° ° °
— Дорогой, мне нужна четверть часа твоего безраздельного внимания, — прозвучали переливы нежного голоса у его уха, когда Люциус закрыл дверь домашнего кабинета. Он направлялся в Министерство и планировал там пробыть до самого вечера. В кармане его идеально сидящей мантии лежала пухлая папка документов и отчетов, собранная из разных источников для железной Амелии, и он с предвкушением представлял, сколько неприятностей доставит ее передача в неумолимые руки правосудия одному благостному старцу и его подельникам из ордена, тайным и явным. — Я тебя внимательно слушаю, — немного рассеянно произнес он все еще в мыслях о запланированных встречах. — Нет, дорогой, ты прекрасно делаешь вид, — с улыбкой отозвалась Нарцисса и, взяв мужа за рукав, увлекла его в библиотеку, — у меня есть очень важная информация, и я намерена заставить тебя слушать внимательно. Люциус моргнул, повернул к ней голову, отбросив с плеча золотистые волосы, заправил прядь за ухо и вопросительно посмотрел на жену. Леди Малфой достала округлый граненый флакон с пробкой и поставила на стол. Внутри плескалась мутная, с легкой прозеленью, жидкость. — Что это? — прищурив глаза, сказал Малфой. Он резким движением скинул мантию на соседнее кресло и расположился за столом, потянувшись вперед с полным вниманием и сосредоточенностью. Как показывал опыт, его милая жена, начиная беседу именно так, на самом деле собиралась сказать что-то важное, отличное от привычных бесед о домашних делах или подготовке торжеств. — Помнишь, я передала тебе медальон-крестраж, Люци? — медленно произнесла она, сложив руки на коленях. — Такое не забудешь, — хмыкнул мужчина, задумчиво потирая костяшки скрещенных пальцев. — Я узнала, что случилось с Регом, — сухо сказала Нарцисса, нависнув над столом так, что пряди ее длинных волос, не забранных в прическу, окутали ее лицо, свесившись вниз. В ее голубых глазах он заметил застарелую боль и груз вины. Люциус знал, как была привязана его жена к своему двоюродному брату и сейчас видел, как новое знание ранило ее. Он хотел что-то сказать, ободряющее, мудрое, но осознал, насколько фальшиво это прозвучит, запнулся, сглотнул, дав себе мимолетную передышку, а потом просто накрыл ее руку своей и тихо спросил: — Как он умер? Уточнять, жив ли он, казалось глупым. За столько лет, будь он жив, давно объявился бы. А уж с тем, как страдал в то время Сев, Малфою было ясно: зельевар убивается не только из-за смерти своей магглорожденной подружки, его, как и Нарси, мучила неопределенность судьбы младшего наследника Блэков. Уж очень они были дружны на старших курсах, хоть и старались эту дружбу не выставлять напоказ. — Признаться, я не уверена, что он умер… — со вздохом ответила женщина и добавила, указав подбородком на флакон, — это образец самой концентрированной мертвой воды, о котором я знаю. Есть предположение и есть тому свидетель, что инфери утянули его в озеро, наполненное именно этой Magica aqua morte, живым. И ты сам понимаешь, что если он был жив до того момента, то сейчас лежит в озере в состоянии природного стазиса. Люциус с трудом сохранил на лице приличествующее выражение, чуть не распахнув рот самым плебейским образом. Но Нарцисса знала на что смотреть, чтобы понять степень ошеломления мужа: на миг расширились глаза, дрогнули губы и судорожно сжались длинные пальцы, которые он тут же, как и плечи, расслабил с едва слышным вздохом. И в это мгновение ее муж уже обрабатывал новую информацию, как мозаику, укладывая в разуме на нужную полку и прикидывая, что в связи с полученным знанием делать, и как это знание вписывается в общую картину, меняя существующий расклад. — Анализ делал Северус? — Да, но я ничего ему о Реге не говорила, — осторожно сказала Нарцисса, увидев одобрительный кивок мужа, — подумала, что не стоит его обнадеживать. — Согласен, — в голосе Люциуса слышалось облегчение, — кто свидетель события? Ему можно доверять? — Абсолютно, — подтвердила его собеседница, — это домовой эльф Блэков, который не смог проигнорировать прямой приказ единственного законного наследника. Ты знаешь, Вальбурга и Орион провели ритуал и отсекли Сириуса от рода, передав все полномочия Регу. — Криспи, Тричи… — нахмурил брови Люциус. — Кричер, — поправила его жена. — Мы его с портретом тетушки допросили и узнали об исследованиях брата, я нашла его заметки, его дневники и… там много разного… Расчеты, мысли, наблюдения. Он пытался выяснить причины изменения характера Тома и скачков его магии, выяснить о его навязчивых состояниях и провалах памяти. Помнишь, как он был привязан к Тому, переживал за него и за будущее магической Британии. Он был воодушевлен перспективами Вальпургиевых Рыцарей и его очень беспокоило то, что здоровье Тома пошатнулось в самый неподходящий момент противостояния с Дамблдором на политической арене. Нарцисса заломила руки и развернулась к окну, а ее речь из плавной и медленной, стала быстрой и отрывистой. Так она говорила в сильном волнении и только наедине с Люциусом: — Каким-то образом он узнал, что Том создал крестраж, который расколол его душу по самому черному и гнусному обряду. Я не думала, что Том на такое осмелится. Как оказалось, не единожды. Она склонила голову, бездумно водя пальцами по светлому дереву подоконника: — Рег вычислил местоположение одного из них — того, что был спрятан в пещере, брат хотел его достать и исследовать, чтобы вылечить Тома, он прочитал тонны книг в поисках информации, как собрать расколотую душу в теле, вернув здравомыслие и магию. Но не справился. Ему было всего девятнадцать. Да и как он мог? В этом озере сотня умертвий. Это озеро — мощнейший природный источник магии смерти, который притягивал не одну сотню лет утопленников со всего западного побережья. Я удивлена, что Министерство не смогло его засечь до сих пор. — Если скалы, в которых находится озеро, имеют вулканическое происхождение, то они основательно блокируют магическое поле, и сам Мерлин не смог бы найти это озеро, — заметил Люциус, задумчиво потирая резко очерченный подбородок. Задала ему милая жена задачу. Он подспудно осознавал, что Нарси никогда не оставит тело брата, в стазисе или мертвое, поэтому операцию нужно провести быстро, чтобы не подвергать драгоценную лишним переживаниям и не испытывать ее терпение, но и лезть в авантюру сгоряча было слишком… по-гриффиндорски. Готовиться к такому придется основательно, предусмотрев все, что только возможно, но определенно без жены и без Сева. Иначе тот полезет в самую гущу и не факт, что тогда они выберутся живыми. Жаль. Как напарник и боевая единица, Северус был незаменим. Он всегда руководствовался здравым смыслом, был превосходен в своих умениях: будь то дуэль, кабацкая драка или необходимость «спрятать тело» после разборок — всякое встречалось в их бурные годы юности. Мужчина начал перебирать тех, кто ему должен настолько, чтобы сунуть голову в осиное гнездо и идти до конца. И ведь созвать нужно было тех, кто хладнокровен, умел и могуществен, и так, чтобы милая миссис Малфой не вздумала лезть туда сама. Уж ее аргументы он просчитал, судя по сверкающим решительностью глазам: как медик, как боец, как знаток Темной магии она была, и правда, сильна. А значит, нужно искать тех, кто на порядок превышает ее умения. Так, чтобы и мысли не было у его нежной, но воинственной волшебницы предложить себя для спасательной операции. Итогом его быстрых размышлений стало семь имен: Руквуд, Грейбек, Сметвик, Долохов, Кребб с Гойлом — неделимая боевая пара — и Крауч-младший, которого мастерски укрывал в своем поместье отец. Про его стратегические навыки и дотошность в мелочах знали все. Жаль, Том не был в состоянии к ним присоединиться, их друг, почти брат сейчас под присмотром Августуса и восстанавливался в целительской коме. Но Фенрир мог выставить еще с десяток своих бойцов, а оборотням (хоть это было малоизвестным фактом) укусы инфери, их яд не были так опасны, как обычным волшебникам. Ликантропия быстро выжигала любой иной яд из организма. — Я понял тебя, милая. Регулуса мы вытащим, живого или мертвого. Он там не останется в любом случае, но к такому делу стоит подготовиться. Я это беру на себя, — решительно произнес Люциус, привычным жестом защелкивая палочку в паз вычурной трости со змеиной головой. — Но ты будешь иметь в виду и мою помощь? — вкрадчиво произнесла Нарцисса, сканируя мужа подозрительным взглядом, — правда? — Конечно, драгоценная, — с жаром ответил мужчина, вставая из кресла. Так кривить душой его возлюбленной и матери его детей было неловко, но необходимо. Он мягко поцеловал ее в щеку и направился к двери. — Я не стану исключать тебя из процесса, — добавил он, выходя из комнаты, — ты же знаешь, насколько ценны твои умения. Нарцисса тихо хмыкнула, прищурив глаза. Она знала Люциуса, и его горячие заверения не обманули ее интуицию. Особенно восхитил его выбор слов, замаскированный интонацией и выражением лица — не придраться. «Посмотрим-посмотрим, — с весельем подумала она, неосознанно постучав кончиком пальца по губе, — один слизеринец всегда найдет возможность перехитрить другого, главное — правильно расставить акценты и выбрать момент».° ° °
Весь замок был украшен ко Дню влюбленных и выглядел праздничным тортом — мечтой для пятилетней волшебницы. Обилие розового, малинового и белого привело бы в трепет и содрогание кого угодно. Казалось, что гигантский живой монстроподобный торт проглотил весь замок, переварил его и все обитатели Хогвартса проснулись утром в его сладких недрах. Школьники с расширенными от удивления глазами шли к Большому залу, разгоняя руками клубы сиреневого и розового тумана мимо портретов с волшебниками и волшебницами в розовых и фиолетовых нарядах, рамы которых напоминали огромные стилизованные сердечки. Многие обитатели картин возмущались, но чье-то заклинание безмолвия было мастерским — вся их брань превращалась в нарисованные вихри сердечек, выплывающие из открытых ртов будто мыльные пузыри. Это было неожиданностью и для самих жителей нарисованного мира, если судить по их ошарашенным лицам. Большой зал превосходил любые ожидания: розовые с белым скатерти, красные свечи в форме сердец, плавающие в воздухе. Даже держатели для факелов выглядели как колчаны купидонов со стрелами, что уж говорить про сам завтрак, большинство блюд которого были выполнены в праздничной тематике. У постамента со столом для преподавателей стоял сияющий улыбкой Локхарт, распахнув руки в приветственном жесте. — Дорогие мои! Я рад, что вы присоединились ко мне в этом зале. И счастлив, что по моей скромной просьбе, наш уважаемый директор позволил приложить руку, вернее, мою несравненную волшебную палочку к украшению замка в этот прекрасный, праздничный день, — вещал преподаватель ЗОТИ так будто и зал этот, и замок принадлежал лично ему, а все остальные были только зрителями и статистами. — Минерва, — зашипел Снейп, идя рядом с гриффиндорским деканом, — это так ты решила устроить небольшую встряску, чтобы отвлечь школьников от бедной девочки?! Лицо Снейпа выражало непреодолимое отвращение окружающими праздничными декорациями. Эмоции остальных учителей отличались богатой палитрой оттенков, но вот восхищения или удовольствия там определенно не наблюдалось. — Я думаю, это было удачным решением — предложить Гилдерою украсить зал и помочь с проведением праздника, — задорно сверкнула глазами Макгонагалл, — а тебе, Северус, жаловаться вообще грех. Твой факультет за последние три дня потерял больше трехсот баллов. Да и травм, пожалуй, станет поменьше. Поппи утомилась лечить ушибы и разбитые носы. — Кребб и Гойл в отработках до конца месяца, не думаю, что у них осталось времени на драки, — с толикой недовольства признался Снейп, усаживаясь за обеденный стол, — думаю, это рыцарское безумие закончится и партизанских стычек больше не будет. — А больше и не надо, — хмыкнула Макгонагалл и словно кошка потянула носом, ощутив запах свежего парного молока, только доставленного из Хогсмида, — твой Флинт определенно утихомирил каждого, кто говорил глупости или косо взглянул на Полумну. — Нет доказательств, дорогая, — ловко перехватил молочник Северус и добавил немного себе в кофе. В честь праздника. Минерва проводила кувшин взглядом, нахмурив брови, но тут же растаяла, когда зельевар налил ей огромную кружку, добавив щепотку корицы и ванили. Именно так, как она любила. — Я и не собиралась наказывать этого ловкого мальчика. Он не попался, моим обормотам мстить некому. И твой змееныш черты не переходил: никаких травм или мордобоя. Очень убедительно вышло. Если бы я сомневалась в степени твоей приверженности преподавательской этике, я бы сказала, что ты помог найти нужные зелья или сварить их. — Минерва, — тихо протянул Снейп своим бархатным голосом, — как ты могла подумать такое? И кто бы жаловался? Твои близнецы заставили поседеть не одну преподавательскую голову, а мою — особенно. Кстати, вот их приструни, а то их новый экспериментальный состав чрезвычайно аллергенный. Попроси Персиваля зайти ко мне после ужина, я подскажу, как исправить побочные эффекты и дам нужные книги. А он пусть тщательней следит за братьями и конфискует у них жала брюховертки и яд глизня. Не хватало нам получить отек Квинке или еще какие побочные реакции на их очередное варево. А то ведь и Помфри может не успеть. — Ох, Северус, — покачала головой Минерва, осторожно глянув по сторонам и понизив голос, — если бы я могла взять с них магическую клятву варить под присмотром, но Альбус упразднил клуб зельеваров еще два десятилетия назад, а уж про клятву, да с Уизли… Он никогда не даст на это позволение. И Молли никогда не согласится. Боюсь, сама я не смогу заставить мальчиков прекратить их эксперименты. — Прекратить не удастся, — хмыкнул зельевар, — можно только незаметно контролировать, и молиться Мерлину и Моргане, чтобы никто не пострадал. Потому что на Альбуса в этом положиться нельзя. Кстати, что там с окаменевшей девочкой? Поппи написала мне список требуемых зелий, но они, по моему экспертному мнению, слишком слабы для снятия таких чар. — Мандрагоры поспеют только весной, а доставить свежие издалека сложно из-за… — … таможенных проволочек, — хмуро закончил за нее зельевар и потер переносицу, — я подумаю, что можно сделать, Минни, но обещать не возьмусь. — И за это благодарность, Северус, — со вздохом заключила Минерва и, сделав строгое лицо, сняла чары отвлечения внимания. Беседовать конфиденциально о важном прямо за трапезой они с деканом враждующего факультета наловчились давно, чтобы не привлекать внимание и не объяснять каждому, что может быть общего у гриффиндорской львицы и слизеринского змея в любое другое время. А общей была забота о детях, закрученных в жерновах идеологического противостояния, которое негласно поощрял директор, также неодобрительно относившийся к любым дружественным связям слизеринцев с кем бы то ни было. Снейп задумчиво теребил подбородок, наблюдая за разряженным Локхартом и стайкой садовых гномов, которых самопровозглашенный режиссер и драматург обрядил в костюмы купидонов. Вот только сердитые бородатые лица в изрядном подпитии никак не желали ассоциироваться со златоволосыми и голубоглазыми херувимчиками несмотря на белоснежные тоги. Особенно умиляли кривые и волосатые крепенькие ножки под ними. Арфы, которые те волокли за собой по каменному полу, издавали особенно неприятный скрежет. Стрелы в колчанах и луки также не дополняли образ, как и басовитые голоса, в данный момент раздававшиеся в разных концах зала с короткими корявыми и не очень стишками-признаниями. Взрывы хохота перекрывали речи мелких посланников любви и бренчание на миниатюрных арфах. Тех, кто смущенно или с угрозой пытался отпихнуть упорных засланцев, коротышки кололи стрелами и угрожающе шипели. Изар, сначала потерявшийся в неожиданных эмоциях, теперь сидел между Драко и Ноттом, медленно приходя в себя и пытаясь не вздрагивать от вспышек неловкости, злорадства и прочих сильных эмоциональных порывов. Непоколебимая невозмутимость «почти-близнецов» спасала его в очередной раз. Винс и Грег совершенно не обращали внимание на творящийся вокруг переполох и методично перемалывали челюстями розовое картофельное пюре со свекольным привкусом, блинчики и куриные ножки, зажаренные затейливым образом в виде сердечек разных размеров. Драко подозрительно уставился на мелкого и грузного гнома с кустистыми бровями, который звучно рявкнул: «Изар Лавгуд! Признание от тайной поклонницы», и начал петь басом что-то несусветное в стиле фанатов незабвенного Локхарта, над которыми они смеялись все три вечера отработки. Изар потер лоб и скривился, будто съел несвежие устрицы. А потом, на мгновение задумавшись, незаметно для всех пошевелил пальцами обеих рук, и гном продолжил петь послание уже без звука. Едва заметная улыбка скользнула по губам мальчика, а Драко, ухмыльнувшись брату, снова принялся завтракать. И только Джинни, наблюдая издалека именно за этим конкретным гномом, надула пухлые розовые губы, не увидев ожидаемой реакции от привлекательного и надменного блондина в затененных очках. С другой стороны, он ведь не стал, как некоторые, пинать гнома или кидать его на стол другого факультета. А значит, он не злился и ему понравились ее комплименты, которые Джинни выдумывала всю ночь, чтобы отправить письмо школьной совой. Как здорово Локхарт придумал с этими гномами. Этот богатый чистокровка ей нравился больше щуплого и какого-то взъерошенного Поттера, что с самого сентября таскался с близнецами и занимался сущими глупостями и розыгрышами. То ли дело этот слизеринец. С таким и балы можно будет устраивать, и по миру ездить за покупками. Не вечно же ей в Норе сидеть. И воспитывать целый выводок сопливых детей она не хотела. А такие, как Лавгуд, или Малфой не стали бы заводить больше двух наследников. Ей и одного хватит. Выполнит свои обязанности жены и станет развлекаться. Ведь без денег какие могут быть развлечения? Не в саду же с этими гномами возиться и не вязать целыми днями, стоя у плиты. Пусть домовые эльфы работают и детей воспитывают заодно! В своих мечтах девочка все больше и больше представляла жизнь, полную нарядов, роскоши и всеобщего восхищения, не замечая ничего вокруг.***
— Я думаю, Том по тебе скучает, но его мозгошмыги очень сердятся, — тихо шепнула Луна и положила черную тетрадку на колени брату. Изар встрепенулся, проводя руками по знакомой обложке: — Откуда? Он не знал, как выразить одолевшие его вопросы и мысли, но был безмерно благодарен сестренке за неожиданный подарок. — Увидела случайно у Джинни то, что ей не принадлежало, — мелодично произнесла девочка, ласково проведя ладонью по плечу брата, — с тобой ему станет лучше, как и тебе с ним. Мне так кажется. — Спасибо, — на мгновение прижался щекой к ее руке Изар и покраснел. — Я пойду, а то завтрак скоро закончится, мне бы не хотелось потеряться в толпе. С этими словами девочка скользнула за колонну и направилась к выходу, легко пританцовывая под только ей слышную мелодию. Она планировала написать ответ очень милому неизвестному другу, который не стал передавать письмо через гномов, отправив его маленькой пестрой совой. Этот неизвестный кавалер начал ритуал ухаживания по всем правилам чистокровного рода, и ей ужасно понравилось то, как он представил себя в первом послании. Как ей рассказывала бабушка, тот, кто предлагал ухаживание, в первом письме рассказывал, показывал, презентовал что-то личное от себя, что-то, что говорило о его индивидуальности, стремлениях, вкусах, еще не называя своего имени и рода. Так постепенно, по маленькому шагу выстраивались отношения и наследники двух родов знакомились друг с другом для долгой и благополучной совместной жизни. Так было правильно, жаль, что об этом забыли со временем в погоне за властью, богатством и могуществом. Ведь, как говорила бабушка, только в благополучной семье с искренними чувствами вырастают счастливые и магически сильные дети. И Луна не желала ничего иного. Ее неизвестный кавалер не прислал ей ни драгоценностей, ни предметов роскоши, ни редчайших цветов, выпячивая свою способность обеспечить и поразить собственным статусом, и это уже покорило маленькую когтевранку. Быть птицей в золотой клетке — она хотела этого меньше всего. В послание с парой летящих строк был вложен красивый деревянный кулон в виде маленькой лисички на тонкой серебряной цепочке. Глаза бусинки из малахита загадочно сверкали. Девочка сразу поняла, что приславший вырезал подарок сам, а вид кулона говорил о том, что он присматривался к ней, узнавая ее вкусы. Во втором свертке был аккуратный и очень удобный кожаный чехол для палочки, тоже сделанный собственноручно. И этот дар говорил о том же — он показывал и дарителя, и того, кому был предназначен. Третий дар давал самую явную подсказку на личность дарителя. Заколка в виде черно-зеленого бумсланга. Слизеринец. Как и ее братья. Полумну это полностью устраивало. Теперь была ее очередь согласиться на ухаживание, приняв дары и подтвердив ее намерение в ответном письме той же совой. Если ее решение окажется правильным и родители не станут возражать, то ее ждет несколько лет увлекательного общения и дружбы. Ее интуиция редко ошибалась.***
Нимфадора откровенно устала. Этот замок, в который она возвращалась с радостью, полностью потерял свое очарование. Аластор, который успокоил ее насчет артефакта, не дававшего ей случайно сменить обличье, лгал. Мордредов предатель. Она ему верила, как себе. Наставник, бывший боевой аврор с легендарным прошлым. Суровый, решительный, осторожный. Такой, каким никогда не был ее миролюбивый спокойный отец. Права была мать, но теперь Меда далеко, а она здесь, в Хогвартсе, связана десятком обетов и рабским ошейником. И нет выхода. По крайней мере она совсем его не видит. Не рассказать никому, ни уйти без позволения хозяина. Какая же она дура оказалась. А ведь мать когда-то рассказывала о темных артефактах и осторожности с ними, а она все отмахивалась, не собираясь ее слушать. Как же! Темная семья, черное наследие, глупые чистокровные традиции. Даже имя ненавидела, которое мать выбирала с любовью. Поверила, что ее имя означает «глупый подменыш», а ведь мать говорила о стихиях, о безудержной силе природы. И даже ее метаморфизм был даром, а не шутливыми способностями. Вот только развивать его, укрощать и контролировать она не хотела, посчитав лишними усилиями, тем более, без подпитки родовой магии, которой они были лишены. Решила, что для работы аврором ей хватит контроля — держаться в нужном обличье несколько часов, зачем больше? А ведь метаморфизм был родственен анимагии, и она имела шансы получить любое обличье зверя, и не одно. Ее изменчивая магия готова была подарить до десятка разных форм — столько, на сколько хватило бы ее контроля и прилежания. Девушка горько вздохнула. Поверила не тем, испортила отношения с родителями. Ведь быть похожей на шалопая Сириуса так весело. Зачем слушать нудного отца, строгую мать. А сейчас она одна во власти злого волшебника, который показал свое истинное лицо, и никто ей не поможет. Никто. — Эй, Поттер, ты сделал эссе по гербологии? — раздался голос справа от нее, и девушка с раздражением повернулась к ленивому рыжему однокурснику. Если старшие Уизли были забавны, то младший сын вызывал полное отторжение своей завистливостью, ленью и высокомерным отношением ко всем. Ходил и говорил так, будто все ему должны. Дать списать, отдать последний бутерброд на блюде. Не стеснялся даже с чужой тарелки утащить то, что было еще не тронуто со словами: «Ты же не ешь!» — Сделал, но списать не дам, — ответила Дора, демонстративно свернув пергамент. — Подлый жадный змей. Никакой ты не гриффиндорец, если не помогаешь другу, — буркнул Рон и отвернулся, — задаешься ты, Поттер, смотри за спиной, близнецы тебя не вечно будут прикрывать. Не узнаешь, когда прилетит ответочка. Герой выискался. Но Нимфадора оскорбления рыжего не слушала, тот всегда говорил гадости, а потом, через время удивлялся, что ему не хотят идти на встречу и помогать. Да и те, кто помогал, просто не хотели портить себе день и выслушивать гадости, ожидая неприятных сюрпризов в течение дня — мальчик был мстительным. Близнецы тоже устраивали пакости, но те искренне не понимали, где проходит черта, отделяющее хорошую шутку от откровенного издевательства, поэтому Дора, отвлекаясь от смурных дум, присоединялась к ним, контролируя и помогая в затеях, тем самым не давая им разгуляться по полной и подтверждая своими действиями репутацию почившего Джеймса и Сириуса. Для шуток требовалось регулярно посещать библиотеку, изучая чары, зелья и многое другое — близнецы глупцами не были — поэтому и она успевала читать все подряд в попытках найти для себя выход. Запретная секция с умениями Фреда и Джорджа была для нее доступна, и там было столько книг, от которых она раньше воротила нос в библиотеке Блэков. Вернее, их копий, потому что мать, зная о нравах родителей, перед тем, как покинуть отчий дом, успела сделать копии всего, что нужно, как и сохранить собственное небольшое приданое. Истинная слизеринка, она потеряла в статусе и богатстве, но сохранила то, что могла в своем положении, приобретя неизмеримо больше — настоящую любовь, тепло семейного очага и спокойную, мирную жизнь, разлад в которую вносила только непокорная дочь.***
А днем объявили о первой встрече Дуэльного клуба. Все, уставшие от обилия валентинок, басовитого гудения садовых «менестрелей» и глуповатого хихиканья румяных девиц, собрались в тренировочном зале с высоким помостом, устроенным для лучшего обозрения. — Думаешь, это Флитвик организовал? — раздался шепот Забини прямо над ухом Изара. Блейз по привычке обращался к Паркинсон, ответа ждал от всех, кто стоял рядом. Удивительно, но парень, сам знавший все слухи и сплетни в момент их зарождения, неожиданно оказался несведущим. — Скорее всего, он неоднократный чемпион по дуэлям, — отозвалась слизеринка, вытянув голову. — Кто? — удивленно воскликнул какой-то хаффлпафец. — Флитвик? Он же совсем коротышка! — Ты чего? — не менее удивленно повернулся к нему Нотт. — Он не только Мастер чар, но и полугоблин. Они же свирепые, как мантикоры. — Гоблины? — округлил глаза тот же представитель барсучьего племени. — Они же мелкие, и в банке… Он не мог подобрать слов, чтобы выразить свое удивление. — Чтобы ты знал, гоблины опасные противники, а если послушать Биннса, то они ужасно кровожадны и мстительны, — пояснил Нотт, — это Договор их делает такими покладистыми, но стоит перейти черту… Думаешь, почему их так мало? Они перебили друг друга в давних битвах, и в войнах с волшебниками полегло огромное количество с обеих сторон. А те, что остались, согласились на мирный договор, поэтому терпят нас, а мы их. Ты совсем Биннса не слушал? — А Флитвик? — Флитвик свой темперамент в дуэлях спускает. Раньше так точно, — со знанием дела подал голос Грег, — отец говорит, что он был чемпионом Британии десять лет подряд, и два раза в мировых соревнованиях. Толпа оживленно загудела, и ребята замолчали в ожидании. Каждый хотел посмотреть на профессиональную дуэль. Ведь Флитвик точно должен показать, как надо сражаться, верно? Но на помост вышел не миниатюрный полугоблин, а павлин в ярких расцветках. Локхарт. Гилдерой лучезарно улыбался и раскланивался, снова приняв гудение толпы за приветствия и радость от встречи. Дети вертели головами в поисках второго участника дуэлей, но вместо преподавателя чар вышел слизеринский декан. Его персону приветствовали с большей живостью. Уроки Снейпа не особо любили, но сейчас он вписывался в повестку дня органичнее, чем Локхарт. По крайней мере, от него не ожидали странных шутовских баек, улыбок и пустой болтовни. И если учителем Снейп казался неприятным, то зельеваром он был отменным. Это признавали даже гриффиндорцы. Его зелья ставили на ноги быстро, несмотря на противный вкус. — Внимание, внимание. Всем меня видно? Всем меня слышно? — раздался четкий и ясный голос волшебника в нежно-сиреневой мантии. — К сожалению, — пробурчал Винс, скрестив руки на груди. Смотреть пародию на дуэльную схватку у него не было никакого желания. — Это недолго, — успокоил его Грег, — сейчас проф его по стенке размажет, и мы разойдемся. — Точно, — кивнул Драко. — А если нам дадут поучаствовать, то мы сделаем тоже самое с грифами. — Только бы Уизли не вызвали, — меланхолично произнес Тео, наклонив голову к Буллстроуд. — Почему? — удивилась она. — Ты же его не боишься? — Я реалист, дорогая. Я боюсь не его… — А его палочки… — добавил Драко и рассмеялся. — Не вижу ничего смешного, — Тео нахмурился, — она же сломана. Тут и предсказывать не надо, что любое его заклинание будет похоже на пикси с навозной бомбой: никогда не угадаешь, куда прилетит. — А было бы здорово, если бы он снова сам себя заколдовал, — ехидно пропела Панси. Девочка помнила все гадости, сказанные рыжиком за ее спиной. Глупый и не догадывался, почему его еда постоянно норовила убежать с тарелки, а ботинки всегда были скользкими. Досадные мелочи, что с ним случались, вызывали у него море гнева, а вот вычислить виновника своих проблем он не мог, поэтому злился на всех «слизистых змей». После зрелищного поражения учителя ЗОТИ, его невразумительного блеяния и оправданий, на помост взошли сначала Грейнджер и Паркинсон, потом Лонгботтом и Забини, и наконец, Малфой и Уизли. Первая дуэль проходила на равных, и зрители не могли определиться с симпатиями. Резкая и методичная Гермиона с трудом противостояла коварной и верткой Панси. Забини, гибкий, как ртуть, легко уклонялся от атак гриффиндорца и вызывал море смеха и шуток, точно посылая легкие и обидные проклятия. Неуклюжему Невиллу было с ним не тягаться, но он в последний момент ухитрился вложить все свое мастерство в один верный удар, поразивший Блейза наповал. Противники разошлись с понятным уважением, оценив друг друга. Рон с азартом влез на подиум и сразу стал размахивать палочкой, на которую Драко смотрел с заметным опасением. Уизли, отметив этот факт, не удержавшись заорал на весь зал: «Дрожишь, Малфой! Я тебя точно размажу по всему полу!» — и кинул в слизеринца Петрификус. Драко легко от него уклонился, хотя траектория движения была настораживающей. Стук упавшего тела заставил расступиться школьников, и они с удивлением обнаружили лежащего на полу Захарию Смита, который сердито косил глазами на сражающихся. Следующее заклинание рыжего связало девочку из Хаффлпаффа, смеющийся Малфой совершенно разозлил Уизли, а жалящие заклинания добавляли ярости, застилая пеленой глаза. Если бы не палочка, то Драко пришлось бы попотеть, избегая ответных проклятий: Рональд не был совсем неумелым, но в этой ситуации не было ничего, что могло бы склонить чашу весов на сторону разъяренного гриффиндорца. Снейп, решив не искушать судьбу, подошел к крестнику и попросил заканчивать дуэль поскорее. И из палочки Малфоя выскочила призванная змея. Вообще-то он хотел бросить паука, но немного ошибся с произношением, из-за смеха. Недовольно шипящее пресмыкающееся поползло в сторону гриффиндорца. Снейп хотел было призвать ее к себе, но ему сначала требовалось пару секунд, чтобы накинуть защиту. Быть укушенным ему не хотелось. Но этого времени хватило Локхарту, чтобы снова ухудшить и без того опасную ситуацию: неудачные чары преподавателя ЗОТИ кинули дизориентированную змею в гущу толпы. Школьники быстро расступились, змея кинулась к тому, кто привлек ее внимание. Бедный Джастин застыл от испуга, не сдвинувшись ни на дюйм от шока. Близняшки Патил переглянулись, а потом синхронно наклонились к змее и зашипели. Змея замерла, и за это время Снейп успел призвать ее к себе, решив, что королевская молочная змея ему пригодится в работе, особенно с британской бюрократией. Он ловко уложил ее в карман снятой мантии и звучным голосом объявил окончание встречи, ни взглядом не удостоив неудачника Гилдероя. Дети, сердито посматривая на близняшек Патил, шушукаясь и толкаясь, покинули комнату, образовав вокруг девочек пустое место. К ним подошла Луна, потянув за собой Мораг, и что-то защебетала. До Изара и других слизеринцев донеслось только «Как интересно?», «Многие умеют?» и другие не вполне связные восклицания. Изар следил за дуэлью магическим взглядом, пополнив копилку знаний тем, как выглядит поврежденная палочка и заклинания из нее. Больше он был обеспокоен тем, как помириться с Томом, потому что дневник, лежавший в его кармане, не давал думать ни о чем другом, и мальчик перебирал всевозможные варианты, чтобы умилостивить друга. А ведь за время отсутствия крестража он на самом деле стал считать Тома своим, если не братом, то другом, что бы тот ни думал сам по этому поводу.