° ° °
Луна сидела на берегу озера и наблюдала сквозь толщу льда за мелкими и юркими полосатыми рыбешками с радужными хвостами и плавниками. Лед оказался их защитой от зимних морозов, и там, на дне, за толстым прозрачным экраном продолжалась жизнь. Будто зимы не существовало. Будто не было ни метелей, ни холодов, ни снега — обитатели гонялись друг за дружкой, плыли по своим важным делам, даже не подозревая, что есть другая жизнь вне их маленького мира, и те, кто за ними наблюдает свысока. Девочка устала. Ей хотелось покинуть Хогвартс хоть ненадолго. Последние пару дней он казался ей душной ловушкой. Столько детей. Магия. У всех своя. И если Изар казался ей горным ручьем, холодным, свежим, утоляющим жажду, а Драко был крепким деревом, с мощным стволом, нагретым солнцем, по которому так и хотелось провести рукой, почувствовать его надежность, его силу, то шепотки и презрение остальных, легкое злорадство, недоумение или жалость давили, даже если она не была, как Зар, эмпатом. Ей хотелось побродить по морскому побережью Испании, заглянуть в Бразилию или посидеть на луговом высокогорье во Франции. Надоела зима, холод, школьные придирки и сухие замечания от учителей. Побыть вместе с вновь обретенными родителями было бы удивительно. Но пока не время, и от этого девочке становилось еще печальнее. С драконом получилось все правильно, даже если иногда казалось, что стоит прозвучать одной неверной ноте, как все рассыпется. И показаться на глаза Макгонагалл было важно. Девочка не представляла, почему она так поступила, но доверяла своей интуиции. Хотя, если признаться, она, конечно же, не была готова к всеобщим шепоткам, косым взглядам и насмешкам. Но Луна делала невозмутимый вид, иногда накидывая на свои уши чары от чужих мозгошмыгов. В общем-то, простые чары, приглушающие слух. Они делали речь ее одноклассников тихой и немного неразборчивой, будто жужжание мухи за окном. Но на уроках приходилось их снимать. Когда она проводила время с подругами тоже. Их же слышать стоило? Но тогда она слышала и многое другое, и от этого горчило на языке и между лопатками бегали неприятные мурашки. Поэтому Полумна выбиралась подальше к лесу за защитные обереги замка, или находила укромное местечко у озера, и сидела, обретая внутреннее равновесие. Драко и Зар за ней наблюдали. Они хотели составить ей компанию, забирали с собой то в теплицы, то к Граббли-Дёрг, когда она ходила помогать единорогам, или водили в чайную комнату. Там было уютно, и хаффлпаффки, совсем милые девочки, почти не косились на нее. Хагрид тоже был милым. Она нарисовала ему на память Норберту, а он удивился, что она угадала его сны. Луна не стала ему напоминать, что дракончик был в реальности. Она подумала, что лучше пусть лесник считает исполнение своей мечты сном. Ведь дракона с ним больше нет. А хуже недостижимой мечты только та, которая закончилась слишком быстро. Будто поманила и исчезла. Она расправила мантию и достала из кармана маленькое зеркальце. Оглянулась, проверила чарами, нет ли здесь никого и потерла большим пальцем один из инкрустированных камней. Зеркальце нагрелось немного, задрожало в ее руках и на гладкой поверхности появилось изображение. — Как ты, милая? — ласково спросила Нарцисса, внимательно вглядываясь в лицо дочери, — ты плохо спишь? Хочешь, я заберу тебя на пару дней? Я смогу это устроить. У вас же все хорошо? Драко. Изар. С ними все в порядке? Волшебница забеспокоилась, проведя по стеклу кончиками тонких пальцев, будто хотела обнять девочку. — Да, мама. Все в порядке, я просто немного устала, — улыбнулась Луна, но ее улыбка казалась немного натянутой, — ничего серьезного. Но уехать из школы на пару дней было бы здорово. — Я попробую это устроить, — пообещала Нарцисса и, положив подбородок на изящно переплетеные руки, попросила, — расскажи, как вы там на самом деле, я же вижу, что ты была расстроена. — Мне Виктор прислал письмо, — вздохнула Луна и замолчала, собираясь с мыслями, — он очень рассердился и теперь не хочет со мной общаться. Нарцисса нахмурилась. — Подожди, мам, — приложила к зеркалу пальцы Луна, — ничего страшного не произошло. Ему написали из Хогвартса про меня гадости, он поверил и не захотел больше, чтобы мы переписывались. Наверное, так правильно. Хотя он мне немного нравился. У него были такие забавные мозгошмыги, маленькие и застенчивые. Они так хотели стать большими и внушительными — и все время мерялись, у кого тень больше. — Да, милая. Это к лучшему. Крамы — не совсем те, с кем стоило бы поддерживать связь. Ничего не могу сказать о Викторе кроме того, что мальчик оказался глуп, раз не оценил такое сокровище, как ты. Но это его потеря, — мягким голосом сказала Нарцисса. — Его мама очень хотела видеть меня в гостях летом, — призналась Луна, заправив за ухо тонкую прядь светлых волос, — она казалась немного странной, очень настойчивой. Как вихрь. — Папа узнавал в чем их заинтересованность, — немного помолчав, осторожно ответила Нарцисса, — с тобой поделиться? — Давай, — легко согласилась девочка, — уж слишком их мозгошмыги были нарядными. — Это точно, — легко засмеялась в ответ собеседница, — как ты знаешь, они чистокровные, но не самый сильный род, и магия у них с каждым поколением слабела. Они не хотели принимать к себе ни магиков, ни сквибов. А вот знатных и влиятельных уже не интересовал их род. Роланда надеялась на Виктора, но оказалось, что он бесплоден. Им может помочь брак с сильным магиком, но тут уж Крамы уперлись. А к вам они подобраться хотели, — не думай, вряд ли Виктор что-то знал, он для такого слишком простодушный ребенок, в отличие от матери совсем не расчетливый, потому что в роду Лавгуд было много… — … истинных целителей, — закончила девочка. — Именно, — подтвердила Нарцисса, — ты абсолютно права. Истинные целители могут поправить генетику наследника рода, но это очень долго и дорого. И не измеримо деньгами. Слишком кропотливая и тонкая настройка организма. — Конечно. Истинные, они же не руками лечат, и не волшебством. Скорее присутствием. И родственные связи, как и искреннее горячее желание, может помочь, — удивилась Луна, — они же просто существуют, живут, если живут счастливыми, то и земля, и люди вокруг излечиваются постепенно от самых ужасных недугов и проклятий. Это нельзя запланировать, такое или случается, или нет. — Поэтому Крамы и надеялись, что у вас с Виктором сложится все. Но, кажется его интересует карьера, спорт, а не девушки, — продолжила Нарцисса, — я правильно думаю? — Да, мы с ним дружили больше, — призналась Луна, — а после встречи я это еще больше поняла. Кажется, я для него была как красивая статуэтка. И смотреть хочется, и поставить куда-то, потому что не знаешь, что с ней делать в реальной жизни. Я когда маленькая была, у бабушки на полке стояла такая. Мне все время хотелось с ней поиграть, а она не разрешала. Это был какой-то памятный подарок. Однажды я ее достала из шкафа, посидела с ней час: то смотрела, то на стол ставила, поворачивала разными сторонами, а потом поставила обратно и пошла к себе, в комнату, к своим куклам. Они были мягкие, приятные на ощупь и с ними можно было весело поиграть. И я не боялась, что они выскользнут из рук и разобьются. — Как точно ты это подметила, дочка, — улыбнулась Нарцисса, — когда ты встретишь того самого человека, он покажется тебе самым близким, самым родным — и ваша магия будет петь, когда вы рядом. Будто твоя магия узнает его, примет еще раньше, чем ты об этом успеешь задуматься. Потом ты узнаешь этого волшебника, его мысли, интересы, характер — и даже его недостатки будут тебе милы. И ты захочешь провести с ним все время мира. — И наши мозгошмыги будут петь вместе, — добавила Луна, хитро блестя ясными голубыми глазами, и рассмеялась. — Не иначе, как у нас с отцом. Уж наши мозгошмыги, если не поют, так подпевают друг другу, — согласилась Нарцисса, — я рада тебя снова слышать, милая. Завтра я смогу к тебе заглянуть в своей анимагической форме. Зайди после обеда к профессору Снейпу. — С удовольствием! — воскликнула девочка и радость зажглась в ее глазах, так похожих на те, что смотрели на нее из зеркала. Нарцисса предвкушающе улыбнулась, ее серые, даже стальные в этот момент глаза сделались очень ласковыми и необычайно теплыми. — Расскажи, как Изар? Я беспокоюсь за него. Наблюдать за сыном она могла только в форме анимага, не рискуя заявить о своем присутствии. Зари ответил на ее письмо через Драко, но просил дать время и пространство, и Нарцисса согласилась, скрепя сердце. Она перестала настаивать на личной встрече, но не смогла запретить себе посещать школу, чтобы побыть рядом со своими детьми, пока Люциус пропадал в Министерстве. И Снейп, через камин которого она пробиралась бело-серой кошкой, ее не выдал. Только попросил не оборачиваться. Потому что чары замка были настроены показывать директору всех незваных гостей, но вот анимагов, как ни удивительно, эти чары не определяли. — Он растерян, подавлен. Его пугают свои чувства, — девочка запнулась, не зная, как объяснить матери то, что сама понимала, зная характер брата. Выдавать Изара, раскрывая то, что он глубоко прятал, девочке тоже не хотелось. — Они ему непривычны. Я думаю, чтобы разобраться — ему нужно время. Мне кажется, что он привык запирать свою личность на сто замков. Со взрослыми. Зар он как улиточка: медленно вылезает из панциря и прячется обратно от любого внимания, направленного на него, а панцирь у него прочный. Нарцисса грустно вздохнула и спросила: — Он пьет зелья? — Да, Северус за этим следит. Но даже с ним Изар мало разговаривает. А вот с Драко ему хорошо. И Драко с ним не чувствует себя таким одиноким. Я у них теперь их общее дело. Присматривают, переживают, — сдала братьев Луна с потрохами, — секретничают и думают, что я ничего не узнаю. Но их смышли такие громкие. — Я рада, дорогая, что у тебя здесь двое защитников, — сказала Нарцисса, — но если что-то произойдет, прошу тебя, говори Северусу. Он очень к тебе привязался и с радостью тебе поможет. И нам сообщит. — Конечно, но сейчас ничего важного или опасного уже нет. Мы позаботились об этом, — качнула головой Луна. — И вот это уже начало меня беспокоить, — прищурилась Нарцисса, внимательно осматривая безмятежное лицо дочери, — ты же ничего от меня не скрываешь? — Помнишь, я очень хотела увидеть дракончика? — прикусив согнутый указательный палец, хитро стрельнула глазами в мать Луна, — иногда мечты сбываются, хоть и мимолетно. Как сон. Был — и тут же исчез. Ни следа. Как будто не было ничего. — Ты хочешь сказать, что в школе… — начала Нарцисса. — В школе нет ни одного неучтенного существа. А сказка закончилась хорошо. Ведь каждому, даже самому маленькому дракончику нужен свой дом, безопасность и забота. — И у рассказчиков все в порядке? — хмуро уточнила Нарцисса, что-то просчитывая. — Вполне. Все, как в сказке. Злые волшебники так ничего и не узнали, охотники остались с пустыми руками, а дракон упорхнул в свою сказочную страну. Может, он найдет там своих близких, а ты не переживай, мамочка, — закончила Луна довольным уверенным голосом, — в сказки в наши дни никто не поверит, а сны следов не оставляют, только приятные эмоции. И в этот раз они были приятными и добрыми. — Хорошо, что сон не оказался кошмаром, дорогая, — немного напряженно ответила Нарцисса, приподняв тонкую изящную бровь, — а твои прекрасные и жутко умные смышли не могут делиться такими замечательными снами раньше, до всех охотников, колдунов и сказочных драконов? — Мама, ну конечно же нет, — немного демонстративно округлила глаза Полумна, — сны приходят сами, и про них рассказывают уже утром. Но если бы у меня возникло предчувствие с вечера, я бы обязательно им сразу с тобой поделилась. Нарцисса тяжело вздохнула, порываясь что-то сказать, но промолчала. Только очень внимательно посмотрела на дочь, вглядываясь в нее и отмечая бледность, синеву под глазами и общий усталый вид. — Я дам весточку, когда смогу тебя забрать, дорогая. Напомни, с какими девочками ты хорошо дружишь? — С Лизой Турпин, с Мораг, она из Макдугалов, эти девочки из Когтеврана. С Миллисент Буллстроуд, немного с Панси, но она слишком заносчивая, хотя и веселая, они со Слизерина. Еще со Сьюзен Боунс и Ханной Эббот мы в очень хороших отношениях, но не часто видимся, они из Хаффлпаффа, — начала старательно перечислять Луна, — а ты хочешь их пригласить на каникулы? — Если ты этого пожелаешь, дорогая, но я уточнила по другой причине. Ты же знаешь, что у меня нет официального повода забрать тебя на пару дней, если мы не хотим сейчас обнародовать для чужих наше родство, а так, я очень хорошо знаю родителей некоторых девочек, и если мы — предвкушающе сверкнула глазами леди Малфой, — я смогу забрать тебя и наконец обнять руками. — Да, это было бы волшебно, — согласилась Луна, — но мне нравится чесать за ушком и твою аниформу, в виде кошечки, ты очень милая, мама. Можешь поговорить с мамой Милли, они недавно хотели меня пригласить. Я так поняла, что их телята сейчас сильно болеют, и я бы хотела им помочь поправиться. — Хорошо, милая. Я рада, что ты об этом упомянула, — задумчиво постучала блестящим ноготком по нижней губе Нарцисса, — у тебя просыпается дар целителя? — Немного, — согласилась Луна, решив, что остальная информация может подождать. — А мы пойдем за покупками? — Конечно, дорогая, я же обещала. И тогда ты лично мне расскажешь про все сны и сказки. Ты хочешь купить что-то особенное? — Подарки для Астона и Минки, для Адима и наших птичек, и для Лилу, она решила остаться. — Про остальных я слышала, а кто такая Лилу, боюсь, не догадаюсь, — покачала головой Нарцисса, уже планируя маршрут поездки. — Это наш маленький нюхлер, очень любопытная девочка, я ее в Хогвартсе еле смогла поймать, чтобы домой отправить, — с готовностью ответила девочка, а Нарцисса вздрогнула, не сумев удержать невозмутимость на красивом лице. — А сколько их у вас? — с легким беспокойством в голосе уточнила леди Малфой, — уже представляя, как изменится поместье, и какие меры защиты и предосторожностей им придется принимать, если в мэнор переберутся и эти домочадцы. К Адиму волшебница привыкла быстро, и даже привязалась, находя милым его привычки проявляться частями в подвешенном состоянии. А уж его тихое обожание к любому контакту и желание поделиться вкусностями или теплым пледом вызывало обоснованное умиление. Камуфлори оказался на редкость разумным. — Было много, точно не скажу. Первый выводок у Рикси получился большим, целых три малыша: Клипи, Тоби и Лилу. А теперь скорее всего родились еще двое, и они ждали третьего выводка, когда их забрал Рольф. — Выводок… — переспросила Нарцисса и побледнела, — я рада, что Рольф с этим помог. Скамандер? — Да, мама, не волнуйся, — успокоила Нарциссу маленькая блондинка, — Лилу пока маленькая, и она одна у нас. Если ты заберешь ее в поместье, ей будет хорошо, пока нас нет. Нарцисса, уже представляющая руины Малфой-мэнора, облегченно вздохнула. Отказать обретенному ребенку в приюте для его питомца она бы не решилась. Нюхли могли доставить огромное беспокойство в родовом гнезде, где веками собирались ценнейшие сокровища всех видов: от так любимых ими драгоценностей до древнейших инкрустированных предметов искусства и книг, представляющих опасность для любого, кто возьмет их в руки. Проклятых предметов или артефактов с неизученными свойствами в их доме было с лихвой. Любой, даже внешне безобидный предмет, столкнувшись с личной магией этих зверьков, мог повести себя непредсказуемо — и от этого невероятно опасно: как для всего дома, так и для его обитателей. — Хорошо, дочка, Я попробую это устроить как можно скорее, — со слабой улыбкой попрощалась она, — кстати, забыла сообщить, Адим снова обживается в Чайной комнате. Астон перенес его два дня назад, как вы с Люциусом договорились. Астрея осмотрел целитель и сказал, что с ним будет все в порядке. Его крыло заживает хорошо. — Ой, я так рада! А то Изар очень беспокоился. Мы наложили чары, как могли, а потом очень переживали, как отправить его в поместье незаметно. Нам помогла Панси. У нее нашелся запасной амулет изменения облика. — Редкая вещь, — покачала головой Нарцисса, — нужно передать благодарность для Эсперанс. — Эсперанс? — удивленно подняла брови домиком Полумна, — а разве не Панси? — Это короткое имя. Ты же знаешь, так можно звать и Пэйшенс, и Пандору, — немного смутившись, закончила Нарцисса, вспомнив, что именно так звали приемную мать ее потерянной дочери. — Эсперанс звучит очень красиво, — немного подумав, сказала Луна. — Мне тоже нравится, но сама Панси почему-то очень переживает из-за имени. — Иногда у нее, и правда, много мозгошмыгов, — вздохнула Луна, что-то вспомнив, — мама, так мы встретимся сразу после праздника, да? Нарцисса нахмурилась, вспоминая, а потом ее глаза заискрились: — День всех влюбленных? — Да, мамочка. В Хогвартсе все готовятся, и я бы хотела посмотреть. — Тогда сразу после праздников мы увидимся, а после него я все устрою. И у нас будет целых четыре дня, включая выходные. На этой радостной ноте они попрощались. Луна спрятала зеркальце, обновив согревающие чары, покинула тихий укромный уголок и вернулась в замок.° ° °
Асти радостно и облегченно улыбался. Получилось! Большой этап работы проделан. Осталось только следить и ждать. Разум Тома был благополучно перемещен в новое, только воссозданное тело. Сейчас под магическим куполом шло медленное и неотвратимое слияние всех найденный крестражей с бывшей личностью. Том Марволо Риддл находился в длительной коме на восстановлении. «Такой проект, такие чу́дные данные и столько практических исследований!» — предвкушающе тер руки Августус, — особенно, если Квирин, помогая ему в исследованиях шерстит библиотеки, их редкие залы с ценными трактатами по специальному разрешению в Риме, в Берлине, Вене и Гамбурге. Квиррелл готов был сутками напролет проводить время в читальных залах, лишь бы не возвращаться в Англию, ставшую для него капканом. Две его теории оказались несостоятельными, а вот остальные он смог доказать. Конечно, такое не представишь на суд мировой магической комиссии (ММК), самому дотошному сборищу теоретиков, но была ли у него раньше возможность даже подступиться к исследованиям? Невыразимец был искренне благодарен Марволо за такой невероятный шанс поработать с тонкими эфирными материями, такими как душа. Руквуд всегда предпочитал называть Темного Лорда именно этим именем. А Сай медленно плыл в дымке забытья, отрешившись от боли, от мучительного срастания осколков его многострадальной души, не всех, затяжной процесс позволял создать каркас, куда вплетались его утраченные части, обволакивались и стягивались вместе его полупризрачным разумом, блуждавшим десяток лет в неизвестных пластах межмирья.° ° °
После обеда, во время которого в зале кружились целые вихри мелких снежинок, не долетавших до столов, Луна с врожденной грацией провальсировала к слизеринской части Большого зала и, пару раз крутнувшись, обняла брата за плечи и сообщила ему на ухо громким шепотом: — А Безголовый Ник устраивает завтра Смертенины, и все призраки будут праздновать вечером это увлекательное событие. Рядом с ней стояли ее подружки с кислыми лицами, но подтверждающе кивали. Контраст с воодушевленной Луной был настолько разителен, что Драко не мог не рассмеяться. Обе когтевранки явно не горели желанием посетить торжество, несмотря на общеизвестное любопытство и жажду знаний, по которым Шляпа распределила их на факультет Воронов. — Там будет и Серая Дама, и Миртл. — Ты можешь их увидеть и без торжества, — заметил Изар, едва заметно наклонив голову, — думаешь, призраки на самом деле могут устроить что-то интересное? — Уверена, это не будет похоже на привычное в нашем понимании, — сказала Луна. — Этого я и боюсь, — тихо шепнула Лиза на ухо Мораг, — может, мы никуда завтра не пойдем? — А ты попробуй отговорить этот «Хогвартс-экспресс» на всех парах, — дернула плечом Макдугалл, — тем более, мы проиграли ей желание. Отказаться — совсем неспортивно. Турпин огорченно вздохнула и стала смотреть по сторонам. Неожиданно просияв, девочка кому-то приглашающе помахала рукой. — А вы не хотите пойти? — уточнила Луна у братьев. Драко не успел открыть рот, как незаметно подошедший к ним Тео ответил: — А у них отработка с Локхартом, целых две, из-за стычки с грифами. — И когда вы успели? — удивилась Луна, — с Уизли, что ли? — Под раздачу попали. — Мы вообще не причем, — раздалось почти одновременно от обоих блондинов. И мальчишки пихнули друг друга плечами, скривив одинаковые гримасы. — Вы так похожи, — восхитились когтевранки и мило улыбнулись, синхронно прижимая к груди учебники. — Да? — раздалось смущенный ответ от обоих, и мальчишки тут же пробурчали, — что сказать, родственники же… Сообщать посторонним о степени их родства они не планировали. А потом прозвенел небольшой колокол, который сообщил об окончании обеденного перерыва, и дети гурьбой кинулись на занятия. Отработку Локхарт проводил в своем кабинете, надушенном каким-то сладковатым мужским одеколоном. Поверхности кабинета занимали колдографии Гилдероя на всех этапах его взросления, кроме, наверное, самых младенческих. На столе преподавателя угрожающе клонились стопки конвертов и пергамента, а чернильницы разных переливающихся цветов выстроились в ряд. Сам же Локхарт приглашающе раскинул руки и принимал очередных наказанных в цепкие лощеные объятия. — Добрый вечер, дорогие мои, я рад видеть вас на моем воспитательном часе. Не люблю называть это «задержанием». Ведь именно здесь мы совершенствуемся, и под руководством такого специалиста мирового класса, как я, вы получите намного больше опыта. А теперь присаживайтесь, драгоценные мои. Драко недобро зыркнул на Рона, который топтался невдалеке от них, и, дернув брата за руку, присел за одну из парт. На отработку с ними попала и прилежная Грейнджер. Она единственная сейчас с придыханием и с восхищенным взглядом смотрела на величественного волшебника в дорогом парчовом жилете поверх тончайшей батистовой рубашки. Его одежду можно было назвать дорогой и изысканной, будь она не таких чудовищных расцветок. Даже на взгляд Драко, который тоже любил одеваться впечатляюще, розовато-желтый жилет с позолоченной нитью по краю не мог гармонично уживаться с фиолетовыми брюками и изумрудной-голубой мантией. Что-то одно могло выглядеть ярко, эпатажно, на грани, но вполне стильно. А все вместе вызывало те же ощущения, что и пестрые недорогие мантии и колпаки самого директора. — Сэр, а что мы будем делать? — громко спросила Гермиона, а Драко поморщился. Гриффиндорка до сих пор не понимала, что торопить события, задавать вопросы всем по любому поводу и требовать ответов, что выливалось у нее в жизненное кредо, не способствовало выстраиванию нормальных рабочих отношений, а уж про личные вообще говорить не стоит. Кому будет интересно каждый раз подвергаться допросу по любому поводу от лохматой почемучки только уже на правах заботливого друга? Причем не только подвергаться допросам, но и оказаться объектом исследования, стоит о чем-то умолчать. — Вы будете помогать мне с ответами моим чудесным поклонникам. Как видите, юная леди, известность — это моя нелегкая ноша и кропотливый труд, конечно, помимо моей храбрости, сметливого ума и моей решительности, которые помогали мне встречаться с ужаснейшими чудовищами на своем нелегком жизненном пути. Я упоминал об этом в своей книге «Духи на дорогах». Мисс, как ваше имя? — Локхарт повернулся полубоком к гриффиндорке и ослепительно улыбнулся, поправив локон, упавший ему на глаза. — Гермиона, сэр, — тут же ответила девочка и заерзала под внимательным взглядом преподавателя, — я вдохновлена вашими подвигами и тем, как красиво и подробно вы описываете их в своих книгах, я прочитала их уже по два раза, и неделю назад начала снова. Девочка смущенно улыбнулась. Впервые она видела такого мужественного и ослепительного волшебника. — Я с радостью помогу вам, — уже тише произнесла она и аккуратно сложила руки на столе. — Тогда приступайте, милая Гермиона, вы распечатываете конверт, даете мне само письмо и подписываете чистый конверт, а потом я возвращаю вам свой ответ, вы запечатываете и откладываете его в сторону. К сожалению, у меня нет возможности общаться с моими поклонниками долго и писать им больше, чем несколько строк. Вы понимаете, чтобы не обидеть никого. Поэтому мы с вами чудесно управимся. У вас чудесный почерк, дорогая, — наклонился к ней преподаватель, а мальчишки, сидящие прямиком за ней одновременно чихнули, не выдержав ошеломляющий шлейф духов, в который они окунулись при резком движении преподавателя ЗОТИ. Локхарт подозрительно на них посмотрел, а потом вспомнив, что наказанных было несколько учеников воспрял духом, заулыбался и с воодушевлением сказал: — А вы, молодые люди, будете мне помогать сортировать письма, которые только пришли на четыре стопки, — стал рассказывать Локхарт, подведя слизеринцев к трем внушительным мешкам с корреспонденцией. — А мне что делать? — недоуменно пробурчал Рон, скривившись. Он не хотел здесь торчать, и рад был бы, если бы его отпустили пораньше, но даже ему не понравилось, что этот расфуфыренный щеголь про него забыл. — А ты? — Локхарт задумался, а потом просиял, — а ты возьми тряпку, протри пыль со всех полок, а особенно тщательно очисти стекла на моих колдографиях. Вот тебе специальный чистящий порошок, чтобы они блестели. С тяжелым вздохом рыжий гриффиндорец принялся за уборку. И это злило его больше всего, ведь ненавистные слизни читали письма и тихо хихикали, обсуждая самые забавные выражения, прекрасно проводя время, к его большому сожалению, пока он тер мокрой тряпкой бесчисленные полки, полочки и уголки, то и дело поднимая жутковатые колдографии этого Локхарта, которые лучезарно улыбались и раскланивались с тысячи мелких и крупных прямоугольных рамок. — Ну вот, сидим здесь и время тратим, — нахмурил брови Изар, вычитывая брату за несдержанность. — Да ладно тебе, весело же время проводим, вот послушай «шлю вам сто сочных поцелуев и красных роз и молю о свидании с прекрасным кавалером, ваша сногсшибательная поклонница» или «безмерно благодарна и без ума от вас, мой прекрасный принц в белом плаще»… Драко зачитывал отрывки, смешно округляя глаза, делая паузы и трагическим шепотом декламируя то и дело попадавшиеся стихотворные опусы. — Изар, Изар, послушай! «Тебе я шлю привет, уже много-много лет, прошу мне дать совет, как получить любовь в ответ…» — у Драко начал подергиваться глаз, при чтении самых нелепых рифм и сравнений несравненного рыцаря «обаятельно-улыбчивого» образа. — Разве тебе не смешно? — обиделся Малфой, искоса глянув на недовольного Изара, — я тут тебе зачитываю самые ошеломляющие и сногсшибающие творческие потуги, а ты… — А я сижу на бессмысленной отработке у бессмысленного павлина, и все из-за того, что кто-то не мог смолчать, когда Ласка издевалась над Грейнджер, — буркнул Изар, откладывая очередное письмо в одну их пяти кучек, утвержденных Локхартом. — Меня Ласка бесит до зубовного скрежета, а с Грейнджер мы вроде союзники, — проворчал Драко, — сам же планировал вмешиваться. — Согласен, я собирался отвлечь рыжего, но так, чтобы нам за это не досталось. Очень Уизли злит, когда гриффиндорцы нормально общаются с воронами и змеями. Да он и барсуков не особо любит, — откинул мешающую прядь волос Изар, дернув головой. — А Невилл, ты видел, попытался его одернуть, чтобы рыжий не цеплялся к ней? Что-то про Фламмеля говорил. — Они там в сыщиков с осени играют. А Фламмеля ищут с начала семестра, то же мне, нашли загадку века, — с весельем в голосе произнес Изар. — Да, здорово Грейнджер его отбрила. Надо же. И правда, он упоминается на карточке с Дамблдором. Уж Уизли мог бы и заметить! — Да он на собственной мантии пятна не заметит, а наши мантии с другого этажа высмотрит. — Еще пять минут, и Уизли засек бы, как мы лохматой книги передавали, — поделился Драко, оглянувшись на обсуждаемого гриффиндорца, который то и дело с ненавистью посматривал на них. — Она в эти свитки вцепилась, как тритон в свои вилы, — со смешком ответил Изар, рассовывая письма по разным стопкам почти наугад, — ты ей какие копии выбрал для «легкого чтения»? — Все, что ни есть полезные для нее. Таких в Хогвартсе нет сейчас. «Теорию волшебства», неисправленную, из первых редакций, «О чарах полезных и вредоносных, в жизни пригождающихся», «Введение в волшебный мир» для магглорожденных от Эльфриды Клэгг особенно, после этой, она не будет предвзято относиться к остальным. — Клэгг. Эта… которая была Главой совета волшебников лет пятьдесят назад? — Да, она самая. Пусть читает. — И чем она тебя не устраивает сейчас? — удивился Изар рвению, с которым Драко принялся просвещать деятельную гриффиндорку. — Тем, что без нужных знаний она то и дело под ногами мешаться будет, а с ее активностью еще в Министерство устроится, и еще там мешаться станет, не зная элементарных основ волшебства. Таких отец зовет грязнокровками, и прав в этом. Нет, не морщись. Они приходят в наш мир, не зная его, и не хотят узнавать — а перекраивают в угоду своим представлениям, только коверкают, портят и пытаются ограничить. Дать Грейнджер и ее деятельному уму пищу сейчас — оградить Британию от ее недомыслия в будущем. Надеюсь, хоть что-то узнает и пообтешется, прежде, чем лезть куда ее не просят, — Драко активно жестикулировал, будто пытаясь убедить брата в своей точке зрения. Изар покачал головой. — Да я не против, пусть читает, лишь бы не слабые места искала для того, чтобы навредить. Их в консервативном магическом сообществе тоже хватает. Как и того, что Грейнджер по определению недоступно. — Ты о родовой магии и наследиях? — Конечно. Сложно смириться, что личная магия без родовой подпитки на порядок слабее, а если родители сквибы утерянных линий, то найти и вдохнуть жизнь в камень рода невероятно сложно и попахивает самоубийством. — Здесь больше терпение поможет: не она, но ее внуки вполне с этим справятся, если зададутся целью, и магия обновит род, даст новые дары и силу. Не зря же сквибы — это надежда безумных и проклятых. — Ну-ну, — покачал головой Изар, — пусть, конечно, учится, вникает, но не рано ли? — Меня как наследника воспитывали с рождения. Никогда не рано начать, бывает только поздно, — возразил Драко, мотнув белобрысой макушкой. Лавгуд резко вздохнул, сжав тонкой нитью бледные губы, подумав, что его воспитывали хуже, чем собаку — на рефлексах и в страхе наказания. И наследником, тем, кого ожидают увидеть Малфои, ему вряд ли быть. Он снова медленно и глубоко вздохнул, вернувшись к чтению надушенных посланий. Не стоило зацикливаться на этих мыслях, не стоило позволять им снова лезть под кожу. Но разговор дальше не клеился, и Драко, осознав это, отругал себя за неосторожно выбранные слова. Ведь знал же, что это не лучшая тема для обсуждения. Но ведь когда-то же им стоит это обсудить? Отработка закончилась, все разошлись, кроме Поттера, которого оставил Локхарт, чтобы делиться мудростью, отчего бедняга только тоскливо посматривал на уходящих сокурсников. Больше за этот вечер Лавгуд не проронил ни слова, как бы Драко не пытался втянуть его в разговор. Только улыбался кончиками губ, поправлял очки на носу и утыкался в книгу, как в преграду от любого взаимодействия. А поздним вечером он ускользнул на встречу с Флинтом, которая откладывалась несколько раз из-за напряженных тренировок старшекурсника. Он и в библиотеке едва находил время для учебы, но с очередной благодарностью в глазах утаскивал подобранные Изаром книги с закладками в нужных местах, его заметки и ночами, урывая у сна часы, неистово учился. Здраво рассудив, что сначала нужно перевернуть невыразимо сложный пласт общей теории, а потом начинать практиковаться. Поэтому напряженные дни у Флинта включали освоение всех пропущенных знаний, медитации вместо сна, лечение и разработка натруженных поврежденных суставов и участившиеся тренировки, не взирая на нелетную погоду. Хуч в эти недели занималась не столько обучением детей и присмотром за тренирующимися командами, сколько тратила силы на зачарование школьников от ветра, снега и дождя, отработанными жестами нанося на каждого согревающие и противоскользящие чары на древко метел и одежду игроков. Луна уже дожидалась в закутке восьмого этажа. Навыки скрытности у Полумны были даже лучше, чем у Зара. Если мальчик мог наткнуться на стоящую на пути немагическую преграду в виде старого шкафа, скамьи, колонны или ширмы, то Луна словно сливалась с тенями, проскальзывая буквально под носом одноклассниц, если ей это было нужно. Вот и сейчас портреты безмятежно сопели и даже Пивз пролетел мимо, не обращая внимание на замершую когтевранку. Луна положила Изару руку на плечо, а мальчик, едва касаясь, пожал ее в приветствии. Девочка поправила сбившийся воротник, прядь волос и цепко осмотрела брата, замечая его морщинку между бровей, напряженный прищуренный взгляд и сжатые губы. Флинт подошел через пару минут. Три тени неслышно скользнули в приоткрытую дверь зала, вызванного Маркусом, неяркий отсвет из нее мелькнул и снова пропал. — Ты привел сестренку, Лавгуд? Думаешь, тебе понадобится помощь в лечении? Мое почтение, Полумна, я наслышан о твоих целительских навыках, — весело сверкая глазами, поприветствовал детей Флинт. — Полумна? — с явным вопросом повернул к сестре голову Изар. — Я только немного подлечила от царапин их охотника и вправила сломанный нос загонщику, — улыбнулась девочка и принялась осматривать просторный зал с манекенами по одной из сторон и зеркальной зачарованной стеной по другую. Изар тоже огляделся, отмечая знакомые плетения защиты и особенно яркие поглощающие заклинания, которые вились по всем поверхностям. Сигнальных чар или маяков он не увидел, но в такой мешанине разных линий не мудрено было запутаться, чтобы изучить каждое из них не хватило бы и месяца. — Итак, ты хотел найти для себя наставника в дуэлях или соперника для тренировок. Посмотрим, что у нас получится. Начинаем, — скомандовал Флинт, уже успевший освободиться от теплой мантии и сумки с книгами. Он выстрелил в Изара жалящим заклинанием, но его атака была остановлена тонким упругим щитом, который на мгновение возник, поглотив заклинание и тут же исчез. Как и маг, его сотворивший. Глаза Флинта удивленно округлились. Чары сокрытия такой мощности, что их не увидел семикурсник говорили о практике или силе противостоящего ему мага. Сбоку из-за груды небольших камней в него полетело огненное заклинание, и Флинт, встряхнувшись, отпрыгнул в сторону и перекатился, вызвав Infomatio, чары задымления. От Изара прилетел сильнейший порыв теплого воздуха, разновидностью которого девушки сушат волосы. Дым исчез, но на его месте Флинта уже не было, он стоял у манекенов, выпуская в Изара попеременно то Conjunctivitus, то Stupefy, то еще какое-то неприятное неопасное проклятие типа чесоточного или слезливого. Изар крутился как мог, то отскакивая в сторону, то почти падая на жесткий каменный пол, сбивая колени и отбивая бока, но ни одно из выпущенных Флинтом заклинаний не нашли свою цель. Впрочем, и заклинания Изара не достигли черноволосого слизеринца. Массивный старшекурсник вполне споро прыгал и отскакивал, пропуская атаки и посылая проклятия в ответ. Как оказалось, этот первогодка был не прост и не только знал проклятия, но и умел их использовать, а что хуже всего, объединять их в непредсказуемую серию, предугадывая действия противника. Флинт уже уставал, особенно после изнурительной квиддичной тренировки, а малец даже не запыхался, выворачивая пальцами и палочкой что-то совсем несусветное. Пальцами? Флинт даже протер глаза, улучив минуту, и тут же был отброшен к стене, больно ударившись затылком. Следующее заклинание его спеленало. Reticulum. Его они изучали на прошлой неделе всем седьмым курсом. Не надеяться же на Локхарта, который демонстрировал свои особенные заклинания на изображающем нечисть школьнике из их группы? Этим подопытным становиться не хотел никто, преподавателя больше беспокоило, насколько достоверно изображает несчастный тему урока: будь-то оборотень, или вампир, или еще кто, а не противодействующие ему заклятия, которые, к слову, не вызывали никакого эффекта. С уроков змеи-старшекурсники выходили с раскалывающимися от боли головами — невозможно крепкий одеколон, душное помещение, непрерывная болтовня и мельтешение ярких цветных одежд Локхарта могли вызвать мигрени даже у самых крепких. Поэтому змейки пошушукались, и к второму занятию достали программу обучения по ЗоТИ прошлых лет одного из самых опытных преподавателей. Маленький щуплый мальчишка подошел к спеленутому Флинту и, поправив тонким пальцем оправу очков на носу, спросил: — Не заскучал? — Не успел, — с едва ощутимой досадой откликнулся Флинт, и попытался встать, — а сестренку зачем привел? — Она не хуже меня колдует, — ухмыльнулся Лавгуд, и добавил, — будем кидать жребий и тренироваться два против одного, так веселее, ты не думаешь? Флинт откинул голову на стену с легким стуком, на мгновение зажмурил глаза и отозвался: — Повеселимся! — Еще один поединок? — Два! — Луна, дай нам по монетке, — попросил Изар и протянул руку, — подкидываем и объединяемся, если выпадет одинаково. И новый поединок начался совместными действиями Полумны с Флинтом, против ехидно ухмыляющегося Изара. Теперь можно было показать слизеринцу, еще стандартно мыслящему, как можно использовать пространство и серии разноплановых чар. И Луна, которая нетерпеливо топталась во время первого спарринга, теперь могла отвести душу, кидая в брата все, что придумала за эти месяцы. Как и он. Новые наработки, новые связки заклинаний, новые уловки и азарт, ведущий двух Малфоев удивили Маркуса, ожидавшего привычные стойки, бережность к родственнице женского пола и стандартный набор атакующих чар. От бережности Изар немного излечился, еще оканчивая обучение у гоблинов. Первачки сильно удивили Маркуса, а в некоторые моменты он чувствовал себя лишним, потому что внимание обоих блондинистых макушек было сконцентрировано друг на друге, как и предвкушающие ехидные ухмылки, мелькавшие на губах при очередной удачной каверзе. Флинт немного пришел в себя от удивления и включился в игру, прикрывая маленькую Лавгуд от рассыпавшихся веером острых льдинок. Что-то мелкие любят стихийные заклинания. Он ударил Зара Склеивающим заклинанием, и на мгновение тот действительно упал, приклеившись локтем к боку и со слипшимися пальцами другой руки вокруг вытянутой палочки. Но он успел увернуться от роя пчел, влетевших в защитный барьер и истаявших от столкновения, перекатиться за преграду, укрывшись и развеивая чары Флинта. После он как паук промелькнул на одной из стен и сверху на Флинта и Полумну полетели десятки мелких птиц, закрывающих весь обзор, а вот Сонные чары они заметить не успели, поэтому Луна, сделав пару вздохов, как подкошенная свалилась на пол, а Флинт, уплывающим сознанием заметив силуэт мальчика, успел бросить в него Duro. Изар уклонился не полностью, и чары, попав в плечо, окаменили его бок и руку. — Хорошо, что ты вложил в них мало силы, — услышал Флинт, едва очнувшись, — а то бы мы тут проторчали до самого утра. Я — потому что окаменел, а вы — потому что сонные чары при усталости дают более стойкий эффект. А кидал я их по площади, поэтому силу не сдерживал. — Зато выспались бы, — хмыкнул Маркус, чувствуя, как пропадает адреналин, а вместо него накатывается усталость и озноб, предвестник магического истощения. — На, выпей, это укрепляющее, — протянула ему кружку Луна, наливая очередную порцию для брата и себя, — помогает после тренировок. Было весело. — Я тоже заскучать не успел, спасибо, — сделав глоток теплого отвара, поблагодарил девочку слизеринец, — это не противно. Даже вкусно. Удивление на лице Флинта вызвало смех у Лавгудов, а может, им просто было радостно наконец-то спустить пар и сбросить лишнюю энергию в школе, где они даже не чаяли возобновить свои тренировки. — Приготовлено по бабушкиному рецепту, она умела делать не только полезные, но и вкусные зелья, не все, но большинство, — призналась девочка, на щеках которой от внимания крепкого брюнета блуждал легкий румянец. Или это была вина едва закончившейся тренировки, или отсветы факелов играли на ее нежном лице. В любом случае маленькая блондинка притягивала взгляд, а ее улыбка не давала отвести его в сторону. — Как ты подбросил меня вверх, если Alarte Ascendare воздействуют на некрупные предметы? — Добавил стандартный усиливающий компонент «Maxima», он применяется ко многим чарам, хотя там есть исключения, конечно, — Изар взлохматил волосы и нахмурился, — с некоторыми чарами он вступает в резонанс и результат становится непредсказуемым, но как себя поведет модификация можно определить по некторым признакам, их вычислил теоретик в восемнадцатом веке, Ульф Кройчер, он… — Изар, — невесомо тронула его за локоть сестра, остановив лекцию, — давай, ты Маркусу дашь свои выписки, и он прочитает в свободное время. А сейчас нам пора расходиться, а то на сон совсем не останется времени. — Точно, лисичка, — ласково улыбнулся ей Лавгуд и повернулся к Флинту. — Можем встретиться в следующую пятницу в это же время, в этой же комнате, согласен? — Договорились, — ответил Маркус и встревоженно спросил, — вы не поранились? — Нет, пару синяков и ссадин, — отозвался Изар, — Луна? — Ни царапинки, — Луна встала, поправила одежду и, кивнув на прощание, направилась к выходу. Мальчишки, подобрав свои вещи, двинулись следом. Уже вечером Изар лежал в разворошенной кровати и, сжимая подушку тонкими руками, не мог выбросить из головы чувство потери и усиливающееся чувство вины. Он выронил тетрадь, он оставил Тома, забывшись в своих чувствах, и теперь не знал, где искать потерю, и что сказать, если Том найдется. Чем оправдать собственную глупость и небрежность? Он поклялся себе, что с самого утра снова начнет усиленно искать свою потерю, но уже не на улице, не в коридорах и кабинетах, а у школьников. Ведь мог кто-нибудь найти крестраж Тома. Том тоже мог найти себе другого собеседника, не такого обиженного и недоверчивого, не такого холодного и отстраненного, не такого скрытного, как сам Изар. Найдет, попросит прощения и выполнит то, что пожелает сам Том, даже если он захочет вернуться к новому владельцу своего вместилища. Почему-то именно этот поворот событий оказался Изару неприятным, неправильным. Он представил себе его, и где-то внутри неясные чувства заскреблись, как недовольные кошки, царапая когтями заполошно забившееся сердце. «Не отдам!» — хотелось закричать ему и затопать ногами впервые в жизни, но мальчик скривился, вспомнив толстую краснолицую тушу кузена, изображающего эти действия в очередной истерике, и понял, что как бы он не хотел кричать, топать ногами, махать руками, выражая свое негодование — он бы не смог уподобиться младшему Дурслю.