушенную губу, пришлось прервать благотворительную деятельность и заменить себя дублёршей. Зайдя в уборную, что была рядом с кухонным помещением, она судорожно умыла лицо и посмотрела на свою ранку через зеркало над раковиной.       Книга. Да, она думала, что потеряла сонеты Петрарки ещё прошлым летом. Эта строка, которую произнёс ненавистный Валеска, помнится, даже была выделена фигурной скобкой с помощью простого карандаша на шершавой поверхности страницы. Что-то было пугающее и манящее одновременно в этих словах для неё. Что-то столь необъяснимое и глубокое для понимания, но эти строки запали в душу в тот момент прочтения. А потеряв книгу, она совсем забыла о них.       «И почему именно он нашёл те сонеты? — она нервно потрепала свои русые волосы и уставилась на своё отражение. — Почему я так странно чувствовала себя при поцелуе именно с ним, как больше ни с кем до этого? — серые глаза при воспоминании о поцелуе с Джеромом снова опустились на прикушенную губу. — Наверное, потому что я не выношу этого скверного, вечно ухмыляющегося и заносчивого мерзавца».       Девушка устало вытерла лицо и руки махровым полотенцем и вышла на залитую вечерним золотом солнца улицу. Кажется, это была не последняя выходка Валески с участием Виктории. И даже представить было страшно, что он уготовил на будущее.